Мемуары Дьвола. Часть первая...

К тому же оказалось, что большие почти не ползали, а в большинстве — ходили.

И я учился понимать и говорить всё так, чтоб меня понимали.

А то, по-началу было много неудобств из-за недопония.

И быстро научился: коль голоден я был, то надо просто заорать — и часто сразу титьку мне давали, чтоб молока сосать.

Наелся: можно дальше созерцать, втыкать: что где чего и для чего, что это значит для кого?

Но часто так бывало: мой повелительно-просящий крик не так всё ж как-то трактовали.

Ну да, ну да... Кричу я: "А-а-а-аа"... Простой протяжный звук, который много значит.

Но что ж ты титьку мне опять суёшь? Совсем нюх потеряла? Не жрать хочу я ныне. Нет, какать тоже не хочу, уже уж сделал все дела и я пописал и покакал. Теперь зову тебя. Сама же долго до того ты испытания ведь проходила, что б право заработать на то, чтоб подтирать за мной и умывать меня. А я же обосрался — давай, давай скорее, мне попу подтирай.

Нет, нет! Совсем нюх потеряла? Опять даёшь пожрать? Ну ладно, ладно, съем ещё немного, чтобы потом ещё покакать в чистые пелёнки.

Э-э-э! Нет, жрать дала. И всё? Куда пошла?

-А-а-аа-а-а... — кричит младенец.

Мне что же мокрым и с запахом таким опять лежать до следущей кормёжки? Ну что же ты за мать? Как можно так дитя не понимать? Кто будет попу мне всё ж подтирать?

Впрочем, потом научился, надо было говорить что натворил: ка-ка или пи-пи...

Да и вообще, не прошло и полгода, как постепенно родители начали приучать меня к мысли, что я уже довольно большой и начали учить меня ходить на горшок по маленькому и по большому, а не в пелёнки, не в штанишки и самому штанишки за собой стирать довольно быстро научили. Странно: так долго учились, боролись за право за мною подтирать, стирать мою писанину, а сами же так быстро сдались и отдали, вернули это право мне.

Да и вообще довольно быстро говорить научился и выучил довольно много слов. И даже буковки и циферки учить давали. И сказки на ночь мне читали.

Хотя, конечно, лафа длилась довольно долго: младенческое восприятие времени несколько иное. Но, бывало родители меня бабушке сдавали. Та тоже была рада отдать мне моё право самому писать туда и когда мне надо. И тоже учила говорить, читать буковки.

Помню в ясельках — мои ясли были в том же доме, где я жил. Тоже чему-то учили. Нас там было — младенцев — довольно много. Часто устраивали совместные тренировки. Как-то по своему решая: кому куда бежать, в смысле: ползти, чтобы пока одного воспитательница поймает, другие разполстись успели.

Вообще, о ясельках не очень много помню: совсем ещё молодой тогда был. Помню были там аквариумы с рыбками, с черепашками, были и всякие растения. Даже общие игрушки были, а не только те, кто сам с собой принёс.

Вообще, родители и бабушки старались меня к себе привязать и далеко не отпускали. Но я был младенец одурманенный материнским молочком и всякими прочими вкусняшками. Мне просто пообщаться, пообнимать и поиграть в кайф было. Больше мне ничего особо и не надо было. Занятий и так было полно. Сам себе находил. Разве что вкусняшек всегда хотелось по-больше. Наедаться вкусняшками наедался, а вот объедаться — редко приходилось. От меня конфетки прятали, потому что я их мог много съесть. Некоторые удивлялись: как может столько конфет влезть в такого маленького карапуза? А же ответно удивлялся: как так может и не влезть? Это же вкусно. Я был жутким сладкоешкой в детстве. У меня всегда был особый нюх на конфеты. Где бы их от меня не прятали — всегда находил.

Вообще, в детстве, когда совсем маленький был, ну да у всех у нас есть свои большие и маленькие цели, у меня была большая цель: сходить на горшок так, чтобы одновременно и пописать и покакать. Никак одновременно не получалось. Всегда сначала что-то одно шло: либо писал сначала и лишь потом какал, либо сначала какал, а потом писал. Зато сколько у меня радости было, когда получилось! Кажется, я тогда даже штаники не надел, сразу как сделал дела побежал сообщать: — "У меня получилось! Я пописал и покакал одновременно!".

Вот, я поделился сокровенным. Если у вас похожее случится: пописаете и покакаете одновременно — возможно и вы поделитесь своей радостью с миром. А может и промолчите, скрыть попытаетесь. Каждому своё, каждый сам решает как ему поступить. Как какать, как писать, как делать свои дела...

Но было во младенчестве и грустное время. Помню: лежал, ползал в ясельках и грустил. Тогда папа первый раз нас на долго покинул. Целых две недели его не было. Он уехал куда-то в дебри лесов. А я лежал и скучал. И в глубине души переживал.

Я это скрывал от себя младенца: папа тогда поехал на охоту с друзьями.

Что поделать: испытания есть испытания. А папа когда-то, пытаясь добиться мамы, сам себе испытания выбрал: победить Сэта. Ну, это когда папа в древности роль Солнца отыгрывал, чтобы завоевать маму... К сожалению, папа был слишком слаб и ни разу не смог победить моего хвоста... Но мама с папой любили друг друга, поэтому потом всё-таки свёл их вместе авансом, папа не смог завоевать маму, но мама зато смогла его завоевать. К тому же оказалось, слишком воинственные ей не нравились. Поэтому задачку для папы упростили.

И он с друзьями поехал в тайгу охотиться на бога войны. К тому времени уже всё было подготовлено: у папы были громовые палки, испускающе гром (вместо молний правда обычное пламя от перегоревшего пороха и кусочки свинца), но необходимые отрибуты Зевса у него были. С помощью артефактов папа мог громы пускать. Да и лось по зимнему времени уже сбросил рога и был не так опасен. К тому же папа не один был, с компанией.

В общем, добыл папа тогда зверя. Мы потом его мясо ели.

Вообще, может и до того, до моего рождения папа ходил на богов охотиться, возможно и на кабана, но (разные звери богами войны назывались, особенно: козлы). Но я то должен был сам лично убедиться, что папа достоин мамы. Так что принесённую добычу ему можно зачесть. Всё-таки мама его любила.

Потом, когда ещё немного подрос и повзрослел: ходил в детский садик. Про свой первый детский садик особо не помню. А второй — был логопедический. Многие обвинят наверно меня, мол, я владимирович, картавлю. Нет, я не владимирович (картавят не только они) и не картавил. Я просто букву эр не языком выговаривал, а горловым рычанием. Рычание было по детски мягким и нежным, но оказалось, что рычания боятся и р-р-р-р, надо языком, дребезжанием его кончика выговаривать. Мне там быстро показали, подсказали как — и я быстро научился, всего за несколько дней переучился выговаривать букву эр иначе.

Иногда бывает по старой памяти наедине с собой букву эр выговариваю горловым рычанием... Ну... чтобы совсем не забывать, чтобы не совсем голосовые связки, атрофировались, забыв как говорить... И понимаю, по-детски рычание было наверно довольно умильно, но всё же рычания боятся. Если бы я рычал при разговоре уже взрослым (а уж тем более всю жизнь) меня бы боялись только из-за рыка.

И вот как раз детский садик и можно сравнить с античностью и средневековьем. Самые основные опасности мира уже известны, способы избегания их и ограждения от них — тоже изучены. Но есть обстоятельства неодолимого казалось бы характера, которые от нас не зависят. Свободы и возможностей гораздо больше: можно и гулять самому во дворе под окнами дома, но далеко не уходить... На даче — тоже далеко не отпускали. Не, я конечно, сбегал иногда, но не далеко, только чтобы посмотреть как оно там...

Да, ну про логопедический садик уже писал: я его в возрасте четырёх или пяти лет, взорвать пытался. И лыжи я тогда невзлюбил. Понимаю: хождение по воде, а снег — это вода, просто замёрзшая — один из ритуалов активации и развития силы Спасителя. И хоть я ни разу в жизни не пользовался этой Силой, но подобному учили многих. Да и на катере ходили по воде...

Я, кстати, несколько лет назад ещё и на шкипера маломерных парусно-моторных яхт прошёл обучение. Вообще-то не хотел, но меня заставили пройти обучение в школе пиратов, мы даже в регате участвовали, заняли первое место среди яхт нашего дивизиона. Абордаж, правда не отрабатывали даже в теории, не то что на практике. Ну да теорию я по приключенческим книгам изучил. Мы кстати, тогда, во время похода на Италию, двух божков выловили и поймали Посейдона и Нептуна. Ну да я их предупреждал: не называться этими именами. Так что у школы пиратов, где я учился и нашей команды групповое достижение: убийство двух богов. Правда один из них, когда узнал, что это мы его в его другом теле поймали и сырым кушаем (а он вкусный, под соевый соус), отказался себя есть и попросил его не есть... Но он вкусный был...

Я не очень хотел работать по одному из своих основных профилей и выходить на работу как Убийца Богов, но они меня сами туда заманивали... Сами заставили — сами и виноваты...

Мда... Но вернёмся к детскому садику. Там у нас воспитательница вообще монстр была. Нет, играла с нами, учила — всё нормально. Но я всегда ответственно подходил к детскому садику: всегда брал с собой хотя бы один пистолетик, бывало брал и запасной. Но был у меня любимый пистолетик: бластер (хотя может и лазерный) с батарейкой и красной лампочкой мерцающей, когда стреляешь. И я часто расстреливал нашу воспитательницу. В итоге она отобрала у меня мой бластер, положила на самый верх шкафа и так и не отдала. А там же всё навиду, на глазах у воспитательницы на шкаф не полезешь ведь. Пришлось смириться с потерей... Ну да может ей больше надо от врагов каких отстреливаться. Я то потом даже в школу без пистолета ходил, привык ходить безоружным уже и без оружия справляться...

А? Почему тогда воспитательница монстр? Так это какими правами надо обладать, каким монстром надо быть, чтобы отобрать пистолетик у такого монстра как я? У меня ж с тех пор на мне баф: "Лишённый оружия" висит. До этого только родителям удавалось не отобрать у меня пистолетик, а уговорить самому сложить оружие и сдать.

А вот поступление в школу можно сравнить с переходом из средних веков в ремеслянно-мануфактурные.

Почему я на этом так акцентирую внимание?

Да потому, что Знание — Сила. Нет, не так... СИЛИЩЕ.

А потому продолжу и так, как меня учили. И так — как не учили. Как не учили — хотя обещали. То, чему и как учился, чему научился, что додумал и придумал сам. Насколько это соответствует какой реальности — решайте сами.

Все мы играем в игру цивилизации и развития себя любимых, перестраивая мир под себя, подстраиваясь как-то под изменчивый мир, где прогибаясь, где прогибая, где ломая и строя, а где — ломаясь.

И все мы живём в иллюзиях и миражах собственного и чужого разума.

Но при этом в принципе везде, почти в каждом народе есть легенды, мифы, сказания о какой-то Древней Цивилизации, когда все жили хорошо, счастливо... о справедливом мире... Эдакий рай обетованный. Золотой век, которого лишились. Утерялись знания, мифические герои древности, защитники мира, что одним махом всех побивахом, эдакие супергерои были, были... да сплыли... И больше не родились, не появлялись... Что-то произошло... древние технологии, магия — стала недоступна. Цивилизация умерла. На её останках потомки возродили цивилизацию, но не всю. Доступно меньше. Меньше райских наслаждений. Больше опасностей, с которыми уже трудно справляться. Опять жили-жили особо не тужили, серебрянный пошёл уж век, но вновь какая-то напасть. И рухнул мир тот в одночасье. И снова миром тем, вновь возродили мир, но меньше знаний сохранили и не прибавилось как будто сил, напастей и опасностей ещё поболе стало — то медный век уже настал. Ещё, ещё немного так пожили. И приспособились и не тужили. Но вновь опять случилось что-то и цивилизация та умерла. А возродившись, их потомки уже уж в каменном, пещерном веке жили... Потом уж вовсе просто звери были...

Иными словами: кто-то построил мир, научил в нём жить и по каким-то причинам покинул тот мир. И без чего-то, без каких-то знаний и понимания, в итоге перессорились между собой, с соседями, да и рухнул их мир. А они — деградировали.

Иная сторона медали: дикий зверь, как-то выживающий в мире. Просто век зверя. Каменный век: начало цивилизации — появились орудия труда: палки копалки-ковырялки, камни колотилки-швырялки. Научились использовать что-то, кроме собственного тела. А это уже ремёсла. Кроме того, каменному веку приписывается добыча и использование огня. Это не значит, что называется изобретение огня, это значит — научились им пользоваться, поставили себе на службу, покорили стихию, которая стала им подвластна в чём-то... Мда... сколько таких покорителей, правда угорело в пожарах, да в дыму...

Использование орудий труда — резкий скачёк развития сознания, разума. Конечно, в полном смысле разумом это не назовёшь, но это уже росток разума. На каком-то уровне своего развития — это уже разум, на каком-то, больше зверь, на каком-то вообще не зверь, не разум, вообще остутсвтие сознания. Смотря с какой стороны посмотреть и смотря по каким критериям оценивать.

Но использование орудий труда — это уже ремёсла. Это резкий скачёк в возможностях выживания и покорения мира, делая его более безопасным для себя. По сравнению со зверем, ухватившим добычу и жрущим пока может или его не сожрали, а потом долго переваривающим то, что сожрал либо там же, либо, если более опытный зверь — где-то у себя в относительно безопасном логове, это ещё и возможность как-то раскроить, расколошматить добычу, добыв из неё больше и быстрее съедобного, чем просто запихивая в пасть. А значит — меньше энергии тратится на добычу, больше получают с добычи. Более опасны для окружающих. Это, соответственно меньше знакомых опасностей, потому что они менее опасны становятся. Но ещё больше незнакомых опасностей. Это в том числе расширение рациона питания — можно добыть и сожрать то, что раньше добывало и жрало их. Хотя и не всегда...

Страшит незнакомое. Не знают того, чего боятся. Известный враг не страшен так, как может быть его малюют, как страшен тот, кого не знают и не понимают. И ещё больше страшен тот враг, которого знаешь и понимаешь, но боишься его как раз потому, что понимаешь на что он реально способен, потому что у него есть что-то такое, чего у тебя нет и чему противостоять не можешь, а потому — боишься. Хотя, если страхи понимать, здраво оценивать себя, врага, ситуацию, то как раз свою слабость можно сделать силой, а силу врага — его слабостью.

Использование же огня — ещё большее расширение рациона питания, причём та же самая пища в совершенно ином виде, и многое из того, что было вроде как не съедобно, становится съедобным, потому что подвергнув дополнительной обработке меняет свои свойства, кроме того, на переваривание, разложени пищи на элементы и усваивание телом — затрачивается меньше усилий, а значит и гораздо больше энергии удаётся сохранить для себя.

Больше энергии — больше чувств — больше эмоций — ещё больше энергии. Плюс совершенно иное сочетание энергий. Зверю магия, колдунство — инстинктивно подвластны. А тут — больше энергии и более сложные сочетания становятся знакомы — магия, колдунство, шаманизм — приобретают гораздо более мощные и сложные очертания. Что ведёт к взрывному развитию разума. Да, сознание примитивно, категории мышления узкие, но всё же это уже разум не просто зверя живущего инстинктами, а возможность заглянуть дальше, мыслить шире, доступность гораздо большего, больше благ.