| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Такая способность мгновенно понимать людей позволяет до мельчайших деталей видеть их будущее или, как минимум, совершенно предсказать алгоритм их действий в критической ситуации. Это должно быть видно и в боевых сценах, где Иной как бы заранее знает, что будут делать его противники, и потому так легко уходит в сторону или бьет в открытые места.
Сверхъестественное восприятие мира позволяет ему автоматически видеть, запоминать и учитывать те детали, на запоминание и анализ которых обычному человеку требуются специальные усилия (он же делает это так же, как дышит или ходит), но и, подобно Чжугэ Ляну, строить сложные логические схемы, построенные на внутреннем знании людей. В результате он "всегда угадывает правильно", точнее, "видя ситуацию сверху", способен безошибочно выбрать правильный или наиболее адекватный способ решения задачи. Сюда же — талант оказываться в нужное время в нужном месте.
(заметим, что именно на развитие этих способностей он начинает тренировать пажа, понимая, что ему действительно нужно)
Однако, показать в кино то, что у Иного действительно ЕСТЬ предзнание, почти невозможно. И потому, хотя мы знаем о том, что оно у него есть, мы не будем стараться прямо разъяснять это зрителям, так что аудитория имеет право решать, есть у него такая сверхспособность или он просто вбил это себе в голову. Тем более что внешне это смотрится и как гордыня человека, возомнившего себя судией, и как холодный и бездушный рационализм.
А легко принять за мага. Более того, в фильме есть моменты, которые должны давать специальную, пусть и не совсем верную подводку к этой мысли. Однако каждый момент, который можно принять за применение кастовалки, допускает и более приземленное толкование. Есть моменты, когда на Иного работает череда совпадений, но совпадения это, умение замечать детали или магическое управление вероятностями, решать аудитории.
Что же до телесных ТТХ, то стиль в котором он дерется, напоминает или китайские внутренние стили, или кое-что из корейской старины. И уровню человека, который из своих примерно 35ти 20+ занимался только БИ, причем внутри традиции, такой уровень, в общем, соответствует.
Иной как воплощение борьбы со злом
Посмотрим на то, кого убивает Иной. Отчасти это те, кто атакует его первым, и здесь он скорее бьет на поражение в ответ, не занимаясь, однако, специальным добиванием. Тот, кому повезет, выживет для нового духовного опыта. Непосредственно и "по-дхармапальски" он уничтожает именно тех, кто приблизился к границам Зла с большой буквы/ тех, кто напрямую хотел поиграться с метафизическим Злом. При этом делает это "вовремя" — тогда, когда его жертва окончательно дошла до определенной кондиции, сама и добровольно определив себе путь.
Если мы рассмотрим под данным углом любую из двух историй нападения на улице, то увидим, что неформалу был дан жестокий урок, но при этом "он знал, куда бил" и рассчитывал на то, что скорая успеет. Что же до убийц котенка, то с его (и не только его) точки зрения те, кто в достаточно взрослом возрасте (напомним, там не дети, а подростки, причем скорее подростки старшие) способны исключительно по приколу (читай ради голого удовольствия и ведая, что творя) мучительно убить заведомо беззащитное перед ними существо, достаточно показали свое отношение к миру, чтобы не иметь права жить.
Резня, которая была учинена им в церкви, тоже имеет двойное дно. Молодежь, которая еще не была испорчена лжеучителем, только-только начиная свой путь в БИ, естественно, просто разбежалась, ибо их уровень несравним; те, кто относился к соратникам героя, были иммобилизованы, но не добиты; ликвидировали именно тех, кто был в одной шайке с Сосипатром и К, лиц, — убивавших стариков в поисках той самой иконы до того, как с подсказки героя им стало понятно, где ее искать.
Бобруйский Гуру был на грани человеческого жертвоприношения, при том, что в своем сознании он эту грань давно перешел. При этом он был убит именно тогда, когда дискредитация им того, чего он проповедовал, достигла апогея.
Воровского авторитета убили за сознательное потворствование злу и энтропии. Тот ясно предполагал, ЧТО произойдет в городе в дни массовых беспорядков, но для него это было нормальной акцией прикрытия.. Понимая при этом как типа-православный, какой величины грех он сотворит.
Сосипатра и Лжеучителя он убил, когда С ИХ СЛОВ окончательно удостоверился в том, насколько глубоко они пали и насколько еще глубже они намерены погрузиться: и убийство учителя героя, и использование самого героя, и готовность продать или уничтожить реликвию, способную принести городу счастье.
Заметим при этом, что во всех трех случаях "осужденным" предлагается выбор: сойти с избранного пути или оставаться кем есть. Понятно, что это предложение формально, но — таковы правила.
Иной и инаковость.
Иной может быть принят за "существо" с поехавшей крышей, живущее за гранью здравого смысла, но его "отличность (от других)" — иного рода. Он — "дракон среди людей". Если сравнивать его с миром тьмы, то он — идущий Путем Просветления среди тех, кто исповедует Человечность. Он исповедует иную этику, элементы которой проясняются в его разговорах с пажом, а возможно, и иную логику.
Часть инаковости связана с тем, что Иной очень долго прожил на Дальнем Востоке. Он естественно живет внутри этой традиции, а не бездумно копирует ее (как Виктор) или выхватывает оттуда те элементы, которые ему приятны (как Гуру). Ему совершенно естественно есть палочками, протягивать визитку двумя руками и тп.
Кстати: же для китайцев и корейцев между друзьями вообще, особенно близкими, характерен тот уровень телесного контакта (ходить, обнявшись или взявшись за руки и т. п.), который для человека европейской культуры однозначно указывает на сексуальный подтекст. Иной принадлежит этой культуре, и когда он приобнимает пажа, это не намек на яой. Но и паж, и зритель вправе думать иначе.
Другая часть — естественное следствие предзнания. Он смотрит на мир шире обычного человека, но эта широта пугает. С точки зрения морали общества, убить человека, чтобы он умер вовремя и был счастлив — преступление. Но если предзнание говорит, что альтернатива — хуже, убийство во благо является для него (как и для Филиппа Траума) наиболее гармоничным решением возможных проблем.
Третья часть, если угодно, его личные глюки, связанные с соблюдением правил демонов. Например, он действительно НЕ произносит прямой лжи и всегда отвечает на заданные прямо вопросы. Правда, в меру восприятия собеседника. Сюда же, — "тот, кто способен по приколу мучительно убить котенка, заслуживает куда худшей смерти, чем убийца людей"
Для человека "этого мира" общение с Иным, особенно в течение долгого времени, вызывает подобие ксеношока. Гуру, общаясь с ним, одновременно и верит в его необычные свойства, и не верит в подобное, так как естественно не ожидал, что на вызов Защитника учения кто-то придет и тем более — что придет лицо, о котором он явно что-то слышал, но при этом выдаст себя за Защитника. Его постоянно плющит от такого контакта, так что, пытаясь воспринять его как демона, он окончательно срывает маски приличия и, из желания угодить темной стороне, окончательно вырывает себе могилу. Нечто похожее происходит и со Лжеучителем и Сосипатром, которых окончательно растормаживает с точки зрения вылезания наружу того, что таилось внутри.
Иной — карающий меч "Великого Черного". Он безупречен и совершенен, но совершенен НЕ как человек, а как может быть совершенно оружие, у которого есть только одно назначение. И когда он говорит о себе как о демоне, он совершенно прав: почти всемогущ, но его возможности ограничены определенными рамками его предназначения, а главная слабость в том что он существо, подверженное правилам и неспособное их менять.
Более того, Иной — существо у которого нет личных целей, и не случайно мы ВООБЩЕ не знаем и не узнаём его имени. Не случайно я даже рассматриваю вариант сделать его максимально реалистичным, но тем не менее компьютерным макетом. Это не только решит проблему соответствия внешнего вида, лица и демонстрируемого сверхчеловеческого уровня БИ, но и подчеркнет лишний раз — перед нами ИНОЕ.
Иной в зеркале христианской этики
Иной может восприниматься трояко: есть его "внутрифильмовое" восприятие глазами Егора, которое однозначно говорит герою, что Иной — слуга Зла. Герой, у которого имена типа "Великий Черный (Махакала)" вызывают совершенно конкретные ассоциации, естественно, будет воспринимать Иного как порождение ада и противника, более страшного и чуждого чем все, что встречалось ему до того. Его мировоззрение дает ему достаточно доказательств этого.
Демон он или человек, в той или иной мере себя им полагающий, неважно: он будет драться за то, чтобы этот оккультист или опасный псих больше никого не убил.
Восприятие зрителя шире — хотя бы оттого, что он знает об Ином больше, чем герой. Но и у зрителя может возникнуть две трактовки этого образа: нехристианская, которая говорит, что Иной — человек с иным восприятием мира; и христианская, в которой его можно рассматривать как пример того, что сатане не жаль сдать большое число собственных прихвостней в обмен на более ценное приобретение.
Если воспринимать его как аналог доктора Фауста, променявшего душу не на знания ученого, а на мастерство кунфу, то это пример того, что пасть может даже человек, стремящийся к совершенству и наделённый большими талантами.
Христианское понимание говорит о том, что можно быть талантливым человеком, желающим всем добра и намеренным изменить жизнь человечества, но без помощи бога эти намерения выльются в такое, что ни один маньяк не сравнится с масштабом учиненного. В христианской антропологии человек обладая свободой воли, может сделать выбор и осознанно отвергнуть бога, но с дьяволом такой фокус не пройдет.
Затем, христианство антимагично. В этой картине мира есть ереси, возможен сатанизм, но для магии (особенно понимаемой как "кастовалка") места нет. Праведный человек неуязвим для сатанинских происков (прямого нанесенного ему вреда): как максимум, ему могут продемонстрировать какие-то видения или искусить его иным образом, но это "иллюзии, а не очарование или доминирование". То, что можно принять за магию с христианской точки зрения может повредить только тому, кто погряз во грехе.
Более того, магия — высокая плата, которую сатана абы кому не дает. Поэтому использование его приспешником магических эффектов есть свидетельство того, что пал человек действительно выдающийся.
Сатана как лжец и отец лжи по определению не заключает честных сделок, и если он расплатился сверхспособностями, это значит, что он рассчитывал получить гораздо больше. Причины этого могут быть разными — или это было единственное, что могло бы купить данную личность, или он был уверен, что, получив такое, жертва послужит его делу гораздо лучше, причем неважно, что она сама думает по данному поводу. Чего бы он не хотел, получив дар сатаны, он послужит умножению его силы, будучи способен не созидать но разрушать. И А открыто говорит о том, что неспособен к добротворению.
Да, Иной может проявлять нечто похожее на сочувствие, что видно по его отношениям с пажом или в сцене, когда он пришел в церковь, чтобы поставить свечку за здоровье наставника героя. Но здесь есть нюансы.
В сцене в церкви Иной по сути не делает добро сам, а ищет человека, который сотворил бы добро вместо него. Что же до пажа, то с точки зрения христианской морали он не делает ничего, что можно назвать активной помощью. Да, он указал ему на то, что ранее он шел неверным путем, удержался от его использования недостойным образом, научил некоторым важным вещам и постарался не сдвинуть ему крышу ксеношоком, но в христианскую модель творения добра ничего из этого не входит.
Еще один важный момент: Остальные злодеи виновны и с точки зрения закона, и с точки зрения понятий/ представлений социума, и с точки зрения морали христианства. Поэтому при сохранении некой части человечности, которая делает их не лубочными злодеями индийского кино, они выписаны почти исключительно чёрной краской.
С Иным, который не совершает поступков, которые наша мораль однозначно сочла бы негодяйскими, ситуация сложнее: зритель нередко воспринимает поведение персонажа фильма не с точки зрения буквы закона, а с точки зрения морали общества. В этом смысле герой класса "мститель-каратель" (распространенный типаж от "Ворошиловского стрелка" до Грязного Гарри и К), который действует противозаконными методами (убивает плохих людей), но при этом "восстанавливает справедливость" обычно воспринимается аудиторией позитивно, ибо с точки зрения общественной морали он не совершает ничего особо плохого. Особенно если он не замечен в явном потворстве комплексу супермена ("заведомо неадекватное наказание и/или получение удовольствия от его процесса") или комплексу тамплиеров (позиция, при которой для борьбы со злом хороши абсолютно любые средства, ибо их оправдывает высокая финальная цель).
Но "засада" в том, что если общественной моралью такой "мститель" (а Иной внешне вполне в данный типаж вписывается) воспринимается как герой нейтральный или даже положительный, с точки зрения христианской морали он безусловно — отрицательный персонаж. Ибо в отличие от общественной, христианская мораль не считает убийство хорошим делом, так как никто не имеет права осудить другого на смерть. При этом неважно, идет речь об убийстве заведомого негодяя или кого-то еще.
С христианской точки зрения, защита людей (в том числе и с оружием в руках) может и часто является достойным делом, но значение имеет то, сколько хороших людей ты спас, а не сколько плохих убил. Кроме того, действие само по себе не является добрым или злым. Добрым или злым является помысел.
Более того, попытка изведения плохих людей с помощью силы, как известно, не получилась успешной даже у Бога (всемирный потоп) именно потому, что христианство считает, что зерно, что может прорости злом, существует в любом человеке. Единственным исключением из этого, тем, кто был свободен от этого порочного начала, был Спаситель.
И ровно поэтому в христианской традиции хорошие люди не могут объединиться и убить всех плохих, после чего наступит Щасье, а тот, кто взял на себя право судить кому жить, а кому умирать, является только ЛИШЬ поэтому настолько отрицательным персонажем, что наделять его иными скрытыми пороками нет особенного смысла. А если он при этом еще и пользуется сверхспособностями явно небожественного происхождения, диагноз однозначен и определен.
Не случайно в христианстве матерью всех грехов является гордыня, которую, как мне подсказывают, следует понимать не только и не столько как тягу к само — возвеличиванию, в то время как общественная мораль не считает его великим грехом, а то и не грехом вообще.
Будучи человеком "непривязанным", Иной лишен "страстей". Он ведом необходимостью и не испытывает гнева или удовольствия от своей работы. Он не получает выгоды от своих действий и не алчен. Он не подвержен похоти. Ему незнакомы отчаяние, лень и чревоугодие. Но в христианском прочтении он подвержен гордыне в ее худшем варианте. Не ведая жалости к плохим, он не проявляет сочувствия и к хорошим. Отделившись от людей, он тем не менее судит их, разделяя их на тех кто достоин жить, и тех, кто по той или иной причине (как показывает история Лили, это не обязательно наказание) должен умереть.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
