Капкан времени-2. Звенья прошлого

— Nous ne pouvons pas,— ответил один из них. Я замерла. Он знал иностранный язык? Наверное, этот страж самый образованный из всех, нанятых Красным.

— Mais je suis tres`en besoin (с фр. Но я очень нуждаюсь в нем),— какие бессердечные мужики попались, неужели, чтобы растопить их сердца, мне нужно было пустить слезу? Как же рыцарское благородство?

Страж замялся и перевел мои слова своему товарищу. Тот нахмурился, осмотрев меня с ног до головы, не забыв про средство передвижения.

— Et alors,— в голову пришла одна мыслишка, пригодная для умов стражей,— j`ai vu les chevals dans la foret, ils sont vos? (с фр. И еще, я видела коней в лесу, они ваши?)

— Les chevals?— встрепенулся страж.— Ou sont ils? Monsier va nous tuer si nous ne ils trouvons pas! (c фр. Коней? Где? Господин нас убьет, если мы не найдем их)

Я ухватилась за озадаченность стажа, дополняя историю.

— O, je ne sais pas encore. Ne loin pas de cette place, au cote de la chemin. (с фр. О, я не знаю точно. Недалеко от этого места, в стороне от дороги)

— Mersi, mademoiselle,— восторжествовал страж, кивая второму в сторону леса.— Je pense que si vous ete ici hier vous pouvez entre au chateau. Mais etre vite, s`il vous plait. (с фр. Спасибо, мадемуазель. Я думаю, раз вы были здесь вчера, то можете войти в замок. Но побыстрее)

С этими словами страж приоткрыл ворота, пропуская меня внутрь, а сам понесся в сторону леса, распугивая топаньем его спящих обитателей. Второй понесся следом, не поспевая за своим скорым напарником. Все оказалось куда легче, чем я предполагала. Нет, зря я журила Фортуну, она была как нельзя благосклонна.

Заведя коня за угол и оставив его там, я украдкой проползла вдоль стены за дом. Днем сад переменился, переливаясь всеми цветами радуги; зелень слепила глаза, смешавшись с оттенками роз, лилий и хризантем. Под высоким дубом мы прятались вчера, и, проследив с этого места траекторию движения, я обнаружила и саму конюшню. Дверь ее ночью заперли, и отчего-то мне думалось, что Красный еще не был в курсе ночного происшествия.

Запасной выход не охранялся, как и прежде. Я тихонько, как лазутчик, забралась по лестнице и приоткрыла дверь. Коридор по-прежнему не внушал доверия, оставаясь мрачным и узким. Очередной приступ клаустрофобии готовился нахлынуть на меня, но пока он собирался с духом, я пробежала вдоль коридора и свернула в соседний, ведущий к комнате Эвелин. Утром все стражи спали, никто не готовился к проникновению в дом.

Как подсказывала память, дверь в комнату девушки была крайней, а следом за ней, напротив подсобки — обитель Красного. Я приоткрыла дверь и заглянула в помещение. Пусто. Кровать осталась незастеленной, но Эвелин исчезла вместе с платьем. Я проскользнула в проем и прикрыла за собой дверь. Стражи все так же покоились под кроватью, нетронутые и ненайденные. Ничто не изменилось со времени последнего посещения.

Паника овладела мной, когда в толще одеяла никакого украшения я не нашла. Залезла рукой под простыню, пошарила под подушкой. Заглянула под кровать и поморщилась — вид полумертвых, а может, и мертвых стражей всеял лишь отвращение. Без чертова Амулета не видать мне благосклонности мага как своих ушей.

Подбежав к столу, я выдвинула каждый шкафчик по отдельности, расшвыривая бумаги. Папки с именами скорых жертв охоты лежали ровной стопкой, и каждая из них была по-особенному помечена. Листы совсем белые, не успевшие пожелтеть от времени. Кривая рука, что выводила каракули на приговорах, писала исключительно на латыни, но к некоторым папкам был прикреплен черно-белый набросок карандаша с изображением подозреваемого.

Поддавшись молниеносному порыву, я яростно разорвала листы, превращая их в конфетти. Не все сразу, а по несколько штук; таким образом высвобождала накопившееся напряжение, изливая его на клочки. Получай, Красный, мозаику — для мозгов полезно.

В самом нижнем ящике скопились данные о казненных. Бумаги, запятнанные кровью, хоть и чистые снаружи, вразброс лежали в столе. Я достала верхние файлы и пролистала их, не глядя на лица людей. Каждый лист был перечеркнут алым крестом. Истреблен, уничтожен, стерт из жизни... Пальцы задрожали, когда я заметила знакомое лицо вверху одного из листов. Единственный приговор, выведенный аккуратным, каллиграфическим почерком. Дэллания Махестад (Бишоп), 17.08.1480, сожжена.

Даже с такими познаниями латыни, что у меня имелись, я поняла, что не ошибалась насчет Красного — с его фантазией только помидоры на рынке продавать. Непонятно зачем я сложила лист квадратиком и запрятала поглубже в ящик под стопку. Милон Махестад, что я могу сказать? С испанского фамилия переводилась как "Властительный". Тяжело живется двум львам в одной клетке, Красный не выдержал соперника в лице своей жены.

Я задвинула ящики. На самом столе макулатуры было не меньше, и разбираться в ней не было ни времени, ни желания. Кинув взгляд в окно, я увидела, как Бен привязывает коня к воротам, а Ам'мел с Лэмом уже направляются к замку. Старик создавал слишком много шума, и Ам'мел время от времени махал на него руками. Бен догнал их уже около дуба, вместе они вошли через заднюю дверь.

Амулет просто не мог испариться! Я нагнулась, чтобы проверить под столом, не закатился ли он туда случайно, но вместо этого в глаза бросились прорези в полу, оставленные когтями. Я снова вернулась к кровати, ведь если Амулет где-то и мог потеряться, то никак не дальше места, где я переодевалась. Превозмогая неприязнь, я пошуршала под телами стражей. Под руку попалась дубинка одного из них, и я вытащила ее на свет. Неплохое оружие, оставлю для старика.

— Не это ищешь?— раздался за спиной ехидный голосок. Я вздрогнула и обернулась, поднимаясь на ноги.

— Ты что здесь делаешь?— Эвелин не торопилась приближаться ко мне. Дверь в смежную комнату была приоткрыта. Совсем о ней забыла.

— Ищу Амулет,— ответила я,— отдай его.

В руке девушки блеснул рубин, поймав луч утреннего солнца.

— Еще чего,— усмехнулась та, сжимая в кулаке камень и пряча его за спиной.

— Добровольно, Эвелин. Я не хочу повторять поединок.

— О-о,— наигранно удивилась девушка,— не думаю, что моя слабость тебя остановит. Нормы морали существуют только для смертных людишек, верно?

Девушка склонила голову, откинув светлые волосы со лба. Мертвенно белая, как сама смерть, Эвелин смотрела на меня покрасневшими от лопнувших сосудов глазами. Я вздрогнула. Наследница походила Сильфиду, изящную, неземную богиню воздуха. Или же на призрак невесты. Второе сравнение пугало больше. На Эвелин была надета тонкая сорочка, придававшая дополнительную легкость ее образу.

— Эви, отдай по-хорошему. Я не та, что будет с тобой церемониться.

Бледные губы девушки искривила вымученная улыбка.

— Тогда рискни.

Дверь в комнату распахнулась, и только я одна повернула голову в ее сторону. На пороге появились три мушкетера, но один из них был преклонного возраста.

— Как успехи?— бодро осведомился Ам'мел, но заметив мое перекошенное лицо, нахмурился.— Что случилось?

Парни и Лэм одновременно перевели взгляд в сторону Эвелин.

— Эвелин?— не веря своим глазам, переспросил Бен.— Что с тобой случилось?

Мы с Ам'мелом моментально затихли. Дубинка с треском упала на пол.

Глава 33

— О, как это мило,— с приторным томлением произнесла Эвелин, искоса глянув на меня.— Так ты не знаешь?

— Если бы знал, не спрашивал,— чуждый холод прозвучал в голосе Бена. Парень с ужасом ее разглядывал, а я пользовалась секундами, пока он занят девушкой, а не мной.

Кровь заледенела в жилах. Вот сейчас Эвелин скажет заветную пару слов, и прощай Амулет, прощай Бен, прощай моя гордость, подавленная взглядом вновь сошедшейся парочки.

Эвелин посмотрела на меня. Улыбка не сползала с ее лица, когда она вела мысленный монолог. Увы, старалась она зря, я не телепат и даже не ведьма с соответствующими способностями.

Сердце отсчитало несколько ударов, а Эвелин продолжала сверлить меня взглядом. Почувствовав подвох, Бен повернулся ко мне в ожидании ответа, но мой язык прилип к небу.

Никогда прежде я не молила глазами. Мне всегда казался данный способ просить крайне унизительным, будто стыдишься собственных слов и передаешь их неслышно, чтобы не произносить. Странная эмоция пробежала по бледному лицу девушки. Через красноту уставших глаз блеснул серебряный огонек, и улыбка стала чуть менее презрительной. Я также никогда не думала, что способна признать слабость перед другим человеком.

— Посмотри туда,— наконец сказала Эвелин, обращаясь к Бену. Парень проследил за ее взглядом и увидел под кроватью стражей, наспех затолканных в тень.— Они явились сюда и напали на нас. И я очень ослабла, отбиваясь от них. Хорошо, что Мелания и,— слегка поморщилась,— Ам'мел были здесь.

До меня не сразу дошел смысл слов Эвелин. Боже мой, эта девчонка прикрывала наши... спины. Я нервно сглотнула, пытаясь незаметно для спутников отдышаться. Я чуть ее не убила, хоть Эвелин этого и не знала, и совсем не заслуживала подобного великодушия. Но присущий мне цинизм не позволял мысли, что принцесса помогла мне по доброте душевной, забраться в голову и заполонить собой сознание. В любом случае Эвелин чего-то от меня хотела, как и я от нее, ведь иначе быть не могло — девушки повсюду одинаковые, а бывшие соперницы подругами не становятся — именно поэтому она не позволила мне утонуть и протянула руку. Каменное сердце начало растапливаться, а разочарование в людях постепенно сменялось доверием, но, как оказалось, рано я радовалась.

Бен подозрительно прищурился.

— И как долго ты пробыла здесь?— спросил он. Эвелин, не колеблясь, ответила.

— За все это время ни разу не выходила.

Что-то екнуло в груди, и мне мгновенно поплохело.

— За какое время?

Эвелин задумалась.

— Как мы расстались на балу, вроде бы. Не помню точно.

Я углядела на потолке крохотную точку и остановилась на ней. В дополнение картины еще не хватало вытянуть губы в трубочку и засвистеть соловьем.

В комнате нависло напряженное молчанье. Воссоздав картину, Бен окликнул меня.

— Что?— я продолжала упорно целиться в точку. Немного времени, и она сдвинется с места.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Я?— искренее удивилась я.— А мне-то что сказать?— повернула голову в сторону Бена. Недоволен. Но не зол, скорее пребывает в недоумении.

— Ну, не знаю. Например, каково тебе в чужом платье?

Голубые глаза его говорили красноречивее любых слов. Явный намек на обмен телами. Зараза, он понял! Случись этот разговор раньше, сразу после обеда (если вы понимаете, о каком обеде идет речь), я бы стала краше наряда Санты.

— Да ничего,— я беззаботно пожала плечами, но получилось дергано,— поначалу жало, а потом...

— Привыкла?— догадался Бен. Да он же издевался надо мной!

— Так и знала!— воскликнула Эвелин.— Это ты надевала мое платье!

— Прямо-таки знала,— возмутилась я. Бен как-то странно поджал губы, будто сдерживал смех. Ам'мел с Лэмом вовсе были не при делах и не вникали в тему, как ни пытались.

— Представь себе,— поморщилась Эвелин. А что я могу сделать? Их проблемы, что не изобрели дезодоранта.— А что, позволь знать, ты в нем делала?

— Оказывала тебе медвежью услугу,— Бен натянуто улыбнулся, отчего я снова перенеслась во времена, когда директор в мягкой форме поучал меня не бить мальчиков, что поднимали юбки, якобы возраст у них такой. Ха, а я перешла на джинсы, между прочим, из-за них.

Прицыкнув языком, я съязвила:

— А ты уж больно находчив оказался. Расстаться с девушкой, признавшись в любви к другой,— худшее, что мог придумать парень. И всему вас учить надо! Это оскорбленное самолюбие, вообще-то. Уж лучше бы поклялся в вечной рыцарской верности и желании сберечь от опасных орков!

Пока не сболтнула лишнего, я замолчала. Бен переменился в лице, и вновь в глубине души своей черной я восторжествовала.

— Конечно, наврать в три короба было бы самым верным решением,— фыркнул Бен. Такое ощущение, что мы просто передразнивали друг друга.

— Ага, то есть ты не врал?

Я удивленно приподняла брови и перекрестила руки на груди, что психологи обычно объясняют как защиту.

— В фактах, нет,— уклонился парень,— согласись.

Сами того не заметив, мы невольно придвинулись ближе.

— Это, да,— кивнула я,— особенно в биографических. Как это трогательно, особенно принимая во внимание, что мы с Эвелин вроде как две львицы в одном прайде.

— Соперницы? Называй вещи своими именами, Мел.

— Да,— нехотя призналась я. Предмет нашего обсуждения молча вслушивалась в перепалку.— В следующий раз, Бен, если захочешь кого-то бросить, я тебя умоляю, лучше воспользуйся стандартным набором: "Мы не можем быть вместе, потому что я уезжаю туда-то и туда-то", вот только ни в коем случае не давай ей понять, что соперница победила.

— Как приедем домой, надо будет взять у тебя учебник, из которого ты черпаешь все свои нравоучительные лекции.

Я не нашлась, что ответить. Мы не встретимся, когда вернемся домой. И Бен осекся, поняв это.

— Забудь,— бросил он небрежно,— забудь все, что я говорил на балконе. Теперь это не имеет значения.

Та часть меня, что поверила каждому звуку его голоса, с визгом разбилась о скалы, но оставшаяся в живых, бесчувственная, заняла место за двоих, расползаясь по телу и наполняя его смиреной расчетливостью.

— Ты была на балконе?— пожал голос Ам'мел, выжав из нашей беседы максимум.

— Ты была в моей комнате?— не отстала Эвелин. Похоже, что английский она не понимала, потому что в ее адрес прозвучали довольно неоднозначные намеки, за которые я бы обиделась точно.

— Сейчас это так важно?— уточнила я, отворачиваясь от них. "Забудь все, что я говорил на балконе"... Как я могла это забыть? "Нет, замолчи",— началось раздвоение личности,— "Ты сразу раскусила его. Он не хотел причинить Эвелин боль и по неопытности сделал это неверно". Так я бы и занималась самобичеванием в перерывах между навязчивой потребностью быть сильной, если бы Эвелин не выдала:

— Сколько времени?

— Мы выехали на рассвете,— ответил ей Ам'мел. Лэм зашелся кашлем, напоминая о себе. Эвелин вздрогнула.

— Я вас не заметила сразу, мистер Шейзл,— даже в белой ночнушке Эвелин не забыла о приличиях, сделав книксен.— Как вы поживаете?

Со старика сняли иллюзию еще по дороге к замку, и он радовался этому, как малое дитя.

— Отлично, милочка, отлично. Чего не скажешь о тебе, больной у тебя вид.

— Да-да,— прервала его Эвелин, переключая внимание,— Сегодня второй этап голосования. Решающий. От него зависит, получит ли Мирон разрешение на охоту.

Не от теплых отношений Эвелин называла Красного по имени. Как по мне, так он обыкновенный Сжиголо, но из уст родной дочери такое обращение звучало странно и чуждо.

— Что ты надумала?— прямо спросила я. Девушка с сомнением оглядела нас, но больше ей положиться было не на кого.

— Явиться к ним. И немного поклеветать. Я здесь кое-что обнаружила,— девушка повернулась спиной, обнажая лопатки. Вдоль позвоночника тянулась длинная царапина с рваными краями. Я заметила, как побледнел Ам'мел.