Приёмыш

— Ну хорошо. Завтра так и сделаем, а сейчас снимайте ваш шарф. Предположим, я вам верю. Вернее, верю в ваши способности, — поправился Чезаре. — Как вы их получили?

— Их получают многие наши братья, прошедшие инициацию.

— Экзерсис? — Спросил Борха.

— Да, сир.

— И я смогу?

— Возможно. Путь короткий, но сложный. Надо захотеть и выдержать тридцать дней. Только тридцать дней. Но дней с самоистязаниями, молитвами и покаяниями. Не все его проходят.

— И сколько у вас таких "ясновидцев"? — Недоверчиво спросил Чезаре.

— Здесь пятеро. Можете проверить нас всех завтра.

— Ну, хорошо... Что ждёт нас?

— Об этом я хотел бы поговорить после испытания. Можете для каждого испытуемого придумать своё испытание. Единственная просьба... Закрывайтесь со всех сторон, но только не от неба. Мы видим оттуда.

Чезаре сел на табурет.

— Если всё так, как вы говорите, это может сильно помочь нам в сражениях. Мы немного продвинулись в завоеваниях городов центральной Италики, но...

— Ваше стремление объединить центр Италики и создать государство, мне понятны, но это понятно и всем остальным: и франкам, и Неаполю, и Кастилии с Арагоном, и Венетам, и германцам. И все понимают, что ваше усиление, им во вред. Ваше обращение за помощью к Людовику в обмен на северные города, вызовет общий протест. Если бы Людовик ограничился только этим, то Италику можно было бы поделить на три части, но он жаден и амбициозен. Он готов проглотить и всю Италику, и Кастилию с Арагоном.

— Вы рассуждаете, как... как правитель.

— Я отягощён знаниями. Великие знания — великие печали, сир. К сожалению, будущее изменить очень трудно. Оно предначертано свыше.

— И всё же... про наше будущее...

— Я прошу вас... Подождём до завтра, сир.

* * *

На завтра Чезаре пришел, когда братья вернулись с утренней мессы, и попал к началу проповеди. Проповедь, прочитанную Коломбо, Чезаре выслушал внимательно.

— Доброго вам дня, сир

— И вам здравствовать, генерал. Готовы к испытанию?

— Разве это испытание, сир? Так... балаган, как вы изволили выразиться. Вам нужны будут все шестеро?

— Да. После моего сигнала зеркалом, мои слуги будут совершать манипуляции, которые вы прочитаете.

Коломбо хлопнул в ладоши, и от группы, стоящих невдалеке отошли пятеро братьев.

— Начнём с меня, — сказал Коломбо спокойно.

Борха подал сигнал зеркалом.

— Ваш секретарь скачет козлом, сир. Лёг прямо на землю спиной и расставил руки и ноги в виде звезды. Встал. К нему подошёл ваш слуга и стал его отряхивать.

— Верно, — поразился Чезаре, но взял себя в руки и подал второй сигнал.

Все пять братьев со своей задачей справились и буднично отправились по делам.

— Это чудо, — держась за голову бормотал Чезаре. — Кому расскажешь — не поверят.

— А не надо никому рассказывать. Это ваш секрет в первую очередь, сир. Мы — ваше секретное оружие. Если кто узнает, то не поверит, конечно, но, на всякий случай, меня отравит. И никто вам правду не скажет: что было, что есть и что будет.

— Так и что будет?

— Плохо для вас всё будет и очень скоро.

Чезаре поперхнулся, закашлялся.

— Через два года вы, сир, захватите большую часть "Папской Области", но ваш союзник Людовик под предлогом своих проблем не захочет вам помочь покорить все города. Они с Фердинандом снова рассорятся за юг Италии. Его армия, фактически, окружит Рим. И Испания подойдёт к Риму с юга.

Не выехав из-за этого из города, как обычно вы делаете в августе в разгар малярии, на обеде у кардинала Адриано Кастеллези да Корнето и вы, и Папа будете отравлены. Папа, ослабленный малярией скончается, а вы выживете. У вас отберут всё, завоёванное вами в Италии. Через четыре года после смерти Папы вы погибнете. В марте 1507 года.

— Всего шесть лет жизни? — С ужасом спросил Борха.

— Можно попытаться изменить судьбу. Возможно изменить судьбу. Не думаю, что надо рассказывать всё Папе. Я изложил прогноз на бумаге и заверил своей печатью. Попросите и Папу Александра заверить его печатью и вскрыть только в августе 1503 года. А вашу судьбу мы подправим, сир, не переживайте. У вас уже нет одной страшной болезни, которую моряки должны были привезти из Нового Света. А от малярии я вам дам лекарство. Тоже, кстати, из Америки. Алехандро Санчес его возит.

— Действительно, великие знания, великие горести, — задумчиво произнёс Чезаре.

— Вы в шахматы играете? — Спросил Коломбо.

— Отец учил когда-то. Он хорошо играет.

— Хорошее занятие для долгой беседы. У меня есть. Расставим фигуры?

— Где? — Удивился Чезаре.

— А вон там, — Коломбо показал рукой на развалины крепости, где стояла деревянная беседка с небольшим столиком и деревянными креслами. — Мне ещё много нужно вам сказать, сир.

— Попить бы... — почесав шею сказал Борха.

— Конечно, — согласился Коломбо и пошёл к беседке.

Там всё было: и вино, и оливки, и твёрдый, нарезанный небольшими кубиками, сыр. И шахматы.

Усевшись в кресло, Борха взял в руки белого ферзя и с удивлением увидел чётко прорисованный профиль с орлиным носом, бородой и в кирасе. Взяв в другую руку короля, он увидел лицо отца, хорошо и точно вырезанное.

— Не опасаетесь играть такими шахматами? — С удивлением спросил Борха.

— Я ими не играю. Ими играете вы, сир. Они сделаны специально для вас, для этой игры. Вы не против?

— А кто на той стороне? — Спросил Чезаре.

Он взял черного ферзя, но у черных фигур лиц не было.

— Почему? — Спросил он.

— Разве всех слепишь и на одну доску уместишь? Это сколько надо досок, чтобы уместить всех ваших врагов, сир? Вы хотели вина?

Коломбо плесну себе в высокий прозрачного стекла стакан вина из кувшина и тут же его выпил. Потом налил полный стакан Чезаре.

Отпив немного, Борха спросил:

— Меня вы видите ферзём, а где на доске вы?

— Меня здесь нет и быть не должно. Я, конечно, могу проявиться в любой фигуре на той стороне, как и братья моего ордена, и тогда эта фигура будет играть по вашей воле.

— В этом вы видите смысл вашей игры?

— Да, сир. И чем больше чужих фигур мы не срубим, а завербуем, тем легче вам будет играть.

— Что же вы предлагаете, вообще не рубить? — Удивлённо спросил Чезаре.

— Вообще не рубить не получится, сир. Некоторые наши люди уже на той стороне и присылают информацию. Я бы хотел, чтобы вы определили фигуру, которой я бы передавал эту информацию, сир.

— И много уже... информации?

— Много, сир. Но мои люди её обрабатывают сами и на её основании делают анализ позиции игры и дают, если нужно, прогноз и рекомендации.

— С такими возможностями, как у вас, играть можно. А слышать вы на расстоянии можете?

— Можем и слышать. Например, я могу пересказать вам то, о чём вы говорили с Леонардо, возвращаясь отсюда два дня назад.

— Не надо, — сказал Чезаре и покраснел. — Вы спросили, кому передавать информацию? Мне, конечно. И больше никому. Могу я попросить вас последить... за... определёнными лицами?

— Да. Напишите, или скажите. И место, где они находятся.

— Мы сейчас готовим с... Вы знаете, что мы готовим? — Спросил Борха, решив еще раз проверить магистра.

— Войну с Неаполем, сир. В союзе с королями Людовиком и Фердинандом.

— Чёрт, — выругался Чезаре. — Это пугает меня.

Он задумался и прошёл по двору несколько шагов. Постоял немного в одиночестве и вернулся.

— Что он сейчас делает: Людовик, его войско?

— Его войско под командованием маркиза де Беньи подходит к Риму. Вы подготовили тысячу гвардейцев и конников под командованием Морганте Больоне. В Колабрии высаживается армия под командованием Гонсало де Кордове. А сам Людовик в Милане, выгуливает своих собак.

— Чёрт, чёрт и чёрт! — Выругался Чезаре и снова заходил по двору крепости, а вернувшись к Коломбо, решительно сказал: — Вас стоит посадить в каземат!

— Не стоит, — спокойно сказал Коломбо.

— А если вас кто-нибудь похитит?

— Кроме вас, никто о моих... наших, — поправился он, — способностях не знает. Для всех мы обычный орден фанатиков. Да и кому я нужен, сумасшедший открыватель Америки?

— Ладно, не будем торопиться, — сказал Борха.

* * *

— Вот список лиц для наблюдения, — сказал Чезаре утром. — Сегодня сюда привезут в колёсном экипаже двух пленников. Поместите их в... на шёлковых тюфяках. Кстати... Шахматы Папе понравились. Он, в знак благодарности, передал вам вот это...

Чезаре достал из-под черного бархатного камзола шнурок, на конце которого висел перстень, сняв шнурок с шеи, он передал его Коломбо. На перстне было выгравировано солнце с волнистыми лучами, а в нём крест и три буквы "IHS".

Коломбо принял дар, стоя на коленях, и приложил его ко лбу. Не рассматривая долго, он повесил перстень на шею и поднялся с колен.

— И... Мне нужен один из ваших монахов. Завтра.

— Они не монахи, сир.

— Молитвы знают? Пусть оденется, как монах. Папа разрешил. Вам надо позаботиться о подготовке ваших иезуитских монахов. И поставить ваши церкви. Я знаю место на Аппиевой дороге, возле акведука, там продаётся старая вилла, а рядом есть развалины храма. Вот разрешение Папы на строительство церкви.

Чезаре подал свиток.

— А мы попросим вашего друга Алехандро де Санчеса отблагодарить вас за открытие Америки.

* * *

Под надзором Леонардо да Винчи строительство, а это было именно строительство, а не восстановление, продвигалось быстро. Из завезённого каменного кирпича росли толстые наружные стены, внутренние стены помещений и этажные перекрытия. К концу года крепость стояла в полной своей красе и внушительной мощи.

По мере строительства завозили и устанавливали орудия в специальные орудийные "залы". Пушки установили и на верхних площадках башен, но с той высоты можно было стрелять только метров на тысячу, а то и больше.

Верхние помещения замка, поднявшегося на шесть этажей, заняли службы главнокомандующего Чезаре Борха и тайные кабинеты Ватикана. На третий этаж замка с Ватиканского холма шёл отдельный крытый переход по акведуку. Вода, стекавшая в построенный в центре крепости глубокий и высокий колодец, вытекала из него в пробитые в камне каналы и вместе с канализацией вытекала в Тибр. В этом совершенстве ощущалась рука Леонардо да Винчи.

Христофор Колумб, как открыватель Америки, получил от торгового дома Алехандро Санчеса солидную премию в триста золотых дукатов. Это было очень много, но особо никого не удивило.

Коломбо купил себе особняк на Аппиевой дороге с большим участком земли сразу возле акведука Аппия, и отдал его под нужды ордена и университета себе отстроив дом с тремя комнатами: крохотным залом, кухней и спальней, имевшей тайную дверь, ведущую в древние раннехристианские катакомбы.

Ни особняк, ни дом Коломбо роскошью не отличались. Единственной ценностью в них был инструментарий и приборы для демонстрации физических опытов.

Первая ступень посвящения в члены ордена Иезуитов — послушание, сопряжённое с экзерсисом, проходила на первом этаже замка "Святого Ангела", в бывшем некрополе. В промежутках между "уроками" послушники выполняли хозяйственные работы: уборку территории замка, тюрьмы, ремонтные и строительные работы.

Коломбо в стройку не вникал, обработкой и анализом поступающей от агентуры и спутников информации не занимался. Его полностью поглотила подготовка магистров ордена к внедрению в высшие политические и университетские сферы.

Первые двадцать восемь "магистров", бывших морских пехотинцев с разным гражданским образованием, прошедших переквалификацию и переподготовку по системе Ордена Иезуитов, но по методикам Российской внешней разведки были, готовы к нелегальной работе за рубежом.

Главными направлениями агентурной работы определили Францию и Англию, куда уходило по десять магистров. Остальные семь в статусе странствующих монахов разошлись по ближайшим соседям: Милан, Венеция, Флоренция, Арагон, Булонь, Пиза, Неаполь, Лиссабон.

* * *

Глава двадцать вторая. 1502 год. Август.

На двери новой церкви ордена, над символом в виде солнца, отчеканили девиз: "Ad majorem Dei gloriam" — "К вящей славе Господней", а под ним "Factus omnia omnibus" — "Стать всем для всех". Продолжение девиза знали только магистры. Это была фраза — пароль. Отзывом было: "emere omnes" — "чтобы приобрести всех".

Коломбо молился, стоя на коленях, перед иконой Девы Марии с младенцем Иисусом, когда входные двери храма приотворились и вошёл Чезаре. Присев на скамью справа от входа Чезаре оглядел молельный зал, иконы, и не громко кашлянул. Коломбо оглянулся, перекрестился, и, поднявшись с колен, подошёл к Борха.

— Простите, генерал, что помешал, но я знаю, что вы можете провести так весь день, а для меня свободное время сейчас большая роскошь. Жизни-то отмеряно...

— Не нами отмеряно, сир.

Чезаре, узнав от Коломбо сколько ему отмеряно, не пустился в разгул, а активизировал свои действия по объединению центральной Италии под своей рукой. Не жалея денег он в каждом завоёванном городе оставлял значительный гарнизон из местных сторонников, создававших ополчение, усиленное наёмниками.

Они вышли из храма.

— Давайте пройдёмся, я устал от седла, — сказал Чезаре.

Они вышли с церковного двора и пошли по Аппиевой дороге в сторону Рима. Охрана главнокомандующего шла в отдалении спереди и сзади, ведя лошадей за поводья.

— Я благодарен вам за вашего Петручо, генерал. С его помощью мы легко взяли Болонью и Урбино. И без помощи Людовика. Ха-ха!

Чезаре был в приподнятом настроении.

— Бонтивольо Джовани у нас. Я его сегодня в крепость на ваши тюфяки пристроил. И с заговором всё пока уладилось. Нет главаря — нет заговора. Они предложили мне в обмен на независимость Болоньи — Кастэль-Болоньезе и военную помощь. Ха! Я сказал послам, что подумаю, а сам, оставив обоз и выдав армии хлеба и вина на два дня, быстрым маршем дошёл до Болоньи и взял её сходу, войдя, повиснув на плечах возвращающегося посольства, пальнув два раза для острастки. Так, что... Забираю я у тебя, генерал, Петручо. Советник он теперь мой. По делам религии.

— Ну и слава Богу, — сказал Коломбо.

— Но я к тебе, генерал-магистр, пришёл не только с плохими вестями, — он засмеялся. — Буллой Папы "Ордену Иезуитов" вверяются особые права и льготы. Папа всё же прочитал твоё предсказание на пятьсот третий год. Как я мог ему запретить?

Борха поднял руку и сзади к нему подбежал один из охранников со свитком.

— Вот, генерал, держите, — сказал Борха и передал свиток магистру. — Вскроете без меня. И... держите мою руку.

Он подал свою правую ладонь раскрытой. Коломбо, подняв глаза от земли, но не смотря ему в глаза, протянул свою руку и, взяв кисть Чезаре, повернул её вертикально и слегка сжал.

— За лекарство тебе особое спасибо, и от меня, и от Папы. Этим летом — два дня и здоровы. Всё. Связь через Петручо, если что. Но, думаю, с такими правами тебе уже никто не страшен. Кроме смерти, — снова хохотнул он.

Чезаре влез на подведённого к нему по сигналу коня и, стукнув его пятками, пустил его в галоп.