Райберт глубоко вздохнул, когда сигналы приблизились. Технически ему больше не нужно было дышать, но физические движения все еще помогали успокоить его нервы.

— Они не снижают скорости, — объявил Фило. — Вот. Они только что прошли мимо нас. Мы следуем за ними по пятам, а они все еще движутся со скоростью девяносто пять килоединиц.

— Девяносто пять килоединиц? — Райберт провел пальцами по волосам. — Я думал, у нас есть техническое преимущество.

— Похоже, не со всем.

— Есть ли у СисПрава какие-нибудь времялеты, которые могут двигаться так быстро?

— Единственный, о котором я знаю, — это зонд "Глубокая история", и это чудовище использовало массив из девяти импеллеров. Проблема в том, что при восьмидесяти килоединицах и выше импеллеры становятся нестабильными, потому что не могут поддерживать постоянную проницаемость, и начинают сталкиваться с хронотонами, текущими в неправильном направлении. Администрация, похоже, каким-то образом решила эту проблему. Ты заметил, как пульсировали сигналы? Это очень необычно. Их импеллеры должны работать по совершенно иному принципу.

— Меня больше интересует, что это значит для нас. — Райберт наклонился над удаляющимися сигналами хронопорта. — Они явно быстрее нас. Если нас заметят, мы не сможем убежать.

— Если они найдут нас и если смогут обеспечить надежный захват фазы. Хорошая новость заключается в том, что наша хронометрическая матрица должна превосходить их аналоги. Мы заметили, как они приближались к нам сзади, а это место, где наша матрица слабее всего, а они не смогли обнаружить нас, когда мы были прямо перед ними, конечно, с точки зрения времени.

— Я бы не был слишком уверен в этом.

— Почему?

— Не думаю, что они даже искали нас. — Райберт постучал пальцем по сигналам хронопортов. — Они все собрались вместе и на полной скорости несутся сквозь время. Это не шаблон поиска. Они куда-то спешат. Или, скорее, в когда-нибудь.

— Хорошо, — кивнул викинг. — Теперь, когда я подумал об этом, ты, возможно, прав. Но когда?

— Ну... — Райберт поморщился.

— Что не так?

— Я вроде как... вышел и сказал Шигеки и его головорезам, в какие годы может состояться мероприятие.

— Ах. Что ж, это действительно все усложняет.

— Прости.

— Райберт, ты никак не мог знать, что они так плохо отреагируют. Кроме того, мы думали, что нам нужна помощь.

— Мы все еще это делаем. Посмотри правде в глаза, Фило. Здесь только мы двое...

— Профессор?

— Ладно. Нас трое, и у нас за плечами девяносто лет истории, которые нам нужно просеять и каким-то образом выяснить, где в этой вселенной что-то пошло не так. Никто из нас понятия не имеет, с чего начать поиски за эти девяносто лет, и теперь отряды убийц Шигеки будут прочесывать эту часть временной шкалы в поисках нас. Как, черт возьми, мы должны это сделать? — Он внезапно остановился, плечи его поникли. — И вдобавок ко всему, должны ли мы это делать?

— Тут ты меня потерял. О каком "этом" мы опять говорим?

— Это! — Он дико замахал руками. — Пытаясь отменить Событие! Все это целиком!

— Э-э-э... да?

— Но единственный способ, которым, как мы думаем, мы сможем это провернуть, означает, что мы уничтожим всю Администрацию!

— Я знаю. И спасем шестнадцать вселенных, включая нашу с СисПравом. Это ужасно большой плюс.

— Но мог бы быть и другой способ. Такой, где ничей дом не должен быть разрушен.

— Если и есть, то я этого не вижу, и Клейо тоже. — Фило вызвал набор схем и указал на них жестом. — Это все, что у нас есть.

— Но Администрация может найти другой способ, если мы просто дадим им шанс.

— Не тот, который вернет наш дом.

— Так это мы или они? — спросил он, отводя взгляд с болезненным выражением на лице. — Так вот где мы находимся?

— Райберт, послушай меня. — Фило наклонился вперед и указал двумя пальцами. — Посмотри мне в глаза.

— Хорошо. — Он поднял глаза.

АС уставился на него немигающим взглядом. — Ты собираешься бездействовать, пока мультивселенная готовится к сожжению?

— Ну, нет. Но это не то, что я предлагаю.

— Ты сейчас через многое проходишь, приятель. Поверь мне, я знаю, даже не подключаясь, поэтому объясню тебе это настолько ясно, насколько смогу. Мы ни в чем не можем положиться на Администрацию. Этот путь закрыт, и они те, кто закрыл его. Мы все, кто стоит между мультивселенной и апокалипсисом. Теперь остались только мы.

— Но Шигеки сказал...

— Мне все равно, что он сказал! — резко прервал его Фило. — Я наблюдал, как они превращали твое тело в кашицу, и нахожу это воспоминание настолько тревожным, что испытываю сильное искушение полностью отделаться от него. Я не доверю этим... этим варварам судьбу мультивселенной!

— Но это же их вселенная! Кто мы такие, чтобы принимать такого рода решения?

— Я скажу тебе, кем мы не являемся. Мы не кучка упрямых фашистов, которые сажают за решетку профессоров истории только потому, что им не нравится то, что они слышат.

— Но...

— Ты спросил, кто мы такие? — продолжал Фило: — Мы — все, что осталось от СисПрава. Это означает, что мы единственные, кто, возможно, способен вернуть это назад и спасти любую другую реальность, которая запуталась в этом узле. Почему? Потому что больше не осталось никого, кому было бы не все равно.

— Да... — Райберт глубоко вздохнул, затем начал медленно кивать. — Да, — сказал он немного громче.

— Мы придерживаемся того решения, которое у нас есть, — сказал Фило. — Потому что это все, что у нас есть. Мы следуем этому и продолжаем преодолевать препятствия, пока не добьемся успеха.

— Ладно. Да. — Он встал немного прямее. — Спасибо. Мне это было нужно.

— В любое время, приятель.

— Итак... — Райберт скорчил гримасу, глядя на командирский стол, затем на Фило. — На чем мы опять остановились?

— Это будет проблемой. — Фило скрестил руки на груди и уставился на линейный график времени над командирским столом. Все, что было между 1905 и 1995 годами, светилось красным.

— Пока нам нужно держаться подальше от двадцатого века, — сказал Райберт. — Поскольку головорезы Шигеки уже в пути, мы не можем войти туда, пока не найдем какой-нибудь способ сузить круг поисков. Нам нужно что-то, что даст нам преимущество. Какой-нибудь способ разобраться с этой проблемой на тот случай, если нам действительно придется нырять в это змеиное гнездо.

— В этом ты прав.

— Но что могло бы дать нам... — Райберт щелкнул пальцами. — Конечно!

Фило ухмыльнулся. — О, у тебя снова этот взгляд.

— Разве ты не видишь? У нас действительно есть одна важная информация, которой нет у Шигеки.

— И что это?

— Резонанс!

— Хорошо, — ухмылка Фило исчезла. — Что с этим?

— Помни, мое прежнее тело резонировало с другой вселенной. Мы думали, что это другая вселенная, но что, если это не так? Что, если — учитывая изменения во временной шкале — я вообще не резонировал с другой вселенной? Что, если бы я резонировал с тем, чем раньше была эта вселенная?

— Хм, — Фило принял задумчивый вид, обдумывая это предложение. — Хорошо, исходные данные могут подтвердить это предположение, но я все еще не понимаю, как это нам поможет.

— Что, если есть другие люди, на которых Узел повлиял таким же образом?

— Думаю, если бы поблизости бродили другие времялеты СисПрава, мы бы их уже заметили.

— Нет, не это. Я имею в виду коренных жителей.

Обе брови Фило одновременно поползли вверх.

— Что, если один из них имел отношение к нашей версии временной шкалы? И что, если их связь была сильнее, потому что они родом из временной шкалы вокруг Узла? Может быть, даже настолько сильнее, что они помнят обе временные линии?

— Знаешь, я думаю, ты, возможно, на что-то намекаешь. Клейо, мы идем параллельно. Нам нужно подсчитать кое-какие цифры.

— Я к вашим услугам, Философ.

Фило скрестил руки на груди и закрыл глаза. Прошла минута, прежде чем его глаза распахнулись, а рот сложился в букву "О".

— Что-то не так? — спросил Райберт.

— Э-э-э... — Фило сжал челюсти и не стал смотреть ему в глаза. — Ничего страшного. Просто интересная неточность в данных.

— Ты уверен? Потому что ты только что скорчил рожу.

— Сейчас это не важно. Я отмечу это для последующего анализа. — Фило явно взял себя в руки, прежде чем продолжить. — Похоже, ты определенно на что-то наткнулся, но самая большая проблема с тем, что ты сказал, — это квантовые различия между двумя временными линиями. Чем больше вариаций, тем слабее связь. Однако, если мы начнем рассматривать случаи с меньшим количеством атомов, мы сможем значительно сократить вариации и повысить наши шансы найти кого-то с сильным резонансом.

— Значит, мы ищем кого-то, кто был ребенком, когда образовался этот узел?

— Нет, еще дальше в прошлое. У ребенка уже есть развитый коннектом. Даже если бы был какой-то резонанс, я думаю, существующий коннектом просто переступил бы через него. У тебя определенно не было двойственных воспоминаний. Мы хотим получить как можно более чистый лист с как можно меньшим количеством атомов, когда установится резонанс. Я думаю, что мы ищем кого-то, кто был всего лишь парой половых клеток у своих родителей до События, а затем был зачат после него. — Он издал долгий, медленный выдох. — Это будет проблемой.

— Как так?

— Ты знаешь, сколько сперматозоидов выбрасывается во время полового акта?

— Уммм... нет.

— Около ста миллионов. Учитывайте всевозможные крошечные вариации, и шансы на то, что беременность будет одинаковой в обоих временных потоках, становятся исчезающе малыми. И беременности должны быть одинаковыми. В противном случае не с чем будет резонировать.

— Но наши шансы не равны нулю.

— Нет, определенно не ноль. Мы просто рассматриваем очень небольшую группу беременностей.

— Насколько маленькую?

— Около двух на миллиард.

— Хм. — Райберт ссутулился, чувствуя себя опустошенным. — Это мало.

— Но не ноль, — повторил Фило. — Это все еще может сработать. У нас есть резонансная картина, записанная с твоего старого тела. Мы знаем, что нам нужно искать. Нам просто нужно, чтобы родители существовали до вступления в брак. Это увеличивает количество беременностей в наборе, которые могут быть дубликатами, и повышает наши шансы найти ту, которая есть.

— Насколько близко мы должны быть, чтобы обнаружить резонанс? — спросил Райберт.

— Мы должны быть в одной фазе и очень близки к этому. Я бы сказал, в пределах километра, чтобы наша антенна уловила четкий сигнал.

— Тогда нам нужно еще больше сузить круг наших поисков. Мы не можем охотиться бесцельно, пока на свободе рыщет Администрация.

— Согласен.

— Есть какие-нибудь соображения?

— Резонанс может вызвать психические проблемы, если закрепятся двойные воспоминания. Мы могли бы поискать это.

— Тогда ладно. — Райберт перенес графическую временную шкалу в двадцать первый век. — Поскольку Шигеки ищет нас в двадцатом веке, я предлагаю начать с двадцать первого. Мы можем заскочить сюда, в 2060 год, и осмотреться. Нам не нужно проходить через шторм, чтобы добраться до него, и какая бы глобальная информационная система ни существовала в этом временном потоке, к тому времени она должна быть достаточно надежной. Все, что мы делаем, — это заходим, связываемся и на досуге просматриваем их медицинские записи.

— По-моему, звучит как план.

— Клейо, как дела с маскировочным покровом?

— Он полностью готов к работе, профессор. Я должна быть в состоянии оставаться незамеченной системами периодического наблюдения.

— Хорошо, — сказал Райберт. — Тогда туда мы и направляемся.

— Итак, это шторм, который уничтожит вселенную, — сказал Шигеки. "Следопыт-Один" покачнулся, но ремни безопасности крепко удерживали его на месте. Бурлящий, извивающийся поток времени заполнил его виртуальное зрение, и одиннадцать хронопортов удерживали дистанцию в плюс два часа, в то время как "Следопыт-12" летел впереди.

— Мы входим в зону шторма, директор, — передала Хиннеркопф со "Следопыта-12". Корабельный телеграф обладал лишь ограниченной пропускной способностью для передачи данных, поэтому ответ Хиннеркопф поступил в виде текста, который затем был преобразован в синтезированную речь. В голосе не хватало интонации и тонкости, присущих личному разговору с ней, но это было лучше, чем зачитывать каждый ответ.

— Как у тебя дела?

— Позвольте мне сформулировать это так. Я рада, что съела легкий ланч.

— Могу себе представить. — Шигеки усмехнулся, но затем юмор улетучился, когда "Следопыт-Один" снова затрясся.

— Преодолевать шторм тяжело, но выполнимо. Однако мы должны пересекать его медленно. Я не рекомендую ничего выше килоединицы. Что-нибудь повыше, и мы можем повредить наши импеллеры.

— Понятно. Ты достала все остальное, что тебе нужно?

— Да, директор. Сбор данных идет гладко, хотя мне потребуется некоторое время, чтобы изучить их позже. Однако одна вещь сразу становится очевидной. Это чрезвычайно мощное хронометрическое явление приближается к истинному настоящему.

— И что именно это означает? — прислал Клосс со "Следопыта-2".

— Это значит, что профессор Камински прав. Вселенной придет конец примерно через тысячу триста лет.

— И, возможно, гораздо раньше для нас, — пробормотал Шигеки.

— Именно так, директор. Все, что мы находим, подтверждает его рассказ. Имеет смысл только то, что его экзистенциальная угроза нашей временной шкале также верна.

— И именно поэтому мы не собираемся позволять этому случиться. Сначала мы разберемся с ним, а потом разберемся с развязыванием этого его проклятого "узла".

— "Следопыт-12" вышел из шторма, директор. Мы переходим к нашей следующей цели.

— Хорошо. Сообщите о своих выводах, когда будете готовы.

— Да, директор. Сейчас приступаю к работе.

Шигеки ждал, пока "Следопыт-12" совершит серию быстрых микропрыжков через 2049 год. Это заняло не более нескольких минут абсолютного времени.

— Тест завершен, директор, — отправила Хиннеркопф.

— И что?

— Я бы не поверила в это, если бы не видела собственными глазами, но это правда. Изменения во временной шкале внутри шторма действительно распространяются вниз по течению. Этот раздел истории, по какой-то причине, находится в очень податливом состоянии.

— Какой твой вывод из этого?

— Опять же, это соответствует всему остальному, что мы узнали от профессора. Кроме того, я, честно говоря, не могу сказать, в чем заключаются риски. Это явление слишком далеко выходит за рамки нашего опыта, чтобы можно было делать что-то, кроме догадок. Мне нужно больше времени.

— В таком случае, мы перестрахуемся, — сказал Шигеки. — Как только мы минуем шторм, все хронопорты должны оставаться неконгруэнтными, пока не обнаружат времялет или не получат разрешение от "Следопыта-Один". На данный момент мы действуем по плану и организуем пикет. Капитан Дюрант, проведите нас сквозь шторм.