Формирующая Жизнь обладала мощным ментальным сиянием, как, по его заметкам, и каждый из двуногих, которые связались с народом. Мыслесветы были другими, даже цвета в радуге были другими. Если бы мыслесветы были цветами, то у Свирепой Воительницы они были бы ярко-желтыми. Решительный Защитник был бы темно-фиолетовым, который реже всего встречается, но наиболее красив, когда на него бросают взгляд. А Формирующая Жизнь? Красный, возможно, или ярко-оранжевый, как согревающий огонь. Каким бы ни был "цвет", ее мыслесвет не угасал, когда Формирующий Камень прыгал с дерева на дерево по постепенно расширяющейся исследовательской спирали. Он выбрал этот узор, а не прямую линию, потому что, хотя он был уверен в направлении, в котором лежала Богатая Грунтовая роща, основываясь на том, сколько раз они летали туда с этой точки, ему нравилось создавать мысленную карту того, что он считал частью своей новой территории, хотя бы по той причине, что никто другой из народа в настоящее время ею не пользовался.
Местность оказалась очень интересной. То тут, то там он находил четкие указания на то, что двуногие когда-то обитали в этом районе в большем количестве — вполне возможно, именно по этой причине ни один клан не поселился в таком приятном районе. Он не был большим любителем растений, чтобы тщательно изучать их, но люди действительно ели орехи и ягоды, а также свежее мясо, поэтому у него было некоторое представление о том, сколько времени требуется некоторым растениям, которые растут быстрее, чтобы распространиться. Исходя из этого, он предположил, что время, когда здесь жило много двуногих, прошло достаточно давно, чтобы Воздушная Танцовщица, младшая сестра Формирующей Жизнь, вполне могла быть визжащим котенком.
Хотя народ не хотел показываться двуногим, это не означало, что некоторые из более смелых разведчиков не наблюдали за ними. Оживший Камень вспомнил песни памяти, которые слышал, когда еще был Формирующим Камень, о великой болезни среди двуногих. Некоторые из народа предполагали, что в то время, когда они умирали, они могли вскоре исчезнуть с земель народа.
"Значит, это чума, — подумал Оживший Камень, — которая, возможно, убила кого-то из клана Формирующей Жизнь. Наши сердца пели похожие песни утраты, нашим душам пришлось научиться жить, когда умереть было бы легче, чем горевать. Неудивительно, что мы так просто сошлись воедино. Мы похожи и в других отношениях, кроме того, что мы оба решили вступить в битву, когда шансы были против нас."
Даже когда он горевал о том, что Формирующая Жизнь, которая, как он понял, не была одной из старейших в ее клане, должна был так сильно страдать, Оживший Камень чувствовал себя счастливым, зная, что если бы они оба обладали мыслеречью, они бы открыли общий опыт помимо того, что свело их вместе.
Мыслесвет Формирующей Жизнь все еще был сильным огнем, хотя, возможно, и немного мерцал на расстоянии, когда Оживший Камень безошибочно учуял запах Богатой Грунтовой рощи. Это был не неприятный запах: насыщенный и суглинистый, влажный, обещающий вкусную кору, интересных насекомых и личинок, а также своего рода гниение, которое означало новый рост, а не болезнь и смерть.
Он повернул к нему и был на окраине, недалеко от того места, где "Чинящий Вещи" и "Разноцветные Пятна" соорудили штуковину, которая складывала грязь в сумки для переноски, когда он услышал улюлюканье спорящих двуногих. Когда он был Камнем, роющимся среди выброшенных остатков двуногих в поисках инструментов и кусочков пищи, это было бы сигналом к бегству, но теперь он был Ожившим Камнем и подумал, что более тонкое, пронзительное уханье и вой принадлежали жителю Богатой Грунтовой рощи и другу Формирующей Жизнь, Плесени. Другой...
Он понюхал воздух, и шерсть вдоль его позвоночника встала дыбом, когда он уловил ни с чем не сравнимый запах Вонючки. Два сталкивающихся самца. Это было так же естественно, как ночь на следующий день. Даже среди людей способность делиться чувствами и мыслями не устраняла разногласий. Среди тех многих существ, которые не использовали мыслеречь, разногласия часто приводили к насилию. И, как показали шрамы Остроглазой, даже среди народа разногласия могли вылиться в физическое насилие.
Оживший Камень подумывал о том, чтобы сбежать от зарождающегося конфликта, но изменение направления ветра принесло ему запах других двуногих. Вонючка пришел не один. Это вызывало беспокойство. Двуногие, по-видимому, в основном вели дневной образ жизни, поэтому появление нескольких двуногих вместе намного после наступления темноты в месте, где один двуногий жил в одиночестве, не предвещало ничего хорошего для одинокого двуногого.
Оживший Камень почувствовал, как глубоко в его горле поднимается непрошеное рычание. Он знал, каково это — быть одному, противостоять нападающим без клана, к которому можно обратиться. Он выжил, но временами с трудом. Более того, это была территория Плесени. Неужели Вонючка пытался отогнать его от этого и привел членов стада ему на помощь? Поселение Вонючки так близко к тому месту, где гнездился клан Формирующей Жизнь, казалось очень плохой идеей.
Несмотря на укоренившуюся осторожность, которая помогала ему выжить во время многих сезонных поворотов его добровольного изгнания из клана Яркой Воды, Оживший Камень подобрался ближе. Он знал, что то, что он делает, опасно. Заживающие шрамы на его потрепанной шкуре напомнили ему о цене, которую он заплатил в прошлый раз, когда решил помочь двуногому, но он не колебался.
И на этот раз я не одинок. Формирующая Жизнь и я связаны узами. Если она не спит, она почувствует мой мыслесвет. Насколько я знаю ее, она будет беспокоиться.
Легко перепрыгивая с ветки дерева на ветку, Оживший Камень подошел туда, где он мог лучше рассмотреть, чем занимались двуногие. Всего их было рука плюс один, не считая Плесени, который стоял немного поодаль. Один из незваных гостей был меньше остальных — все остальные были намного крупнее Плесени, и от них разило возбуждением и злобой, — а один особенно крупный стоял рядом со штукой-грязеедом. Этот, — Оживший Камень чувствовал довольно уверенно, что он был мужчиной — нога поднята, опирается на край штуковины, толкает достаточно сильно, чтобы раскачать ее. Плесень издавал в его адрес какие-то звуки, неистовые и быстрые, так что Оживший Камень не поверил, что Кикер сделал это по просьбе Плесени или по своему вкусу.
Вонючка стоял на небольшом расстоянии, рядом с самым малым из двуногих и немного позади него. Оживший Камень все еще изучал язык тела двуногих, но он думал, что эта позиция означала, что Вонючка слегка уступал этому другому. Это было интересно, учитывая, что большую часть времени Вонючка раскачивался, как рогатый самец в гоне. Исходя из этого, Оживший Камень решили, что Низкий, вероятно, был лидером, возможно, такой же доминирующей женщиной, как и любая старая певица памяти. Двое оставшихся двуногих, казалось, в этот момент были довольны тем, что отошли в сторону и позволили Низкому, Вонючке и Кикеру взаимодействовать с Плесенью, но они были не менее опасны. Плесень был в меньшинстве, и не нужно было быть таким опытным в жизни, как Ожившее Сердце, чтобы понять, что происходит.
Низкий хотел, чтобы Плесень что-то сделал — возможно, отдал это гнездовье, в которое он вложил столько труда. Плесень не хотел этого делать. Низкий обострял конфликт, угрожая твари, которая собирала грязь, и используя Кикера в качестве дополнительных ног. Роль Вонючки была менее определенной. Принадлежал ли он к клану Низкого? Если так, то он был очень младшим членом клуба. Возможно, он присутствовал потому, что был разведчиком, который взаимодействовал с Плесенью, чтобы подготовиться к этой охоте.
На расстоянии Оживший Камень почувствовал тепло, которое сказало ему, что Формирующая Жизнь не спит, и осознал сдвиг в своем мыслесвете. Это было хорошо, хотя он надеялся, что она не выйдет ночью одна. Тем не менее, он не ослабил своих опасений или решимости. Он не хотел пугать ее, но она должна была знать, что это была проблемная ситуация.
Внизу Кикер сильнее раскачал мешающую грязь штуковину, так что она закачалась, как ветка на ветру. Блестящие ножки протестующе заскрипели, натягиваясь на свои закрепленные ступни. Плесень взвыл от разочарования, или страха, или от того и другого вместе.
Братья Формирующей Жизнь сделали эту штуку, подумал Оживший Камень. В тот день они были очень довольны. Я не думаю, что они были бы счастливы, если бы Кикер сломал ее. Возможно, я смогу, по крайней мере, остановить это. Формирующая Жизнь определенно придет, но если я подожду, она может приехать и обнаружить, что ее друга выгнали из дома. Так не пойдет.
Приняв решение, Оживший Камень передернулся рябью по всей длине своего позвоночника до кончика хвоста. Затем, оттолкнувшись от ветки дерева, он спрыгнул вниз, прямо на враждующих двуногих.
13
Корделия счастливо растянулась на ковре перед большим камином в гостиной с высокими потолками резиденции Кемперов. Сегодняшняя вечеринка по случаю новоселья прошла с огромным успехом. Теперь она наслаждалась приятным ощущением того, что усердно работала, получила все оценки и заслужила отдых.
Мак и Зак еще довольно долго не собирались полностью переезжать из дома Шардт-Кордова. Празднование новоселья было больше для того, чтобы отметить, что давно пустующий дом готов к заселению. Скорее всего, они будут двигаться поэтапно. Несомненно, Мак и его новый приятель, Брэд Эбрэйзо, красивый юноша с оливковой кожей, который, несмотря на то, что был мастером компьютерных игр, нисколько не возражал против тяжелого физического труда, начали бы проводить здесь больше времени.
В этот момент Брэд и Мак сидели на одном из диванов с подушками, тихо разговаривая. Из обрывочных слов, которые уловила Корделия, они обсуждали свои очень амбициозные планы по созданию фабрики по изготовлению изделий на заказ в том, что изначально было построено как скотный двор. Эта идея показалась ей хорошей. Разводить скот на Сфинксе с его долгими зимами было не по плечу малому бизнесу. Затраты только на зимние корма могут быть шокирующе высокими.
Зак дремал на другом диване, склонясь над разноцветной коробкой тюбиков с краской. Данетт подарила их ему, чтобы побудить его продолжить создание художественной студии в одной из многочисленных свободных комнат, а затем более серьезно заняться своей давней мечтой о занятиях пейзажной и портретной живописью. Марджори Харрингтон, которая присутствовала на вечеринке вместе со Стефани и Ричардом, пообещала Заку уроки рисования, в дополнение к неглубокой корзине с морозостойкими травами, адаптированными для Сфинкса, которые были подарком Харрингтонов на новоселье.
Корделия с наслаждением потянулась, положив голову на руки, размышляя, стоит ли усилий переселиться в гостевую комнату, которая принадлежала ей до тех пор, пока она хотела ею пользоваться. Может быть, сначала вздремну здесь... Когда ее глаза закрылись, она потянулась к тому осознанию Атоса, которое было с ней с того первого чудесного пробуждения в ветеринарной клинике. Он был там, несколько более отдаленный, чем обычно, но достаточно близко, чтобы она не почувствовала паники или беспокойства. Она позволила своему разуму расфокусироваться, больше проверяя свою близость ко сну, чем в поисках древесного кота. В этом незагроможденном ментальном пространстве ее ощущение того, что он чувствовал, стало более сильным.
Атосу было любопытно, тревожно, что-то еще... Корделия почувствовала себя неловко. Он не был зол. Не совсем так. Защищаться? Не совсем. Готов защищаться?? Держать глаза закрытыми было непросто, но она сделала это, чтобы не нарушить хрупкое осознание. Она почти всегда знала, в каком направлении Атос был по отношению к ней, но не могла видеть его глазами или какими-либо из этих симпатичных книжных условностей. Даже Стефани, у которой было потрясающее взаимопонимание с Львиным Сердцем, призналась, что ей часто приходилось гадать, что питало эмоции, которые она испытывала благодаря их связи.
Закрыв глаза, Корделия размышляла, лихорадочно соображая. Может быть, это была просто паника от крайнего сопротивления, не более того, но она больше не чувствовала ни малейшей сонливости. Что ей хотелось сделать, так это вскочить, накинуть верхнюю одежду и помчаться в том направлении, где был Атос, пока она не убедится, что с ним все в порядке. Это было бы чистой глупостью, даже хуже, чем отказ установить предупреждение о падении на свой унилинк. Даже в относительно заселенных районах на Сфинксе было много хищников, а владение Кемперов лежало далеко от заселенных мест. И, если Атос защищал что-то, это доказывало, что было что-то угрожающее нападением.
Как с этим справиться? думала она, ее разум блуждал по лабиринтам возможностей и отвергал большинство наполовину сформированных. Как заставить хотя бы Зака пойти со мной, не выдавая, что у меня есть эта ссылка на Атоса? В крайнем случае я могла бы доверять ребятам, но Брэд, каким бы милым он ни был, все еще более или менее чужой.
Буря идей, казалось, длилась часами, но на самом деле они заняли ровно столько времени, чтобы она открыла глаза и встала на ноги.
— Я собираюсь найти Атоса, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал небрежно. — Я хочу убедиться, что знаю, где он, прежде чем лечь спать.
Зак вопросительно посмотрел на нее. Он всегда был чувствителен к нюансам настроения. Мак винил в этом артистический темперамент своего младшего брата, но Корделия считала, что это больше связано с тем, что он младший брат и старается судить о настроениях старших.
— Я пойду с тобой, — сказал он. — На улице довольно темно.
Мак нахмурился, явно не желая обрывать беседу, но в равной степени не желая отпускать свою недавно травмированную сестру и шестнадцатилетнего брата одних.
— Если Атос не вернется, когда ты позовешь, — сказал он, — не отправляйся в лес с одним Заком.
— Согласен, — добавил Брэд. — Кроме того, прогулка по лесу при свете звезд была бы очень романтичной.
Корделия была благодарна. Она накинула куртку, рефлекторно схватила винтовку, убедилась, что на ее унилинке установлена функция предупреждения о падении, и попыталась выглядеть непринужденно, направляясь на улицу. Зак схватил свой дробовик и последовал за ней. Когда дверь закрывалась, она услышала, как Мак и Брэд тоже встают с дивана.
Впрочем, никаких вопросов. Великий заговор древесных котов может быть полуофициальным, но почти все на Сфинксе понимали, что древесные коты были, по крайней мере, самым интересным в дикой природе, обнаруженным на данный момент, и, возможно, намного больше. Иметь кого-то на попечении было серьезной ответственностью, которую нес не только связанный человек, но и — по крайней мере, пока — вся семья.
Атос не ответил, когда Корделия позвала его. Она подтвердила свое предположение о том, в каком направлении он мог пойти, а затем на нее снизошло озарение столь же внезапное, как и уверенность в том, что оно было правильным.
— Интересно, — сказала она, — а не пошел ли он к Мистеру Эку? Ему действительно нравится там ковыряться, и я видела, как он суетился вокруг Германа на вечеринке, как будто спрашивал, не принес ли ему Герман угощение.
