Перекрёсток времён (главы 1-12 из 36+)

Белла стояла в тёмной комнате и переваривала всё то, что Леди Хогвартс показала и рассказала ей. Видение её будущего "Я" оказалось более чем достаточным для того, чтобы снова начать мыслить трезво, и пересмотреть стратегию, которую она собиралась испытать на Амбридж.

Конечно, она знала, что была колдуньей. Каждая девочка, рожденная в семье Блэк, была благословлена этим даром. Но колдовские формулы занимали слишком много времени по сравнению с обычными заклинаниями, и к тому же требовали больше силы. Поэтому, в основном, колдовская практика и была заброшена обладающими даром, ведь заклинания палочкой осуществлялись гораздо проще и быстрее, а колдовство в большей степени обуславливалось намерениями и эмоциями.

Белла глубоко вздохнула и собралась с мыслями о том, что ей делать дальше. По её лицу расползлась злая ухмылка, когда она придумала соответствующее наказание для жабы. Подойдя к изголовью кровати, она нависла над искажённым лицом семикурсницы, издававшей громкие рулады.

Девушка медленно обнажила серебряный кинжал, который был спрятан у неё за поясом. Лезвие сверкнуло в мягком лунном свете, который струился с картины, изображавшей ночное небо. Это полотно было создано по образу и подобию потолка в Большом зале, но отличалось от последнего гораздо меньшим масштабом.

Она приложила кончик кинжала ко лбу Амбридж и сделала микроскопический надрез. Лезвие вспороло кожу, словно тёплое масло. Амбридж даже не пошевелилась: она понятия не имела о присутствии злоумышленницы и уж тем более о том, что та собиралась сделать. Затем Белла поднесла кинжал к подушечке большого пальца своей левой руки, кольнула её и стала смотреть на выступившую кровь.

Она расположила свой кровоточащий палец над небольшим порезом на лбу Амбридж. Дождавшись, пока на порез не упадут три капли, она дьявольски усмехнулась, увидев, как её кровь втянулась в разрез. Подкрепив колдовство собственной кровью, она сделает невозможным снятие его кем-либо другим.

Затем Белла начала произносить длинную формулу проклятия, которое эта корова сама запустит посредством собственного высокомерия:

Магию твою ненавистью твоей связываю,

Фанатичные слова твои бросят тебя на землю.

На животе ты будешь ползать,

Грязью и болотом станет твоё жилище.

Ненависти твоей повелеваю квакать тебя заставить,

Пусть эхо её разносится в ночи... [1]

Белла продолжала ещё десять минут, прежде чем формула проклятия была полностью завершена. Она почувствовала, что её шатает из-за того, что она израсходовала огромное количество силы, которое требовалось для магии такого рода. Блэк была довольна, однако хотела бы посмотреть на Амбридж, когда та сама инициирует проклятие. Белла лишь надеялась, что в этот момент она окажется рядом, уж очень ей хотелось бы понаблюдать за реакцией каждого на... гм, изменения в девушке.

Наступило почти два часа ночи, когда она вернулась в Выручай-Комнату, но Гарри, очевидно, ждал её, потому что сидел в кресле лицом к двери. Прежде, чем он успел спросить, что она сделала, девушка свернулась калачиком у него на коленях, положила голову ему на плечо, обвила руками за шею, и крепко заснула под удары его сердца. Тихо посмеиваясь про себя, Гарри взял её на руки и отправился в свою спальню. Он осторожно положил её на кровать, но руки Беллы отказались освобождать его шею. Добродушно вздохнув, он лёг рядом с ней.

Юноша не знал, действительно ли она спит или притворяется, но как только вытянулся на кровати, Белла мгновенно крепко прижалась к нему, обвив руки вокруг его талии. Он поцеловал её в макушку и, взмахнув палочкой, укрыл их тёплым одеялом, а затем погасил лампы. Он сможет получить ответы и завтра, а сейчас сон манил его со страшной силой, тем более, когда на его груди спала прекрасная девушка.

* * *

Когда Гарри проснулся на следующее утро, Беллы рядом уже не было. Она оставила ему милую записку, объяснив, что поднялась пораньше, чтобы уйти в совятню и отправить письмо своей матери, а также попросила встретиться с ней в Выручай-комнате во время обеда, так как у неё есть кое-то важное для него и она хотела бы это показать. У Гарри в это утро было свободное время, поэтому он мог бы и не вставать, если бы не хотел, однако его урчащий живот категорически против этого протестовал.

В итоге он решил встретиться с Луной, чтобы проверить, как она, поэтому, быстро приняв душ, он оделся и направился в Большой зал, чтобы повидаться со странной, но очаровательной рейвенкловкой. Гарри всё ещё расстраивался из-за того, что её соседи по факультету относились к ней так плохо всего лишь потому, что она была немного странной. Однако Гарри было слишком хорошо знакомо подобное обращение, когда тебя высмеивают и издеваются, поэтому он чувствовал некое родство с маленькой блондинкой.

Он вошёл в Большой зал и практически сразу увидел Луну, сидевшую за столом Рейвенкло. Она, казалось, соорудила себе что-то наподобие Эйфелевой башни из трёх ломтиков французского тоста, положенных друг на друга, сверху намазанных овсянкой и увенчанных жареными яйцами и колбасой. Гарри лишь усмехнулся и сел за стол напротив неё.

— Доброе утро, Гарри Поттер. Ты мой Гарри Поттер или тот, другой Гарри? — беззаботно спросила Луна, не отрываясь от своего шедевра из еды.

— Что? Насколько я знаю, Луна, я единственный Гарри Поттер, — недоумённо ответил юноша.

Луна посмотрела на него и склонила голову набок, словно в глубокой задумчивости.

— Возможно, ты мой Гарри Поттер. Да, думаю, ты — это он. Но боюсь, скоро здесь будет другой, и я потеряю моего Гарри. Надеюсь, что когда он появится, то будет таким же хорошим, как и ты, — заявила она со вздохом, а затем вернулась к своему завтраку.

— Хм... ладно, — покачал головой юноша, не понимая, о чём она говорит, поэтому решил сменить тему: — Как к тебе относятся одноклассники в последнее время?

— Намного лучше. Думаю, профессор Флитвик поговорил с ними, или наша гостиная была очищена от заражения мозгошмыгами. Но я скорее склонна подозревать первый вариант. От засилья мозгошмыгов очень трудно избавиться без большого количества апельсинового мармелада, на который они падки, но я не видела, чтобы в гостиной было разбросано что-то подобное.

— Приятно это слышать, Луна. Но запомни: если твои вещи снова пропадут, эльфы помогут тебе вернуть их обратно, — сказал Гарри.

— Да, они оказались весьма полезными, — улыбнулась девушка.

— Луна... а кто этот человек, который сидит рядом с профессором Синистрой? — спросил Гарри, увидев незнакомое лицо за столом преподавателей.

Девушка в ответ заинтересованно на него взглянула.

— Это учитель Защиты от Тёмных Искусств, профессор Хедгбёрн. Гарри, с тобой всё в порядке? Я не вижу вокруг тебя нарглов, но иногда они невидимы даже для меня.

— А что случилось с профессором Амбридж? — спросил юноша в замешательстве.

— С кем? — не поняла Луна.

— Профессор Амбридж... ну, знаешь, эта жаба в розовом кардигане, — пояснил Гарри с отвращением.

— Гарри, даже я знаю, что жаба не может преподавать ЗоТИ, намного лучше она будет в качестве наглядного пособия по Гербологии, я думаю, — ответила Луна.

— Нет, Луна, я имею в виду Амбридж — сотрудницу Министерства, которая начала преподавать в этом году, — попытался напомнить ей Поттер, однако встретил лишь непонимающее выражение лица.

— Боже мой! — воскликнула Луна.

— Боже мой? Ты о чём, Луна? — спросил он.

— Ты уверен, что ты не другой Гарри? Нет, думаю, что ты — не он, — поправилась Луна. Гарри же несколько запутался.

Вдруг лицо Луны озарилось:

— Ой, я слышала об Амбридж! Мой отец рассказывал мне кое-что о Долорес Амбридж, девушке, которая училась на седьмом курсе, когда он был на шестом. Это первый рассказ, который он написал для "Придиры", и это была его первая публикация. Дай-ка вспомнить... о чём же была та история? Ах, да! Там было что-то насчёт того, что профессор Слагхорн собирал собственную армию жаб для завоевания Уэльса.

— Чегоооо? — Гарри почувствовал приближение головной боли, пытаясь найти смысл в сказанном.

— Да, по словам отца, Амбридж подверглась какого-то рода режиму размножения с целью получить господствующую расу людей-жаб, но при этом что-то пошло не так, и заговор был раскрыт, когда она прямо в Большом зале превратилась в огромную жабу размером с большую тарелку. После этого её быстро забрали профессора, и больше её никто не видел, — пересказала Луна историю, как могла.

— Луна, а у тебя есть с собой учебник по ЗоТИ? — с любопытством спросил Поттер.

— Есть! — ответила девушка, вытащив книгу из своей сумки. Это оказался тот же самый учебник, по которому преподавала Амбридж. Значит, перед Хедгбёрном стояла та же цель, что и перед Амбридж. Гарри было лишь интересно, окажется ли он таким же отвратительным.

— Луна, а у тебя уже были уроки по ЗоТИ? — спросил парень, отдавая ей книгу.

— Вчера, — ответила девушка, засовывая учебник назад в сумку.

— И какое у тебя сложилось мнение о профессоре? — поинтересовался Гарри, пытаясь получить информацию о новом пополнении в преподавательском составе.

— Ну... — задумчиво начала Луна. — Он немного робок для преподавателя по ЗоТИ, и у него не очень сильная магическая аура. Немного расстраивает то, что на уроках нет никакой практической работы с заклинаниями. Если хочешь знать моё мнение, то я думаю, что Фадж планирует захватить школу со своей армией Гелиопатов, и не хочет, чтобы мы знали, как от них защититься. Но, к счастью, я это знаю, — закончила она.

Гарри не удержался и спросил:

— И как же победить Гелиопатов?

— С помощью газированных напитков, конечно же. Эти существа поглощают сахар, но пузырьки создают естественные газообразные токсины, которые для них смертельны и заставляют их взорваться. Знаешь, Гелиопаты ведь не в состоянии их отрыгнуть, — заговорщически прошептала Луна.

Гарри улыбнулся своей подруге.

— Тогда надо будет прикупить газированных напитков. На всякий случай. — Луна улыбнулась, а Гарри кивнул ей.

Он уставился на стол преподавателей и задумался о том, будут ли иметь последствия такие изменения во времени, или они настолько незначительные, что не стоит принимать их во внимание? Однако было странно то, что Хедгбёрн преподавал здесь с самого начала года, а он о нём ничего не помнил. Неужели его воспоминания не изменяются?

Гарри откинулся назад на скамейке и сидел с задумчивым взглядом. "Белла, что же ты такого сотворила с Амбридж, что поменяло ход событий?". Он взглянул на свою правую руку, где на тыльной стороне кисти были вырезаны слова "Я не должен лгать", и убедился, что они никуда не исчезли. Юноша нахмурился.

"Если Белла как-то изменила будущее, то почему на моей руке до сих пор остаются эти шрамы?" — думал он.

— Гарри, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Луна, обеспокоившись внезапной задумчивостью друга.

— Эээ... да, Луна, я в порядке. Просто задумался, — механически ответил парень. — Знаешь, Луна, мне нужно идти, я должен выяснить кое-что, — он встал со скамейки и повернулся, чтобы покинуть Большой зал, но остановился, когда девушка позвала его.

— Гарри... — тихо начала она, а её большие серые глаза были наполнены грустью. — Я буду скучать по тебе, когда появится другой Гарри. Надеюсь, что не забуду тебя.

Юноша бросил на неё обеспокоенный взгляд и схватил за руку.

— Луна, я никуда не ухожу, и всё будет в порядке. Мы поговорим с тобой позже, хорошо?

Луна резко кивнула головой и вымученно улыбнулась.

— Хорошо, Гарри, так или иначе, другой ты какое-то время ещё не появится. Я просто хотела, чтобы ты знал.

Озадаченный Поттер искренне улыбнулся ей, и покинул Большой зал. Он направился обратно в Выручай-комнату, решив прогулять первый урок. Гарри надеялся расспросить Леди Хогвартс о некоторых аспектах временных линий.

* * *

Белла вошла в Большой зал вместе с Лили Эванс. Отправив письмо матери, Беллатрикс отыскала жизнерадостную рыжеволосую первокурсницу-гриффиндорку и пригласила её присоединиться к ней за завтраком. Ей очень нравилась эта умная девочка, и она поняла, почему Нарцисса с ней так быстро подружилась. Лили была страстной и непредубеждённой, и настолько открытой этому новому миру, в который попала, что невозможно было не заразиться ее энтузиазмом.

— Лили! — помахала Нарцисса со своего места возле Андромеды. Рыжая помахала в ответ и присоединилась к своей подруге. Белла же уселась напротив своих сестёр и начала накладывать завтрак на тарелку.

— Ты слышала что-нибудь об Оливии? — прошептала Андромеда через стол.

Белла посмотрела на сестру.

— Нет, а что случилось? — спросила она с интересом.

— Я слышала, что сегодня утром она упала с высоты нескольких лестничных пролётов и сильно пострадала. Час назад её отправили в больницу Святого Мунго.

— Вот как? — отозвалась Белла, осматривая стол в поисках Рудольфуса, но обнаружить его не смогла.

— Да, хотя всё это странно, — добавила Андромеда.

— Почему? — поинтересовалась Белла.

— Мадам Помфри — один из лучших целителей в стране. Странно, что она оказалась не в состоянии позаботиться об Оливии здесь, — размышляла средняя из сестёр Блэк.

— Может, она просто решила подстраховаться и убедиться, что у Оливии не останется долговременных повреждений, — предположила Белла.

Андромеда пожала плечами:

— Может быть. Во всяком случае, я подумала, что раз она была твоей подругой, ты можешь больше знать о случившемся.

— Нет, я не знаю, — Белла перевела взгляд на свою тарелку, вонзая вилку в ближайшее яйцо. — Но спасибо, что рассказала мне об этом.

Белла знала, что Рудольфус, скорее всего, будет зол на Оливию, когда та сообщит ему, что потеряла своё кольцо. И, может быть, в то время её не слишком волновали последствия, а сейчас она чувствовала себя виноватой. Пусть и косвенно, но все же.

— Что такое, разве Благородный Дом Слизерина теперь позволяет сидеть за своим столом грязнокровкам? — раздался жеманный голос, который услышали все за столом.

Лили съёжилась и опустила голову.

— Не делай этого, Лили! — приказала Белла девочке, тем самым обратив на себя её внимание.

— Подними голову и гордись тем, кто ты есть. Не позволяй другим людям заставлять чувствовать себя хуже, — сказала Белла девушке, и та кивнула с улыбкой, выпрямила спину и сверкнула глазами на ведьму, которая озвучила обидный комментарий.

— Ооо, смотрите-ка, грязнокровка думает, что она... кваааак! — Ведьма с короткими вьющимися волосами покраснела. — Я... я не знаю, откуда это взялось, — смущённо улыбнулась она.

— Дорогая Долорес, какие же у тебя огромные ГЛАЗА, — проворковала Белла.

Студенты рядом с высокомерной ведьмой, не отрываясь, смотрели, как её глаза, казалось, медленно увеличились в два раза по сравнению с нормальным размером. Они буквально выпучились из глазниц девушки. Некоторые студенты начали удирать от неё, завидев такую картину.

— Ох, дорогая моя Долорес, какой же большой у тебя рот, — продолжала Белла в притворном беспокойстве.