Без собственного стада человеческие существа медленно умирали от голода. И в этом безнадежном походе, с его бесконечными днями медленного, болезненного раскачивания, они, вероятно, сжигали свою энергию быстрее, чем могли ее восполнить. Мур не мог забыть богатство "хлеба", который принесла им Дюра, когда она так неожиданно спустилась с неба со своими поразительными историями о городах в воздухе.
Их продвижение по изгибу мантии было незаметным, сокрушительно разочаровывающим ползанием. Каждый раз, когда Мур просыпался и видел очередной неизменный пейзаж мантии, он чувствовал себя обескураженным. И даже когда полюс приблизится, человеческим существам все равно придется пересечь внутренние районы, возделываемый пояс вокруг полюса. Как жители этих регионов, которые сами страдают от сбоев, встретят эту группу голодающих беженцев, когда они окажутся под их потолочными фермами?
Логичнее всего для человеческих существ было бы отказаться от этого похода. Их лучшим шансом на выживание было бы остаться здесь или даже отступить немного дальше в восходящий поток и попытаться основать новый дом на краю коркового леса. Хватит тратить силы на этот поход. Они могли бы построить новую сетку, завести новое стадо воздушных свиней. Они могли бы даже, ошеломленно подумал он, помахивая рукой в безмолвном воздухе, поэкспериментировать с поддержанием стаи скатов. Мякоть ската была жесткой и не такой вкусной, как у воздушной свиньи, но она размягчалась при обжаривании на ядерном огне; и яйца были хороши в употреблении и просты в хранении.
...Но, конечно, это было невозможно, потому что благонамеренная Дюра отняла у них детей и перевезла их на южный полюс. Когда Мур смотрел на тусклое малиновое свечение полюса в дальнем нисходящем потоке, он чувствовал себя так, словно цепь длиной с вихревую линию соединяла его непосредственно с его ребенком, цепь, которая неумолимо тянулась к его сердцу. Поступок Дюры, несомненно, был в наилучших интересах детей. Но это заставило Мура осознать, что его единственный шанс снова встретиться с сыном — остаться в живых и завершить этот поход до самого города на полюсе.
Он сжал Диа один раз, а затем они расстались и приготовились вернуться в корковый лес, встретиться лицом к лицу с остальными и начать дневную работу.
— Диа! Мур! — голос, доносившийся из коркового леса, излучал возбуждение.
Диа и Мур в замешательстве замедлили подъем и посмотрели вверх. Филас падала к ним, ее худые ноги молотили воздух. Добравшись до пары, она схватила их за руки, чтобы остановиться.
Диа держала Филас за плечи. — Что такое? Что случилось?
Филас, тяжело дыша, с выступающими под стянутыми сзади волосами чертами лица, покачала головой. — Все в порядке. Но... взгляни. Посмотри туда. — Она указала вниз, мимо их ног, в мантию.
Все трое разделились и накренились в воздухе. Мур посмотрел вниз, пытаясь проследить направление жеста Филас. Он увидел упорядоченный ряд вихревых линий, тускло-фиолетовый синяк квантового моря за прозрачным воздухом. Казалось, там не было ничего необычного, за исключением...
Там. Маленький темный сгусток в воздухе, намек на движение.
Он повернулся к Диа. — У тебя глаза острее, чем у меня. Что это?
— Люди, — сказала она, прищурившись. — Группа людей. Двадцать или тридцать, может быть. Похоже на лагерь. Но в центре что-то есть...
— Что?
Филас приблизила свое лицо к Диа. — Ты видишь это?
— Думаю, да, — медленно произнесла Диа. Ее глаза сузились. — Но это может ничего не значить. Филас...
Мур был сбит с толку. — Что это? Что ты видишь?
Неуверенность и страх исказили маленькое, симпатичное личико Диа. — Это тетраэдр, — сказала она.
* * *
Пятнадцать человек собрались на нижней опушке леса и обсуждали, что делать. Диа, испуганная, неуверенная, подумала, что им не следует тратить время на эту случайную встречу; она хотела просто продолжить путь к полюсу. Мур посочувствовал. Человеческие существа и без того были разобщены, вялы, становились все более апатичными. Становилось все труднее поддерживать запал этого путешествия по мантии; и как только этот запал исчезнет, его, возможно, будет невозможно восстановить.
Они застряли бы, где бы ни остановились. И это, конечно, было бы невыносимо для тех, у кого на полюсе есть дети.
Филас и другие решительно выступали за то, чтобы что-то предпринять. — Подумайте об этом, — горячо сказала она, ее тонкие руки были подняты над головой, когда она говорила, широко растопырив пальцы. — Что, если это действительно интерфейс червоточины, оставшийся с прошлого? Что, если он все еще работает?
— Это невозможно, — сказала Диа. — Интерфейсы были перенесены в центр колонистами после войн сердцевины.
— Мантия — большое место, — сказал кто-то. — Возможно, некоторые интерфейсы остались функционирующими. Возможно...
— Да, — нетерпеливо сказала Филас, — только подумайте об этом. Мы знаем, что в дни, предшествовавшие войнам, люди могли пересекать мантию огромными скачками, используя червоточины. Если там, внизу, есть работающий интерфейс, мы могли бы завершить это невозможное путешествие в мгновение ока!
Мур оглядел лица, заострившиеся от голода и изнеможения. Филас лелеяла мечту о том, чтобы отказаться от этого ужасного путешествия и в считанные мгновения достичь своей цели с помощью волшебной древней технологии. Это было соблазнительно, неотразимо, почти непреодолимо.
Несмотря на свою преданность Диа, он почувствовал, что подпадает под чары этой мечты.
— Там уже есть люди, — медленно произнес он. — Вокруг интерфейса. Если это интерфейс. Кто может сказать, как они отреагируют на нас? Они просто позволят нам подняться и побродить по территории?
— Может быть, они колонисты, — сказала Филас.
— В любом случае, — сказал кто-то, — мы не узнаем, пока не отправимся выяснить...
Послышался шепот согласия. Диа опустила голову.
Филас и Мура выбрали разведчиками, чтобы они отправились к артефакту и провели расследование, пока остальное племя остается в лесу до их возвращения.
Мур попытался утешить Диа. — Это не займет у нас много времени. И, возможно...
— Возможно, что? — Она с горечью посмотрела на него. — Возможно, там есть волшебники, которые могут вернуть нам маленького Джея. Это то, чего ты ожидаешь?
— Диа...
Она, казалось, осела, как будто из нее выпустили воздух. — Мы собираемся провести здесь остаток нашей жизни. Прямо здесь. Вымираем один за другим. Не так ли, Мур?
* * *
Филас и Мур нырнули подальше от леса в мантию. До четырехгранного артефакта могло быть полдня пути, поэтому каждый из них нес по мешку с небольшим количеством драгоценного и истощающегося запаса свиного мяса племени.
Сначала Мур часто оглядывался на корковый лес. Лицо Диа, повернутое вниз, как маленький круглый лист, следило за ними, пока они спускались, выражение ее лица вскоре стало слишком отстраненным, чтобы его можно было прочесть. Затем она нырнула обратно в лес. Некоторое время Мур мог следить за передвижениями других людей, когда они работали в лесу, используя это время для охоты и ремонта поврежденных инструментов, веревок и одежды. Но, наконец, место временного лагеря людей затерялось в клубящемся сложном переплетении стволов и ветвей, из которых состоял корковый лес.
Мур некоторое время разглядывал лес, тщательно запоминая расположение стволов, чтобы они могли снова найти человеческих существ.
Филас молча спускалась к артефакту. Ее худое лицо было сосредоточено на цели, ничего не выражая; Мур не видел ее такой сосредоточенной со дня смерти Эска. Она порылась в своей сумке и с деловитой регулярностью откусила кусочек мяса.
Мур, наедине со своими мыслями, провалился сквозь вихревые линии. Артефакт и маленькая колония вокруг него росли в его поле зрения мучительно медленно. Но прошло совсем немного времени, прежде чем он смог безошибочно определить, что артефакт действительно представлял собой тетраэдр со стороной около десяти человеческих ростов.
История колонистов и их войн сердцевины была частью знаний человеческих существ. Когда ур-люди впервые достигли Звезды, совершив путешествие из своих собственных невообразимых миров, на Звезде не было человеческой жизни. Колонисты были первым поколением, основанным на Звезде ур-людьми. Их задачей было породить первых истинных обитателей Звезды: всех их, смертных, хрупких предков людей, жителей Парца и внутренних земель, всех обитателей мантии.
По сравнению с человеческими существами колонисты были подобны богам. Возможно, у них было больше общего с ур-людьми, предположил Мур. С помощью технологии ур-людей они пронзили мантию червоточинами и основали огромные города, которые проплывали сквозь мантию обширными, упорядоченными массивами. Первые поколения человеческих существ работали со своими прародителями, путешествуя по линиям червоточин и строя общество по всей мантии.
Затем начались войны сердцевины.
Когда они приблизились к артефакту и небольшому поселению неправильной формы вокруг него, Мура охватило возбуждение. Усталость и голод подействовали на него, когда он взмахивал рукой, и он осознал, что его мышление становится более свободным, фрагментарным. Его голова, казалось, наполнилась видениями, новыми надеждами; и боль в его уставшем, протестующем теле, казалось, утихла. Могли ли они действительно быть колонистами, а этот артефакт — фрагментом из волшебного прошлого?
Он хотел верить. Он устал — так устал — от боли, от смерти, от того, чтобы вырывать свое маргинальное существование из неумолимого воздуха. Обнаружить артефакт колонистов было бы все равно что вернуться в объятия давно умерших родителей.
Взглянув на Филас, он распознал ту же жажду верить — найти дом — в выражении ее лица, в позе ее тела, когда она взмахивала рукой.
Примерно за пятьсот человеческих ростов, отделявших их от артефакта, два человека отделились от группы вокруг тетраэдра. Эти двое осторожными взмахами подплыли навстречу Филас и Муру.
Мур замедлил ход и придвинулся ближе к Филас.
Пара из тетраэдра остановилась на дюжину ростов ниже человеческих существ. Это были мужчина и женщина, и у них были деревянные копья. Женщина подплыла немного ближе и направила свое копье в живот Мура. — Чего вы хотите?
Мур осмотрел женщину. Ей, должно быть, было около сорока лет. Копье было хорошо обработано, но это было просто копье — ничего более сложного, чем заостренная деревянная палка, ничего такого, что человеческие существа не могли бы изготовить сами. На женщине было грубое пончо с карманами из чего-то, похожего на свиную кожу, и широкополая шляпа. По краю шляпы были завязаны складки ткани. Женщина была мускулистой, но костлявой; ее широкое и плоское лицо было обезображено хмурым выражением. — Ну? — спросила она. — Ты глухой, что ли?
Мур вздохнул, в нем нарастало разочарование. Он повернулся к Филас. — Очевидно, это не колонисты.
— Тогда кто они?
— Откуда мне знать? — раздраженно огрызнулся он в ответ.
Он немного подался вперед, широко раскинув руки, в ладонях ничего не было. — Меня зовут Мур. Это Филас. Мы — беженцы. — Он решил не упоминать остальных людей. — Мы потеряли все, что у нас было, во время сбоя. Мы пытаемся добраться до Парц-Сити. Ты знаешь это место?
Глаза женщины сузились; она не ответила. Она неуверенно подняла копье и снова ткнула им в живот Мура, заменив ответ агрессивностью.
— Мы зря тратим время, — прошептал Мур Филас. Но Филас оторвалась от него и неровными, дрожащими движениями своих тонких ног махала незнакомцам.
— У вас есть интерфейс, — сказала она.
Мужчина, такой же грязный и хмурый, немного моложе женщины, присоединился к своей спутнице. На нем тоже была потрепанная широкополая шляпа. Они уставились на человеческих существ с таким же подозрением, подумал Мур, как пара привязанных воздушных свиней.
— Пожалуйста, — сказала Филас. — Мы проделали долгий путь. Мы пытаемся достичь полюса. Можем ли мы... — Она запнулась на своих словах, как будто внезапно осознала, насколько глупо они звучат. — Поможет ли нам ваш интерфейс? — Она переводила взгляд с одного на другого. — Вы понимаете, о чем я спрашиваю?
Мужчина открыл рот, лишенный зубов, и рассмеялся, но женщина положила руку ему на плечо, удерживая. Ее голос оставался строгим, но немного смягчился. — Да, я понимаю. И ты права; это интерфейс — из старых времен, еще до войн сердцевины. Но ты не можешь им пользоваться.
Филас дрожала. — Мы заплатим, — сказала она дико. — Ты должна...
Мур схватил ее за плечи и попытался унять дрожь, вызванную его собственной инерцией. — Прекрати, Филас. Неужели ты не понимаешь? Даже если бы мы могли заплатить, интерфейс больше не работает. Эти люди так же беспомощны, как и мы.
Филас обиженно посмотрела ему в лицо, затем отвернулась; ее тело сотрясала дрожь.
Мужчина и женщина с любопытством наблюдали за ними.
Мур устало повернулся к ним. — Почему бы вам не убрать свое оружие? Вы можете видеть, что мы не представляем для вас угрозы.
Они осторожно опустили свои копья, но держали их направленными примерно в направлении человеческих существ. Мужчина сказал: — Вы действительно беженцы из дальнего восходящего потока?
— Да. И мы действительно пытаемся добраться до места под названием Парц-Сити, которого мы никогда не видели. Но это на полюсе.
— На каком полюсе? — спросила женщина. — На южном полюсе?
Мужчина хихикнул. — Если ты начинаешь отсюда, это вряд ли имеет значение, не так ли?
— О, заткнись, Борз, — сказала женщина.
Мур обнял Филас за плечи. — Вы позволите нам взглянуть на ваш интерфейс?
К своему стыду, он прочитал удивленную жалость на лице женщины. — Если хотите, — сказала она. — Но держитесь поближе к нам двоим. Вы понимаете? Мы видим достаточно воров и нищих...
— Мы не попрошайки, — сказала Филас с искрой воодушевления. Она отстранилась от Мура и расправила плечи.
— Тогда пойдем.
Борз и женщина отвернулись от них и разделились на пару человеческих ростов. Держась за руки, Мур и Филас осторожно поплыли вперед.
Вскоре они приближались к артефакту, сопровождаемые копьями и хмурыми взглядами.
Мур сжал руку Филас. — Тебе следовало сказать, что мы не воры, — прошептал он. — Я думал попробовать немного попрошайничать.
Она выдавила из себя легкий смешок. — Это бы не сработало. У этих людей не больше, чем у нас есть... или было до того, как мы потеряли наш дом. — Она указала на Борза слева от них. — Посмотри, какая на нем шляпа.
На полях шляпы были сложены складки из тонкого материала, закрепленного завязками, продетыми через отверстия в коже шляпы. Мур представил, как развязывает эти завязки; возможно, что-то вроде сетки опустится вниз, вокруг головы.
— Это странно, но что с того?
— Помнишь рассказы Дюры о том, как она работала на потолочной ферме. Баллоны с воздухом, которые ее заставляли носить, когда она работала высоко, близко к корке. Маски...
— О. Точно. — Мур кивнул. — Эти шляпы, должно быть, были к баллонам с воздухом у кули.
