Берегись принцессы или Dragon in distress

Князь проводил взглядом крылатого змия, а потом достал из притороченных к седлу ножен меч и крутанул его в воздухе. Явар прижал уши к голове и зарычал громче, скаля клыки, но на этот раз не на кочевника, лежащего спокойно и благоразумно не дергающегося, а на тех, что приближались и пахли жаждой крови. Степняки были уже совсем близко.

* * *

Потоки воздуха с набранной высотой становились все холодней. Они обдували тела прижавшихся друг ко другу девушек, держащихся за наросты, образующие гребень дракона, тянущийся от головы, до самого кончика хвоста. Итарина, повернув голову, не могла оторвать взгляда от мужской фигуры, становящейся все меньше по мере их удаления.

Взмах крыла — и внимание принцессы привлекли движущиеся по направлению к фигуре конники. Их было не меньше дюжины. Отчаяние захлестнуло разум, сердце мучительно сжалось.

Взмах крыла, и сквозь непролитые слезы на горизонте девушка различила какое-то пятно. Сморгнув влагу, Ее Высочество обратилась к дракону:

— Варраш, что там слева?

Ящер бросил взгляд в указанном направлении и ответил:

— Становище.

На землях Тышхата, а оно было именно там, могло быть только одно становище, поэтому принцесса сглотнула ком в горле и произнесла:

— Варраш, летим туда.

Ящер, не возражая, сменил направление и ускорился тоже без лишних слов и просьб. Уже через десять минут драконьего полета они были над городом шатров степняков. Без лишних церемоний Варраш приземлился в самом центре становища напротив шатра вождя, полностью заняв небольшое свободное от палаток место, и громко рыкнул, привлекая внимание тех, чье внимание по каким-то причинам еще не было привлечено его посадкой.

Вооруженные копьями мужчины, несшие вахту у входа в большой шатер, принадлежавший вождю, выставили свое оружие перед собой, обращая железные острые пики к летающей рептилии, и застыли в ожидании дальнейших действий нежданного гостя.

Пользуясь заминкой, Итарина соскользнула по выставленному крылу дракона на землю и поспешила навстречу охранникам. До входа оставалось еще несколько шагов, лица тышхатцев были полны решимости не пропустить во вверенный их охране шатер не только девушку, но и самого дракона, когда за их спинами показалась внушительная фигура вождя.

— Что за шум? — вопросил он, выходя из-за спин своих людей и оглядывая прибывших, — Почему вы вернулись, женщина?

Итарина остановилась, когда между ней и мужчиной оставался лишь шаг, и произнесла, склонив голову (сейчас было не до церемоний, и она решила сделать все так, чтобы внимание тышхатца было обращено только на то, что она скажет, а не на то, что женщина не проявляет должного уважения):

— Великий Вождь, твои люди напали на нас несколько часов назад во время привала. Они хотели похитить меня и мою спутницу, чтобы взять себе в жены. Мужчина, которому я обещана, нагнал похитителей и отбил нас, а потом приказал улетать, потому что другие мужи Тышхата были уже близко. Они совсем недалеко. Всего в двадцати минутах галопа. Я прошу тебя, Великий Вождь, о помощи, — выпалив все это на одном дыхании, Итарина подняла голову и заглянула хмурому от услышанных вестей мужчине в лицо.

— Кто? — прорычал он.

— Я знаю лишь одного, Великий Вождь. Меня похитил Ярнар, бившийся с моим женихом за право взять меня в жены, — немедленно ответила принцесса.

— Они нарушили мой приказ, — зло произнес степняк и сделал жест одному из мужчин-копейщиков. Тот моментально сорвался с места и скрылся за шатром.

— Они напали на пограничных землях. Ярнар сказал, что там мы не являемся твоими гостями, Великий вождь, и тем самым приказ не нарушен, — добавила девушка, пока еще вождь стоял рядом.

— Мои приказы действительны для людей, а не для земли, — грозно пророкотал степняк и еще более грозно крикнул. — Коня!

Приказ был выполнен в рекордное количество времени, а тем, как быстро собрался отряд из тридцати тышхатцев, Итарина искренне восхитилась. Уже спустя десять минут мужчины покинули территорию становища, гоня скакунов в указанном Ее Высочеством направлении. А ей... Теперь ей оставалось только ждать.

Минуты тянулись тягучей патокой, невозможно медленно сменяя друг друга. Варраш вольготно расположился на открытом пространстве перед шатром вождя и развлекал себя тем, что время от времени бросал заинтересованные взгляды на копейщиков по-прежнему несущих караул у входа. Мужчины заметно напрягались, не зная, как этот интерес расценивать: с эстетической точки зрения или с гастрономической. Олеяна сидела рядом с драконом, нервно стискивая и натягивая рукав рубашки, и следила за Итариной, непрерывно вышагивающей туда-обратно перед глазами.

Ее Высочество не могла сидеть спокойно. Ей нужно было что-то делать, хотя бы просто ходить, чтобы знать, что время не остановилось, но по-прежнему продолжает свой ход, только слишком уж неспешный сейчас.

Страшные мысли лезли в голову. Принцесса гнала их от себя, как могла, но то и дело сглатывала с завидным упорством набегающий ком в горле. Она запрещала себе думать, что с Акраном может что-то случиться, что его могут серьезно ранить или хуже того... Нет! Десять шагов. Резкий разворот. И снова десять шагов в обратную сторону.

Сколько времени она так ходила, Итарина не знала. Казалось, что целую вечность, что все события до сегодняшнего обеда происходили в другой жизни, а в этой — она ходит взад-вперед, мысленно отсчитывая шаги, и ждет.

Некоторое время назад приходили женщины, приносили еду для нее и ее фрейлины. Обе девушки отказались. В этот сжимающий в тисках отчаяния момент неизвестности даже отборные яства не соблазнили бы их своими ароматами. Десять шагов. Усталый разворот. И снова десять шагов в обратную сторону. Предзакатное солнце освещало пространство теплым оранжевым светом, тени становились все длиннее, ожидание натягивало нервы в струну с такой силой, что, казалось, еще немного — и она оборвется.

Внезапно в поле зрения возник мальчишка лет пятнадцати. Он подбежал к гостям становища и произнес всего два слова: 'Воины вернулись'. Девушки переглянулись и с одинаковым выражением лица посмотрели на паренька, который все понял правильно:

— Я отведу, — согласно кивнул он и сделал знак следовать за ним.

Олеяна встала и последовала вслед за подругой, не медлившей ни секунды.

Итарина шла за мальчишкой, непроизвольно замедляя шаг. Сейчас, зная, что ее спутники находятся всего в нескольких рядах шатров от нее, ей было страшно. Нет, не увидеть их, а убедиться, что все ее самые мрачные предположения сбылись. Неопределенность давила на плечи практически осязаемо, но Ее Высочество просто не могла ускорить шаг. Принцесса шла и мысленно продолжала считать шаги, прогоняя панику из разума.

Одна палатка, вторая, третья... Проход между рядами шатров, казалось, вытянулся и стал бесконечным, но в какой-то момент Итарина заметила в конце этого коридора под открытым небом группу мужчин, ведущих за собой на поводу коней и первым, рядом с каким-то тышхатцем, кажется вождем, был Акран.

Паренек, ведший девушек за собой, махнул рукой, мол, вон они, и исчез между палатками, а принцесса, застывшая на месте, лихорадочно вглядывалась в высокую фигуру князя. Живой! Идет сам! Значит... Значит...

Что это значит, принцесса додумать не успела. Тетиву туго-натянутых нервов, будто кто-то отпустил, и Итарина побежала. Шатры мелькали где-то на периферии зрения, растрепанные волосы били по плечам, но внимание девушки было приковано лишь к одному мужчине в конце ее пути, кроме которого она ничего не видела. Ветер обдувал ее лицо, она бежала так быстро, как только могла, не думая, как будет останавливаться. Единственным, что сейчас было важно — быстрее добраться до него, убедиться, что это действительно он, что он невредим.

Сильные мужские руки, как будто уже ждали. Они подхватили принцессу на полной скорости и крепко прижали к себе. Акран пах потом, пылью и кровью, но этот запах казался Итарине самым прекрасным из всех, потому что ее мужчина был жив и, судя по всему, здоров и невредим. Девушка прижималась щекой к груди князя и, зажмурившись, вдыхала его запах, подрагивая от пережитого напряжения.

Эр Харш зарылся пальцами в растрепанные волосы невесты, и, склонив голову, коснулся их легким поцелуем, почувствовав который, принцесса счастливо улыбнулась.

— Ты дрожишь, — негромко сказал князь, поглаживая второй рукой спину девушки.

— Это от волнения, — так же тихо ответила она, а потом отстранилась и, подняв голову, посмотрела в его глаза.

Ее собственные горели такой искренней радостью, облегчением и еще чем-то, появившимся совсем недавно, но сверкавшим только для него, что Акран не стал сдерживать себя и, наклонив голову, накрыл губы своей женщины поцелуем.

Нежные прикосновения губ мужчины зажигали в сердце девушки маленькие звездочки, которых становилось все больше с каждым мгновением, они кружились и танцевали, постепенно сливаясь в одно яркое солнышко, зажегшееся для него, Акрана эр Харша, Великого Эрлейского Князя. Итарина запустила пальцы в светлые волосы жениха, прижимаясь к нему еще тесней, пока он покрывал ее лицо легкими поцелуями.

Щеки, глаза, лоб и снова губы. Акран все крепче прижимал к себе принцессу, не желая отпускать свою женщину, свою невесту, свою... любимую.

Как хорошо быть не венценосной леди, не дочерью короля, а просто любимой девушкой. Сейчас, вдали от отца, дворца с его этикетом и учителя Лериана, его преподающего, Итарина чувствовала себя по-настоящему счастливой. Здесь в кольце сильных рук эрлейского воина ей было хорошо и спокойно, как нигде до этого.

Их прервал громкий смешок вождя.

— Вот помню, меня первая жена точно так же встречала. Эх, молодость!

После этих слов Ее Высочество немного отстранилась от князя и, глядя тому в глаза, счастливо улыбнулась. Ответная улыбка быстро сменилась нахмуренными бровями и эр Харш строго произнес:

— Больше так не бегай, — чем вызвал раскатистый хохот первого мужа Тышхата.

— Угм, — издала девушка малопонятный звук, чем вызвала крайне подозрительный прищур карих глаз и недоверчивое бормотание:

— Где-то я уже это слышал.

С сожалением высвободившись из кольца сильных рук, Итарина стала взглядом искать других своих спутников, которые оказались совсем рядом, прямо за спиной князя. Эрлеец и телохранитель старательно сдерживали усмешки и хитро поглядывали на них с князем. Быстро оценив состояние мужчин, Ее Высочество облегченно вздохнула: каждый из них шел самостоятельно, а значит, серьезных ранений у них не было. Улыбнувшись спутникам, она продолжила оглядываться, словно искала еще кого-то. Заметив такое поведение, эр Харш спросил:

— Кого-то потеряла?

— Хвостик, — ответила принцесса, — я его не вижу.

В тот же момент она почувствовала влажное прикосновение к руке. Недоуменно оглянувшись, увидела того, кого искала. Явар нашел ее сам и теперь норовил уткнуться носом в ее ладонь, то ли прося ласки, то ли в поиске чего-нибудь вкусного. Ее Высочество улыбнулась и погладила большого кота по загривку, приговаривая:

— Сейчас мы найдем тебе что-нибудь вкусненькое, Хвостик. И не из запасов Танар, чтобы он на тебя не ворчал.

На губах мужчин поползли ухмылки, и хар Рейни ответил:

— Хвост с лихвой отработал ту колбасу и все то, что мы скормили ему в дороге. Так что теперь никакого ворчания.

Итарина недоуменно посмотрела на телохранителя, и тот пояснил:

— Явар оказался гораздо более благодарным и преданным, чем иные люди. Он помог нам продержаться.

— Точно, — поддержал его Иштар, — Не будь с нами его, пришлось бы сложнее. Хвостик методично уменьшал количество конных среди нападавших, пугая лошадей.

— Да ты настоящий герой! — восхитилась девушка, а явар согласно мявкнул, мол, конечно, герой, давайте уже кормите меня скорей, чем вызвал улыбки всех присутствующих.

Мужчины продолжили движение к жилищу вождя, лошадей во время этой небольшой заминки уже определили в загон.

Акран, не желая отпускать от себя Итарину, взял ее за руку и теперь наслаждался ощущением маленькой нежной ладошки в своей, натруженной мечом ладони.

* * *

Чего у кочевников тышхатских степей было не отнять, так это щедрости и радушия по отношению к гостям. Другое дело, что мало кто удостаивался этого звания. Итарине и ее спутникам был выделен шатер, разделенный на две половины — мужскую и женскую — плотным ярким тканым ковром, предоставлено место и достаточно воды для омовения. Они даже прислали старуху-знахарку, чтобы обработать не опасные для жизни, но доставляющие дискомфорт раны мужчин, которые у них все-таки были. Дракона в знак уважения, а может, и из чувства самосохранения, не стали просить переместиться на окраину становища. Ему и доблестному явару, устроившемуся рядом с ящером с самым самодовольным видом, на какой он только был способен, очень скоро принесли освежеванную, но сырую кабанью тушу. Правда Варрашу сегодня не хотелось сырого мяса, поэтому он поджарил ее одним выдохом пламени до хрустящей корочки, чем, как ни странно не вызвал ни малейшего недовольство большого пятнистого кота.

Когда окончательно стемнело, приведших себя в порядок и немного отдохнувших гостей пригласили в шатер вождя на ужин. Как и в прошлый раз, стол ломился от обилия в основном мясных кушаний. После того, как все расселись, первый муж Тышхата сделал знак и в шатер завели тринадцать весьма потрепанного вида мужчин: их одежда была изрезана, тела покрыты царапинами и ранами. Итарина из всех них знала только одного: хромающего на обе ноги Ярнара, смотревшего сейчас на первого мужа Тышхата затравленным зверем и с силой стискивающего зубы не то от боли, не то от досады.

Степняков поставили на колени, а вождь произнес:

— Эти люди нарушили мой приказ, они нарушили закон степи, опозорили Тышхат и будут наказаны, — окинув бледные лица мужчин, стоящих перед ним и ждущих приговора, он продолжил. — Вашим наказанием будет рабство. Вы, ваши жены и ваши дети будете рабами семь лет. Я все сказал. Увести их.

Лица степняков стали еще бледнее. И не удивительно: для вольного народа такое наказание было хуже и намного позорнее смерти, а осознание, что расплачиваться за проступок будут также их семьи, наваливалось тяжким грузом на души провинившихся. Спроси сейчас любого из них: что бы он выбрал рабство или смерть, все как один выбрали бы второй вариант. Но ни один не стал просить замены наказания, принимая волю вождя, со склоненной головой.

— Честь дороже женщин! — снова произнес главный тышхатец и сделал знак увести теперь уже рабов, смотря с презрением на тех, кто поступился первым ради второго.

Ярнар, хромая, выходил последним. Оглянувшись, он нашел взглядом глаза Итарины и отвернулся. В его глазах больше не было ни гордости, ни превосходства, ни желания обладать. Только боль, глухое отчаянье и болезненная отрешенность: не такой судьбы он хотел себе, своим пяти красавицам-женам и детям, но винить было некого, кроме самого себя.

После свершившегося правосудия вождь подал знак ожидающим на другой половине шатра музыкантам, чтобы те начинали играть, и призвал всех насладиться едой, приготовленной со всей любовью лучшими женщинами тышхата, а вернее его пятнадцатью женами. Принцесса и фрейлина многозначительно переглянулись и мысленно порадовались, что все обошлось, и им не пришлось пополнять ни один тышхатский гарем будь то шестой женой или шестнадцатой.