Мне жаль, что вы не дожили до этого, отец Зитан, — размышлял он сейчас. — С другой стороны, я ожидаю, что это имя вызвало у вас хороший смех на небесах.
Его губы дрогнули в приятном воспоминании при этой мысли, и он повернул свое кресло лицом к Оканиру и Симкину, не поднимая его вертикально.
— Они еще не вышли из леса, — повторил он, — и я не собираюсь делать никаких поспешных прогнозов. Но я действительно думаю, что при небольшом везении они действительно завернут за угол. И слава Богу и Лэнгхорну! Последнее, что нам было нужно, — это чтобы Сиддармарк превратился в свою собственную версию Харчонга.
— Более правдивых слов никогда не было сказано, ваше святейшество, — ответил Оканир. — Хотя этот "план Армака" в Западном Харчонге, похоже, действительно работает.
— Несмотря на все усилия Чжью-Чжво утопить его при рождении, — мрачно согласился Симкин. — Не знаю, что этот человек использует вместо мозга, и не хочу знать, что он использует вместо души!
— Как великий викарий, я не должен этого говорить, но я тоже не знаю. — Робейр поморщился. — И мне не нравится античарисийская нить в его оскорблениях. — Он покачал головой и позволил спинке стула полностью встать вертикально. — Как будто никто никогда не говорил ему, что джихад закончился.
— Потому что для некоторых людей это не так, ваше святейшество, — голос Симкина был мягким, и он поднял одну успокаивающую руку, когда Робейр взглянул на него. — Я вижу больше обычной дипломатической переписки, чем вы, ваше святейшество. Моя работа — разобраться с этим, а не просто свалить все на ваш стол. И я не говорю, что кто-то хочет возобновить джихад завтра. Но есть слишком много людей, занимающих руководящие посты, которые Шан-вей возмущены тем, как он закончился. — Он покачал головой. — Я мог бы пожелать, чтобы они больше были, по крайней мере, похожи на наших менее счастливых коллег здесь, в Зионе, которые искренне обеспокоены состоянием человеческих душ. Хотя для большинства из них?.. — Он пожал плечами. — Большинство из них похожи на Чжью-Чжво или императора Мариса. Им не нравится политический и — особенно — экономический мир после джихада, и они гораздо больше стремятся использовать Церковь Чариса в качестве предлога, чем ими движет глубокая и жгучая преданность восстановлению Матери-Церкви.
— Ты имеешь в виду, что они просто выжидают своего часа, — тон Робейра был несчастным; он не был удивлен.
— Ваше святейшество, — сказал Оканир, — есть определенный тип правителей, которые всегда "просто выжидают своего часа". Признаю, что Тимити приходится иметь с ними дело более непосредственно, чем мне, но вы не хуже нас знаете, что этот конкретный вид всегда может найти предлог, когда решит, что время пришло. — Он одарил великого викария почти нежной улыбкой. — Это не ваша вина, это не наша вина, и Бог и архангелы ожидают от нас только того, чтобы мы делали все возможное, что можем, бедные смертные, а не творили чудеса.
— Ты прав, конечно, — вздохнул Робейр, затем его лицо просветлело. — И, несмотря на ситуацию в Центральном Харчонге, в целом дела идут на лад. И не только в "Соединенных провинциях". Похоже, Рейнбоу-Уотерс собирается укрепить свой протекторат и в Восточном Харчонге.
— Я мог бы пожелать, чтобы у него было немного лучше со здоровьем, но да, это так, ваше святейшество, — согласился Симкин. — И хотя я надеюсь, что граф пробудет с нами еще много лет, я должен сказать, что барон Уинд-Сонг кажется таким же способным. Не думаю, что он такой же умный, как его дядя, но тогда кто же он такой? — Он быстро, мимолетно улыбнулся. — И каждый человек, который когда-либо служил в могущественном воинстве, кажется, так же предан барону, как и графу. А барон, благослови его Лэнгхорн, еще больше предан ему.
— Цитируя Брайана, "более правдивых слов никогда не произносили", — сказал Робейр, а затем весело фыркнул. Симкин вопросительно посмотрел на него, и он пожал плечами. — Я просто подумал, что женитьба Уинд-Сонга на дочери Густива Уолкира была бы мастерским ходом с моей стороны во время джихада. Даже сейчас я хотел бы приписать себе такую заслугу, но мне бы это даже в голову не пришло!
— Вы не одиноки, ваше святейшество, — заверил его Симкин. — Для большинства из нас это было бы слишком похоже на ограбление колыбели, даже в организованном династическом браке. Она — что? На шестнадцать лет моложе его?
— Скорее, пятнадцать лет и один месяц, — сказал Оканир с точностью человека, который всю жизнь работал с числами. — Думаю, что это несоответствие беспокоило ее мать больше, чем отца, но с тех пор мадам Уолкир пришла в себя. Насколько понимаю, это как-то связано с внуками.
— Это точно не из-за титула! — со смешком возразил Робейр. — Поместья Уинд-Сонга к тому времени уже были конфискованы. — Он снова несколько секунд смотрел на гавань, затем снова на своих викариев. — И самое замечательное, как мало это беспокоило его по сравнению с уверенностью, что он и его дядя поступали правильно. Думаю, что это во многом связано с решением леди Саманты выйти за него замуж, несмотря на возражения ее матери.
— Возможно, — согласился Симкин. — Но именно из-за такого отношения я уверен, что он не только сможет, но и захочет продолжить работу своего дяди, если что-то случится с Рейнбоу-Уотерсом.
Робейр кивнул. Рейнбоу-Уотерс всегда был физически крепким, активным человеком, но ответственность за борьбу с джихадом против объединенных сил Чариса и Сиддармарка взяла свое еще до того, как он был официально выслан из империи, а его земли конфискованы. Его волосы теперь были полностью серебристыми, он двигался более осторожно, чем раньше, и выглядел, несомненно, хрупким, когда в последний раз они с Робейром разговаривали лицом к лицу.
Ну, конечно же, он был таким! Ты и сам сейчас не весенняя виверна, особенно после джихада, а он на восемь лет старше тебя. Этот человек имеет право выглядеть немного измученным, и что бы ни было правдой физически, умственно он такой же острый, как и всегда. Надеюсь, по крайней мере, некоторые из ваших подчиненных думают о вас то же самое!
Он снова усмехнулся при этой мысли, и оба викария посмотрели на него.
— Просто подумал о том, как сильно люди изнашиваются... или нет, — сказал он им, отмахиваясь от этого.
Затем он поднялся со стула. Оба его гостя встали, и он обошел стол, чтобы проводить их до двери.
— Ваше святейшество... — начал Симкин полуупрекающим тоном, затем остановился, когда Робейр склонил голову набок. — Неважно, — сказал он вместо этого, и Робейр улыбнулся с мягким торжеством.
Ему не нужно было напоминать Симкину, что никому из его последних полудюжины или около того предшественников и в голову не пришло бы сопровождать посетителей из своих офисов. Это был еще один прецедент — на самом деле один из многих — которым Робейр Дючейрн отказался следовать. Великий викарий был Божьим слугой и, в самом прямом смысле, слугой своих собратьев-викариев. Они забыли об этом, и это была одна из многих вещей, которыми Бог использовал джихад, чтобы напомнить ему.
— Вы знаете, ваше святейшество, — сказал Оканир, когда они пересекали огромный офис, — граф Рейнбоу-Уотерс спас много жизней, но он никогда не смог бы этого сделать без военной и политической поддержки, которую вы и викарий Аллейн оказали ему. Рискую показаться, что я подлизываюсь к вам, — он улыбнулся невольному приступу смеха Робейра, но выражение его лица быстро посерьезнело, — единственная причина, по которой эти люди все еще живы, это то, что вы настояли на том, чтобы мы поддержали могущественное воинство в изгнании, а затем действовали так быстро, чтобы обеспечить поддержку, в которой граф нуждался.
— Мать-Церковь сделала это — ну, она и Бог. Не я, — возразил Робейр. — И все, что я мог сделать, было возможно только благодаря той поддержке, которую вы и Тимити оказали мне. Ничего из этого не произошло бы и даже не было бы возможно без тебя в казначействе, Аллейна, управляющего армией, и Тимити, держащего меня как можно дальше от дипломатической переписки.
— Все это достаточно верно, ваше святейшество, — сказал Оканир, — но я думаю, будет справедливо сказать, что вы действительно имели к этому небольшое отношение.
— Ну, может быть, совсем немного, — с улыбкой согласился Робейр.
— Я должен согласиться с Брайаном, ваше святейшество, — сказал Симкин. — О, и я только что вспомнил кое-что еще, что хотел вам сказать. И надеюсь, вы не подумаете, что еще одно "подлизывание" к вам.
— Что? — спросил Робейр, подозрительно приподняв бровь.
— Тифни просила меня сказать тебе, что это официально. Мы назовем малыша Робейр. Вообще-то, — он закатил глаза, — мы называем его Робейр Тимити Антан Жак Симкин.
— Лэнгхорн! — сказал Робейр с гораздо более громким взрывом смеха. — Бедному мальчику меньше месяца, Тимити! Это имя длиннее, чем он есть на самом деле!
— Но он дорастет до него, ваше святейшество, — сказал Симкин, когда они подошли к двери кабинета и вышли в просторную прихожую. Епископ, который служил секретарем у Робейра, встал, почтительно склонив голову, но без глубокого поклона, который получили бы — и требовали — предыдущие великие викарии. — Во всяком случае, большинство этих имен принадлежат семье Тифни.
— Кроме того, которое ты выбрал, чтобы польстить мне, ты имеешь в виду? — сказал Робейр.
— Ну, конечно, ваше святейшество! — сказал Симкин, и Робейр потянулся, чтобы положить правую руку ему на плечо, смеясь еще сильнее.
— Ну, считай, что это дел...
Он замолчал на полуслове. Его рука сжалась на плече Симкина, как клешня. Его левая рука поднялась к груди, схватившись за сутану, а глаза расширились от шока. Затем эти глаза закатились, его колени подогнулись, и рука на плече Симкина внезапно расслабилась, ее пальцы полностью опустились, когда викарий закричал в знак отрицания и потянулся, чтобы поймать его.
.III.
Офис викария Тимити Симкина, Храм, город Зион, земли Храма
— И поэтому мы призываем вас, братья в Боге, собраться здесь, в Зионе...
Симкину пришлось остановиться и откашляться. За последний час он делал это не первый раз. Он также не ожидал, что этот будет последним, прежде чем он покончит с тяжелыми обязанностями этого дня, и отец Жон Фирднэнд, его секретарь, открыто плакал, почти сердито вытирая слезы левой рукой, в то время как его ручка послушно царапала, когда он записывал продиктованную повестку.
Симкин хотел сказать отцу Жону, что все в порядке. Что это может подождать. Но все было не так хорошо, и это не могло ждать. В обязанности Симкина, как канцлера Церкви Ожидания Господнего, входило выполнять обязанности от имени великого викария до тех пор, пока совет викариев не соберется, чтобы избрать и назначить преемника Робейра II.
И кого мы могли бы избрать его истинным преемником? — Симкин на мгновение закрыл глаза. — Ради Лэнгхорна, ему был всего шестьдесят один год! Он должен был быть у нас по крайней мере еще двадцать лет — может быть, даже достаточно долго, чтобы пережить Харчонг и все, что происходит в Сиддармарке. И если уж на то пошло, что происходит прямо здесь, в викариате! Боже, он был связующим звеном, скреплявшим вместе реформистов, умеренных и консерваторов. Где Вы собираетесь найти нам кого-то другого, кто мог бы это сделать? Кого-то, кто может завершить примирение — даже прямо здесь, в Матери-Церкви, не говоря уже о Вашем мире, — к которому Вы его призвали?
Бог не ответил, и Симкин глубоко вздохнул. В Писании говорилось, что Бог всегда найдет подходящего человека, но бывали времена, когда ему было труднее поверить в это, чем другим. В конце концов, Бог позволил Жэспару Клинтану стать великим инквизитором.
Но он не позволил этому продолжаться вечно, — яростно напомнил себе викарий. — Он нашел Робейра Дючейрна, тронул его сердце, превратил человека, который был такой же частью системы, как и все остальные, и даже больше, чем большинство, в настоящего доброго пастыря, в котором нуждалась Мать-Церковь. Конечно, он мог бы сделать это снова! А тем временем...
— Наш брат Робейр будет лежать в Храме целых пять дней, — продолжил он через мгновение хриплым голосом. — Мы заклинаем вас от его имени и от имени Матери-Церкви присоединиться к нам здесь со всей поспешностью на его заупокойной мессе и на собрании, чтобы выбрать его преемника. С этой целью...
ОКТЯБРЬ, Год Божий 905
.I.
Пароход "Си виверн", храмовая пристань, и Храм, город Зион, земли Храма
— Хотел бы я быть более уверенным, что это была одна из ваших хороших идей, ваше преосвященство.
Голос епископа Брайана Ашира со времен семинарии был натренирован так, чтобы доноситься до дальних уголков даже большого собора, но он был достаточно низким, чтобы никто другой не смог его услышать сквозь шум и шум толпы, когда пароход с высокими бортами уткнулся носом в массивные крылья причала. "Си виверн", над которым развевался штандарт империи Чарис под золотым скипетром Лэнгхорна, что означало его нынешнее служение Церкви Чариса, был гордостью торгового флота Чариса: шестьсот футов в длину и сорок пять футов от ватерлинии до шлюпочной палубы. Это сделало его самым большим паровым судном, когда-либо построенным на Сэйфхолде, по крайней мере, на данный момент, и он возвышался над любым другим кораблем поблизости. Само его присутствие почти скрывало полудюжину паровых буксиров, на которых развевалось золотое на зеленом знамя со скипетром земель Храма.
Свистящий рев пара, выпускаемого "Си виверн" белой, поразительно драматичной струей, когда он прорывался сквозь угольный дым из его труб, немало способствовал этому смятению, но это было лишь дополнением, почти запоздалой мыслью по сравнению с шумом толпы, которая собралась, чтобы ожидать его прибытия. Городская набережная привыкла к дышащим огнем и дымом буксирам и судам поменьше, которые становились все более распространенными даже здесь, в Зионе, но огромные размеры левиафанов, которых Чарис ввел в моря Сэйфхолда, каждый из которых казался больше предыдущего, были другим делом. Большие океанские грузовые суда обычно пришвартовывались в Порт-Харборе в заливе Темпл, почти в ста сорока милях от территории Храма, а пассажирские пароходы оставались редкостью почти везде. Один только размер "Си виверн" превратил бы его прибытие в событие, но в этом было гораздо больше. Это было первое пассажирское судно Чариса — если уж на то пошло, первое судно под чарисийским флагом любого типа — пришвартовавшееся к храмовой пристани почти за пятнадцать лет... и на нем был первый прелат отколовшейся Церкви Чариса, когда-либо посетивший Храм.
Было невозможно разобрать звук, исходящий из глоток этой огромной толпы с какой-либо степенью точности, но в данный момент казалось, что в нем было меньше насмешек, чем приветствий, и для сдерживания толпы были задействованы храмовая стража и армия Бога.
— Чушь! Конечно, это хорошая идея, Брайан, — безмятежно сказал Мейкел Стейнейр своему самому доверенному помощнику, махая толпе. — И даже если это не так, — выражение его лица на мгновение посерьезнело, когда он искоса взглянул на Ашира, — Робейр Дючейрн заслуживает этого от нас.
