Положив ладонь на рукоять сабли, привычно закрепленной у левого бедра, я выпрямилась, игнорируя досаждающую боль.
— Приветствуем вас в Безане, господа, — доброжелательно проговорила я, глядя на вставшего напротив Гая.
Его лицо, тронутое загаром, застыло в выражении вечного самодовольства, разбавленного каплей холодного презрения. Мы изучали друг друга с минуту, медленно и пристально, приглядываясь, раздумывая, храня молчание.
— Эла? — с подозрением в голосе уточнил Гай.
— Да.
— Боги, — ясно-лазурный взгляд скользнул по мне сверху вниз и обратно. — Время творит чудеса. Куда делся мальчишка в дурацкой шапке?
Его вопрос, подкрепленный слабой улыбкой, дал повод расслабиться.
— Согласна, шапка была откровенно идиотской, — усмехнулась я, протягивая ладонь. — А ты ни капли не изменился, Стокрылый.
Наши руки встретились в долгом рукопожатии.
— Разве что стал более внимательным и осмотрительным.
— Как и я, — кивнула я, тем самым давая понять, что больше в моих привычках не числится сование нос в чужие, сугубо личные дела. — Децема официально приветствует тебя, Гай из клана Тион. И твоих спутников.
При этом я взглянула на того, кто остановился с правой стороны от Гая, рассматривая особняк, высший офицерский состав, старейшин и меня с живым интересом, который упрямо, но неумело пытался замаскировать под маской сдержанности. Молодой, даже очень молодой юноша. Возможно, только переступивший порог своего совершеннолетия.
— Мой младший брат, — тепло улыбнулся Гай, положив руку на плечо парню. — Чери.
Судя по тому, как при этом дернулся уголок губ второго сына Бранта, он был не в восторге от собственного имени, слишком нежного и сладкого на вкус. Чери — не лучшее имя для воина. Но, кто знает, может, его родители мечтали о девочке?
— Мы рады принимать у себя сыновей Бранта, человека, которого уважал и ценил бывший глава Децемы. Дружба между нашими кланами вошла в традицию еще до нашего с вами рождения, — произнесла я в нужной степени церемониально, после чего утомленно вздохнула. — Держать вас на пороге в такое пекло и дальше — преступление. Прошу в дом.
Итак, это был первый раз, когда я встречала столь важных гостей как полноправная хозяйка. В огромном доме, который уже привыкла называть своим. Не ожидая явных комплиментов и восхищения, я, тем не менее, внимательно следила за реакцией посетившей нас делегации, стараясь предвосхитить любое желание. Несмотря на то, что опыта гостеприимства у меня не было, думаю, справлялась я неплохо.
Значительно позже, когда за обеденным столом сидели мои старейшины, я и Гай со своим не по возрасту молчаливым братом, я позволила себе несколько расслабиться. Разговор о семье показался мне идеальной темой.
Хотя, как выяснилось, об Илоне Гай говорить не особо жаждал: очевидно, у него с молодой женой отношения шли не очень-то гладко. И, думаю, я знаю основную причину — Гай был слишком красив для супружеской жизни, а моя названная сестра слишком влюбчивой. Боги, да она боготворила его, если припомнить. Едва ли бесконечная череда измен со стороны её молодого, ветреного мужа укрепляла их брак.
Вот она, ещё одна причина, по которой Гай прибыл сюда: ему было необходимо выбраться за пределы осточертевшего дома.
— Но довольно обо мне. Моя жизнь и вполовину не так разнообразна, как твоя, — заявил он внезапно, заставляя насторожиться. — И я говорю сейчас не о твоём неожиданном назначении. У вас с Индрой скоро будет свадьба... У Илоны случилась настоящая истерика, когда она узнала эту роскошную новость! Знаешь, она ведь до сих пор не разговаривает с отцом, обвиняя его на все лады.
— Её можно с лёгкостью понять, — глухо ответила я.
Поднятая тема уничтожила весь уют, который я так кропотливо создавала угодливостью, миролюбивой атмосферой и вкусным ужином.
— Честное слово, я её никогда такой не видел. Но она ведь должна была понимать, к чему дело идёт. Я знал о том, чем всё закончится, ещё в тот самый раз, — поймав его пристальный, лишенный смущения взгляд, я упрямо молчала. — Пусть я Индру знаю хуже, чем его собственная сестра, но, как мужчина, я понимаю его лучше, чем кто-либо. Кажется, он готов пожертвовать всем для достижения желаний, связанных...
— Чери, сколько тебе? — перебила я Гая, обращаясь к его брату, следящему за разговором с чрезвычайным интересом.
— Семнадцать, — ответил он после непродолжительного молчания.
— Отличный возраст. И, гляжу, ты уже носишь личное оружие. Мне отец вручил саблю лишь на восемнадцатый день рождения.
— Эту катану мне подарили год назад, — бросил с неискренним безразличием парень, бесспорно довольный затронутой темой. — Это семейная реликвия, которая...
— Эла! — резко прервал беспечный диалог Гай. — Нам нужно поговорить, — после чего настойчиво добавил: — наедине. Сейчас.
Бросив взгляд в сторону Диса, который всё время ужина не проронил ни слова, наблюдая за беседой с легким прищуром, я кивнула. После чего поднялась из-за стола.
— Раз до завтра дела не подождут, прошу пройти со мной.
Сказать по правде, я была ошарашена. Хотя у нас с Гаем была давняя история знакомства, сказать, что мы внезапно стали закадычными друзьями, было нельзя. Мысль о необходимости закрываться с ним в одной комнате и вести важные беседы претила мне.
Однако буквально через пять минут мы оказались в небольшой, прохладной гостиной, и я, запирая двери, указала на софу.
— Выпьешь? — предложила я сухо, направляясь к бару.
— И себе налей, — посоветовал Гай, занимая предложенное место.
— Прежде чем ты задашь вопрос: здесь нет ни прослушки, ни камер, — заверила я, добавляя в напитки лёд. — Итак... с каким делом к нам пожаловал наследник Тиона?
— Просто разговор.
— Хорошо, — я прошла к гостю, вручая бокал, после чего села напротив. — Рада, что ты умеешь "просто разговаривать".
— Что было, то прошло, Эла, — напряженно произнес Гай. — Набиваться тебе в друзья не входило в мои планы. Да и поздновато как-то.
Я задумалась.
— Твой отец знал, что наши отношения далеки от приятельских. Он же сам всё видел. Тогда почему он прислал сюда именно тебя?
— На это есть несколько причин, — ответил, пожав плечами, Стокрылый. — Прежде всего, потому что нам нужно было убедиться, что мы можем рассчитывать на мирный диалог, даже с учетом прошлых недоразумений.
— Можете, — убежденно согласилась я.
— Кому, если не мне, этот диалог устанавливать. К тому же, здоровье отца в последнее время не позволяет ему совершать дипломатические поездки. Он едва справляется с управлением собственного дома.
— Сочувствую.
— А ведь он был одним из тех, кто верил этим шарлатанам, пророчащим скорую и полную победу над всеми болезнями, — невесело усмехнулся мужчина, глотнув спиртного.
— Едва ли это достижимо.
— Видимо, так.
Его внимание заняли мысли об отце и его загадочной болезни, которая медленно, но верно убивает Бранта. Потому с минуту Гай молчал, глядя с отсутствующим выражением лица на грани льда в своём бокале.
— Итак, — осторожно напомнила я о своём существовании. — О чём ты хотел поговорить?
Выпрямившись, он кивнул с серьёзным видом.
— Да. О любовнице Иберии.
* * *
Я плохо знала Гая. Как-то не было возможности и времени познакомиться с ним поближе. Мне он представлялся бесспорно харизматичным, весьма импульсивным и по-своему обаятельным честолюбцем. От него можно было ожидать каких угодно сюрпризов ввиду его исключительной непостоянности. Но даже при этом я никак не могла предположить, что однажды он появится на моем пороге затем, чтобы поговорить о фаворитке Иберии.
Да, я очень плохо знала Гая.
— О любовнице Иберии? — переспросила я тихо. — Может, всё-таки Индры?
Любовница Иберии... да просто какой-то грёбаный оксюморон! Возможно, что-то и изменилось с тех пор, как я покинула Таврос (верю даже, что изменилось очень многое), но вряд ли за это время босс Нойран волшебным образом скинул бремя прожитого века и пустился во все тяжкие. Даже подыскал себе женщину.
— Говоришь так, словно в таком случае ты бы вздохнула спокойно.
— Да, ведь это прозвучало бы куда логичнее.
Стокрылый преувеличено раздосадовано вздохнул.
— Жаль, что вы с Илоной не родственницы. Возможно, в таком случае, ей бы передался этот ген "антиревности". Да у тебя просто дар, знаешь ли. Индра хоть знает, как ему повезло с тобой?
Значит, это была не оговорка.
— Гай, ты... — Я закрыла глаза, потирая переносицу в жесте чрезвычайной усталости. — Ты преодолел такой путь только затем, чтобы поговорить о любовнице Иберии? Серьёзно?
— "Только"? Что ты вообще знаешь про неё? И о ситуации, которая вынудила меня здесь объявится?
— Слушай, я... — взмахнув рукой, я пробормотала: — Весь этот сумасшедший месяц я провела, сидя в своём кабинете, ясно? Круглыми сутками. Я даже благодарна ребятам из Сайхан, их нежданное появление несколько меня взбодрило. Сейчас вся моя жизнь — сплошная рутина. Я знать не знаю о том, что творится в мире, если это никоим образом не касается Децемы.
— Но ты же общаешься со своей семьей, так? Что, не было никаких звонков от твоего суженого, вроде "привет, наш отец на досуге обзавелся новой неожиданной игрушкой"?
— Нет, но... были какие-то слухи. Ерунда всякая. Пойми, я знаю Иберию. Он женщинами перестал интересоваться лет двадцать назад. И когда я его видела в последний раз, он не выглядел, как человек, всерьёз намеревающийся найти себе достойную подругу. Он слишком стар и...
Хотя, минутку... почему бы и нет? Устав от откровенно адской жизни, Иберия надумал разбавить своё жестокое бытие щепоткой любви, нежности и света. Вполне себе логичное решение. Его дети выросли. Любимая дочь уже несколько лет как покинула отчий дом. Сын стал слишком самостоятельным и теперь, представляя волю своего венценосного отца, в основном проводит жизнь вдали от дома, занятый дипломатическими делами.
Да и, говоря откровенно, не так уж Иберия и стар.
— Отличная новость, — заключила я в итоге, прикасаясь губами к ледяному краю бокала и делая обжигающий глоток. — Да. Ему давно нужно было присмотреть кого-нибудь на это место. Стареть и умирать в одиночестве — хреновая участь. Ну? Удиви меня. Как зовут достойную избранницу?
— О, верю, ты удивишься, — его улыбка была лишена веселья совершенно. — Это Роза из клана Либра.
Я медленно повторила женское имя, не сводя глаз с Гая и думая, вспоминая... Я слышала это имя не раз, некогда я повторяла его самостоятельного. Вот только когда именно?
— Шутить изволишь? — тихо поинтересовалась я, склоняя голову набок. В моём голосе было больше ужаса и яростного нежелания признавать сей факт, чем удивления. — Роза? Эта мечтательная, недалекая, но настырная девчонка, которая крутилась возле Индры? А более достойных кандидаток на место фаворитки босса Нойран не нашлось? Она же старше меня всего-то на пару лет!
Просто в голове не укладывалось! Роза из клана Либра. Некогда я её сватала собственному брату, и тут выясняется, что она перешла на рыбу покрупнее? Всякое бывает, конечно, но чтоб Иберия? Что с ним происходит? Когда у него так успел испортиться вкус?
— Ладно, признаю, это, в самом деле, удивительная новость, — после долгой паузы мрачно ответила я. — Как только выдастся свободная минутка, поздравлю отца с его чрезвычайным успехом у молодежи. Спасибо, что держишь меня в курсе личных дел Иберии.
— Ты что, вообще не въезжаешь в ситуацию? — несколько раздраженно прошептал Гай, словно мы уже стали сообщниками в каком-то подлом заговоре. — То, что происходит — не личные дела Иберии, а грёбаная политика.
— А я думаю, политикой здесь даже не пахнет. Ты видел эту Розу? Она совершенно точно не та женщина, которая может вскружить Иберии голову и манипулировать им.
— А ты её сама когда последний раз видела? Пять лет назад? Знаешь ли, время меняет людей.
— Не настолько.
— А насколько надо? — покачав головой, словно досадуя на моё невежество в амурной сфере, Гай произнёс: — Иберия уже давно потерял искренний интерес женщин, и до недавнего времени сам понимал это. Но когда внезапно перед тобой появляется молодая, красивая девушка, не перестающая убеждать тебя в своей любви и на каждом шагу восхищающаяся твоей гениальностью и силой... это, знаешь ли, кому угодно крышу снесёт.
— Только не Иберии, — упрямо отрицала я. — Он слишком умный для всей этой хрени... но даже если так! Предположим. Объясни уже, как это касается меня?
— Так, что у всей элиты, и у Розы в частности, на тебя большой зуб.
Я растерялась.
— Это вряд ли... да с чего ты...
— Либра — клан не особо богатый, но древний. И этот клан, как и все другие, несколько озадачен чередой решений Иберии, связанных с тобой. Он назвал тебя своей дочерью, отдал место Мельхома, а потом ещё и эта помолвка с Индрой. Ты хоть можешь себе представить, насколько вопиющим происходящее видится элите?
Его абсолютная серьёзность заставляла крепко задуматься.
Истинность слов Гая была вне всякого сомнения. Моё появление, пошатнувшее фундаментальные принципы элиты, принималось ими за унизительную пощечину. Гнев самых влиятельных людей Эндакапея на меня не ослабевал с годами, а лишь крепчал. Но это казалось мне таким же естественным явлением, как дождь: я не видела никакого смысла досадовать на него или бояться. Я была в безопасности. Ранее.
— Когда я последний раз был в Тавросе, там только о тебе и говорили, — продолжил глухо Гай. — И поверь, эти разговоры далеки от лестных. Как считаешь, долго ли Иберия будет отмахиваться от слухов о твоём предательстве?
— Каком ещё предательстве? — процедила я оскорбленно.
— Без разницы. Как только ты потеряешь последнее доверие (а ты его теряешь стремительно), Иберия придет за тобой, не поставив в известность, к какому часу его ожидать.
Глядя на медленно тающий в бокале лёд, я тускло улыбнулась.
Роза из клана Либра. Её семья интриганов. Теперь, получив от Иберии массу привилегий, они решили действовать решительно, и для начала справиться с главной проблемой всей аристократии — смыть с белоснежного полотна их чести и гордости вызывающее, грязное пятно. Меня. Они выбрали удачный момент для начала действий. Как только я покинула Таврос, перешли в наступление, так неторопливо, умело, расчетливо. Я могу лишь поразиться их настойчивости и намерению идти на какие угодно жертвы ради достижения цели.
Конечно, в этом заговоре против меня участвует не только Либра. Моё устранение пойдёт на руку всем, хотя бы потому, что Индра вновь станет свободным. А мне ли не знать, как много девушек желают назваться первой леди Эндакапея. Ведь ещё пара лет, и Иберия отдаст свою корону сыну.
Роза из клана Либра...
Всё это время я была под покровительством Индры, неприкосновенная собственность Нойран, мне благоволил даже Иберия. Кто я теперь? Командир армии, которая никогда не внушала доверия. Клана, славящегося своим гонором, непокорностью и многолетней борьбой с Нойран. Мой успех в завоевании уважения собственных врагов рассматривается теперь не как личная заслуга. По мнению элиты, я должна была сдохнуть уже в первый же день, иной же исход трактовался ими как предательство. И свою правду они будут старательно навязывать Иберии.
