Быстро закончив печатать, Тео отрывается от мини-компьютера и поднимает взгляд на меня. Я смущенно улыбаюсь в ответ, мне немного неуютно представать перед ним в таком виде. Но вот вспыхнувшее в глазах мужчины пламя свидетельствует о том, что меньше всего поднявшийся сейчас с кушетки человек думает о том, что на мне есть. С таким выражением обычно говорят "во что бы ты ни была одета, этого все равно слишком много". Только вот ноток похоти во взгляде Тео нет. Только неприкрытое желание и голод. Нестерпимый и непередаваемый... Мне даже немножко страшно от столь пристального внимания, а еще проскакивает мысль, что дверь, в случае чего, запереть не удастся...
Нет, мне кажется, мысли он все-таки читает, потому что в следующее мгновение на меня смотрит уже задорно ухмыляющийся целитель, подходящий все ближе и ближе. И если бы не голос, я никогда бы не смогла заподозрить, что совсем недавно меня чуть не съели взглядом.
— Повернись спиной, пожалуйста, — с остаточной хрипотцой просит он, и я подчиняюсь, ощущая, как тело охватывает непроизвольная дрожь.
Некоторое время ничего не происходит, потом ощущается осторожное касание пальцев в месте наименьшего расстояния между лопатками и приходящий от них тепловой импульс, который даже подталкивает немного вперед, но Тео удерживает, осторожно беря за руку.
— Сердце функционирует нормально, — доносится сзади вердикт, а пальцы, не отрываясь от позвоночника, скользят вниз, рождая от каждого пройденного сантиметра дрожь, медленно распространяющуюся по всему телу.
Я помню, как это было с ним на изнанке. Во сне. Прикосновение рук. Ощущения от находящегося рядом тела. Помню, что мы творили вечером у меня в квартире. И тогда все это сопровождалось таким мощным выбросом эмоций, что я, наверное, еще долго оставалась после в беспамятстве. Но все это было кратковременным и быстро сходило на нет. Чувство, которое поднимается из глубин души сейчас, несопоставимо со всем прошлым опытом. Оно гораздо более сильное и основательное, рождающееся на кончиках его чуть шершавых пальцев и передающееся нервным окончаниям на моей коже. И словно маленькая смерть происходит каждый раз, когда изменяется угол движения и меня случайно задевают его ногти. Я начинаю дрожать, но совсем не от страха, и голова готова вот-вот отказаться от разумной деятельности, желая думать лишь о Тео и том, что еще он может сотворить.
Исследование кончается над крестцом. Чужие руки покидают меня.
— Небольшое искривление позвоночника, — сообщает мужчина, — но от этого не умирают, — чувствуется, что он улыбается. — Повернись, Рен.
Я выполняю просьбу, оказываясь лицом к лицу с Тео. Почти сразу он обхватывает мою голову, располагая основания ладоней у подбородка, и мне приходится закрыть глаза, потому что кожу начинает немного пощипывать.
— Не бойся, — раздается спокойный голос Тео. — Это просто насыщение витаминами.
— Ты и это умеешь? — приподнимаю уголки губ, не решаясь на полноценную улыбку, чтобы не помешать действиям мужчины.
— Общее физическое состояние должно быть в пределах нормы, — вместо ответа информирует он, и я больше не задаю вопросов.
Ощущение рук пропадает, и я в замешательстве открываю глаза. Тео, хмурясь, разглядывает область моего живота, но я не решаюсь подать голоса, ожидая, что именно поведает мне сам некромант.
А он пока не спешит делиться выводами. Зато его ладонь начинает еле заметно мерцать, приближаясь к области желудка. Я понимаю, что сейчас соприкосновение с кожей будет гораздо больше площади пальцев, которыми некромант осматривал участки спины, и от этого внутренняя дрожь усиливается. Но приходится держать себя в руках, а потому твердо решаю не следить за его движениями, пытаясь сосредоточиться на выражении лица. И постепенно прикосновение теплой ладони к коже утрачивает интимный подтекст, и я целиком и полностью сосредотачиваюсь на наблюдениях.
Чем ниже опускается ладонь некроманта, тем все сильнее сходятся на переносице брови. Не предупреждая, он вдруг отнимает руку и медленно приближается, глядя в глаза и спрашивая разрешения. Что я могу сделать? Запретить врачу интересный способ диагностики? Но что-то в глубине души мне подсказывает, что не одна я пострадаю от столь пристального внимания...
Что это он сейчас такое вытворяет?.. Обнюхивает?.. Это что, новое слово в целительстве?.. Или у нас, ко всему прочему, прорезался тайный дар животного обоняния?.. Только вот странная реакция тела на приближение Тео не идет ни в какое сравнение с доводами рассудка, свидетельствующими в пользу того, чтобы ко всему относиться спокойно: волоски, словно по команде, поднимаются и устремляются к некроманту, стоит ему приблизиться на опасную дистанцию; я, кажется, даже чувствую, как они пытаются ластиться к мужчине. Творец, что же это такое? Все мои инстинкты признают Теодора и считают своим на подвластной им территории? Я точно схожу с ума...
Борьба разума и души никак не проявляется внешне, я только вздрагиваю каждый раз, когда Тео нечаянно (или не совсем, что мне кажется более вероятным) проводит носом по не защищенной одеждой коже. Видя реакцию на наглое проникновение в чужое личное пространство, некромант еле заметно улыбается, однако тут же снова становится серьезным, изредка качая головой. Под конец этого истинно-шаманского метода определения уровня здоровья я даже успеваю успокоиться, чтобы встретить прямой взгляд Тео с достоинством:
— И каков вердикт, доктор? Пациент скорее мертв, чем жив?..
Ему, похоже, нравится мое стремление обратить неприлично долгий осмотр в шутку, а еще, кажется, неприлично близкое сосуществование с объектом пытки не прошло даром для палача, потому что в следующее мгновение Тео, улыбаясь, внезапно поднимает руку и осторожно касается волнистых кончиков моих волос:
— Ты будешь жить долго, если, конечно, с умом станешь дружить основательно.
— То есть, все-таки мертв... — заключаю я, потому что не согласна с его определением выставления приоритетов моей скромной персоной.
Одна его рука зарывается в волосах, даря ни с чем несравнимое наслаждение от мягкого стимулирования кожи головы, отчего я даже прикрываю глаза от неги, вторая же просто убирает лишние волосы с лица. А когда мне, наконец, удается вновь вернуться в реальность, Тео с грустной улыбкой произносит:
— Нет, жив...и даже находится в подходящем состоянии для рождения потомства.
— Так почему же это звучит из твоих уст словно смертельный приговор? — я устраиваю руки на груди Тео и слышу равномерный стук сердца.
Хочу его поцеловать. Потому что все существо кричит, что это мое и ничье больше. А свое отпускать нельзя.
— Я надеялся, что изменения начнутся позже и дадут тебе отдышаться... — опять фразочка из арсенала по выведению меня из себя...
Но сейчас так не хочется с ним ссориться, и этот момент единения настолько нужен душе, что я проглатываю готовые сорваться с языка ругательства и просто смотрю на некроманта.
— Я могу иметь детей только от космических пришельцев? — пытаюсь немного разрядить обстановку, и Тео хрипло и очень заразительно смеется, притягивая к себе и устраивая мою голову у себя на плече.
Тепло. Хорошо. Словно и не было шести возвращенных нефилимов, приближающих к смерти все быстрее и быстрее. Словно я наконец-то нашла давно утерянный дом.
— Нет, Рен, — во время того, как Тео произносит каждое слово, в его груди эхом отзывается мягкий рокот, который я слушаю с удовольствием. — Твои дети определенно должны быть ангелочками.
— Это если я соберусь их заводить, — отстраняюсь от некроманта, с улыбкой глядя в его лицо. — А пока нужно спасти седьмого нефилима.
— Боно звонил? — Тео собирается, и даже его объятие становится каким-то жестким и неуютным.
Заметив, что я скривилась, он мигом расслабляет захват и продолжает удерживать меня по-прежнему легко и ласково.
— Анубис сообщил. Перед самым началом тренировки, — сообщаю я.
— Значит, пока незарегистрированный, — задумчиво переваривает информацию некромант.
— Да. И у нас минимум неделя после завтрашнего дела, чтобы подготовиться.
— Думаешь, заказчики уже в пути? — Тео склоняет голову набок и смотрит на меня заинтересованно.
— Чувствую, что скоро увижусь с нефилимом... — озвучиваю все свои внутренние кошмары разом.
Может, не стоит идти к Кельвину и просить поставить сверху на уздечку блок? Потому что сейчас, когда Тео так близко и действует на меня успокаивающе, я рада, что не нужно говорить лишних слов, чтобы он понял мои опасения и просто обнял крепче вместо пустых уверений в том, что все будет хорошо. Не будет, теперь я точно в этом уверена. Что-нибудь обязательно произойдет...
— Я буду рядом, — ну вот, а ведь говорит, что не читает мысли...
Ненадолго отстраняюсь, одаривая некроманта возмущенным взглядом; он, кажется, догадывается о причине подобной смены настроения, потому что негромко смеется:
— Рен, у тебя на лице все и так написано, зачем мне твои мысли?
— Ты самый настоящий ангел-хранитель, — совершенно искренне выдыхаю я, но Тео в ответ только хмурится, отрицательно качая головой.
— Ангел не сможет защитить тебя, Рен. Поэтому давай пока остановимся на том факте, что я просто твой личный проводник, случайно стиснутый из-за Грани...
Я возвращаюсь в прежнее положение — голова на груди Тео, только рукой незаметно обвиваю его талию — сейчас хочется запастись его терпением, потому что меня разрывает от вопросов, на которые он не сможет или не захочет дать ответа:
— И долго мы будем идти к ответу на вопрос, что же за выбор мне все-таки предстоит? — спрашиваю еле слышно, выдыхая слова где-то рядом с тканью халата Тео.
— Это очень сложная тема, — совершенно искренне отзывается некромант. — Думаю, как раз во время спасения нефилима ты и узнаешь все. Сама. Нет, Рен, — предупреждая попытку взглянуть ему в глаза, Тео удерживает в своих объятиях. — Всему свое время. Тем более, что времени осталось мало, а нам нужно будет еще придумать, как вытащить тебя из-за Грани, если ты вдруг там окажешься...
— Ты знаешь, на тренировке я наконец-то поняла, что именно там лучше всего себя чувствую, — задумчиво рисуя узоры на его груди и втайне радуясь тому, как от этого сбивается дыхание мужчины, произношу я.
— Но ты же не для того меня из-за Грани вытаскивала, чтобы в будущем проводить там время в одиночестве? — Тео улыбается, и даже интонации в его голосе очень похожи на те, что были тогда, когда нам было позволено оставаться на изнанке пусть ненадолго, но наедине.
Я недоверчиво отстраняюсь и смотрю в лукавые темные глаза:
— Мистер некромант и кто-вы-там-еще-по-совместительству, это сейчас был намек на грязные поползновения с моей стороны в отношении вашей чистой ангельской души?
По его лицу пробегает тень, но в следующее мгновение Тео расслабленно улыбается и нехотя отстраняется, отходя на шаг:
— Это намек на то, что осмотр закончен! Хотя... — в последнее мгновение он снова оказывается рядом, бережно обнимая и целуя в висок.
Туман в голове рассеивается, и я понимаю, что остаточная усталость с утра полностью покинула организм. Мужчина же, удовлетворенно кивнув, окончательно отдаляется от меня и окидывает оценивающим взглядом с головы до ног:
— Подвигов не совершать и нефилимов без коллег не вызволять, я ясно выражаюсь? — остается только серьезно кивнуть, несмотря на его шутливое подмигивание, и потихоньку отходить к двери. — Здоровье в порядке. Но я за тобой наблюдаю — помни об этом, Рен.
Глава 9. Встреча
— Жива? Здорова? Он надругался над твоей честью?! — ураган по имени Хани захватывает меня в эпицентр разбушевавшейся стихии, стоит только выйти из кабинета Тео.
Я только загадочно улыбаюсь в ответ — душу до сих пор греют родные объятия некроманта — чем повергаю блондинку в смятение:
— Неужели на мне за что-то отыгрались? — обиженно спрашивает она, смотря на дверь, за которой мужчина в белом халате, наверняка, наскоро записывает результаты моего обследования.
— Ты можешь пойти и спросить об этом непосредственно автора, — искренне предлагаю я, но Хани шарахается от этого, как от чумы:
— Ни за какие деньги и обещания Творца я туда больше не сунусь! И попрошу вернуть Сури обратно...
— Дерзай, — согласно киваю я, — можешь хоть сейчас в Совет Магов к Кельвину Джонсу. А мы с Сури пойдем к Доминику, ведь так? — смотрю на нашего бывшего целителя и вижу ее осторожный кивок.
— Ах, так? — театрально мотнув головой и посвятив нас, таким образом, в свои далеко идущие планы, блонди величественно проплывает мимо, успевая почти у самого выхода на этаж услышать мое напутствие:
— Жду вечером на ужин!
Не оборачиваясь и небрежно махнув поднятой рукой, воин дает согласие и скрывается за поворотом, а мы с Сури идем к медицинскому центру. Дорога занимает от силы минут пять, и, очутившись внутри и поднявшись на нужный этаж, Сури превращается в профессионала, сухо переговариваясь с коллегами, встречающимися на пути, и постепенно приближаясь к палате Доминика.
— Когда вы собираетесь его выписывать? — интересуюсь я. — Он кажется абсолютно здоровым, если не брать во внимание амнезию.
— Ох, Рен, с этим не все так просто... — туманно отвечает Сури. — Пока Доминик должен оставаться на обследовании.
Она, наконец, подходит к боксу, превращенному в комфортную комнату для проживания, в которой содержат Доминика, и осторожно толкает дверь, чтобы не помешать читающему внутри пациенту. Я знаю, что за книга в руках у ириса. История мира со времен сотворения по наши дни. Тезисная и донельзя обобщенная книга, открывающая, однако, основные этапы формирования изнанки и живого пространства. Ну и пару слов о зарождении Грани. Но это не так интересно, на самом деле.
Однако поражает меня не закономерное стремление мужчины восполнить пробелы в памяти, а то, с какой нежностью тянется к нему Сури и как ласково целует его в висок. Что между этими двоими происходит? Или, может, это у всех целителей манера такая для излечивания пациентов?
— Голова не болит больше? — улыбаясь, спрашивает Сури.
Доминик в ответ мотает головой и переводит взгляд на меня:
— Здравствуйте, Рен.
— Добрый день, — я киваю головой, приготовившись ждать, когда соберется маг.
Но Доминик, к моему удивлению, просто откладывает книгу и тянется к ящику стола, перегибаясь через сидящую рядом Сури и доставая альбом достаточно большого формата и простой карандаш.
— Дом рисует графику, — с улыбкой поясняет Сури, наблюдая, как поднимается и идет ко мне ирис.
Мужчина, тем временем поравнявшись со мной, берет за руку, словно мы давно знакомы, потом вдруг осекается и растерянно смотрит на меня:
— Рен, простите, само получилось...
— Ничего, — примирительно улыбаюсь я, но кисть все-таки освобождаю. — Вы готовы?
— Да, — кивает ирис, и мы покидаем бывшую лабораторию.
Перед уходом задерживаюсь и интересуюсь у Сури, сколько времени на прогулку у нас есть сегодня, и, получая информацию о трех-четырех часах, нагоняю ушедшего вперед мужчину.
