Русский хан

— Сынок, здесь ведь тоже жарко станет, по твоему Малышка, одна должна ребятишек защищать?

Тигр утвердительно мотнул головой.

— Ладно, раз ты настаиваешь, отправишься со мной на Рязанщину.

Сынок внезапно подпрыгнул, сразу на четырех лапах, как маленький козленок и, конечно, полез обниматься. Ага, фигу тебе.

Ну долгие проводы, лишние слезы, на шестой день, первого февраля 1238 года от Р.Х., ранним утром, два тумена башкир под командованием Ильяса, выступили в поход на предполагаемого врага. На каждый тумен приходилось с сотню саней обоза с припасами, плюс тридцать саней с пулеметами КПВ и минометами, последних взяли всего пять единиц. Остальные велел оставить в Казани, им они нужнее. Пулеметов я тоже прихватил всего десяток. На месте проверну старый фокус, надеюсь получится.

Со мной в карете ехали я и Семен с Ильясом. Тумены ходко шли рысью по льду Волги, далее по Оке до Владимира, а дальше Москва. А вот оттель с севера, мы и возьмем Рязань в клещи, а заодно и непрошенных гостей.

Такую диспозицию я изложил своим попутчикам.

— Семен, ты команды подобрал?

— Обижаешь, командир, сразу и сделал, как ты сказал.

— Ну, добре.

Через неделю въехали в Нижний Новгород, два дня отдыха. Забрали дружину в четыре тысячи воинов у князя Василия и погнали по реке дальше.

Князя Новгородского и его воеводу я решительно отказался взять с собой, несмотря на их уговоры — мне лишние глаза и уши не нужны.

Так, пошла Ока, через шесть дней Владимир показал свои золотые купола. Та же схема, два дня отдыха, забираем дружину Святослава, правда его воеводу взял — старый знакомец, Егорий Окорот, ну он не из болтливых. Его дружина увеличилась на тысячу — сейчас в ней четыре с половиной тысячи воинов, все на лошадках, с хорошим оружием и доспехами по здешним меркам.

Гонка продолжилась по льду до Москвы. День отдыха и алга.

Остановились в ста километрах от Москвы. Мы с Семеном пересели на лошадей и с командой по две пятерки, и с моей охраной стали искать десантный бот на воздушной подушке, который оставили летом.

Рыскали полдня, нашли таки, хорошо Семен березки пометил в тот раз.

Остальное дело техники — подвезли на санях два КПВ, архаровцы Семена за час установили их на турелях. Машина сразу приобрела нормальный вид — один пулемет на башенке, другой внутри.

— Семен, дуй к Рязани, разведай обстановку, в драку не лезь, жди меня. — Продуктов захвати на десять дней. — Рация в боте работает?

— Щас проверим.

Сеня включил рацию, пощелкал тангетой.

— Погоди, я отойду от машины, дашь проверку.

Отойдя от бота шагов за сто на своей крошке рации покрутил верньер, ага поймал.

Сенин голос:

— Раз, два, три, проверка связи, прием.

Я протараторил пустую фразу, Семен принял, роджер (конец связи), подошел к боту, Сеня выскочил на снег.

Определились на карте, обговорили время и место встречи.

— Давай, двигай и не зарывайся.

— Слушаюсь. Государь.

Я подмигнул Скуратову и мы верхами отвалили в сторону. Издалека послышался свист — Семен с командой ушел на Рязань.

А мы опять по льду, лучше дороги зимой нет.

Через три дня услышал в эфире Семена. Немного поговорили, главное мы успели, татары пока не подошли. Встретились вечером в ста двадцати километрах от города с северной стороны.

Переночевали в деревне с интересным названием Москва, вот так вот, не больше и не меньше. Как объяснил здешний староста, название деревни — очередная блажь ихнего боярина Сумарокова.

Перед сном, после ужины, Семен кстати напомнил:

— Владимир, а ведь наши гвардейцы из Киева к Туле идут.

— Не идут, а скачут, ну дело не в том. — Семен, завтра с командой пересядешь на другую машину, с полными баками и рванешь за гвардейцами. — Чует мое сердце, они тащатся через пень колоду. — Надаешь им по заднице и мухой сюда. — Мы должны взять гостей в кольцо и ликвидировать до последнего гада. — Хотя нет, последнего отпустим на родину, как всегда.

Семен фыркнул:

— Гуманист ты у нас, государь.

— Ты Скуратов на себя посмотри.

Мы хохотнули и отправились на боковую.

Рано утром, в сумерках, синтезатором произвел второй экземпляр десантника. Спецназовцы Скуратова перегрузили съестные припасы, установили пулеметы и со свистом скрылись в снежном вихре.

— Государь, зачем нам железный зверь?

С таким вопросом обратился ко мне Ильяс, крутившийся возле десантника.

— Залезай, покажу.

Ильяс, как пацан, сорвался с места и судорожно втиснулся в кабину.

Он такими восторженно-круглыми глазами осматривал управление ботом, мне стоило больших трудов, чтобы не расхохотаться. Я завел двигуны и прокатил Ильяса до стоянки тумена — расстояние всего ничего, километров пять. Но скорость лошади и десантника несоизмерима.

Когда остановились, половина команды во главе с Ильясом выскочила из бота блевать. Винить их не за что — вестибулярный аппарат не привык к таким скоростям.

Через три дня наше войско располагалось в пяти километрах от стен Рязани с северной стороны. Татары придут с юга и ежу понятно.

Охватив город полукольцом, войска встали на длительную стоянку в лесах. А я, прихватив Ильяса и Егория Окорота, отправился в Рязань, к князю Феодору. Сынок чуть не сломал карету, пытаясь в нее втиснуться.

— Тигр, ты совсем обалдел, сломаешь транспорт, я на чем ездить буду?

Ильяс с Егорием ухахатывались.

Загнав Сынка в его фургон, отправились к князю. Тот хоть и не ожидал нашего появления, но встретил радушно — столы ломились от разнообразных кушаний.

Князь Феодор выделялся на общем фоне князей и бояр. Несмотря на молодость очень разумен, не жаден и ни тени раболепия. Нормальный мужик.

На сем пиру я и огорошил Рязанского князя.

— Ты давай, Феодор, срочно оповещай окрестных людишек, пусть в город бегут, а то без крестьян можешь остаться. Татары перережут.

Князь намек понял и тут же отдал распоряжения своим ближним боярам.

Через неделю со стороны Тулы показалась рать — мои гвардейцы шли в конном строю. Скуратов машину оставил в километре от Рязани, правильно, почто народ пугать. Ильяс выслал дальнюю разведку — пять сотен всадников — от них известий не поступало.

Мы за два дня отдохнули, наели пузо, а новостей никаких. Подумал про себя — неужто пустой сон привиделся?

На третий день дуракаваляния прискакали взмыленные разведчики числом пятеро — орда идет, у меня камень с души.

Башкиры наткнулись на татар в десятидневном переходе, сами остались незамеченными. По их подсчетам — к нам в гости перло не меньше шести туменов — шестьдесят тысяч воинов. Что же, ребята, мы вас ждем.

Все ближние деревни князь Феодор эвакуировал — крестьяне успели захватить всю живность, коров, свиней и даже домашнюю птицу.

X глава

Рязанцы активно готовились к обороне — поливали стены водой, чтобы схватились они ледяной коркой, готовили смолу и дрова для костров. Я посоветовал князю Феодору:

— Заставь своих горожан и дома свои водой облить, начиная с крыш — все меньше пожаров.

Дней через пять прибыли очередные гонцы от разведки — татары в трехдневном переходе, шустро двигаются однако.

— Князь Феодор, признайся как на духу — ты может ранее с татарами чего не поделил, старая вражда, старые счеты? — Или может где их хану в суп плюнул? — Они ведь не к кому либо, а к тебе прут целенаправленно.

Феодор пождал плечами:

— Да вроде ничего такого не припоминаю. — При отце что-то такое было.

— Вспоминай, вспоминай.

Он посидел, почесал в затылке:

-Не может быть — и хлопнул ладонью по столу.

— Что не может быть? — Что у жирафа такая шея?

Князь вытаращился на меня.

— Какая жирафа, государь?

— А что не может быть? — терпеливо спросил я.

— Да, давняя история. — Лет около тридцати назад у нас посольство пребывало Астраханское. — В числе посольских находился Гирей-хан, нынешний правитель орды. — Влюбился, понимаешь, в мою будущую мать — боярыню Голицыну, а она уже была просватана за моего отца — Юрия Ингваревича. — Само собой татарину ничего не обломилось, но столько лет прошло — неужель он такой злопамятный дурак?

— Эх, князь, из-за женщин и не такие войны начинались. — Ну хоть что-то прояснилось, возьмем языка для верности, для подтверждения твоей гипотезы.

— Чудно, государь, молвишь, половины не понять.

— Чего непонятно, язык сиречь пленный, а слово гипотеза означает предположение. — Погоди, с делами разгребемся — вызову тебя в Казань, пройдешь курс наук, а те азы, что прошли — мелочи для первоклашек. — Короче так, князь, я тебе оставлю минометы и четыре пулемета с расчетами, а сам во внешнее кольцо. — Народ на стенах предупреди — у меня две железные самобеглые повозки носится станут, чтобы никакой паники.

— Государь, а разрешишь покататься?

— Нет, ну чисто дети. — Разрешу, разрешу. — Все, будь, князь, опосля увидимся — и я подался к ожидавшей меня карете.

Орда спокойно прошла наш стокилометровый коридор и устремилась к Рязани. На последней стоянке татар, наши спецназовцы украли нукера прямо от костра. При допросе он ничего говорить не хотел, только зубами щелкал от злости.

— Семен, долго вы валандаться с ним будете?

Сеня крякнул и взялся за нож.

— Подожди ты, садист противный.

Видно интонация моя напоминала Скуратову старый анекдот— он закис в смехе.

— Сынок, иди сюда — тигр прыгнул из фургона, играючи преодолел метров десять и уставился на меня вопрошающе.

— Сынок, вот этот нехороший дядя не хочет с нами разговаривать, ну-ка рявкни на него.

Тигр подошел к татарину, тот от ужаса съежился и стал вроде как меньше ростом.

Когда Сынок рявкнул ему в ухо — татарин упал в обморок. Да такое не каждый выдержит.

— Сынок, рядом.

Тигр спокойно уселся рядом со мной, поджав под себя хвост.

Спецназовцы тем временем привели в чувство вражеского нукера.

— Поднимите его. — Слушай сюда, воин, или ответишь на мои вопросы, или мой тигр вырвет и съест твою печень — выбирай.

Я обходился без переводчика.

Татарин залопотал, стараясь не смотреть на тигра.

Прав оказался князь — действительно Астраханскую орду привел Гирей-хан. Численность шесть с половиной туменов.

— В Астрахани есть еще воины?

— Мало, пол-тумена осталось.

— Тебе повезло, воин, в живых останешься. — Вот когда вашу банду в пыль разнесем, тебя домой отпустим, с радостной вестью вернешься. — А как звать тебя?

— Ахмет, господин.

Скуратов подал голос:

— Падай на колени, ты засранец с царем разговариваешь.

— Ладно, хватит здесь цирк устраивать, пленного в обоз, после отпустим.

Дня через два началась осада города, слава Богу, дождались.

Ранним утром мои телохранители притащили в березовый лесок на заранее утрамбованную площадку, пулемет КПВ и короб со снаряженными лентами. На синтезаторе я наклепал 60 стволов и по двадцать коробов к каждому.

Пулеметы раскидали по войску. Пора начинать, стволы то одноразовые.

Мы с Семеном разбежались по машинам — он идет с правого фланга, я с левого. По рации даю три семерки — атака. Наше кольца начало стремительно сжиматься, четыре километра, два, один. Татары в зоне прямой видимости. Все происходит в точности как в моем сне, вплоть до деталей. Я отчетливо вижу в бинокль отчаянный штурм. Вот и смола с кипятком полилась на татар. Они по-моему всей ордой собрались у стен, носятся туда сюда , беспрерывно обстреливая защитников из луков. Кстати, стреляют они очень хорошо, с детства приучены. Несколько рязанцев падает со стены, пораженные стрелами. Заговорили пулеметы, волну атакующих смело. Нет, ну каковы наглецы, их даже пулеметы на стенах не смущают. Вон и таран тащат, сейчас ворота долбить будут. Ну хватит, вижу все собрались.

В рацию рявкнул — атака, всем атака. Наши боты понеслись по большому кругу, молотя из всех имеющихся пулеметов. Мы ко всему прочему, включили фары и со стороны представляли собой жуткое зрелище для татар. От каждого бота дикий свист и рявканье двух пулеметов. По ходу движения, равномерно выкашивали татарскую конницу. С десантным ботом Семена встретились у Северных ворот. Поставили машины бок о бок и пулеметные расчеты получили возможность работать в более спокойной обстановке. Свой сектор мы очистили.

Лавой пошли в атаку наши тумены, впереди повозки с пулеметами, развернулись — рев пулеметов заглушил все посторонние звуки.

Снег вокруг Рязани стал красного цвета. Татарам стало не до штурма, они пытались выстроиться в боевые порядки для атаки нашей конницы, но плохо получалось. Кое-где сшиблись, пошла резня, выстрелов карабинов слышно не было — пулеметы ревели по всей округе.

— Семен, крикнул я в рацию, сделаем еще круг.

— Тебя понял — отозвался Скуратов.

Поехали, я притопил газ. Сколько не воюю, а привыкнуть не могу. Мы неслись по сравнительно узкому коридору, метров десять шириной. Обе стороны от него завалены трупами воинов и лошадей, а пулеметы продолжают молотить.

— Бля, я от них скоро оглохну. — В кого они там стреляют, я не вижу целей. Вот и главные ворота, встали. Подъехал Семен. Нам сейчас соваться в сечу не с руки — своих можем пострелять. Ждем.

К полудню, наша конница добила таки орду. Астраханская орда, шестьдесят с половиной тысяч человек — прекратила свое существование.

Мы сидели сверху на машинах, подстелив тулупы. По полю битвы сновали воины — собирали своих раненных, добивали чужих. Ну и, конечно, трофеи, а куда без них.

По моему приказу, все пулеметы выданные в войска утром привезли на ту же полянку. Я велел закидать их снегом. Гвардейцы, подивившись выполнили приказ, а что прикажете делать? У нас здесь не тут, у нас армия и устраивать фокусы с исчезновением пулеметов с коробами к следующему утру — я не собирался.

К вечеру сидели в трапезной у князя Феодора, мои темники сидели вперемежку с боярами. Вино и пиво лились рекой.

Сынок лежал сзади моего кресла и грыз очередную кость. Не сидел с нами Ильяс, шальной стрелой пробило плечо. Я его подлечил и он спал в палатах — пусть выздоравливает. Афанасий, сидевший слева от меня, все что-то бубнил, глядя перед собой в стол.

— Афанасий, с кем беседу ведешь?

Оказывается он полчаса у меня прощения просил за нескорый подход гвардии.

— Э, пустое. — Вовремя прибыли. — Ты лучше обскажи, как твои воины, они прошли курс обучения?

— Прошли, государь, слава Богу. — Когда гонцы твои прискакали как раз обучались по парам работать, только вот карабинов на весь тумен всего сотня.

— Не печалься, темник, оружие будет, дай срок. — Что с потерями?

— Ровно триста воинов, государь.

— А у вас как? — Обратился я к остальным.

Без потерь, как водится, не обошлось, но умеренно. Русские дружины потеряли пятьсот двадцать четыре воина, два башкирских тумена — полторы тысячи и вдвое раненных. Семен повернулся ко мне:

— Государь, а ведь Гирей-хана живьем взяли.

— Во как.

— Князь, — позвал я Феодора, ты что с Гирей-ханом делать собираешься.

— Дык, государь, он же твой пленник, не мой.