— И что он пишет?
— Историю.
— История из подземелья... Странно...
— Да, странный субъект. Без единого слова дал папки и подсунул журнал, чтобы я расписался в их получении.
— Странно, — повторил Адэр, глядя в сводные таблицы. — Ты их просматривал?
— Документы? Да, просматривал. Бегло. Но кое-что меня уже насторожило.
Адэр положил перед собой два листа:
— Меня тоже. Смертность в Порубежье высокая, не спорю. Но рождаемость на порядок выше. Куда же за десять лет исчезли семь миллионов человек?
— Меня насторожило другое: куда исчезли целые народы? Я хотел посмотреть, сколько у Йола людей. Оказывается, в Порубежье нет ориентов. Двадцать лет назад были, а потом испарились. А вместе с ними испарились климы и ветоны.
— Предположим, что в резервациях не проводили перепись. — Адэр заскользил пальцем по листу. — Ветонов три миллиона, климов миллион, ориентов пять тысяч. Вместе чуть больше четырех миллионов. Где остальные?
Вновь пробежал взглядом по итоговым таблицам:
— Подожди-ка...
Открыл блокнот. Принялся лихорадочно пролистывать его:
— Помощник наместника по какой-то формуле рассчитал... Так, нашел... Сейчас около сорока двух миллионов. За последние десять лет еще минус четыре...
Порубежье стремительно теряло людей. Войн и эпидемий не было, смертная казнь отменена. Неужели нелегальные эмигранты? Но даже во время междоусобиц жители страны не торопятся покидать свои владения — крайне сложно бросать нажитое тяжким трудом и отправляться туда, где ты никому не нужен.
Адэр откинулся на спинку кресла. С каждым документом, отчетом или докладом возникало все больше вопросов. Каждый новый день преподносил новые и далеко не приятные сюрпризы. От понимания, что в одиночку бедлам в государстве не осилить, пропадала охота в чем-то разбираться.
— Я могу задать вопрос? — промолвил Вилар.
Адэр кивнул.
— Почему ты не попросишь помощи у отца?
— В чем ты видишь его помощь?
— В уничтожении лагеря преступников. У Крикса мало людей. Ориенты — обычные рыбаки. Никто не справится с этой задачей лучше, чем армия Великого.
— А в знак благодарности отдать Тезару новое месторождение? Этого не будет. Ни один камень сверх того, что он получает, в его казну не упадет.
Адэр вложил бумаги в папки, придвинул к себе родословные книги. Но, так и не открыв их, встал из-за стола, поднял смятый листок. Под пристальным взглядом Вилара разровнял его:
— Сформирую технический Совет. А там посмотрю — кого оставить, а кого заменить.
— Тоже выход, — согласился друг.
— Тебя назначу старшим советником.
— Не надо.
— Соображаешь. Тот, кто вел за моей спиной разговоры о моей ссылке в Порубежье, не может занимать главенствующее место в моем Совете.
Вилар открыл было рот, чтобы ответить, но Адэр жестом остановил его.
За стенами замка выл разыгравшийся ветер, по лестнице шуршал песок, шелестели листья кустарников, но Адэр все же услышал звук двигателя — настолько он ждал его.
Подскочив к распахнутому окну, увидел вдали две машины охраны. Одну он отдал Криксу, вторую отправил в замок Ларе, и если они возвращаются вместе, значит, для этого имеются серьезные причины.
Адэр наблюдал, как автомобили летят по дороге, поднимая клубы пыли, и мысленно подгонял их, словно от скорости зависела его жизнь.
Когда шины зашуршали по гравию аллеи, Адэр заметил рядом с собой Вилара. А он-то чего разволновался? Стоит бледный, глаза щурит, рука, сжимающая раму, дрожит. До сих пор переваривает фразу, оброненную минуту назад?
Машины затормозили перед лестницей. Из первой появился Крикс. По его неизменно суровому виду нельзя было понять, какие он привез новости.
Из второй выскочил водитель. Торопливо распахнул дверцы. Помог выбраться сначала Йола, затем Муну. Адэр покривился. Надо будет сказать ему, чтобы впредь не выслуживался перед плебеями.
А вот и Малика... Похудевшая, босая, в платье с чужого плеча, она выглядела вызывающе дерзкой и вольной, как степной ветер.
Адэр хотел уже отойти от окна, но из автомобиля вдруг выпорхнула незнакомка в белом накрахмаленном платье. Она до ужаса походила на любимую игрушку младшей племянницы — хрупкую фарфоровую куколку, — такая же белоснежная лента, вплетенная в белокурые волосы, такое же нежное личико, не тронутое солнцем, высокая грудь, тонкая талия и маленькие изящные руки, приподнимающие подол юбки. Девушка словно почувствовала, что ее рассматривают. Подняла глаза — изумительно голубые, с поволокой — и, встретившись взором с Адэром, мило улыбнулась.
— Помнишь ее? — спросил Вилар. — Это Вельма, сиделка Малики.
Наконец-то в замке появился хоть кто-то, заслуживающий мужского внимания, кто будет смущать соблазном, завлекать лукавством и совращать с нестерпимо долгого пути вынужденного воздержания. И этот кто-то на минуту заставил забыть о Криксе! А того уже и след простыл.
На пороге возник секретарь:
— Мой правитель! К вам командир стражей...
Адэр нетерпеливым жестом прервал Гюста:
— Давай его сюда!
Бросил Вилару:
— Оставь нас. — И уселся в кресло.
Крикс сделал шаг вперед, склонил голову:
— Мой правитель!
— Не томи.
— Коротко. В лагере пятнадцать беглых заключенных и двенадцать пленников. Из "Котла" двое: Асон, кличка Хлыст, и Оса, имя неизвестно.
— Я же говорил, что из "Котла" можно сбежать.
— Нельзя.
— Хорошо. Об этом поговорим после. Дальше.
— Остальные с гранитных карьеров и каменоломен. Лагерь разбили задолго до появления Асона. Когда — неизвестно. Кто — неизвестно. Цель — добыча алмазов. Покупатели — ракшады. Приходят одни и те же. О существовании других лагерей никто не знает. Провизию приносил начальник прииска "Горный".
— Опять этот Лабичи!
— Потом жена Асона. Еду покупала на деньги, вырученные за камни и рабов. При Асоне было продано в Ракшаду восемь человек, пятеро из них — девушки. Пленники и рабы в большинстве выходцы из резерваций, те, кого согласно тайному Указу Великого не объявляют в розыск.
— Есть такой Указ?
— Цитирую: "Житель резервации, покинувший отведенную ему для проживания землю, лишается защиты государства. Нарушивших Закон без суда и следствия направлять в закрытые искупительные поселения строгого режима на срок не менее пяти лет".
— Подожди. — Адэр обхватил лоб ладонью. То, что сказал страж, не укладывалось в голове. — Иными словами, Порубежье слагает с себя обязательства по охране жизни, здоровья и чести своих подданных. Так получается?
— Так точно.
— И если что-то случится, например, с Муном или Йола, виновный не понесет наказания.
— Так точно. Они покинули свои земли на свой страх и риск. Пока ориенты на берегу моря — они граждане страны. Как только ушли — беззащитные, бесправные изгои. Поэтому на границах резерваций вы не увидите ни одного поста или пропускного пункта. И согласно Указу я обязан был еще в клинике Ларе взять стариков под стражу.
— Да подожди ты с арестами... — осадил Адэр Крикса и заходил из угла в угол.
Он — правитель страны, в которой царят варварские законы. А варваром оказался отец. Как же его, отпрыска безжалостного иноземного владыки, должно быть, ненавидят в Порубежье.
Адэр вернулся в свое кресло. Пытаясь собраться мыслями, какое-то время пролистывал блокнот, прислушиваясь к шелесту страниц.
Наконец, поборов растерянность, промолвил:
— Дальше.
— Ракшады приходят раз в месяц. По идее должны появиться через пять дней. Завтра утром мы с Йола уезжаем, — сказал страж и, приблизившись к столу, достал из-за пояса карту. — Теперь подробно.
Остаток дня Адэр и Крикс провели, склонившись над разложенными на столе чертежами и схемами. Слушая командира всех стражей Бездольного Узла и следя за движением карандаша в его руке, Адэр все больше убеждался, что не зря доверился этому человеку. Его суждения были четко обоснованы, и план операции казался простым и ясным с одним "если" — если не подведет морской народ. За своих людей Крикс ручался головой, но их всего лишь пятеро. Двоих в Порубежье не оказалось. А вот к ориентам он питал, мягко говоря, недоверие, и опять же объяснил его: совсем неспроста Великий был суров с ними.
Поздно вечером Адэр позвал Муна и Йола, но никак не ожидал, что они приведут Малику. Меньше всего хотелось обсуждать расправу с бандитами в ее присутствии. И пока командир передавал старикам рассказ Хлыста о подступах к лагерю и его внутреннем устройстве, Адэр поглядывал на девушку, опасаясь ее разглагольствований о справедливости и милосердии.
Малика молчала. Стоя возле распахнутого окна, с отрешенным видом смотрела в фиолетовое небо. Сложенные на груди руки размеренно приподнимались при каждом вдохе. Дуновение ветерка покачивало прядку волос, выбившуюся из неизменного узла на затылке. На плече примостился ночной мотылек. Его крылышки, белые в черную крапинку, трепетали, а мохнатые лапки упорно цеплялись за грубую ткань платья.
Неожиданно из памяти выплыла божья коровка в седых космах Хлыста. Адэр неосознанно мотнул головой. Малика повернулась к нему. Мотылек вспорхнул и растаял в чернильном воздухе.
Адэр уже в упор рассматривал девушку. После их последнего разговора в лачуге она сильно изменилась. И дело не в припухших губах, и не в тоненькой линии шрама на переносице, и не в болезненной бледности. Стали другими глаза. Адэр смотрел в глаза человека, прожившего за короткий срок долгую и тяжелую жизнь.
Зря она пришла. Зря заставляет его вновь погружаться в кошмарные воспоминания.
Слух царапнула фраза Йола.
— Что ты сказал? — спросил Адэр.
— Ориенты не пойдут в лагерь.
— Ты, вероятно, не понял, — промолвил Крикс. — У меня пятеро парней. Со мной шестеро. Против пятнадцати бандитов и, как минимум, троих ракшадов. Ты когда-нибудь видел ракшадов? Дай Бог нам шестерым хотя бы с ними справиться.
— Люди Крикса справятся со всеми, если будут слушать Йола, — сказал старик.
— Нет. Так не пойдет. Ориенты должны находиться там, где я отметил, — говорил страж, указывая на план-схему. — В противном случае я не смогу гарантировать успех операции.
— Ориенты будут там, где скажет Йола, — упорствовал старик.
— А ты чего молчишь? — обратился Адэр к Муну.
Тот с невозмутимым видом пожал плечами.
— Хорошо, — произнес Адэр и придвинул к Йола схему лагеря. — Покажи, где будут твои люди.
— В море.
Адэр хлопнул ладонью по столу:
— Нет, старик. Ты точно не понял. У ракшадов нет ни корабля, ни шхуны, ни лодки. Что твои люди будут делать в море?
— Крикс! — подала голос Малика.
Все, словно по команде, повернулись к ней.
— Тебе придется довериться Йола. Только так вы сможете взять ракшадов живыми.
— Их жизнь меня не волнует, — промолвил Адэр и мысленно поблагодарил Малику за равнодушие к судьбам беглых заключенных.
— Они граждане чужой страны. Что вы можете им предъявить? Только нарушение границы. Нарушителей задерживают, а не убивают.
— Ты, видать, забыла, что ракшады — главари шайки уголовников.
— Это еще надо доказать.
Адэр стремительно приблизился к Малике, шепнул ей на ухо:
— Будешь умничать, выгоню к чертовой матери.
Малика пошатнулась.
— Осмелюсь напомнить вам, — еле слышно проговорила она, — воин очень знатный и важный в Ракшаде человек.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Читала о таких.
— Хорошо. Знатный. И что?
— Двадцать лет назад правящая династия Гарпи не признала права Великого на земли Порубежья, — продолжила Малика, будто не расслышав вопрос.
— Не признала. Но и своих притязаний не выдвинула.
— А почему, в таком случае, ракшады хозяйничают на вашей земле? Воин — важная особа, — повторила Малика. — Хазир Шедар Гарпи будет вынужден обратиться к вам, как к правителю Порубежья, с просьбой выдать воина, и тем самым признает ваши права.
— Большей глупости я не слышал, — произнес Адэр. — Чтобы избежать огласки, Шедар попросту забудет о своих людях.
— Я скажу еще одну глупость. Хочет Шедар этого или нет, но дело получит широкую огласку, если вы сообщите о нарушителях границы Великому — ведь именно его армия охраняет границы Порубежья — и правителям Бойварда и Партикурама. Ракшады добираются до лагеря через горы. Из какой страны они приходят?
— Я хочу сохранить все в тайне.
— Пока вы будете идти на поводу своего страха...
— С чего ты взяла... — прошипел Адэр.
Но Малика продолжала шептать, обдавая щеку горячим дыханием:
— ...ракшады, тикуры и варды будут грабить ваши земли и убивать ваших подданных. Неужели вы считаете, что такой лагерь один?
Адэр стиснул зубы. Когда произошли события, о которых рассказывал Мун? Сорок лет назад, пятьдесят? И все эти годы, даже во времена правления Могана, ракшады и прочая нечисть, как пиявки, высасывали драгоценные соки из его страны.
— Прижмите международным скандалом Шедару и его пособникам хвосты, — продолжала Малика. — Враги затаятся. Но пока они придумают, как оправдаться перед сильнейшими мира сего, вы придумаете, как защитить свои границы, а банды, лишившись поддержки и денег ракшадов, вылезут из своих горных нор в поисках новых покупателей. Вам будут нужны люди, мой господин. Много людей, которые лучше всего на свете умеют смотреть и слушать.
Адэр невольно сделал шаг назад. Плебейка не может так мыслить!
Малика натянуто улыбнулась:
— Разрешите мне уйти. Я неважно себя чувствую.
Усевшись в кресло, Адэр взглядом проводил Малику. Долго смотрел на неплотно закрытую дверь.
Вынырнув из оцепенения, придвинул к себе план-схему:
— Крикс! Уничтожить всех, кроме ракшадского воина. Он мне нужен живым и невредимым.
Ориенты и командир стражей покинули кабинет глубокой ночью. В полной тишине при свете настольной лампы Адэр нарочито долго наводил на столе порядок. Выйдя в коридор, посмотрел по сторонам — пойти в сад или в спальню? Нет... уснуть он не сможет. Тайны и недомолвки Йола не давали покоя. Но был еще один вопрос, который подтачивал изнутри, расшатывал веру в собственные силы, и от которого зависела честь династии Карро. Его честь.
Адэр прошел под главную лестницу, открыл низенькую дверь, включил свет. Еще борясь с сомнениями, посмотрел на телефон. Но если не спросить сейчас, можно пойти неверным путем, и тогда возврата не будет.
Адэр стремительно пересек комнату и поднял трубку.
В ухо сонно пробубнило:
— Приемная старшего советника...
— Адэр Карро, — перебил он безликого секретаря.
В трубке раздался щелчок, и в ту же секунду прозвучал бодрый голос Дадье:
— Рад тебя слышать.
Когда же Трой спит?
— Мы уже на "ты"? — произнес Адэр жестко.
— Прошу прощения, ваша светлость, — промолвил Трой после небольшой паузы. — Слушаю вас.
— Последний наместник Порубежья — ставленник Великого?
— Что-то случилось, ваша светлость?
— Вам непонятен вопрос?
— Понятен.
— Отвечайте.
— Мой ответ: нет.
Адэр приложил руку к сердцу — всё, успокойся, хватит так биться.
