Мерзкий старикашка

И тут князья-заговорщики как пошли, как пошли поддержку выказывать, прям любо-дорого смотреть... Остальные не спешили, правда, на Скалапета и командующих косились, выгадывали все...

Ну а что? Новаторская стратегия хомячества озвучена, а осуществлять ее, так для этого я уже вовсе не обязателен.

Последним из подписантов поднялся Моцк, князь Гелавани, и что-то сильное у него было сомнение на лице нарисовано.

— Ваше высочество, — произнес он. — доводили ли до вас... некоторые пожелания, каковые высказал ряд членов совета?

— Разумеется. — кивнул я.

— И... каково же будет ваше решение по ним?

— Я, владетельный, внимательно их изучил, и счел их исполнение хотя и весьма желанным, но совершенно невозможным.

Физиономии неудачливых заговорщиков дружно вытянулись.

— Меж тем Коваргин поддержит претензию Лисапета на трон. — заявил Яркун.

— И Самватин тоже. — добавил Осе.

— Равно как и Ливариадия. — поднялся мой кузен.

— Ну Гелавань тогда тоже не будет возражать. — хохотнул Моцк. Несколько нервно хохотнул, как мне показалось.

В общем, избрали меня единогласно.

— Займите же свое законное место! — возгласил примас, когда последний из присутствующих высказал свое согласие.

И на трон недвусмысленно так показывает, а в руках уже и корону держит. В Ашшории с этим вообще просто: умостил на царском месте задницу, надел корону на бошку, и все, ты уже полноправный монарх. Никаких тебе, понимаешь, коронаций в центральном храме и прочих торжественных моментов. Пир, правда, положен, как и народные гулянья, но это все по старому принципу "опять нету повода чтобы не выпить".

Нет, и торжественные богослужения, и прочие церемонии, именуемые тут коронацией (но к самому процессу надевания царского венца на голову имеющие отношение довольно опосредованное) будут, но это уже без меня.

Я помедлил секунду, — неожиданно появилось желание бросить все и сбежать от грядущих трудностей обратно в монастырь, в тишину, покой, к карпам, форели и отцу Тхритраве, — сделал глубокий вдох и прошел к трону. Встал, повернувшись к нему спиной, обвел взглядом присутствующих, и медленно опустился на сиденье. Примас, с умеренно-торжественным видом возложил на меня царский венец, после чего прошествовал к дверям в зал совета, распахнул их (все посторонние, едва я вошел в помещение, убрались и затворили за собой створки) и провозгласил:

— Радуйтесь люди и жгите огонь на Сигнальной башне! У Ашшории снова есть царь!

За дверями раздался шум и в зал начали проникать разнообразные придворные личности: капитан Латмур, хефе-башкент, министры и замковые распорядители... Тумил, кстати, в их числе.

— Ваше велишество. — вновь поднялся с места Тонай. — Я верно шлушил главным миништром в прошлое шарствие, но нынще я штал штар и немощен. Прошу ваш шнять ш моих плещь эту непощильную ношу.

— Мне очень прискорбно слышать это, князь Дамуриани, но я и сам отнюдь не молод и понимаю, что такое старческие хвори, да как они препятствуют исполнению своего долга. — я склонил голову. Не то чтоб уже проникся своим величием и начал из себя парящего в неких недостижимых высях строить, просто опасался что корона свалится. — С сожалением, но я принимаю вашу отставку. Однако, как человек опытный, не дадите ли вы мне совет, кого назначить на ваше место?

Отставной премьер пожевал губами и мрачно смерил взглядом окружающих. Не хочет власть уступать, старый, ой не хочет...

— Трудно шкашать. — ответил Тонай. — Молодые балбеши они вще, как по мне. Вот рашве што княщь Шулик не совсем бешнадешен.

— Будь по вашему. Зулик, князь Тимариани, встаньте. Я назначаю вас главным министром Ашшории, несите сие бремя с честью... Если, конечно, не откажетесь.

— Нет, государь, не откажусь. — поклонился новый глава правительства. — Это большая честь для меня.

— Тогда принимайте дела у князя Дамуриани и отчеты от прочих министров. Завтра утром жду вас с докладом об общем состоянии дел. Штарпен из Когтистых Свиней, — я повернулся к хефе-башкенту, — все ли у вас готово к празднеству?

— Да, ваше величество, я жду лишь вашего приказа начинать. — ответил столичный градоначальник.

— Тогда я его вам отдаю, и пусть к закату в Аарте не останется ни одного трезвого горожанина. Князья Софенине и Хатикани, вас я, дорогие друзья, вынужден просить взвалить на себя тяжелую ношу. Необходимо сформировать два новых министерства, и только вам я могу доверить их возглавить. Пойдемте сейчас ко мне в кабинет... Главного министра и казначея попрошу следовать за нами. Заседание совета объявляю законченным, всех сегодня ожидаю на пир, он начнется по наступлении заката. — я поднялся с трона. — Капитан Латмур, через полчасика постройте Блистательных на плацу. Я буду держать речь перед своей гвардией. В полный доспех их не запаковывайте, наша встреча много времени не займет.

На выходе из зала я ухватил Тумила за плечи, развернул и чуть подтолкнул в спину, чтобы шел рядом.

— Кто победил? — негромко полюбопытствовал я.

— Сам как думаешь, твое величество? — так же тихо ответил уже полноправный царский стремянной. — Нварда-то прославленный богатырь обучал. Три раза я его достал, семь раз он меня. Правда, я до него дотянулся первым.

— А молодец, совсем неплохо. — похвалил я. — Ничего, подтянешься еще до его уровня. Завтра, кстати, вы с ним и Энгелем... Ты успел познакомиться с сыном морского воеводы?

— Да. — кивнул парень. — Он, кстати, уже младший кормчий на корабле отца.

— Молодец какой... Так вот, вы трое с завтрашнего дня займетесь обучением царевичей владению оружием и мореходству. А чуть позже ты их научишь плясать с быками. Не подведешь?

— Очень постараюсь. — серьезно ответил Тумил.

— Ну вот и славно. — я повернулся к идущему чуть позади, в числе прочих, казначею. — Милейший князь, я задолжал своему стремянному жалование за месяц, да и на обустройство выделить бы надо. Распорядитесь.

— Как прикажет ваше величество. — ответил тот, и сделал знак какому-то ошивающемуся в отдалении типу. — Пусть юноша проследует за моим помощником.

— Понял? — спросил я парня. — Дуй. Да, Тумил, а как та деревня называется, у которой мы пристали и корреру выстроили?

Мальчик ответил. Я прямо там чуть и не сел.

А с другой стороны что-то еще подбирать уже некогда.

— Оформите эту деревню в наследственное владение первому десятнику первой сотни Блистательных, Касцу из Коренных Зубов и принесите мне как только будет готово. Я желаю пожаловать его в князья перед строем.

Хорошо быть царем — никто лишних вопросов не задает. Понесся исполнять так, что только пятки сверкают.

— Кабинет все там же, или Каген его перенес? — негромко поинтересовался я у Зулика, продолжая двигаться по дворцовым коридорам.

— Там же, где и последние сто лет. — ответил князь Тимариани. — Уже традиция, заниматься делами именно там.

Я кивнул.

Очень удачно, что у нас народ им столь привержен. Не опростоволошусь, блуждая по царским покоям в поисках нужного помещения — помню еще, где отцовский кабинет располагался.

Обстановка там, правда, за прошедшие годы сменилась полностью. Лисапетов папаня любил окружать себя вещами изящными, утонченными, гобелены с фривольной вышивкой очень уважал, а после братца мне досталось мрачноватое помещение с тяжелой канцелярской мебелью и картами на стенах — единственной живой вещью, пожалуй, в этом пристанище бюрократа оказалось нефритовое пресс-папье, украшенное резьбой из похождений все того же Громолета Охальника. Последнее напоминание о блистательном царствовании Лендеда, устроившее нового хозяина из-за исключительно удобной ручки, надо полагать.

— Присаживайтесь, князья. — я указал своим спутникам на даже визуально неудобные кресла. Не иначе Каген их заказал такими, чтобы посетителям не пришло в голову подольше задержаться. — Присаживайтесь, у нас есть несколько минут, дабы обсудить некоторые нововведения.

Арцуд, Зулик и Шедад не заставили себя упрашивать, я же усаживаться не спешил — и так уже наприседался да навставался, до ломоты в коленях.

— Я долго думал, какой именно награды достойны вернейшие, те, что поддержали меня с самого начала. — под угрозой потока и разграбления, но к чему вспоминать об этом в столь торжественный день? — Если с досточтимым Зуликом все понятно, и он по праву занял место главного министра, то как использовать таланты остальных, дабы это было выгодно и стране, и вам самим, у меня были сомнения. Однако же я принял решение. Надеюсь оно понравится и вам всем. Князь Хатикани, я уже упоминал, что желал бы видеть вас во главе царского двора.

Тот кивнул с плохо скрываемым разочарованием. Не о должности верховного церемониймейстера он мечтал. Ну что же, подсластим пилюлю до полноценного торта.

— То, как сейчас у нас разделены полномочия меня не устраивает, и потому я решил ввести должность придворного министра, назначить же на нее вас. Это не означает, что я просто переименовываю на новый лад распорядителя-кастеляна Ежиного гнезда, вовсе нет. Круг ваших задач будет гораздо шире, и значительнее. Не только хозяйственное управление дворцом, но и церемониал, включая дипломатические приемы и богослужебные торжества будут отныне на вас. Все, даже самые малые развлечения, включая и ту же царскую охоту, царские выезды, вообще все, что касается быта меня и моей семьи я хочу возложить на ваши плечи. Но не только это. Вам предстоит с нуля создать истинный царский двор.

— Не просветит ли меня ваше величество о том, что он под этим подразумевает? — Шедад уже явно прикидывал на чем он тут сможет нагреть руки, и лицо князя с каждой секундой светлело все больше и больше.

— Как бы это вам объяснить в двух словах?.. Ну вот что сейчас есть царский двор? Сборище чиновников и военных, людей, вне всякого сомнения, очень нужных и полезных, но ведь сие, согласитесь, есть скука смертная. Разговоры если о чем и ведутся, то лишь о делах, а мне бы хотелось некоторого разнообразия, развлечения что ли... Ведь как приятно, если после тяжелого дня можно спуститься в общий зал, сыграть несколько партий в джетан, под легкую музыку и вино обсудить нечто совершенно государственного устройства не касающееся... С женщинами, наконец, пообщаться. Да-да, царицы и царевны ведь тоже безумно скучают, а мы, подобно замшелым парсюкам, запираем их в женской половине, совершенно исключаем их из круга своего общения, хотя среди женщин ничуть не меньше ценительниц того же одеона, и что дурного в том, если они будут обсуждать постановку наравне с мужчинами? В этом ведь ничего предосудительного нет!

— В пьесах-то, конечно, да и их обсуждении... — задумчиво протянул князь Хатикани.

— А теперь представьте эту беседу между царевной Тинатин и... — я хохотнул. — И казначеем. Ах, как блистал сегодня солист! Да-да, украшений на нем было немало, это казне встало в кругленькую сумму.

Присутствующие негромко посмеялись — именно так это, наверняка, и происходило бы.

— Для того, чтобы этого не происходило, чтобы было разнообразие в высказываниях и мнениях на отвлеченные темы, я бы желал ввести некоторые сугубо церемониальные должности для сыновей и дочерей знати. Такие, что не приносили бы реального дохода, хотя жалование за них положить и стоит, но были бы почетными, являлись бы поводом задирать нос перед иными, кто не служит при дворе. Этим мы сможем достигнуть разом несколько целей. — я перевел дыхание и покосился на князей.

Те слушали с большим интересом. Еще бы — такое устройство придворной жизни было внове.

— Первое, мы превратим дворец в центр не только военно-политической, но и культурной жизни страны, что позволит мне не хандрить. А бодрый и веселый царь на престоле, это и для страны полезнее, и для подданных безопаснее. Верно? — я залихватски подмигнул князьям.

Все трое закивали, пряча ухмылки в бороды.

— Второе, мы сможем сосредоточить в Ежином гнезде всю активную молодежь из знатных родов, дадим им занятие, они смогут завести знакомства промеж собой еще в юные годы, будучи пока лишь царскими сокольничим, загонщиками, да хоть и проветривальщиками моих тапок — придумаете вы им всем занятия, — а к ним самим смогут присмотреться высокопоставленные чиновники, которым откуда-то надо брать пополнение в своих рядах. Наверняка самые деятельные и деловитые из них получат предложения по службе, когда достигнут совершенных лет. — а до тех пор побудут царскими заложниками и их отцы сто раз задумаются перед тем, как злоумышлять. — И знакомства, завязавшиеся в юные годы, помогут им в дальнейшем исполнять свои обязанности куда успешнее. Хотя и для взрослых мужчин и женщин потребуются вакансии, не все же мне с молодняком общаться. Третье, и самое для вас, милейший Шедад, приятное.

Я сделал паузу.

— Деньги. Если заявить, что ко двору могут поступить представители лишь самых достойных родов, многие, кто обладает изрядной мошной, пожелают дать вам взятку, дабы пропихнуть в столь блистательную компанию свое чадо. И не отнекивайтесь, берите — но лишь за право купить должность. Чтобы и вам старания свои вознаграждать, и казне был прибыток.

— Ваше величество предлагает продавать должности? — нахмурился Зулик.

— Только те, которые не дают реальной власти. — ответил я. — Девиц в свиту Валиссы и Тинатин тоже будут совать с расчетом на выгодную партию в дальнейшем, не так ли?

— Это может привести к совершенно неожиданным союзам. — ухмыльнулся Арцуд. — И мне эта идея нравится.

— Общие мысли по этому поводу я изложил, и уже через неделю ожидаю от вас, князь Тимариани, первых предложений по новому устройству царского двора. С черновыми расчетами всех расходов. Теперь что касается вашего вознаграждения, князь Софенине.

Я подошел к карте Ашшории на стене.

— Поглядите на нашу страну, господа. Что связывает ее большую часть воедино? Что является ее основною дорогой? — вопрос был риторическим, разумеется. — Великая Поо и ее притоки. По воде перевозится большая часть всех грузов, и в ее устье они собираются для продажи в другие страны. И наоборот — заморские товары выгружаются в Аарте и расходятся по Ашшории водным, в большинстве своем, путем. Но Великая Поо переменчива. Ранней весной и большую часть осени она малосудоходна и бурлива, а зимой ее верховье и среднее течение то сковывают льды, тонкие, по которым ничего не провезешь на санях, то она вновь вскрывается и тогда льдины грозят повредить грузовые лодьи. Удобное сообщение по ней возможно не более чем по полгода, и изрядную часть того времени, когда она закрыта для судоходства, сухопутные пути представляют из себя грязевое месиво, малопроходимое вообще, и непреодолимое для тяжело нагруженных обозов. Даже если забыть о том, что война может случиться в любое время года, а войска как-то перемещать надо... Вот ты, князь Арцуд. Сколько лично ты теряешь оттого, что не можешь вовремя сплавить на продажу излишки урожаев? Сколько шерсти с тонкорунных софенских овец спревает в мешках, подвергается порче?