1. Обыграть Властителя. Медальон

— Не наберется, — согласился Стивен. — Наемникам все равно, на чьей стороне сражаться. Сколько бы я не предлагал им денег, этого будет мало. Подошедший враг сможет предложить больше — предложит взять все, что есть в нашем замке и получить награду еще и сверх этого. Думаю даже, что нам придется выбираться из замка потихоньку от собственного гарнизона. Как только герцог окончательно разобьет короля, нас могут взять в плен наши же охранники, желая выслужиться перед новым монархом. И я не знаю, какая тогда нас ждет судьба.

— Но почему бы нам тогда не бежать прямо сейчас? Или ты надеешься, что король все-таки победит? — нервно поинтересовалась я.

— У Людовика нет шансов. Но я жду весть о нашем отце, Элизабет. Я не могу уехать, пока не буду знать, что с ним.

— И как ты собираешься это узнать?

— Мы договорились с отцом, что он пришлет одного из верных людей в качестве гонца, — объяснил Стивен.

— Надеюсь, будет не слишком поздно. Слушай, а что если обратиться к Патрику? Жених он мне или нет? Хотя... наверняка он тоже не в чести у герцога. И, возможно, тоже собирает вещи.

— Не надейся! — фыркнул Стивен. — Он первым перебежал под знамена герцога. И, естественно, тут же отрекся от своих обязательств по отношению к тебе. Герцог предложил ему в жены одну из своих племянниц, и я думаю, что Патрик не упустит свой шанс.

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Я периодически получаю вести с мест сражений. Иначе как бы я мог следить за происходящим? Я не хотел говорить тебе о твоем женихе, не желая расстраивать, но теперь скрывать такие новости опасно. Послушай меня, Элизабет, ни в коем случае не выходи за ворота замка, даже если там будет стоять сам Патрик и публично клясться, что возьмет тебя в жены.

— Хорошо, — вздохнула я, в очередной раз убедившись, что все мужики козлы.

Впрочем, Стивен зря беспокоился. Ни Патрика, ни кого бы то ни было еще у ворот нашего замка не появлялось еще недели две. А обещанный отцом гонец прискакал ночью. Он скользнул в один из потайных ходов, чтобы не быть замеченным никем из гарнизона, и пробрался к Стивену. Брат тут же поднял меня, мы тихо собрались и выскользнули из замка. Да, не зря мы держали лошадей в полной готовности, обвязав им копыта тряпками! Уходить пришлось быстро и тихо. Пригодились и собранные мной заранее припасы еды, и приготовленная одежда, и сеть потайных ходов из замка. Стивен отпустил гонца на все четыре стороны, и мы припустили в сторону границы. Брат собирался пересечь ее по морю и поселиться в каком-нибудь небольшом городке одного из соседних королевств, занявших по отношению к происходящим военным действиям позицию нейтралитета. Денег, правда, у нас было не слишком много (богатство лорда Фотона состояло, в основном, из земельных угодий), но вполне достаточно для того, чтобы нормально устроиться на новом месте. А если учесть еще и прихваченные нами драгоценности (в том числе медальон), то волноваться за наше будущее вообще не стоило. При одном условии. Если мы сумеем живыми и невредимыми покинуть страну, по которой шляются банды разбойников и дезертиров, и довезти все наши ценности в целости и сохранности. И в том, и в другом у меня были серьезные сомнения. Мы скрывались, пробирались вперед по ночам, избегали людные тракты... к концу путешествия и я, и Стивен были похожи на двух оборванцев, при взгляде на которых становилось жутко. От лошадей, разумеется, нам пришлось избавиться, и последние пару дней мы передвигались почти ползком. Думаю, если бы не Стивен, я не прожила бы в этом мире и двух дней. Спасибо лорду Фотону, обучившему своего наследника воинскому делу.

Я невольно вздохнула. Лорда было жаль. Я настолько привыкла к этому человеку, что воспринимала его как собственного отца. Смерть лорда Фотона стала для меня действительно печальным событием. Вот ведь как странно складывается жизнь! Еще недавно я имела все, чего только можно пожелать, и даже чуть больше. А сейчас я бегу в неизвестность, оставшись и без замка, и без отца, и без приданого. Ну и жениха, (естественно!), как корова языком слизала. Хорошо хоть судьба дала мне старшего брата. Не представляю, что бы я без него делала. Выяснив, что ближайший корабль отправляется в нужную нам сторону аж через неделю, он мудро решил пристроить меня на это время в монастырь (вместе с деньгами и драгоценностями, так надежнее будет). Сам же Стивен, наплевав на плавающие в его жилах три капли королевской крови и доставшийся ему по наследству титул лорда, собрался наняться на корабль квартирмейстером, намереваясь подобным образом отработать наш проезд. Деньги Стивен светить никак не хотел. В принципе, мудрое решение. Теперь мы не являемся ни знатными, ни влиятельными людьми, заступиться за нас некому. Так что если только команда узнает, что у нас есть деньги и драгоценности — живыми мы до берега не доберемся.

Надо сказать, что опыт сидения в монастыре оставил у меня весьма неприятные впечатления. Снова влезать в уродливое платье из мешковины и поститься круглыми сутками не хотелось. Однако другого выхода попросту не было, и я с планом Стивена согласилась. А уж когда мне удалось привести себя в порядок и вымыться, я вообще пришла в хорошее расположение духа. А Стивен меня еще и утешил, сказав, что нашел самый приличный монастырь в округе, ибо пограничный город, до которого мы добрались, просто кишел различными сектами. Николаиты, которые под предлогом, что женщина — исчадие ада и исторгнута из недр преисподней на землю для совращения мужчин, считали более нравственным отдавать предпочтение собственному полу. Гностики впали в другую крайность, утверждая, что женщина призвана быть общей собственностью. Валентиниане, которые не вступали в пререкания с обеими сектами, мудро сочетали обе точки зрения — они утверждали, что дозволены все виды распутства. 4 Было и много чего еще, что просто не поддается описанию. Причем у каждого братства был свой монастырь, своя форма одежды и свой святой, которому они поклонялись. Бог ты мой, да для чего вообще нужны все эти братства? Зачем им эти дурацкие одеяния? Чтобы отличаться от всех, или чтобы заставить всех присоединиться к своему братству? Это было бы неповторимое зрелище: весь мир в капюшонах и масках с двумя круглыми дырочками для глаз. И они еще убеждают, что это угодно Богу! Какому?!

Впрочем, грех жаловаться, мне еще повезло. Монастырь, куда меня поместил Стивен, никакими извращениями не страдал. (Разумеется, если не считать извращением данный монахинями обет вечной девственности). Да и ничем не отличался от того монастыря, в котором я оказалась, впервые попав в этот мир. Такая же стервозная мать-настоятельница (габаритами с небольшого мамонта, несмотря на старательное умерщвление собственной плоти), те же посты, перила, которые нужно натирать воском и священные истории, которые читали по вечерам. Как-то раз ко мне заскочил Стивен, чтобы проведать, как я живу, и мать-настоятельница тут же заставила меня прочитать ему какую-нибудь историю из "жития святых". Ни мне, ни Стивену этого было до смерти не надо, но деваться было некуда. Ссориться с настоятельницей было глупо, а уж прослыть в ее глазах недостаточно ревностными христианами — еще и опасно. Я подмигнула разозленному Стивену и пообещала, что выбранная мной история ему понравится. Успевший узнать меня получше брат тут же оживился и приготовился слушать.

— Не знаю, в какой стране, но был такой интересный город — Ансир, — начала я занятное повествование. — Так вот. Жили там 7 прекрасных девственниц-христианок, самой юной из которых уже стукнуло 70.

— Сколько? — поперхнулся Стивен.

— 70.

— Элизабет, ты издеваешься? Прекрасные в 70 лет?

— Ты просто никогда не читал священных историй. Между прочим, одна из главных библейских героинь, некая Сарра, умудрялась и в 90 лет кружить фараонам головы, — назидательно поведала я. — Конечно, интересно было бы узнать, какой такой косметикой она пользовалась, чтоб до 90 лет оставаться прекрасной женщиной, но рецепта с тех давних времен не осталось.

— Ерунда! — припечатал мой брат.

— Ты дальше слушай. Не перебивай трагическую историю.

— А это история еще и трагическая? — фыркнул Стивен.

— Разумеется! — поведала ему я. — Потому что кроме семи девственниц жил в Ансире злостный губернатор, которому не нравилось их вероисповедание и праведный образ жизни. И тогда прекрасные старушки были приговорены к тому, чтобы их познали молодые люди всего города.

— Погоди, Элизабет, ты точно уверена, что это старушки были осуждены? — уточнил брат, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Скорее уж юноши были приговорены к страшному испытанию изнасилования этих 7 девственниц. По крайней мере, такой вариант выглядит более правдоподобным.

— Я тебе священную историю читаю, — фыркнула я. — Так что молчи и верь всему, что в ней написано, если не хочешь прослыть еретиком. Тем более, что никто на этих девственниц так и не польстился.

— И что дальше было? — заинтересовался сюжетом священной истории Стивен.

— А дальше в нашей истории появляется еще одно интересное лицо — некий святой трактирщик Феодот.

— Трактирщик? Святой? — снова перебил меня своим фырканьем Стивен.

— Представь себе, — улыбнулась я, изо всех сил стараясь выдержать серьезный стиль повествования. — Этот трактирщик усердно молился, чтобы престарелые девственницы не стали жертвой каких-нибудь искушений. И так Феодот достал всех своими причитаниями, что святая дева снизошла к его просьбе, и утопила всех семерых старушек. Что оставалось делать бедному губернатору, которого лишили развлечения в виде казни инакомыслящих? Он прекрасно знал, что христиане умеют ходить по воде, как посуху и поставил у озера охрану. Сделал он это как нельзя кстати. Через три дня после описываемых событий одна из утопших старушек привиделась Феодоту во сне. Видимо, в страшном, поскольку тот тут же порешил выловить утопленниц из озера. Надо сказать, что за прошедшие три дня девственные старушки не приглянулись даже рыбам и ракам, так что у Феодота был шанс выудить дам из озера в целости и невредимости. В общем, трактирщик взял с собой пару сообщников и, вооруженный священным рвением, двинулся к озеру.

— И что, священное рвение помогло ему против стражников озера? — усомнился Стивен.

— Конечно помогло! Потому что к Феодоту присоединился некий небесный воин, местный святой, недавно замученный за христианскую веру.

— Ничего себе!

— Это что, настоящее чудо еще впереди... Страшная гроза с громом, молнией и проливным дождем иссушает озеро.

— Иссушает? — саркастично уточнил Стивен.

— Вот именно, — кивнула головой я, изо всех сил стараясь оставаться серьезной. — Феодот вылавливает своих так и не согрешивших старух и быстро их хоронит.

— Послушай, Элизабет, но это же бред какой то! — помотал головой Стивен.

— Ничего подобного. Священная история засвидетельствована двумя почтенными монахами, один из которых иезуит. 5

— Да мне хоть папа римский! — возмутился брат. — Как можно позволять невинным девушкам читать такие истории? Убийства, изнасилования, чудеса какие-то противоестественные... да еще и инквизитор в качестве достойного доверия лица! Да кто в здравом уме будет верить инквизиции?

— Мало ли, — хмыкнула я. — Ты бы слышал, какие дифирамбы поет святейшей инквизиции наша мать-настоятельница ... Она считает, что существование многочисленных сект в этом городе объясняется тем, что местная инквизиция действовала недостаточно решительно и не полностью истребила всех неугодных.

— Полторы тысячи сожженных только за прошлый месяц — это недостаточно решительно? — поразился Стивен. — А резня на островах? После того, как туда прибыли монахи с крестами, там ни осталось в живых ни одного местного жителя! Это как?

— Мать-настоятельница говорит, что инквизиция действовала из благородных побуждений, исходя из интересов христианской цивилизации, — поведала я брату. — И вообще она считает, что инквизиция по своей природе добра, нежна и консервативна. 6

— Интересно, как она запоет, если сама попадет в руки инквизиторов! — буркнул Стивен.

— Главное, чтобы мы туда не попали, — резонно возразила я. — Поэтому, прошу тебя, будь осторожней. Не высказывай своих истинных мыслей, лучше молчи. Нам осталось пробыть в этой стране всего два дня. Кстати, где мы будем размещаться на корабле? Идеально было бы, если бы я вообще никому не попалась на глаза. Никто из команды не должен даже заподозрить, что я женщина.

— Как раз напротив, — довольно улыбнулся брат. — Тебе придется быть именно женщиной. У меня есть идея, Элизабет. Наши планы меняются. Через два дня в сторону Топлинга отправляется корабль. Этот город ничем не хуже того, куда мы планировали направиться изначально. Корабль, про который я тебе говорю, принадлежит наследной принцессе Западного Предела Августе. Не знаю уж, какая политическая необходимость заставила ее предпринять визит в нашу страну, однако нам это на руку.

— А откуда ты знаешь эту принцессу? — удивилась я.

— Я был представлен ей, когда находился по королевскому поручению в Западном Пределе, — пояснил брат и так сыто улыбнулся, что мне стало понятно — одним только официальным представлением дело не обошлось. — Увидев леди Августу, я нашел возможность вновь предстать перед ней. Принцесса с удовольствием пригласила меня составить ей компанию до Топлинга.

— А я?

— Я сказал леди Августе, что меня сопровождает родная сестра, получившая достойное воспитание, которая может стать ее фрейлиной. Принцесса, вынужденная обходиться в пути минимальным штатом прислуги, благосклонно приняла мое предложение.

— Но я представления не имею, как быть фрейлиной! — испугалась я.

— Ничего, освоишься! — отмахнулся Стивен. — Это ведь только до Топлинга. Меня гораздо больше волнует, где я смогу купить тебе хотя бы более менее подходящее платье. Достойное роли временной фрейлины.

Платье, которое достал мне Стивен, было действительно довольно приличным, и даже подходило мне по размеру. Принцесса приняла меня весьма благосклонно и даже соизволила объяснить мне мои обязанности. Хм... действительно несложно. Пойди, подай, принеси, составь компанию. Что мне, жалко что ли? Правда, быть фрейлиной всю свою жизнь я вряд ли бы согласилась (условностей и правил на этой работе было столько, что запомнить просто не представлялось возможности), но тем не менее путешествие было вполне приятным. А затем стало еще и полезным, когда я выяснила, что принцесса Августа увлекается не только моим братом (она проводила с ним все ночи напролет) но и магией. Сначала, зная, как свирепствует инквизиция, я этому слегка удивилась, а потом, когда выяснила, что в Западном Пределе инквизиции нет, все встало на свои места. Я осторожно спросила, может ли принцесса открыть портал в другое измерение, но оказалось, что Августа вообще не имеет представления о существовании иных миров. Жаль. Одной надеждой меньше. Но только одной. Ибо у меня возникла идея загнать принцессе эльфийский медальон, причем как можно дороже. Его цену как украшения я у ювелира выяснила, осталось сделать накрутку на его магические свойства.