Здесь Русью пахнет (русь 2)

— Чего ты нам мозги пудришь? — не поверила Нина, убрав все-таки огненный шар. — Нет у дьюлы таких мощных магических способностей. А с помощью артефактов да амулетов подобных тварей не наколдуешь.

— Так то один не наколдуешь. А сколь магов у дьюлы? — возразил леший. — К тому ж, и не колдовал он вовсе этих тварей. Сами они возникли как довесок к другой волшбе, сильной да страшной.

— Так этот придурок, работая с темной магией, не экранируется! — поняла Нина. — Вот идиот... у него же лишней энергии куча уходит! А лишних проблем прибывает.

— Ну, дык что, можа отпустишь меня? — заискивающе взмолился леший. — Не буду больше я вам пакостить, вот чем хочешь клянусь!

— Ну? Что скажете? — поинтересовалась Нина у своих попутчиков.

— Отпусти его! — попросила княжна.

— Желание дамы — закон для мужчины. Я тоже присоединяюсь к просьбе княжны. Пусть идет. — решил эльф.

— Но если он еще раз попадется мне на пути, пусть на себя пеняет! — мрачно предупредил гоблин.

— Как скажете, — согласилась Нина. — Повезло тебе, добрые мы сегодня, — сообщила она лешему, снимая с него магическую сеть. — Но я бы не рекомендовала тебе нарушать свою клятву. Очень не рекомендовала бы. И чтобы у тебя не возникало такого искушения, я на тебя маячок поставлю. Как только к нам еще какая-нибудь гадость полезет, так он сразу сработает и взорвется. От тебя и трухи гнилой не останется. Ты меня понял? — леший покивал головой. — Вот и славно. А теперь иди отсюда, с глаз долой! — старичок кивнул и послушно исчез.

— Надобно остановиться на ночлег пораньше, — предложил эльф. — Раны осмотреть, да перевязать. А ну как зараза какая прилипла?

— Хорошо, — согласилась Нина, сделала неосторожный шаг вперед и чуть не рухнула на землю от пронзившей всю ногу боли. — Вот черт! — охнула она.

— Что? — испугался поддержавший ее Форс.

— Да корень какой-то во время боя меня за ногу дернул. Вывих, наверное, — предположила Нина.

— Садись на Ирода, — предложил эльф. — Сейчас доедем до какой-нибудь удобной полянки, осмотрим.

К счастью, подходящая полянка с маленьким ручьем и густой травой подвернулась путникам довольно быстро. Солнце только начало клонится к вечеру. Однако продолжать путь дальше никто и не думал. После боя действительно было просто необходимо отдохнуть и осмотреть раны. Благо, никакой заразы в ветках деревьев не оказалось. Меньше всех пострадала княжна, которую прикрывали спинами. Она отделалась только разорванным в нескольких местах платьем. Эльфу с гоблином пришлось труднее. Несколько веток все-таки добралось до их кожи, и теперь раны кровоточили. Впрочем, и Форс, и Лерленн были достаточно опытными воинами, чтобы не обращать внимания на такие мелочи. Раны смазали, перевязали и благополучно о них забыли. Такие ранения не помешают ни сражаться, ни идти дальше. В этом плане Нине повезло меньше. Щиколотка на ее правой ноге распухла так, что сапог не хотел сниматься и его пришлось резать. Встать на ногу Нина тем более не могла, так как боль давала о себе знать. Форс ощупал щиколотку и вынес вердикт.

— Вывих. Однако ж, довольно серьезный. Я смогу его вправить, но тебе придется потерпеть, — предупредил он Нину. — Сядь на бревнышко. — Она шмыгнула носом и кивнула головой. Гоблин обхватил одной рукой икру, другой лодыжку и дернул.

— Ай! — не выдержала Нина, и из ее глаз брызнули невольные слезы.

— Ничего, сейчас все пройдет, — неуклюже попытался утешить ее Форс, присел рядом и слегка приобнял.

Это оказалось последней каплей. Нина уткнулась ему в плечо и продолжила всхлипывать с удвоенной силой, жалея себя, несчастную. В первые секунд несколько гоблин слегка опешил от подобного разворота, а потом обнял Нину крепче и начал гладить по голове, шепча слова утешения и уговаривая ее, что все пройдет, и что буквально завтра нога будет как новенькая. Всхлипывания постепенно стихали, но выпускать Нину из объятий Форс и не думал. Точно так же, как не думал он в данный момент ни об опасности, ни о сражениях, ни о дьюле, ни о чем другом. Слишком приятно было ощущать в своих объятиях податливое женское тело. Утешать, шептать какие-то глупости, гладить по голове... приятно настолько, что отрываться от этого занятия Форс не хотел ни за какие блага мира. Его тело пылало, охваченное огнем, пульс стучал часто и беспорядочно, и ему потребовалось все содействие его далеко не безграничной воли, чтобы не уступить обстоятельствам, которые складывались весьма многообещающе. Форс знал, что потом Нина возненавидит его за это. Возможно, сейчас она не владеет собой, но это всего лишь миг безумия, который застает врасплох и самых рассудительных женщин.

Вряд ли ведьма в действительности испытывает к гоблину нечто большее, чем дружеские чувства. Да и те дались Форсу с большим трудом. Еще никогда он не проявлял столько терпения и настойчивости, чтобы завоевать чье бы то ни было хорошее отношение. Обычно Форсу наоборот было плевать на то, что все о нем думают. Однако Нина в число этих самых "всех" не входила. Гоблин таскал ее с собой по Вемее, развлекал, и лез из кожи вон, чтобы Нина начала воспринимать его как друга. И если сейчас Форс посмеет преступить черту этих дружеских отношений, он потеряет ведьму навсегда. Как бы ни хотелось ему перейти от объятий к чему-то большему, ощутить близость ее созданного для любви тела, следовало поумерить свой пыл. А для этого лучше всего было бы отодвинуться от Нины на расстояние. Форс тяжко вздохнул, неохотно выпуская ведьму из своих объятий и решительно направился за хворостом. Жаль, в этом лесу нет озера! Холодная вода конца октября привела бы гоблина в чувство! Может быть. Хотя для большей надежности Форс предпочел бы просто завязать глаза. Ибо Нина в мужском дорожном костюме представляла собой такое искушение, которому не смог бы воспротивиться даже святой. Пышные формы, снизу облаченные в обтягивающие штаны, а сверху прикрытые полупрозрачной рубашкой были настолько гармоничными и завлекающими, что игнорировать их было попросту невозможно. Хорошо хоть погода стояла весьма прохладная, и Нина ехала в куртке, снимая ее только возле костра. Иначе Форс точно не выдержал бы и совершил бы какую-нибудь глупость. Нежная, розовая плоть, мелькающая в вырезе рубахи, доводила его до умопомрачения.

Форс кинул очередную охапку хвороста рядом с костром, отошел к ручью и, зачерпнув горсть ледяной воды, умылся. Нина — ведьма, привечаемая василиссой. А он... он всего-навсего гоблин. Даже не человек. Пришедший из другого мира и не имеющий ничего, кроме одежды, коня и Ледяного клинка. Конечно, пожив в Ингрии, Форс понял, что здесь люди относятся к гоблинам намного лояльнее. Однако Нина — это не трактирная девка, готовая за пару монет скрасить досуг дружиннику, какой бы он ни был расы. А приличные девушки обходили гоблина за версту. Раньше Форса это не сильно трогало, ибо покладистых девок в Вемее было гораздо больше. Однако сейчас он уже не мог игнорировать этого факта. И гоблин впервые в своей жизни пожалел, что не родился человеком. Хотя... ну кто он такой? Десятник, служащий в охране города. В лучшем случае, ему повезет, и он выбьется в сотники. Невелика разница. Все равно он останется наемником. Псом, натасканным глотки рвать. А Нина наверняка займет свое место среди уважаемых жителей Фотии. Нет, гоблин даже не рассчитывал, что между ним и ведьмой может быть что-нибудь серьезное, но понимать, что не может быть вообще ничего, было невыносимо.

Для Нины пребывание в объятиях Форса тоже не прошло даром. Во-первых, ей было совестно, что она расклеилась и разнюнилась из-за какого-то вывиха, а во-вторых, ощущение заботы и внимания было приятным. Даже чересчур. Объятия Форса были надежными, успокаивающими и весьма уютными. Настолько, что если бы гоблин не сбежал собирать хворост, неизвестно еще, чем бы это закончилось. Поскольку теперь Нина точно была уверена в том, что ее интерес к Форсу явно не безответен. Она же видела его взгляд! Всего мгновение после того, как гоблин выпустил ее из своих объятий. Всего лишь ускользающее мгновение, но Нине этого хватило. Янтарные глаза Форса, обычно столь жестокие и холодные, теплились мягким золотистым светом. Казалось, в них пляшут крохотные искорки, которые то меркнут и затухают, то разгораются так, что почти сияют. Точно так же, как сияют в темноте глаза хищников. Этот взгляд был настолько голодным, откровенным и пробирающим до костей, что сомнений в его предназначении не оставалось. Форс явно был не против перешагнуть границы дружеских отношений, уже явно не устраивающие обе стороны. И в тоже время боялся этого. Не меньше, чем сама Нина. Ибо было совершенно непонятно, чем все это кончится и куда их обоих потом понесет.

Лерленна с княжной такие вопросы не волновали. Даже странно. Анна была невестой дьюлы, а эльфы считали ниже своего достоинства связываться с людьми. Однако парочка, похоже, забыла и о том, и о другом. Нежные взгляды превратились в откровенно влюбленные, и эльф с княжной не замечали никого и ничего вокруг. Они упивались обществом друг друга, часто общались, еще чаще молчали и вели себя так, словно оказались на прекрасной лужайке, а не на дороге, полной опасностей. И ладно еще юная, не знающая жизни княжна, а эльфа-то куда понесло? Ведь взрослый, разумный, серьезный мужчина не мог не отдавать себе отчет в том, что подобное поведение попросту не безопасно! О чем он думает вообще?

Да ни о чем. Лерленн мог бы сказать это абсолютно честно. Думать ему совершенно не хотелось. Потеряв голову от любви впервые в жизни, он желал насладиться новыми ощущениями как можно полнее. Эльф не знал, сколько времени ему отпустила судьба. Но он готов был с ней поспорить. И определенно не собирался отдавать Анну дьюле. Бячислав был просто недостоин такого сокровища! Однако как объяснить это своим соотрядникам, Лерленн не знал. И если Нина (возможно) еще согласится с доводами эльфа, то Форс, наверняка, встанет на дыбки. Ведь дьюла держал в своих руках две жизни, и ради какой-то княжны гоблин точно не захочет пожертвовать собственной. А как обмануть Бячислава Лерленн не имел представления. Как и о том, что делать с остальными проблемами, которых было предостаточно. Начать хотя бы с того факта, что ни один эльф в здравом уме еще не связывал с человеком свою жизнь. Лерленн даже не хотел представлять, что скажет его величество Оберон, когда до его ушей дойдет весть о странном выборе его подданного. В лучшем случае — ничего хорошего. Но скорее всего, эта новость вызовет скандал. Лерленна наверняка лишат титула, прав на наследство (это расстраивало эльфа меньше всего, ибо наследовать в разрушенном замке было нечего), а его фамильный клинок переломят пополам над его головой.

Лерленн прекрасно знал обо всем этом. Но отступиться от Анны уже не мог. Он даже готов был пойти на то, чтобы прожить всю свою оставшуюся жизнь среди людей, только чтобы не расставаться с полюбившейся ему княжной. Однако дьюла, Форс и Оберон были не единственными препятствиями их союза. Существовал еще и отец Анны, князь Володимир, который наверняка будет против такого разворота событий. Да и сама княжна, воспитанная в традициях послушания и почитания отцовской воли, вряд ли сможет перешагнуть все вышеперечисленные преграды. Она не захочет, чтобы ради нее Форс подвергал свою жизнь смертельному риску, она никогда не сможет забыть, что просватана за дьюлу, что ее отец настоял на этом браке, и уж точно она не переживет встречи с надменным и самолюбивым Обероном, искренне считающим людей чем-то вроде ядовитых гусениц. Но даже понимая все это, Лерленн не хотел отступать. Он готов был рискнуть. Главное, чтобы Анна все-таки согласилась соединить с ним свою жизнь. Все остальное было уже не так важно.

На темно-синем бархате неба сияла полная луна, бросая на землю призрачный свет. Эльф и княжна увлеченно целовались, позабыв обо всем. Мягкие сумерки окутали поляну и все вокруг казалось нереальным. Словно звездная пыль, отделив Лерленна и Анну своим серебристым покрывалом, унесла обоих в волшебную страну грез.

— Вы что, совсем охренели? — грубо прервала их уединение внезапно проснувшаяся Нина. — Ребята, вы не заигрались часом? Вы вообще помните, что Анна является невестой Бячислава?

— Уже нет, — надменно сообщил эльф.

— Не поняла... — слегка оторопела Нина.

— Анна моя невеста. Я попросил у нее руку и сердце, — пояснил Лерленн с чувством собственного достоинства.

— Лучше бы ты попросил у нее ногу и печень. Жрать охота, — фыркнул тоже проснувшийся гоблин.

— Это не смешно! — возмутилась Нина. — Как мы сможем вернуться к дьюле без невесты? Что мы ему скажем?

— Да брось ты, — лениво отмахнулся гоблин. — То ж видно было, что эти голубки споются. Так неужто Лерленн прежде, чем предлагать княжне руку и сердце, не подумал о том, как нам из этой истории выпутаться?

— Подумал? Да ты посмотри на него, Форс! Он вообще не в состоянии ни о чем думать, кроме как о княжне! Блин, народ, мы не можем бросить служить дьюле сейчас, когда нарисовалась такая замечательная возможность его уничтожить! Если мы приедем к Бячиславу без Анны, он окончательно потеряет к нам доверие. И ни за что не подпустит нас близко!

— Думаешь, коли мы привезем Анну, он поведет себя по-другому? — усомнился эльф.

— Навряд ли, — неожиданно поддержал его Форс. — Вероятность того, что дьюла нам позволит приблизиться к себе, примерно такая же, как если бы нам приказали захватить с боем дырявый сарай. Я даже думаю, что шансов получить задание захватить сарай у нас гораздо больше.

— И что вы предлагаете? — сдалась Нина, поняв, что и на этот раз Бячислав останется без невесты.

— Скажем мы, будто Анна погибла с остальным обозом. Дескать, половцы посекли всех, — предложил Лерленн.

— Да что ты говоришь? Всех порубили, а мы втроем выжили! Очень похоже на правду! — фыркнула Нина. — Да первое, что вам Бячислав на это ответит, что вы должны были сложить головы, но не допустить смерти Анны. Нет уж, княжну придется везти в Вемею.

— Только через мой труп! — вспыхнул эльф.

— Если понадобится, я прибегну к этой возможности, — охладила его пыл Нина. — А пока молчи, и слушай, что я скажу. Я ведь предлагаю только отвезти Анну в Вемею, а не выдавать ее сразу замуж. Мы отчитаемся перед дьюлой в выполнении задания, а потом княжну можно будет похитить. Если уж эльф действительно не может без нее жить.

— Но она будет в опасности! — не унимался Лерленн.

— Сейчас мы все в опасности. И Анна, кстати, меньше всех, — заметила Нина. — Вечером я связывалась с Фьяной, узнавала новости. Дьюла объединился с половцами и двинул на юго-восток. Помимо Роси, Бячислав непременно постарается задеть и Фотию. Мирослав со своими подколенными князьями, Трувор, Тугарин и василевс готовы встретить его объединенным войском.

— Неужто Великий князь раскачался? — удивился эльф.

— Трувор ему помог, — хмыкнула Нина. — Викинга сильно беспокоит, что если Мирослав и дальше будет так кидаться своими территориями, то внуку ничего не останется. А Трувор своему наследнику хочет обеспечить славное будущее во главе великой державы.