Консерватория:музыка моей души

Постепенно я успокоилась и даже перестала всхлипывать, прижавшись к груди Даррака. Моего Дара. Почувствовав, что поток слез иссяк, а чувство реальности ко мне вернулось, он обхватил мои плечи рукой, подцепил подбородок другой, поднимая голову, заставил посмотреть ему в глаза и спрсил:

— Что тут произошло?

Я хотела ему ответить, но от первого же сиплого звука, будто разрезавшего горло, закашлялась. Тогда к нам подошла Ния, до этого так и стоявшая на том месте, где была во время расправы над Грейнном. Она подарила мне теплый взгляд и повернулась к Дарраку.

— Талли зашла в тот момент, когда Грейнн пытался переменить мое решение насчет наших с ним прошлых отношений не самым благородным способом. Она попыталась оттолкнуть его от меня, но в тот момент, как он ее заметил, как будто сорвался с цепи. Я пыталась до него докричаться, но он как будто ничего не слышал и не видел. Остальное ты и сам знаешь.

На скулах Даррака заходили желваки. Он еще крепче, хоть и по-прежнему бережно, прижал меня к себе, а я снова всхлипнула. Утешающе поцеловав меня в макушку, он произнес:

— Мы проводим тебя до тронного зала. Одна в покои лучше не возвращайся, попроси кого-нибудь тебя проводить.

Ния кивнула. Даррак выпустил меня из своих надежных объятий и в ту же секунду взял в руку мою ладонь, за что я была ему очень благодарна: ощущая его рядом, я испытывала спокойствие, и совсем не было страха. Все вместе мы вышли из дамской комнаты и направились в сторону раздающихся звуков танцевальной мелодии. Свернув в коридор, прямо ведущий в зал, двери которого были распахнуты, Даррак остановился. Я непонимающе посмотрела на него.

— Дальше мы не пойдем. Ты не в том виде, чтобы показываться сейчас такому количеству людей на глаза, — пояснил он, а потом повернулся к солнечной девушке и произнес. — Я подожду здесь, пока ты зайдешь в зал.

— Спасибо, — поблагодарила его Ния, а потом сжала в своих руках мою свободную ладонь. — И тебе огромное спасибо, Талли.

Я кивнула и улыбнулась, сжав пальцы в ответ, стараясь передать подруге всю благодарность за то, что оказалась такой сильной и верной.

Отпустив меня, она повернулась и направилась к входу в переливающийся смехом и разноцветной музыкой зал, оставляя нас в полутемном коридоре. Дождавшись, пока светлая фигурка девушки не исчезнет в дверном проеме, мы отправились, но не в сторону выделенных консерваторским студентам комнат. Шли недолго. Очень скоро Даррак остановился около какой-то двери и громко постучал.

Прошло около половины минуты, когда нам открыл светловолосый мужчина. Оглядев нашу пару, он остановился глазами на Дарраке и спросил голосом цвета спелой сливы:

— Я могу чем-то помочь, лорд Кейн?

Оллам коротко кивнул и подтолкнул меня вперед.

— Осмотрите девушку на предмет повреждений, мастер Диглан.

Тот посторонился, приглашая пройти в помещение, что я и сделала, снова подталкиваемая Дарраком. Мастер Диглан, дворцовый доктор, осмотрел меня за ширмой, позволив моему сопровождающему остаться, вернее, Дар так себя вел, что у мастера даже мысли не возникло выставить его за дверь. Сам процесс был недолгим. Через десять минут я сидела полностью одетая рядом с моим олламом и слушала медицинские рекомендации. Доктор выдал мне мазь и посоветовал не напрягать сегодня горло, а так же заверил, что голос вернется в ближайшее время. Вернее, что он никуда и не исчезал, а просто намекал, что лучше бы потрепанный орган сегодня поберечь.

Из вотчины дворцового целителя мы направились, наконец, к месту моего временного пребывания в этом дворце. Вел Дар, а я только удивлялась, откуда он знает, куда нужно идти. Мое удивление стало еще большим, когда он подвел меня к двери в мою комнату. Я подняла глаза и непонимающе посмотрела на него, но в ответ получила лишь теплую улыбку. Забрав ключ из моих рук, он сам отпер дверь и, пропустив меня вперед, тоже зашел. Включив свет, подвел к стулу и усадил, после чего присел на корточки и снял с обеих моих стоп туфельки, улыбнувшись странной улыбкой моим босым поджавшимся от смущения пальчикам.

Затем, поднявшись, спросил:

— С платьем сама справишься?

Я кивнула. Он вскинул бровь, требуя демонстрации моих способностей. Я фыркнула, встала и завела руки за спину, чтобы расстегнуть одну из длинного ряда пуговок, но та постоянно выскальзывала из мелко дрожащих пальцев. Минута, вторая... на третьей Даррак не выдержал и мягко развернул меня к себе спиной. Быстрыми точными движениями расстегнул все пуговки с низу доверху, после чего на несколько мгновений повисла странная пауза. Платье я теперь держала руками, чтобы не спало, а осознание, что Дар сейчас смотрит на мою голую спину, заставило кровь ринуться к щекам. И в этот момент я почувствовала легкое, словно перышко, касание его пальцев. Они будто пытались лаской стереть уродливые наливающиеся сиреневым синяки с моей шеи. А потом медленно и нежно заскользили от линии волос вниз по позвоночнику до того места, где начиналась ткань юбки платья. Плавный неслышный шаг, его руки обняли меня поверх моих собственных. Оллам зарылся носом в мои волосы, сделал глубокий вдох и легонько поцеловал в самый край ушка, чтобы мгновеньем спустя прошептать в него 'отдыхай, малышка', разжать руки и бесшумно покинуть комнату, тихо закрыв за собой дверь.

Я не оборачивалась, знала, что он ушел, я чувствовала нахлынувшую пустоту, в одну секунду изменившую оттенок. Опустив руки, дала соскользнуть платью, чтобы переступить через него и подойти к кровати. Я, словно заторможенная, надевала ночную рубашку и халат, поднимала платье, чтобы аккуратно повесить на вешалку, разбирала прическу, расчесывала волосы. Из непонятного отрешенного состояния меня вывел негромкий стук в дверь. Подойдя, я протянула до сих пор подрагивающие пальцы к ручке, но потом отдернула. А вдруг это... И тут из-за двери донеслось:

— Талли, это я. Открой, пожалуйста, — это был ласковый солнечно-желтый голос Нии.

Не сомневаясь ни секунды, я ухватилась за ручку, откинула щеколду и открыла дверь. Ния проскользнула в комнату и закрыла дверь на замок. Я вымученно улыбнулась: для нее ведь этот вечер тоже не прошел без последствий. Повернувшись ко мне, солнечная девушка решительно подошла и обняла, мои руки устало обвились вокруг нее.

— Спасибо, Талли. Спасибо тебе, — прошептала моя подруга, — Спасибо и прости. Это все из-за меня.

Я резко отстранилась от девушки, тем самым оборвав ее тихую речь.

— Нет, Ния, — хрипло, но твердо, напрягая горло, произнесла я. — Твоей вины тут нет совершенно. Этот человек просто не умеет или не хочет сдерживать собственных темных порывов. Вина целиком и полностью лежит на нем.

Солнечная девушка грустно улыбнулась, а я спросила, удивляясь тому, как непривычно звучит мой голос:

— Ты сама как?

Воспоминания о представшей моим глазам сцене в дамской комнате снова наполнили меня злостью и негодованием. Каков подлец!!!

— Я... Со мной все хорошо, Талли. Хоть он и был пьян, но со мной он себя контролировал и остановился бы.

Я с сомнением посмотрела на подругу. Мне вовсе не показалось, что человек, целовавший ее против воли, держал себя под контролем. Ведь если это так, то он намеренно делал Ние неприятно, зная о ее отношении к происходящему. От этого становится только противней.

Разглядев мои эмоции на лице, подруга вздохнула и произнесла:

— Нет, Талли, все не так. Он просто пытался уговорить меня вернуться к нему и для этого использовал самый действенный, как он считал, способ. Я ведь любила его, Талли, и на многое бы пошла ради него. Но он не просил... — подруга задумчиво посмотрела в сторону, а потом будто опомнившись, снова повернулась ко мне и продолжила. — Но то, что произошло, когда появилась ты... Талли, я его таким никогда не видела. Он был как буйно помешанный... на тебе.

Последние слова Ния произнесла очень тихо, заметно потускневшим и побледневшим в желтизне голосом, но от этого они прозвучали не менее веско и страшно.

— Нет, Ния, это не помешательство, — с уверенностью, которой не испытывала, прохрипела в ответ я. — Это его желания, желания которые, наверняка, были всегда, а вино просто обнажило их. Да и при тебе он ничего бы не сделал сверх того, на что уже решился. Я видела это в нем. Даже в таком состоянии он думал о том, как выглядит в твоих глазах.

Подруга вздохнула.

— Ох, Талли, мне от этого ничуть не легче... Небо, как же хорошо, что я увидела ту сцену в музыкальном классе! Он ведь звал меня замуж. И я пошла бы! Я пошла бы за ним куда угодно! Как же можно было быть такой слепой?! — в сердцах воскликнула она.

Я улыбнулась и первой обняла солнечную девушку.

— Ты любила, Ния. Ты замечательный светлый человек, способный любить безусловно, этого не нужно стыдиться и уж точно жалеть об этом не стоит. Я уверена, в другой раз объектом твоей любви станет человек куда более достойный, и у вас все обязательно получится.

— Спасибо, Талли, — прошептала подруга, обнимая меня в ответ, а потом отстранилась и произнесла уже куда громче. — Так, что-то я тебя совсем заболтала. Давай, спать ложись. Завтра маэстро Диармэйд начнет обход практикантов, а его никогда не волнует, выспались они или нет. Так что если не хочешь схлопотать взбучку в первое же занятие, скорей в кровать и постарайся выспаться.

Я улыбнулась, подруга ответила солнечной улыбкой и, пожелав друг другу спокойной ночи, мы отправились по своим кроватям.

Я искренне считала, что не смогу заснуть после всего произошедшего сегодня. И дело было даже не в инциденте с Грейнном, о нем я старалась не вспоминать. Я удивлялась и радовалась сегодняшнему вечеру. Даррак Кейн, мой Дар... Нет, он не сказал, что любит, но я видела это в его глазах цвета расплавленного серебра, игравших для меня голубоватыми отбликами, я видела это в его поступках. Не знаю, что будет дальше, но сегодня я ни капельки не жалела, что ответила ему, показав свои чувства, незаметно для меня самой зародившиеся глубоко в душе, кажется, с того самого момента, когда я впервые услышала его музыку. Что будет завтра? Я не знаю. Но я уверена, что хочу, чтобы в моем завтра был он.

Сон укрыл меня в своих объятьях, как только голова коснулась подушки. Усталость и потрясения сделали свое дело, и оставшуюся часть ночи до самого утра я проспала без сновидений.

* * *

Орния Бэрк стояла перед зеркалом в ночной рубашке и смотрела на себя. Она не понимала той силы, что двигала Грейнном, не понимала его действий. Снова и снова прокручивая события, развернувшиеся сегодня в дамской комнате, она все больше утверждалась в мысли, что этого человека она никогда не любила. Она любила ту его маску, которую он показывал, а этого Грейнна, настоящего, она не знала, даже не подозревала о его существовании.

В унисон с ее тяжелым вздохом раздался стук в дверь. Орния вздрогнула. Накинув халат, она подошла к двери и спросила:

— Кто там? — открывать дверь не пойми кому в такой час было бы верхом безрассудства.

— Это я. Кеннет, — прозвучал знакомый голос, и Ния с облегченным выдохом отперла и пропустила парня в комнату.

Прикрыв за ним дверь и запахнув халат, она повернулась и удивленно посмотрела на Кеннета, на редкость злого Кенннета.

— Что-то случилось, Кнет? — обеспокоенно спросила она.

— Оказывается, случилось, — резко произнес парнеь. — Но узнаю я об этом почему-то не от тебя. Ния, неужели ты совсем мне не доверяешь? Неужели после стольких лет дружбы я не заслужил хотя бы этого?

Озадаченная, Орния сделала шаг к олламу и уточнила:

— Ты сейчас о чем?

Молодой человек сделал широкий шаг к девушке, схватил ее за плечи и прорычал:

— О том, что Грейнн едва не лишил тебя невинности сегодня!

Удивление сменилось пониманием, но вопреки ожиданиям парня на лице Орнии пробилась робкая светлая улыбка, с каждой секундой становившаяся все смелей и ярче. Руки Кеннета соскользнули с плеч девушки. Он усталым жестом потер переносицу и таким же усталым голосом спросил:

— Чему ты улыбаешься, Ния?

— Ты переживаешь за меня, — просто ответила она.

— Конечно, я переживаю за тебя. Ния я люблю тебя, как я могу не переживать? Тем более что ты скрываешь от меня факты, напрямую влияющие на твою безопасность, — куда только делась усталость. Кеннет снова стал заводиться, а его голос становился все сердитей с каждым словом. А улыбка Орнии, напротив, все более лучезарной. — Небо, да если бы я раньше знал, почему ты в действительности так рано решила уйти с бала, если бы я только знал...

Что бы случилось, если бы Кеннет знал о причинах, побудивших ее покинуть праздник, Орния слушать не стала. Она сделала шаг навстречу, оказавшись очень близко к парню, коснулась пальцами его лица, встала на носочки и прошептала прямо в губы:

— Поцелуй меня...

Из головы Кеннета вылетели все кровожадные мысли и планы, все отшло на задний план, кроме любимой девушки, смотрящей на него светлыми янтарными глазами серьезно и в то же время озорно. Он, словно не веря, очень осторожно и бережно обнял Орнию, скрепив руки в замок за ее спиной, а потом, глядя в ее глаза, преодолел несколько миллиметров, разделяющие их, и прикоснулся губами к ее губам. Секундой позже веки девушки опустились, и вся она расслабилась в его руках, будто растаяла. Ее пальцы зарылись ему в волосы, а губы... губы ответили на нежное касание. В тот же момент, будто желая убедиться, что все это происходит наяву, а не в его мечтах, Кеннет с силой прижал к себе стройную девичью фигурку, поймав счастливую улыбку своими губами. Поцелуй становится гораздо более ощутимым. Его губы решительно и даже немного жестко захватывают ее собственные, чтобы через несколько наполненных отчаянным чувством собственности мгновений кардинально сменить настрой: медленно смаковать, наслаждаться устами девушки, как самым вкусным и желанным на свете плодом.

В тишине комнаты раздался легкий, полный удовольствия стон, и поцелуй прервался. Кеннет немного отстранился, чтобы посмотреть Орнии в глаза, но она в смущении опустила голову. Тогда парень обхватил пальцами ее подбородок и бережно, но непреклонно заставил снова встретиться с ним взглядом, чтобы увидеть бездну смущения и тихой радости в глубине любимых глаз. Несколько секунд он, будто не веря, не мог оторваться от этого зрелища, а потом переместил руку к основанию шеи, нежно погладил щеку большим пальцем и произнес хриплым шепотом:

— Какой интересный метод смены темы.

— Думаешь, слишком очевидный? — так же шепотом спросила солнечная девушка.

— Слегка, — кивнул Кеннет. — Но мне нравится.

На губах Орнии расцвела счастливая улыбка, вслед за которой раздался тихий, полный радостного веселья смех. Спустя мгновение ее поддержал почти неслышный смех парня.

— Ния, солнышко мое янтарноглазое, обещай, что больше от меня подобных случаев скрывать не будешь, — чуть погодя попросил Кеннет, по-прежнему не выпуская девушку из рук.

— А откуда ты узнал? — в ответ спросила девушка, уютно устроившая голову у него на груди.

Парень хмыкнул. Показывая, что уход от конкретного ответа не остался без внимания, и пояснил: