яшму, драгоценные камни — переправил за реку Хуайхэ и ушел туда сам.
Сто семьдесят тысяч войск Цао Цао ежедневно расходовали громадное количество
провианта, и, поскольку во всех округах царил голод, продовольствие не
успевали доставлять. Цао Цао стремился поскорее кончить войну, но Ли Фын
затворился в городе и на бой не выходил. Осада длилась больше месяца.
Провиант подходил к концу. Цао Цао обратился к Сунь Цэ с просьбой одолжить
десять тысяч ху риса. Когда запасы кончились, ведающий провиантом Жэнь Цзюнь
и смотритель житниц Ван Хоу пришли с докладом:
— Что делать? Войск много, а провианта нет.
— Выдавайте малой мерой — это спасет нас на время, — сказал Цао Цао.
— А если в войсках подымется ропот? — спросил Ван Хоу.
— Тогда я придумаю, что делать, — успокоил его Цао Цао.
Выполняя приказ, Ван Хоу стал выдавать провиант малой мерой. Прослышав, что
среди воинов растет недовольство и ходят разговоры, что якобы чэн-сян
обманывает их, Цао Цао вызвал к себе Ван Хоу и сказал так:
— Я хочу кое-что попросить у вас. Необходимо успокоить воинов. Не
поскупитесь.
— Что желает господин чэн-сян?
— Вашу голову.
— Я ни в чем не виновен! — воскликнул перепуганный Ван Хоу.
— Я и сам знаю, что вы не виновны. Но если я не казню вас, подымется бунт.
Не беспокойтесь о семье, я обещаю вам обеспечить ее после вашей смерти.
Ван Хоу пытался что-то возразить, но Цао Цао кликнул палача; несчастного
вытащили за ворота и обезглавили. Отрубленную голову выставили на высоком
месте, а войскам зачитали приказ:
"Ван Хоу при выдаче провианта пользовался малой мерой и таким образом
обкрадывал наших воинов; за это, согласно военным законам, он казнен..."
Волнение среди воинов улеглось. На другой день в лагеря был разослан приказ,
гласящий, что если в течение трех дней город не будет взят, все
военачальники поплатятся головой.
Цао Цао лично руководил воинами, засыпавшими городской ров землей и камнями.
Со стены дождем сыпались на них стрелы и камни. Двух младших военачальников,
которые в страхе пытались бежать, Цао Цао собственноручно обезглавил тут же
у стены. Затем он сошел с коня и стал наравне с другими таскать землю и
засыпать ров. Воодушевленное этим примером, войско бросилось вперед.
Проломив ворота, большой отряд воинов ворвался в город. Противник не смог
удержаться. Ли Фын, Чэнь Цзи, Ио Цзю и Лян Ган попали в плен живыми. Цао Цао
велел отрубить им головы на базарной площади. Все дома и дворцы,
воздвигнутые лжеимператором, были сожжены, а также все дома других
преступников. Город был разграблен дочиста. Однако на совете, где решался
вопрос, двинуть ли войска за реку Хуайхэ на преследование Юань Шу, Сюнь Юй
заявил:
— В последние годы здесь был неурожай — с провиантом трудно. Если двинуть
войска дальше, это будет утомительно для армии и бедственно для народа.
Лучше сейчас вернуться в Сюйчан и подождать, пока созреет озимая пшеница, а
потом, заготовив достаточно провианта, можно двинуться за Хуайхэ.
Цао Цао пребывал в нерешительности, когда ему доложили, что Чжан Сю при
поддержке Лю Бяо снова взялся за грабежи и насилия, что в Наньяне и Цзянлине
вспыхнуло восстание и Цао Хун не может сдержать врага; он уже проиграл
несколько сражений и теперь прислал гонца уведомить о своем тяжелом
положении.
Цао Цао немедленно отправил Сунь Цэ приказ переправиться через реку для
устрашения Лю Бяо, и сам в тот же день стал готовить армию к походу. Лю Бэю
он велел расположить войска в Сяопэе и заключить с Люй Бу братский союз.
Когда Люй Бу уходил в округ Сюйчжоу, Цао Цао по секрету предупредил Лю Бэя:
— Я приказал вам расположиться в Сяопэе для того, чтобы осуществить план,
который называется "вырыть ров для поимки тигра". Советуйтесь только с Чэнь
Гуем и его сыном — это избавит вас от неудач. Я буду служить вам подмогой
извне.
Они распрощались.
Цао Цао возвратился в Сюйчан. Ему сообщили, что Дуань Вэй убил Ли Цзюэ,
а У Си убил Го Сы, и привезли их головы. Дуань Вэй захватил родственников
Ли Цзюэ, более двухсот человек, и привез их в Сюйчан. Цао Цао велел всех
обезглавить у городских ворот и выставить головы напоказ. Люди одобрили
такое решение и радовались.
Сын неба собрал во дворце гражданских и военных чинов и устроил пир в честь
установления спокойствия. Дуань Вэю был пожалован титул Истребителя
разбойников, а У Си — Истребителя варваров, и обоих их отправили охранять
Чанань.
Цао Цао представил императору доклад о том, что Чжан Сю наводит смуту, и он,
Цао Цао, вынужден пойти против него войной. Император лично в своей
колеснице проводил Цао Цао за город — это было летом в четвертом месяце
третьего года Цзянь-ань [198 г.].
Цао Цао оставил Сюнь Юя в Сюйчане, а сам выступил в поход во главе большой
армии. Повсюду, где проходили они, пшеница уже созрела, но народ при
приближении войск разбегался, не смея приниматься за работу. Цао Цао послал
людей объявить старикам в деревнях:
"Я получил повеление Сына неба покарать мятежников и избавить народ от зла.
Ныне поспела пшеница, но я вынужден идти в поход. Старшие и младшие
военачальники — все, кто позволит себе топтать пшеничные поля — будут
обезглавлены. Военные законы строги, и народу бояться нечего".
Люди радовались и восхваляли Цао Цао, глядели на пыльную дорогу и низко
кланялись. Когда воины проходили среди пшеничных полей, они спешивались и
раздвигали руками колосья, боясь их потоптать.
Цао Цао ехал верхом. Вдруг посреди поля вспорхнул испуганный голубь. Конь от
неожиданности шарахнулся в пшеницу и вытоптал значительный участок. Цао Цао
немедленно вызвал к себе чжу-бо, чтобы выяснить, какая кара ждет его за
потраву пшеницы.
— Разве можно судить чэн-сяна? — удивился чжу-бо.
— Я установил закон и сам же нарушил его, — заявил Цао Цао. — Народ не
будет мне доверять.
Выхватив висевший у пояса меч, Цао Цао хотел заколоть себя, но люди его
удержали.
— В древности, во времена Чуньцю, законы не применялись к знатным, —
напомнил Го Цзя. — Вы не можете убить себя. Ведь вы предводитель огромной
армии!
Цао Цао долго охал и вздыхал.
— Ну, раз уж в такой книге, как "Чуньцю", сказано об этом, я пока могу
сохранить свою жизнь.
И тут он мечом отрезал себе волосы и, бросив их на землю, сказал:
— Вместо головы я снял с себя волосы.
Об этом были оповещены три армии, и воины, устрашенные таким примером, с
почтением выполняли приказы Цао Цао.
Когда Чжан Сю узнал о приближении войска Цао Цао, он обратился с письмом к
Лю Бяо, прося его оказать помощь с тыла, а сам вместе со своими
военачальниками Лэй Сюем и Чжан Сянем вышел навстречу врагу.
Обе армии стали друг против друга. Чжан Сю выехал вперед на коне и, указывая
на Цао Цао, закричал:
— Гуманность твоя фальшива, ты бесчестный и бесстыдный человек! Чем ты
отличаешься от дикого зверя?
По приказу полководцев, с обеих сторон на поединок выехали Сюй Чу и Чжан
Сянь. В третьей схватке Чжан Сянь был убит. Войска Чжан Сю понесли
поражение. Цао Цао преследовал их до самых стен Наньяна. Чжан Сю заперся в
городе. Цао Цао окружил Наньян, намереваясь взять его штурмом. Видя, что ров
широк и вода в нем глубока, Цао Цао велел засыпать ров землей. По его
приказу, из мешков с песком соорудили высокий холм и, приставив к нему
лестницу, наблюдали за происходящим в городе. Цао Цао сам объехал вокруг
городских стен.
Прошло три дня. Цао Цао приказал собрать кучу хвороста у западных ворот и
подтянуть туда войско, якобы для того, чтобы подняться на стену. Заметив эти
приготовления, Цзя Сюй сказал Чжан Сю:
— Мне понятны намерения Цао Цао. На хитрость надо отвечать хитростью.
Вот уж правильно говорится:
На самых могучих людей могучая сила найдется.
Кто действует хитростью, сам на большую хитрость наткнется.
Каков был этот план, вы узнаете в следующей главе.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
в которой будет рассказано о том, как Цзя Сюй предрешил победу,
и о том,
как Сяхоу Дунь съел свой глаз
Итак, Цзя Сюй разгадал намерение Цао Цао и составил свой план.
— Я видел с городской стены, — сказал он, — как враг приблизился к
городу, и три дня наблюдал за действиями Цао Цао. Он заметил, что на юго-
восточном углу стены кирпич разного цвета и "оленьи рога"(*1) полуразрушены.
Вот он и задумал в этом месте нанести нам удар, но притворился, что отходит
к северо-западу и для отвода глаз стал запасать там хворост. Он хочет
заставить нас оттянуть войска туда для защиты. Сам же он под покровом ночной
темноты непременно подымется на стену и ворвется в город с юго-восточного
угла.
— Что же делать? — спросил Чжан Сю.
— Надо завтра получше накормить отборных воинов и спрятать их в домах на
юго-восточной стороне. А население пусть перерядится воинами и делает вид,
что готовится защищать северо-западную сторону. Когда враг через юго-
восточный угол проникнет в город, по условному сигналу из засады выскочат
наши воины. Так мы сможем взять в плен самого Цао Цао.
Чжан Сю пришел в восторг от этого плана.
Утром разведчики донесли Цао Цао, что юго-восточная часть города совершенно
опустела: Чжан Сю собрал все войско на северо-западной стороне.
— Они попали в мою ловушку! — самодовольно заявил Цао Цао.
Он велел незаметно приготовить лопаты, крючья и все необходимое для того,
чтобы взбираться на стены, и днем повел войско к северо-западной стене.
Ночью же, во время второй стражи, Цао Цао перебросил отборные части на юго-
восточный угол. Воины спустились в ров и разобрали "оленьи рога". В городе
не было заметно никаких признаков движения. Когда же войско Цао Цао проникло
в город, внезапно раздался треск хлопушек, и со всех сторон выскочили воины,
скрывавшиеся в засаде. Войско Цао Цао бросилось наутек, но Чжан Сю во главе
храбрецов ударил противнику в спину. Армия Цао Цао без оглядки бежала
несколько десятков ли. Чжан Сю гнал ее до самого рассвета, а затем остановил
свое войско и возвратился в город.
Цао Цао собрал и привел в порядок свои разбитые войска. Он потерял более
пятидесяти тысяч человек и много обозных повозок, Люй Цянь и Юй Цзинь были
ранены.
Между тем Цзя Сюй уговорил Чжан Сю обратиться к Лю Бяо с просьбой, чтобы он
отрезал Цао Цао путь к отступлению. Лю Бяо, получив письмо, решил немедленно
выступить, но тут разведчики донесли, что Сунь Цэ с войском расположился
лагерем в Хукоу.
— Сунь Цэ пустился на хитрость! — воскликнул Куай Лян. — Это не без
участия Цао Цао! Он опять потерпел поражение, и теперь самый удобный момент
ударить по нему.
Лю Бяо приказал Хуан Цзу стойко защищать вход в ущелье, а сам повел войска в
Аньчжун, где условился встретиться с Чжан Сю, и отрезал Цао Цао путь к
отступлению. Войска Цао Цао двигались медленно и возле Сянчэна вышли к реке
Юйшуй. Вдруг Цао Цао испустил громкий вопль, и все вопросительно посмотрели
на него.
— Я вспомнил, как в прошлом году на этом месте погиб мой Дянь Вэй... Как
же мне не плакать?
Он приказал войскам остановиться и устроил жертвоприношение. Принеся жертву
душе умершего Дянь Вэя, Цао Цао своей рукой подкладывал в курильницу
благовония и с рыданиями кланялся. Все воины растроганно вздыхали. Когда
окончилась церемония, Цао Цао принес жертвы душе своего племянника Цао
Ань-миня и душе старшего сына Цао Ана. Кроме того, он помянул души всех
погибших воинов и даже коня, убитого стрелой.
На другой день прибыл гонец от Сюнь Юя с известием, что Лю Бяо выступил на
помощь Чжан Сю и расположился лагерем в Аньчжуне, отрезав путь к
отступлению.
— Мы прошли за день слишком малое расстояние, — сказал Цао Цао. — Мне,
конечно, было известно, что разбойники будут преследовать нас. У меня готов
план действий. Можете не сомневаться — мы придем в Аньчжун, и Чжан Сю будет
разбит.
Цао Цао торопил войска, пока не дошел до границ Аньчжуна, где стояла армия
врага, запирая вход в ущелье. Чжан Сю вел войска за ним следом. Пользуясь
ночной темнотой, Цао Цао велел по дороге устроить засаду.
На рассвете армии Чжан Сю и Лю Бяо соединились. Видя малочисленность войск
Цао Цао, они решили, что противник отступает, и повели войска к ущелью.
Неожиданно из засады ударили войска Цао Цао и разрезали силы наступающих на
две части. После короткой битвы Цао Цао прошел через Аньчжунское ущелье и
расположился лагерем у его входа.
Лю Бяо и Чжан Сю, восстановив порядок в своих разбитых войсках, стали
держать совет.
— Кто мог предвидеть, что Цао Цао задумает такой коварный план? —
воскликнул Лю Бяо.
— Надо еще раз попытаться остановить Цао Цао, — предложил Чжан Сю.
Обе армии вновь соединились в Аньчжуне.
В это время Сюнь Юй, разузнав через лазутчиков, что Юань Шао собирается
напасть на Сюйчан, немедленно отправил донесение Цао Цао. Получив письмо,
Цао Цао взволновался и повернул войска обратно. Лазутчики донесли об этом
Чжан Сю, и тот решил начать преследование.
— Преследовать врага сейчас — значит потерпеть поражение, — возражал Цзя
Сюй.
— Не преследовать его — значит упустить благоприятный момент!
Лю Бяо поддержал Чжан Сю, и они выступили с десятитысячной армией. Вскоре
они нагнали Цао Цао, и завязался бой. Воины Цао Цао сражались с великим
мужеством и разбили врага.
— Я наказан за то, что не внял вашим словам! — сокрушенно говорил Чжан
Сю, обращаясь к Цзя Сюю.
— А вот теперь быстрее приводите войска в порядок и снова нападайте на Цао
Цао.
— Мы уже потерпели поражение, — возражали Чжан Сю и Лю Бяо. — Где тут
думать о новом нападении!
— Надо догнать Цао Цао сегодня же, — настаивал Цзя Сюй, — и мы одержим
полную победу. Если будет не так, отрубите мне голову!
Чжан Сю поверил ему, но Лю Бяо испугался и отказался выступить. Чжан Сю
пошел один и вернулся с победой, причинив армии Цао Цао большой урон.
Тогда Лю Бяо обратился к Цзя Сюю с таким вопросом:
— Скажите, как это понять? Раньше вы говорили, что преследовать с
отборными войсками отступающего противника — значит потерпеть поражение, а
потом сказали, что преследовать с разбитыми войсками армию, одержавшую
победу, — значит победить? И в конце концов вышло так, как вы предвидели!
— Вы очень искусные полководцы, но все же вам не сравниться с Цао Цао, —
ответил Цзя Сюй. — Пусть даже армия Цао Цао была разбита, но у него
