Легенды Ассиора. Война

— А Стеонские маги с Будкарцами приходили?

— А что нам маги, мы их с пушек, с воды.

— Быть добру, иди.

— Княже.

— Что?

— К тебе Будкарский посол просится.

— Ох, забыл я про него, давай, давай, поглядим, что скажет.

Вошедший человек, в черном костюме, с белым кружевным воротником, едва пересек порог, рухнул на колени, и молча, застыл.

— Проходи, тоэр, нечего в ногах валяться, — сказал Федор, — чай не ты решения принимал. А приняли, тебя не спросили. Статус ты еще не потерял, могу домой отправить. Так, что говори, зачем пришел? Или домой просишься?

— Нет мне хода домой, Ваше сиятельство, ответил посол, не вставая с колен, убьют меня там.

— Так и здесь убьют, как события будут развиваться, первый бой, и тебе конец.

— Не король мой Азеф войну эту начал, — просящим голосом сказал посол.

— Сначала встань, и сядь вон в кресло, поговорим, глядишь чего, вместе и придумаем, — ответил Федор. — Знаю я беду короля твоего, что делать то?

Посол встал сел в кресло, и затараторил так, что Федор еле успевал понимать, что он говорит:

— Я племянник Азефа Борнга, которого вы называете Грустным. Когда с королем приключилась эта болезнь, я сразу заподозрил неладное. Слишком все было явно. Меня сначала просто избили, случайные грабители, в городе. Но я член королевской семьи, поэтому их быстро нашли, мертвыми. Потом меня, случайно, чуть не убила сбесившаяся лошадь, потом, я чуть не утонул в фонтане.

Когда моя мать начала возмущаться, меня от греха, отправили сюда. Послом к воеводе Шило. Он политикой не занимался, а мне только сыпались наказания, а вот теперь эта война. И он просо заплакал.

— Постой посол, — пожалел его Федор, — ты, что совсем ничего не предпринимал?

— Я создал подполье, в него входят многие знатные люди столицы, но меня выслали, а без меня они никто, нет мужчины из королевской семьи.

— Эх, парень, сколько племянничков у Будкарского короля?

— Двенадцать, а что?

— Ладно разберемся. — тоскливо сказал Федор.

— Да какой разберемся, — взорвался посол, уже война идет, а я член королевской семьи тут. Меня просто лишат права на престол. Я бы этого Пара....

— Слушай, — вдруг осенило Федора — а у тебя портрет этого Пара есть?

— Есть, — ответил рыдающий родственник короля Азефа.

— А какой?

— Большой, в полный рост.

— Тащи парень, не пожалеешь, бери двух ястов и тащи его сюда.

Через час, в кабинете Федора стоял большой портрет Иротона Пара. Молодой человек, которого звали Иванко, родственник Азефа Грустного, с ненавистью взирал на своего врага.

Кроме него в кабинете были Ворон, Сунильда, Опора, и еще несколько человек, которых Федор пригласил, уточнив, что он объяснит им, что такое магическая диверсия.

— Слышь, Иванко, а зачем он такой большой, — спросил Федор, рассматривая портрет.

— Он приказал, что бы этот портрет, висел в моем кабинете вместо королевского.

— То есть он тебе его подарил?

— Навязал.

— Молодец! — Сказал Федор. — А теперь, смотри, как мы его накажем.

Федор достал из кармана подвеску, серебряную цепочку с крупным янтарем в форме сердечка. Он поднял камень, перешел на магическое зрение, и не просто открыл проход, он вышвырнул проклятие из камня.

Сначала ничего не происходило, но Федор видел, расползающегося по портрету липкого аморфного паука. Подумав, Федор привязал к проклятию проходящий рядом поток магической силы воздуха. Паук стал на глазах пухнуть и зашевелился быстрее

— И что ты хотел показать нам повелитель, — поинтересовался Ворон.

— Хочу рассказать вам, одну историю, — начал Федор — заметив, что краски на портрете начали понемногу расплываться. Помните этого бандита в Воличе Хозяин или как его там. Так вот, когда мы первый раз встретились, он имел ко мне просьбу....

Когда он закончил рассказ, изображения на портрете уже не было, краски расплылись и разъехались, они медленно двигались, формируя новое изображение. Но, пока, понять, что там нарисовано, не могло даже самое богатое воображение. Все с нескрываемым интересом следили за происходящим. Федор говорил о проклятии, преследующем человека во сне и накладываемом на его изображение, но он не сказал, что это за проклятие. Теперь все смотрели на радужный круговорот красок, который продолжал медленно шевелиться, ожидая, в какую форму выльется проклятие.

— Княже, — сказал Ворон, — а может это женское проклятие на мужчину не подействует?

— Не думаю, оно, как бы это сказать, всеполовое, что ли. Кстати, Иванко, этот ваш первый министр он не гомик?

— Не кто?

— Ну, мальчиков вместо девочек не использует?

— Не.

— Жаль, наверное, ему не очень понравится, хотя....

Но вот изображение стало проясняться, сначала мутно, затем, как на фотобумаге в проявителе, и вот уже стало ясно, что за изображение получилось. Первым, как всегда заржал Ворон, маг просто сел на пол. Сунильда фыркнула, а Нея захохотала, и присоединилась к Ворону, опустившись на диван.

Иванко смотрел во все глаза, он просто не понимал, почему первый министр выкатил глаза, открыл рот в немом крике и задрал голову вверх. Когда изображение проявилось полностью, он повернулся к Федору и спросил:

— И это присниться ему в ночь полнолуния,

— Как вам сказать молодой человек, — сурово сказал Федор, — мне кажется, что он поучаствует в этом мероприятии, так как показано на картине, уже этой ночью, если я все правильно сделал. Со всеми вытекающими, так словно это было наяву. И следующей и следующей, я думаю, война его теперь будет занимать мало...

* * *

Следующий день не принес Федору облегчения, а информация поступала тревожная.

Рыцари Арея выступили в поход еще вчера, значит через три дня, достигнут Дымина. Интересно, сильно испугается Будкарский командир, узрев рыцарей Арея во всей красе? Думал Федор.

Ему самому, правда, было не до того, собиралась боярская дума, напряжение росло, а князь не хотел объявлять войну, очень хотел привести все к пограничному инциденту, но, ни как не выходило. А потом Федор решил, да какая разница как назвать, опять горят дома и гибнут люди, он князь, он не может этого допустить.

Федор вошел быстрым шагом, в палату совещаний, при его появлении все встали, приветствуя владыку. Федор вышел к трону, поднялся а три ступени и развернувшись лицом к собравшимся, произнес:

— Три дня назад, войска Азефа Борнга пресекли границу Двенадцатиградия и направились к Дымину. Сегодня поступило сообщение о том, что Дымин взят в осаду. Кроме того, послы всех пяти королевств, за исключением Будкарского, покинули Росток. Это война, война одного со всеми, что скажете бояре. Дума словно взорвалась ропотом, Федор слышал, только отдельные, самые громкие голоса:

— А что, так долго, от их Сурина по тракту, два дня пути?

— Это, ежели не грабить, да не жечь!

— Да нет, большая армия идет медленно.

— Стало быть, армия большая?

— А где рыцари Арея, они, что сбежали? — задал, перекрывая всех, вопрос самый наглый, из Шило.

— Нет, по моей просьбе, они отправились домой, не вступая в бой, ответил Федор в наступившей тишине. — Но, рыцари пообещали, что, ни один солдат, не пройдет на Двенадцатиградие, через Горанлинские горы.

— А морем?

— А вот за этим я вас и собрал. Напасть на Блотин и Акуличь со стороны Аргона можно. Но это идти через топь, что проблематично для армии, можно провести войско на кораблях. Но сразу, с воды идти на штурм. Когда королевства поймут, что если они вступят в эту войну, то через горы пути нет, тогда останется только это. Нужно готовиться к обороне. Для этого мне надо знать, как укреплены города. Пока я этого не знаю, будем считать, что плохо. Но время еще есть, что скажете бояре?

Дума шумела, а Федор сел на неудобное кресло, считающееся троном. Наконец в шумящей толпе сформировались, какие-то группы, и между ними, все явственней, возникала перебранка.

— Так, все, — остановил этот бардак Федор, — каково ваше решение?

— Так, а чево им надо, — снова вылез боярин Шило, — почто, они пришли?

— Живот им мой нужен, — честно ответил Федор, — за ним и пришли, так что мне с ними не договориться, а вот вам....

— Э,э,э .... Поднял руку боярин Кожака, ты, княже, давай не темни, выкладывай все как есть.

Федор вздохнул, махнул на все рукой, сел в кресло, приказал подать боярам вина, и начал рассказ, о малоизвестных событиях, из которых Ворон поведал слушателям только часть. Он рассказал, как он попал в этот мир, как его взяли в оборот хитрые маги. Рассказал, как сила скрывала Нину, и как он сам сделал Антошу девушкой. Поведал о том, что задумал последний, и как он это делает, рассказал про поклонников чаши. Известие о гибели магов южной школы повергло бояр в шок. Они, прожившие шесть поколений под грозной ее рукой, пришли в ужас настолько, что кое-кто просто бросился бежать, спасать семьи. Но, наткнувшись на стоящих у двери преобразованных тролькаров, остудили пыл, и поняли, что бежать некуда.

Теперь, когда Федор рассказал все он, молча, сидел и глядел в пустоту.

— Что приуныл, княже, спросил за всех Кожака, или растерялся, что делать не знаешь?

— Знаю, — сказал Федор, — знаю. Расскажу вам, что делать буду. Только кто со мной, тот пусть остается, ну а кто бежать там хочет, или прятаться где. Так я не препятствую, может уходить. Даю на раздумье пять минут, время пошло.

Несколько человек встали и ушли, тролькары, молча, пропустили уходящих. А Федор тоскливо глядел им в след, думая, что сейчас потянутся, и останется он тут один. Но не остался. Из полусотни Ростокских бояр, осталось ровно сорок.

Федор поднял глаза:

— Все, все решили? Тогда закрывай ребята дверь, обратился он к тролькарам, — мужи думать будут.

— Сам, что думаешь, княже, спросил Кожака, который автоматически стал старшим.

— Думаю Стеону спасать надо, Ворон из Фессии уже там, собирает тех, кто остался. Да я, кличь, кликну, южные просто разбежались, вот и будем создавать новую магическую школу. Магистр у нас есть, королевского рода, преподавателей найдем, а прием объявим открытый. Хватит по углам прятаться, есть хоть капля силы, приходи, посмотрим, глядишь сгодишься. И еще, будет в новой школе темный факультет, будет, и нечего бояться. Враг вам темный, так вот, меня учили, что врага надо знать. И мошной потрясти придется, что у нас там с казной, кстати?

Дружный смех был ответом.

— Чего смеетесь, — удивился Федор.

— Ты это у бояр Прыщей спроси, — ответили ему, — нет у тебя казны, вся к ним ушла.

— Ну, это дело поправимое, — улыбнулся Федор, — экспроприация у экспроприаторов, или попросту, грабеж казнокрадов, разберусь сам, с вашего согласия. Теперь о войне, что предложите?

И предложения посыпались, путные предложения. Люди поняли, что это война на выживание, а бояре, прежде всего воины, хоть и учили их плохо и давно, но, кровь взяла свое.

Глава 6

Такор

Федор двигался по Воличьему тракту, во главе войсковой колонны. Это была армия, даже в его понимании. Пять тысяч тяжелой пехоты, вступление в которую в двенадцатиградии стало делом почетным. Две тысячи вольных шлемов, которые отказались сидеть за стенами, и шесть тысяч боярской тяжелой конницы, все офицеры которой, были либо из вольных шлемов, либо из тех, кто участвовал в прошлом походе. Не считая обоза, маркитантов, поваров, слуг и прочего люда. Короче, по тракту двигалось тысяч двадцать народу, до Дымина оставалось два дня пути.

Вокруг колонны шло боевое охранение, и сама колонна делилась на авангард, ядро и арьергард. Федор не представлял, когда, до этого додумались бы здесь. Так что, двигаясь в основном ядре колонны, он чувствовал себя в полной безопасности.

Прошедшие две седмицы были наполнены суетой и делами. Сначала объявили народу о нападении, затем начали доукомплектовывать пехоту и собирать новое ополчение, оставленное в Ростоке, в качестве гарнизона. Кроме того, пришло сообщение, что подобные воинские части сформированы в Родомире и Торжине, и они тоже вышли на Дымин.

Выводить войска из приморских городов, Федор запретил. Но, поставил им условие, объединенный под одним командованием флот, должен воспрепятствовать высадке противника, где бы, она не началась.

И они создали объединенный флот, увидавший его Федор, ужаснулся. Здесь явно поработали его предки. Нет, это было не собрание лодок и боевых ладей викингов. Шесть десятков крупных кораблей, из которых, самым маленьким судном, была шестидесяти весельная, двадцати пушечная галера, под косым парусом. В бухте Ростока находилось два десятка крупных судов, не считая всякой мелочи, но бухта, все равно была полна парусов. Почти десяток сорока пушечных галеонов, видимо, построенных по одной мерке, и красавец фрегат, имеющий на борту сто пушек. Увидав его, Федор просто открыл рот, теперь он понял, с чего, воображение Стеонских магов, рисовало 'Золотую лодку'.

— Откуда такой красавец, — спросил он стоящего рядом человека, в черном кителе и золотыми нашивками на рукаве.

— Построен двадцать лет назад, по чертежам одного из ваших предков, Ваше сиятельство — ответил тот. — Пираты с острова Печенки, тогда нашим купцам в печенках засели, вот и скинулись.

— И что, вывели пиратов?

— Да нет, пиратов не вывели, но наглость сбили.

— Братцы, да с таким флотом, Двенадцатиградие должно быть владыкой морей.

— Да так оно и есть, княже, — бодро ответил начальник полиции, стоящий рядом, — только собирается этот флот, ненадолго, купцы, у всех свои дела.

— А кроме этого красавца, больше военных кораблей нет?

— Нет княже, все остальное купеческие суда, вот нам бы на континенте пушки, но....

*......*......*

Трясясь в седле и вспоминая этот разговор, Федор задумался о том, что магия, действительно тормозит развитие на континенте. То есть тормозит не само наличие магии, а синяя плесень, которая налагает определенные запреты на развитие, давая взамен определенные возможности.

А откуда взялась эта гадость, и когда? Задавшись этим вопросом, он подъехал к Рантеру и спешился, поскольку ясты не любили лошадей, правда, лошади их тоже не жаловали. Отдав коня, одному из ледяных стражей, следовавшей за ним охраны, на которую он уже привык не обращать внимания. Федор задал волнующий его вопрос ястрегу. Тот задумался, и ответил:

— Официально считается, что она была всегда. Некоторые, недалекие люди, считают ее первоосновой магии. Считая, что магические существа, именно по тому и магические, что употребляют ее в пищу.

— Да я слышал такие суждения, — вспомнил Федор.

— Но это далеко не так, — начал переубеждать его Рантер, — во-первых, плесень просто ядовита, ее жрут только чудовища Горанлинских гор, но там ее полно, во-вторых, я могу преобразовываться и высоко в горах, где плесени нет, и в синьозерах и на корабле, я проверял. Нет у меня необходимости в этой подпитке. Плесень много дает, но много и забирает. Кстати, знаешь, почему среди ястрегов нет магов?

— Ну?

— По тому, что использовать магию плесени, среди ястов, считается неприличным, а истинной магии уже некому учить. А пользоваться плесенью, это, ну как среди людей лепить конфеты из дерьма, в прямом смысле.