— НИКАК НЕТ, СЭР!
— Замечательно. Займите место в строю, уоррент-офицер.
Оказавшись на безопасном расстоянии от излишне громкого подчиненного, офицер с любопытством начал рассматривать своих солдат. Сложно сказать, что творилось у него в голове, но чеширская улыбка на лице капитана не предвещала ничего хорошего. В общем-то, не нужно было быть гением, чтобы это понять — достаточно было быть солдатом. Личный состав оперативной группы "Альфа" был набран с миру по нитке: большинство из них служило в армиях НАТО, много было русских и азиатов, присутствовала даже пара арабов и индус — но общего между этими солдатами было намного больше, чем различий. Любая армия, вне зависимости от политического строя, особенностей национального менталитета и культуры, религии, климата и любых других переменных, в сущности, устроена по единому для всех образцу. Основой-основ любой армии является понятие приказа. Именно неукоснительное и беспрекословное следование приказам и дисциплине является ключевым отличием любого представителя регулярной армии от гражданских лиц или вооруженных бандитов и террористов.
К огромному сожалению, для высших офицеров, профессиональных солдат не отливают из стали на заводах и не выращивают в чанах — их получают из самых обычных гражданских, зачастую не имеющих даже базовых понятий о дисциплине, наделенных яркой индивидуальностью и склонных иметь свое личное мнение по любому вопросу. И как показал многотысячелетний опыт войн — многочисленное гражданское ополчение или группа высококвалифицированных, но разрозненных бойцов практически всегда проигрывает малочисленным, но тренированным и дисциплинированным отрядам. Но великолепные бойцы получались из самых обычных людей, практически негодных для ведения боевых действий — до того момента, как им не привьют понятие дисциплины, превращающее разрозненную толпу в многорукий и многорукий механизм, машину, слаженно действующую в соответствии с замыслом. Армия вообще похожа на машину, базовой деталью которой является человек. И способов лишить человека его индивидуальности, заставив его беспрекословно подчинятся любым приказам, не так уж и много. Все без исключения военнослужащие, в особенности из подразделений пехоты и специального назначения, имеют сходный опыт ломки своего сознания. Учебка одинакова в любой армии мира. И некогда прошедшие её солдаты смотрели на своего командира, вспоминали до боли знакомые ситуации из своего прошлого, и страстно желали, чтобы он начал исчезать, начав с ног, а закончив белоснежной, клыкастой улыбкой. Они догадывались о своей судьбе и лишь их нецензурные теории о личности командира и конкретике предстоящих мучений различались.
— Отряд, слушай мой приказ. — абсолютно внезапно начал Лайтман, моментально прекратив улыбаться — Сейчас вы запоминаете свое место в строю, и под руководством уоррент-офицера Сикорски проводите тренировку. После чего — команда отбой. Будем считать, что я этого пожара в борделе не видел. Приказ ясен?
— ЕСТЬ СЭР! ТАК ТОЧНО СЭР! — во всю мощь своих легких грянула оперативная группа "Альфа", явно заучившая уставный ответ у прапорщика Сикорски. Джеймс про себя чертыхнулся, подумав, что уже поздно убавлять громкость — дружный вопль наверняка был слышен на всей базе.
— Отставить крики, на базе отбой. Уоррент-офицер Сикорски, принимайте командование. Вербовски, третья форма одежды, за мной.
Проводив взглядом удалившегося из казармы в сопровождении Вербовски командира, СиДжей обернулся к подразделению. В голове у бывшего зеленого берета сейчас вертелось множество мыслей, весьма беспокоивших опытного сержанта. Этот капитан морской пехоты прибыл на базу ХКОМ меньше суток назад, а через десять часов на базе — всего несколько часов назад от настоящего момента — уже довел до сержантского состава новую организационно-штатную структуру оперативной группы, особо настояв на проведении тренировки, результаты которой провели во время этой внезапной ночной проверки. И хотя Джейкоб повидал на своем веку немало молодых и ретивых офицеров, горящих желанием привести все в порядок, но взятые этим конкретным офицером темпы, и тот факт, что он не стал проводить тренировку самостоятельно — явно выбивались из характерной для этих лейтенантов манеры поведения. И что-то подсказывало бывшему сержанту, что эта проверка за этот день не последняя.
— Парни — ненадолго умолкнув, Джейкоб дождался, пока шепотки в строю закончатся, и все взгляды не обратятся на него. — Я, черт подери, понимаю, что эта проверка стала для всех нас внезапной. Но вы все помните предупреждение нашего командира на вчерашнем построении о том, что спокойная жизнь заканчивается. И на первой же проверке нас поимели, как драных маркитанток в борделе! Вы видели, как на нас смотрел наш командир — как на зеленых новобранцев. Ему было смешно! Да на следующем боевом выходе нам даже стрелять не потребуется, головастики сами со смеха помрут, потому что элитное подразделение не способно построиться! Даже бойскауты надерут нам в этом задницы, я не говорю уже о нормальных... — на этой фразе весь боевой запал Сикорски кончился, и последние слова он произнес уже намного тише, практически сожалеющим тоном. — нормальных солдатах.
Сикорски не стал продолжать, и в казарме повисло гробовое молчание. Через сорок минут, когда Лайтман в очередной раз поднял бойцов по тревоге, в норматив они уложились, с запасом. А затем — начался самый худший день в жизни оперативной группы "Альфа".
Как вымотать до изнеможения двадцать с лишним здоровых, накаченных мужиков за два с половиной часа? На самом деле — элементарно. Нужно лишь устроить самую обыкновенную зарядку, с пробежкой и полным комплексом разминочных и силовых упражнений — с одним маленьким нюансом. Ни в коем случае нельзя давать солдатам ни единой секунды отдыха. Нагрузка на одну группу мышц должна немедленно сменяться другой, и все это в высоком темпе. Конечно, такая нагрузка достаточно вредна для сердца — но все без исключения оперативники ХКОМ не могли пожаловаться на проблемы со здоровьем.
К 7.30 утра большинство оперативников откровенно валилось с ног, и даже обладавший пропорциями канадского лесоруба Сикорски чувствовал себя не слишком хорошо. Задававший темп тренировок Лайтман, судя по насквозь промокшей майке и слегка пошатывающейся походке, тоже был порядком измотан, но в отличие от многих подчиненных делал вид, что он не слишком устал. И поэтому, когда капитан объявил о двадцатиминутной готовности к марш-броску, по зимнему лесу, в полном вооружении, с последующими стрельбами... комментариев не последовало. Ну, если не считать многочисленного обслуживающего персонала, у которого в такую рань внезапно появилось множество абсолютно неотложных дел в вертолетном ангаре, в котором и была устроена импровизированная полоса препятствий. Авиатехники откровенно сочувствовали несчастной пехоте, и заботливо осведомлялись, не начали ли те размышлять о ошибочности выбора профессии. Оперативники лениво огрызались, собираясь с духом, чтобы построиться и пойти получать оружие.
Марш-бросок по снежной целине оказался тем еще адом. К счастью, погода была теплой, небо — ясным, а ветер отсутствовал, иначе все подразделение так и осталось бы лежать в снегах. Но даже без этого продираться километр за километр через сугробы, порой достигавшие полуметра в глубину, а местами и глубже, было на самой грани человеческих сил. Некоторых из подразделения пришлось буквально тащить на себе, распределяя оружие и боеприпасы среди оставшихся на ногах оперативников. О том, чтобы бежать, никто и не думал — солдаты едва тащились. Около двух часов спустя, когда группа "Альфа" вернулась к главному входу и Лайтман объявил, что они прошли всего пять километров, это не вызвало абсолютно никакой реакции. Все были слишком измотаны.
Результаты стрельб были хуже, чем у новобранцев в учебке. Оружие и обоймы у некоторых были забиты снегом, затвор от одного из автоматов во время чистки кто-то — очень остроумный кто-то, судя по комментариям — уронил прямо в сугроб и чтобы его найти, пришлось послать за миноискателем. И чистка не слишком помогла, осечки все равно случались. О том, чтобы попасть в цель, говорить не приходилось — руки у большинства тряслись так, что стрелять можно было только с упора. А когда оперативная группа расстреляла весь боезапас, то Лайтман просто послал за новым. По крайней мере, он отказался от метания гранат и стрельб из тяжелого оружия, явно опасаясь травматизма. И даже по возвращении на базу измотанным солдатам не дали отдыха. Прежде чем отпустить их в столовую, Лайтман заставил их всех лично почистить свое оружие — а потом еще и повторить организационно-штатную, закрепление вооружения, порядок действий по тревоге и прочий бред, о котором он говорил вчера вечером. После этого следовал обязательный душ и приведение внешнего вида в порядок. Завтрак начался около сорока минут назад. Кормили, на удивление, весьма скудно, и большую часть еды смели в первые десять-двадцать минут, оставив напоследок только горячие напитки и сладости, которые подали не сразу, а чуть погодя. В принципе, как размышлял сейчас Сикорски, пора было поднимать подразделение— но доели еще далеко не все, а заставлять парней поторопиться с едой у прапорщика просто рука не поднималась. Поэтому он смаковал свой эспрессо и ни о чем не думал.
Разговоры тех из солдат, кто еще имел силы что-то обсуждать, строились вокруг двух тем для разговора: личности капитана и предстоящих тренировках. И если по второму вопросу консенсус был почти единогласным, носящим страдальчески-одобрительный характер, то вот первый вопрос вызывал яростные споры. Появившийся только вчера капитан успел запомнить всех своих подчиненных по именам, а во время устроенной им адовой тренировки сумел держаться более-менее наравне со своими бойцами, ни разу не отойдя отдохнуть или как-нибудь иначе увильнуть от физических нагрузок. Кроме того, их новый командир умудрился выучить целую гору документов, вбиванием которой в головы солдат он занимался вчера на построении и сразу после этой тренировки. Вместе с наличием целого ряда наград и комментариями наемников, наслышанных о нем от Штайера, это порождало целую серию вопросов — главным из которых было — а что он собрался делать сейчас?
Сам же Лайтман в этот момент самым банальным образом спал, скинув к черту всю одежду, в своей комнате, сладко обнимая подушку и видя во сне какой-то бред. Что-то о королях и капусте, ценах на табачный дым... и лишь изредка в сон пробивались вопли трезвого разума, напоминавшие о необходимости пересмотреть все сделанные еще на прошлой неделе дела и выявить недостатки в подготовленном еще до прилета на базу плане работы с личным составом. Планирование и подготовка всегда были сильными сторонами Лайтмана, и в этот самый момент, пока он сладко-сладко спал после бессонной ночи, пара операторов, следящая за происходящим в коридорах базы, дожидалась окончания завтрака у оперативной группы "Альфа". Солдаты никуда не торопились, и операторы, видевшие большую часть тренировки с помощью камер видеонаблюдения, их в чем-то понимали. И им было любопытно, что начнется после того, как они разбудят Лайтмана и сообщат Краснову, что солдаты закончили с обедом и пора объявлять тревогу.
Вскоре после этого, в кабинете Краснова зазвонил внутренний телефон.
На следующий день после прибытия новичков база напоминала растревоженный муравейник. С раннего утра Лайтман гонял "Альфу", судя по сдержанным матюкам по пути бойцов в тир — американец взялся за дело основательно.
Соседи-биологи на шестое запланировали вскрытие гиганта и лаборанты несколько раз забегали за инструментами, видимо не только пули с ним плохо справлялись, хотя может они кофеварку хотели починить, кто их знает.
Гэллэгер спозаранку отправился исследовать НЛО-2, пока "тарелку" не распотрошили до конца. Вашингтон отловил нетипично нервного Сероконя и занялся инвентаризацией. "Ну хоть где-то будет порядок" — мелькнула мысль у Штреллера.
Ишер с Батлером взялись за изучение "пистолета" чужих. Оружейник надеялся найти механизм, блокирующий возможность стрелять из инопланетного оружия людям. А британец взялся пока за изучение его батареи. Все равно силовую установку НЛО-2 в техотдел еще не доставили, а большую часть необходимого ему оборудования даже не заказали. Некоторых успехов им удалось добиться уже через пару часов: пистолет был разобран на основные детали, многие из которых даже удалось идентифицировать по назначению. По принципу действия оружие пришельцев вероятно являлось чем-то вроде киношных плазмометов. Попытка запитать часть оружия, предположительно относящуюся к боевой, от сети базы оказалась успешной... в некотором роде. Точнее на одной из стен техотдела образоваоьс небольшое обугленное пятно, а сам отдел остался без света. Зато Маркус с Батлером смогли примерно прикинуть потенциальную мощность "батарейки". Выходило, что если источник питания рассчитан хотя бы на десяток выстрелов, пара таких штуковин вполне может неделю питать всю базу. Впрочем, получить стабильное напряжение от "батарейки" инженерам не удалось — при попытке подключиться к предполагаемым контактам проводка вместе с вольметром чуть ли не испарились, а индикатор на боку обоймы стал чуть короче.
Сигнал тревоги застал Штреллера в своей комнате. Немец как раз собрался набросать список первоочередного оборудования для лаборатории когда завыла сирена. Инструкций по этому поводу инженерному не выдали, так что Маркус оставил сотрудников в отделе, а сам бросился к ангару...
* * *
Большинство бойцов оперативной группы "Альфа" уже покинуло столовый зал к тому моменту, как Сикорски наконец-то разобрался со своим кофе и поднялся со стола. На самом деле, он съел свою порцию одним из первых, но одна из многочисленных армейских традиций, существующая в большинстве армий мира, гласила, что когда командир заканчивает прием пищи — подразделение заканчивает вместе с ним. И хотя эта правило не относилось к числу безусловных, и в ряде ситуаций вполне могло нарушаться, но многие солдаты свято ему следовали. Традиции святы, как-никак.
Нарочито неторопливо Джейкоб поднял со стола поднос и направился к окну сдачи посуды, давая время парочке оставшихся бойцов закончить с завтраком и отнести подносы раньше его самого. В столовой остались только они втроем, и по правде говоря, если бы не традиция... Додумать мысль уоррент-офицер не успел, потому что в этот момент оглушительно взвыла сирена. Поднос моментально оказался на ближайшем столе, а растерявшиеся новобранцы были непечатно обласканы и сориентированы командой "Follow me!". Уже несясь по коридорам базы, Сикорски думал, как же им, черт побери, повезло, что к этому моменту свежее пополнение более-менее соображало, где находиться оружейная, как до неё добраться, и что им вообще, черт подери, делать. Если бы их новый командир, с маниакальным тщанием разъяснявший все эти вопросы на вчерашнем построении, и повторявший порядок действий перед самым завтраком, не занялся бы этим — то разбредшиеся по базе оперативники потратили бы кучу времени на сборы. Джейкоб не питал иллюзий по поводу того, что все пройдет как по маслу — за свою долгую службу он имел более чем достаточно поводом убедиться в абсолютной справедливости выводов капитана Мерфи.
