Футарк. Первый атт

Документы передаю с Сирилом, почтой — слишком долго, а завезти их сам я уже не успеваю. Вернусь домой — напишу. Думаю, теперь уже можно делать это в открытую — все ведь видели Кина из Австралии, так что вопросов не возникнет.

Искренне ваш, Эдвард."

-Ну дядя... Ну прохвост! — только и смог я выговорить под недоуменным взглядом кузена...

*

В следующий раз Сирил заявился ко мне через три недели, аккурат перед обедом. Перемены в его внешности были разительными: вечно взъерошенные волосы причесаны на идеальный пробор, костюм безупречен, а вместо благоухания эпатажного цветочного одеколона — едва заметный запах парфюма вроде моего, классического.

-Все ясно, — сказал я. — Вернулась тетушка с супругом.

-Да, — тяжело вздохнул кузен и пригорюнился. — Теперь сплошная муштра с утра и до вечера... И в доме кавардак! Ремонт затеяли...

-Это же хорошо, — попытался я утешить Сирила. — А то дом и впрямь... хм... выглядел не слишком здорово.

-Угу, — мрачно ответил он. — Еще полковник, как и грозился, выставил мою машину на улицу. Теперь в этой проклятой конюшне стоит его автомобиль и его чертова кобыла!

-Не ругайся за столом, — машинально произнес я. — Попробуй лучше запеканку, Мэри ее великолепно готовит!

-Тут начнешь ругаться! — окончательно расстроился Сирил, ковыряя вилкой запеканку. — Ты бы тоже чертыхался, если бы увидел, как мама катается...

-Катается?! — Я выронил нож. — Она же смертельно боится лошадей!

-А она не на лошади, — хмуро сказал кузен. — Она на велосипеде. На курорте увидела, ей понравилось...

-А... полковник?

-А он ее поддерживает... Но она уже почти не падает! — Сирил закрыл лицо руками. — Хоть ты с ней поговори! Она тебя слушает!

-Боюсь, уже нет, — вздохнул я. — Не переживай так. Вот, положи себе паштету...

Честно говоря, вообразить тетушку Мейбл на велосипеде я не мог, воображения не хватало. Надо будет непременно наведаться в гости, полюбоваться редкостной картиной!

-Не удивлюсь, если скоро меня заставят чистить лошадь, — бубнил кузен с набитым ртом. — Все к тому идет, вот попомни мое слово!..

-Сирил, веди себя прилично за столом, — машинально сказал я и потянулся за газетой, которую с утра не дочитал.

Лучше бы и не дочитывал. С газетного разворота мне улыбалась Сигрид — знакомой чуть насмешливой и немного снисходительной улыбкой. Броский заголовок гласил: "Звезда покидает сцену! Неповторимая актриса выходит замуж за своего импрессарио!" Я пробежал глазами заметку, полную восхвалений таланта Сигрид. В самом конце нашлось коротенькое сообщение о том, что новоиспеченные супруги отправились в свадебное путешествие в Индию. Я аккуратно сложил газету и попросил Ларримера:

-Принесите коньяку, будьте любезны.

Сирил удивленно покосился на меня, но, видимо, решил, что я хочу подлечить его расстроенные нервы. Пусть так и думает...

Ну что ж... Таков путь многих актрис: чтобы удержаться на пьедестале, им приходится мириться со многим, а жертвовать еще большим. Хотя кто знает, вдруг этот чисто деловой брак (а я не мог поверить, что Сигрид вдруг без памяти влюбилась в этого коротышку, для такого она была слишком трезвомыслящей) окажется удачным? Я мысленно пожелал этой валькирии удачи, отсалютовал бокалом и пригубил коньяк...

Она еще много лет блистала в самых разных ролях, в том числе и в набирающем популярность немом кино. Должен сказать, внешность Сигрид была будто нарочно создана для черно-белых фильмов!

Ну а я регулярно выбирался на театральные премьеры и после каждого такого спектакля отправлял Сигрид букет белоснежных роз. Разумеется, без записки.

Я больше никогда не встречался с нею лицом к лицу.

8. Вуньо

Радость — тому,

у кого печалей

и горестей мало,

и тому, у кого

сила и счастье

и добрый дом.

(Старинная английская поэма)

Пребывая в самом благостном расположении духа, я медленно ехал по направлению к городу, наслаждаясь теплым летним днем. Традиционный визит к тетушке прошел без сучка без задоринки: мы очень мило побеседовали с полковником, тетушка поделилась впечатлениями о поездке, а Сирил был тише воды ниже травы и о писательстве своем даже не заикался.

Невдалеке показался всадник, и я решил было прибавить газу, поскольку это вполне мог оказаться лорд Блумберри, который не ограничится приветствием, а примется расписывать мне достоинства своей лошади, но потом передумал. Лорд обычно носился сломя голову, а под этим наездником конь едва плелся.

Увы, когда дороги наши пересеклись, я с удивлением обнаружил, что ошибся: это был именно лорд Блумберри на одном из самых лучших своих жеребцов! И то, что он не летел во весь опор, заставляя коня брать препятствия в виде изгородей, было, по меньшей мере, странно. Еще больше я поразился, когда в ответ на мое приветствие лорд ответил тем же и мирно двинулся дальше, даже не сделав попытки рассказать мне, чем именно хороши лошади именно этой породы и как он раздобыл этого вот вороного красавца.

Я так заинтересовался, что даже вышел из машины и встал, прислонившись к полированному крылу и с интересом глядя вслед всаднику. Творились какие-то чудеса: вот лорд спешился, потрепал коня по шее и, накинув поводья на ветку какого-то куста, в глубокой задумчивости уселся на подвернувшийся валун. Судя по выражению физиономии лорда, у него только что кто-то умер. Это настолько не вязалось с обычным его поведением, что я решил на всякий случай поинтересоваться, не требуется ли ему помощь. Самому соваться в лапы страстного лошадника не хотелось, но мало ли, что случилось?

-Милорд, — негромко окликнул я, подходя ближе и по привычке огибая мирно щиплющего травку коня по широкой дуге (примерно такой жеребец когда-то цапнул меня за плечо, оставив немаленький шрам).

-А, добрый день, мистер Кин, — отозвался он, будто не поздоровался со мной несколько минут назад.

-Милорд, с вами все в порядке? — осведомился я осторожно.

-Ну конечно же, все совершенно не в порядке, — вздохнул он, и я уверился — с ним что-то неладно.

-Могу я чем-нибудь помочь? Например, съездить в поместье и сообщить кому-то? Или... хм... вызвать доктора?

-Не стоит, мистер Кин, — был ответ, — это не лечится...

Час от часу не легче! Может, он узнал, что тяжело болен, и жить ему осталось всего ничего? Хотя, по правде сказать, на умирающего лорд совершенно не походил. Я бы сказал, он выглядел до неприличия здоровым! Ну, если не считать странного поведения.

-Думал, проедусь на Чертополохе, хоть развеюсь немного, — сказал вдруг он, — нет, не помогло. Никакого удовольствия. Пустил его в галоп — и всё не так. Обычно как на крыльях летишь, а теперь будто к земле тянет...

"Уж не одолела его та беда, о которой рассказывал Сирил? — подумал я. — Как бишь ее? Кажется, сплин... Но с чего бы вдруг?" Расспрашивать было неловко, но меня уже одолело любопытство.

-У вас что-то случилось? — осторожно поинтересовался я. На отвлеченные темы мне с лордом прежде общаться почти не доводилось, и я опасался допустить промах.

-Пока нет, — мрачно сказал он. — Но это только пока. Да... Послушайте, мистер Кин, вы куда-нибудь торопитесь?

-Гхм... В сущности, нет, — обескураженно ответил я. Очень уж неожиданным оказался вопрос! Впрочем, если он намерен рассказать мне о вороном красавце Чертополохе, то лучше бы я сказал, что страшно опаздываю...

-Такие дела, мистер Кин, — произнес лорд, немного промолчав.

-Простите?

-Вы не женаты, вы не поймете, — сказал он со вздохом. Ага, значит, какие-то семейные проблемы! Но я-то здесь причем? — С другой стороны, я знаю, что вы не болтун...

"Разумеется, в вашем присутствии я больше двух слов никогда и не мог высказать!" — мог бы я ответить, но промолчал. Что-то назревало.

-Мне надо кому-то об этом рассказать, — произнес лорд. — Да только выходит, что некому... А тут вдруг подвернулись вы. Случайность? Возможно. А может — божий промысел... Ну да неважно! Если вам, мистер Кин, не хочется быть исповедником, то я не смею вас задерживать...

-Если вам нужно выговориться, я к вашим услугам, милорд, — тактично произнес я.

-Тогда присаживайтесь, — велел лорд.

Я огляделся, но ничего пригодного для сидения вокруг не обнаружилось, даже второго камня. Впрочем, день был теплым, земля достаточно прогрелась, и я расположился прямо на траве (предварительно удостоверившись, что не усядусь на коровью лепешку).

-Значит, у вас действительно что-то случилось, — уточнил я, поскольку собеседник молчал. — Вернее, может случиться. И по этому поводу вы так опечалены, милорд?

-Именно, мистер Кин, — невесело усмехнулся он. — Это всё Миллисент...

Так звали леди Блумберри. Я удивился: что могло произойти? Они всегда казались очень гармоничной парой... С другой стороны, что я знаю о происходящем за закрытыми дверями поместья?

-Вы ведь в курсе, я почти на двадцать лет старше нее, — произнес лорд, и я утвердительно кивнул.

Ему самому сравнялось лет пятьдесят, хотя выглядел он едва на сорок благодаря постоянной физической активности и пребыванию на свежем воздухе, и лишь благородная седина выдавала его возраст. А леди Блумберри была очаровательной молодой дамой, примерно моей ровесницей, разве что чуть моложе. В Блумтауне все знали, что она вышла замуж за лорда, едва ей сравнялось шестнадцать (вернее, ее выдали за него родители, люди весьма дальновидные). Это был брак по расчету, вне всяких сомнений, но расчет оказался вполне удачным: мужнин титул и средства скрасили леди Блумберри разочарование от того, что ей не пришлось походить в невестах и выбрать супруга самой, а лорд Блумберри был более чем доволен красотой юной супруги и ее манерами. (Пусть она происходила не из самого знатного семейства, но воспитана была безупречно и получила достойное образование.) Ну а уж когда леди одарила мужа наследником (а впоследствии и еще двоими детьми), все сошлись на том, что лорду исключительно повезло с женитьбой.

Леди Блумберри всегда выглядела вполне удовлетворенной своим положением. Она блистала на балах, занималась благотворительностью, входила в несколько дамских обществ и кое-где даже председательствовала. Полагаю, зависть ровесниц была ей приятна...

Что же могло произойти теперь?

-В общем-то, я подозревал, что когда-нибудь подобное может случиться, — задумчиво продолжал лорд. — Семья — это прекрасно, но Миллисент вышла за меня совсем юной... Ну, вы понимаете: девушки любят всякого рода романтические истории. Свидания под луной, записки, цветы от таинственных поклонников... Невинные в большинстве своем забавы. Наверно, женщины просто так устроены...

Я утвердительно кивнул, припомнив Памелу, хотя она в итоге сделала далеко не романтический выбор... Или романтический, учитывая то, что ей пришлось покинуть родину и переселиться на овеянный флером тайны чужой материк?

-А от меня ничего подобного невозможно было добиться даже в юные годы, — сказал лорд. — Матушка порой в сердцах называла меня сухарем.

-А как же лошади? — поинтересовался я.

-Ну, знаете, не всякая девушка согласится выслушивать монолог о статях моего нового коня! — фыркнул он. — Да еще на... хм... романтическом свидании. Лошади — это совсем другое. У вас вот имеется какое-нибудь увлечение? Такое, чтобы вы отдавались ему всей душой?

-Да, — кивнул я, вспомнив о своих питомцах.

-Ну, тогда вы сможете меня понять...

-Пожалуй, — произнес я, а сам пожалел леди Блумберри: я-то выслушивал истории лорда от случая к случаю, а ей, видимо, приходилось внимать его панегирикам постоянно.

-Словом, нет у меня в душе романтики и не было, — завершил мысль лорд. — Миллисент никогда ни в чем не нуждалась. Со временем я очень ее полюбил, ну, знаете, без этих фейерверков, как бывает с юнцами, но все же. Она тоже привязана ко мне, у нас дети... И, думаю, я был ей хорошим мужем, как и она мне — верной женой, но...

Он умолк, а я начал лихорадочно соображать. Значит, сейчас леди Блумберри около тридцати. Дети уже достаточно подросли, чтобы вверить их заботам учителей, гувернеров и прочих. Общественная жизнь — это прекрасно, конечно, но она не занимает всего свободного времени, которого у леди более чем достаточно. Супруг вечно занят своими обожаемыми лошадьми, по хозяйству хлопотать не нужно, разве что слугам распоряжения отдать, и что ей остается?..

-Милорд, скажите, а у вашей супруги есть какое-нибудь хобби? — осторожно спросил я. — Ну... вышивание или что-то в этом роде?

-О, вышивать Миллисент ненавидит, — усмехнулся он. — Она немного рисует, но это никогда не увлекало ее всерьез. Но она очень любит читать, выписывает все новинки! Бывает, зачитывается заполночь.

"И я даже догадываюсь, что именно она читает", — подумал я. Наверняка душещипательные романы, где есть всё то, чего леди Блумберри недополучила в юности: кипящие страсти, любовь до гроба, лебединая верность, леденящие душу тайны и всё в том же роде. Романтика, будь она неладна! Количество переходит в качество, и вот уже хочется, чтобы все это происходило не на книжных страницах, а здесь и сейчас, и тогда добропорядочная супруга и мать может сотворить такое, что даже представить страшно!

-Милорд, — произнес я, — но не хотите же вы сказать, будто... будто леди Блумберри... хм... Простите.

-Я же сказал — пока нет, — тяжело вздохнул лорд. — Но... Вот, взгляните. Это принесла мне недавно старшая горничная. Она начала служить еще у моей матушки и очень предана семье. Именно Дейзи первой заметила неладное!

-А... что это, милорд? — поинтересовался я, с опаской глядя на смятые листы бумаги.

-Письмо, что же еще? — пожал он плечами. — Дейзи нашла его под матрацем, когда перестилала постель. Есть и другие, они заперты в шкатулке — горничная видела, как Миллисент вынимала их и перечитывала. А это она то ли не успела спрятать, то ли позабыла, то ли...

"Перечитывала перед сном", — завершил я фразу, а вслух произнес:

-Простите, милорд, я не читаю чужих писем.

-Я тоже, — криво усмехнулся он. — Но тут не удержался, грешен. Ничего особенного, в общем-то, обычная любовная чушь... Но можете представить себе, каково было мне прочесть подобное послание, адресованное моей супруге?

-М-м-м... Боюсь, что не могу, — признался я. — Но, полагаю, это было... неприятно.

-Вы изумительно подбираете нейтральные определения, мистер Кин, — сказал лорд. — Ах да, вы же по образованию юрист, вам положено это уметь... Так вот, мне было не просто неприятно. Я был в ярости! К счастью, мне хватило самообладания, чтобы немедленно не устроить сцену Миллисент... Я решил сперва разузнать, что это за тип и какого черта он обхаживает мою жену!

-И как успехи? — спросил я. Мне уже стало любопытно. — Удалось что-то выяснить?

-Пока нет, — мрачно ответил он. — Знаю только, что Миллисент вдруг полюбила в одиночестве гулять в саду, а там есть такой старый дуб с большим дуплом... Подозреваю, в этом дупле они и оставляют друг другу послания. Наш сад вы видели...