-Законы божьи одни для всех!
Дикорос с упоением перекрестился.
-Вот тебя первого в ад! Участь чародеев в озере огненном, а про нас вампиров в Библии ничего не сказано.
Савелий огрызнулся.
-Там речь идет только о злых чародеях, а я служу светлой силе.
-А там об этом не сказано, а иметься в виду...
Пантера прервала дискуссию оплеухой, Марк полетел вверх тормашками.
-Хватит, а то ножик в бок ввиду. Нам вместо пустой "брехологии" надо княжича Владимира выручать.
Соколич вскочил, но под грозным взглядом Патеры сник, и лишь спрятав глаза, кивнул в знак согласия. Мульти-клоны отошли в сторону, они хотели посовещаться прямо в лесу, но Савелий Дикорос взмолился.
-Очень холодно господа воеводы. После битвы, вспотев, да на таком морозе и окочуриться можно, давайте проследуем в избу.
-Ну, ты и неженка, не мужик, а баба.
Пантера загребла голой ножкой сугроб и брызнула снежной пылью на волхва.
Тот лихорадочно отряхнулся.
-Что холодно, в Аду согреешься.
Леопардов вступился и помог отряхнуться русскому колдуну.
-Ты такая злая хулиганка Пантера. Он же человек, запомни на худой конец, нас и создали, что бы мы служили людям. Уважай старика.
Белые витязи зашли в просторную хату. Рослая девушка в белом поставила на стол самовар и подала пряников. Волхв ел с аппетитом и хлебая еще довольно экзотическое для древней Руси питие. Леопардов и Пантера слегка пригубили, и острые глаза напряжено всматривались в темень. Светать начнет не раньше чем через час.
Пока воины подбирали трофеи и грузили их на возы, мульти-клоны приняли решение, переодевшись вновь идти в монгольский стан. Правда оставалась маленькая проблема, это многочисленные охранные животные, что расплодились благодаря магии шаманов.
-Звери и есть звери, не чисть и есть нечисть. Как они могут нам почуять.
Дикорос согнул косматую голову.
-Я думаю, что по запаху.
-Запах, но у нас нет потных желез, мы почти не пахнем.
-Вот именно, а люди пахнут. Если бы вы пахли, то было бы гораздо проще.
Леопардов и Пантера переглянулись.
-А не проще ли перебраться по воздуху?
Волхв отрицательно мотнул головой.
-Погода нелетная, посмотри, какая пурга собирается.
Личико Пантеры скривилось, тогда нам остается одно. Сделать то чему нас учили в разведшколе, с целью обмана собак.
-Ты предлагаешь смазать монгольским жиром. Фу, какая мерзость.
-А чего ты хочешь? Княжича выручать надо! Мы ведь дали клятву оберегать детей великого князя. И должны держать даденное слово.
-Приходиться. Больше всего жертв — требует военное искусство.
Вздохнула Патера.
-Зато самая прочная слава — чей фундамент замешан на крови!
-Пора поспешать, они могут замучить княжича до смерти.
Когда мульти-клоны, покинули дом, преувеличенно громко при этом, хлопнув тяжелой дубовой дверью, Савелий Дикорос тяжело вздохнул. Затем, пошевелив губами, тихонько просвистел. Маленький светловолосый человечек выскользнул из-под лавки.
-Угощайся, Кирюша. Можешь, есть спокойно.
Домовенок отломил кусок булки, выбрав место, наиболее густо присыпанное маком, и обильно подсластил свою чашку медом.
-Как дела, у тебя обстоят Кирюша. Что там лешие, домовые, русалки, гномы, колдуны и прочая местная нечисть. Что вы решили, чью сторону держать или...
Домовой, проглотив бублик, молвил тоненьким голосом.
-Большая часть нечисти считает, что не стоит нам влезать в человеческие разборки. Лучше держаться принципа — Моя хата с краю.
Волхв почесал затылок и глубоко вздохнул. Иного он и не ожидал.
-А ты сам как думаешь?
-Не пройдет! В стороне не отсидимся. Будет большая схватка, не только между людьми. Монгольские шаманы выпустили орды демонов, мир изменился и ему не быть прежним. Приодеться драться и нам, иначе живота лишимся.
-Так называемый бог Сульдэ очень силен, если наши древние боги не помогут — быть большой беде.
-Это мы с тобой не спеша обмозгуем. Хорошо, что эти горлопаны ушли. Можно и детали обговорить.
Дикорос пододвинул к домовенку, миску со сметаной. Тот окунул в нее пирог и смачно зажевал.
-Самыми крутыми и страшными из всероссийских авторитетов потустороннего мира являются Кощей Бессмертный и царь гномов Вий. Объединившись, они вполне способны противостоять адскому богу разрушения Сульдэ. Но вся проблема в том, что они вместо этого выясняют отношения друг с другом. Не давно освободившись из оков вечности Кощей не может и не хочет простить обиду Вию! В потустороннем мире назревает большая война.
Дикорос нахмурился, почесал лоб.
-А как Барыга, он один из заместителей Вия.
-Посланцы Сульдэ весьма активны, они в свое время едва не склонили Барыгу к союзу с богом темных сил. Затем он поссорился с Батыем, но гонцы Сульдэ продолжают активно работать на всех направлениях. Мешки с золотом носят славу и деньги сулят. Посланцы даже в Европу проникли, с местной нечистью шашни заводят.
Дикорос сделал осторожный глоток, затянул в себя ароматную жидкость.
-Политика проста и понятна, разделяй и властвуй. Русским упырикам обещают земли в Европе, европейцам в Киевской Руси. А своим магическим нукерам на всем земном шаре. Надо и нам объединится, и разослать посланников по всему свету.
-Это легче провозгласить, чем сделать.
Домовенок доел пирог. Затем продолжил.
-Лешие, правда, вроде договорились выступить единым фронтом, но пока это только предварительная договоренность. Остальные выжидают, все хотят посмотреть смогут ли русские ратники, что ни будь противопоставить монголам. Пока не будет решительной победы, своими сила они так и останутся в болотах.
-Все равно должны прилагать особые дипломатические усилия. То есть разъяснять и договариваться.
Домовенок допил чай и откинулся.
-Есть еще одна не очень хорошая новость. Монгольский бог Сульдэ хочет заключить договор с богиней зла Кали. А это уже серьезно.
-Две злые силы в одном потоке. Все возможно, но как они разделят власть?
Домовенок хихикнул.
-Никак, сначала завоюют весь мир, затем начнут, грызшись между собой. Зло не может принадлежать двоим должен остаться только один!
Дикорос склонил голову и зашептал на ухо Кирюше.
-Есть у меня одна мысль как из всех перессорить.
-Как?!
-Это не на дому разговор, да и надо обдумать кое какие детали.
. ГЛАВА Љ 22
Монгольское войско, проскакав двадцать верст, остановилось на привал. Кони отощали, для столь огромной армии было все труднее добывать пропитание и фураж. Опасаясь постоянных жалящих ударов Белой армии и партизан ордынцы старались держаться покучнее, что создавало дополнительные проблемы со снабжением. Впрочем, все это забота Субудая и Бату-хана. А пока княжича Владимира вновь подвергали истязаниям. Хан Орду развалился, на привезенном из Китая большущем из дорогого сандалового диване. Прямо на снег положили ковры, из древесных ветвей зажгли многочисленные факела. Нукеры соорудили высоченную дыбу. Он явно ловил кайф, глядя на то, как искусные палачи выворачивали суставы и растягивали связки. Вывернутые в неестественное положение плечевые суставы заныли, лопатки болезненно сомкнулись над позвоночником. Владимир висел в глупой и неудобной позе, перебирая в воздухе голыми ногами, а его подымали все выше и выше, едва ли не к верхушке ели. От сюда, можно было осмотреть значительную часть лагеря. Видны юрты, роскошные шатры, а многие нукеры просто скрутились калачиком возле костров. Слыхались пьяные песни, нализавшись крепленым кумысом, монголы прыгали и плясали. Истязатель внезапно отпустил веревку, Владимир вздрогнул, глядя на быстро приближающийся сугроб. "Может, расшибусь, и не будет этого ужаса". Шелковая веревка превратилась в туго натянутую струну. Рывок остановил тело в сажени от земли, оборвав дыхание, выдернув руки из суставов кистями вверх. Бедный юноша, словно сонная рыба хлопал беззвучным ртом, не зная, будет ли он дышать. Боль была такая словно, руки оторвали живьем, а раны присыла смесью соленого кипятка и спирта.
-Ты не много полегче палач. Он должен чувствовать свое тело и кричать.
Когда в легкие ворвался воздух, дикий вопль стал с невыносимой силой вырваться из груди. Как княжич погасил крик одному Богу ведомо, но как он не крепился, ему не удавалось сдержать стоны. Ноги слегка вывернули и закрепили в колодках, дыбу раскачивали и дергали, кости хрустели, бедный мальчик подвывал, кусая до крови губы. О чем думал Владимир, ему всего лишь пятнадцать лет и он еще не познал, как следует жизни. И вот ему в лицо знойно дышит, смрадным дыханием костлявая смерть. Главный истязатель одноглаз, высок и толст, сильно смахивает на Субудай-Багатура. Он очень умело растягивает пытку, следя за тем, чтобы жертва не потеряла сознания.
Орду-хан смеется, его рыхлая морда излучает высочайшее наслаждение.
-Мальчик совсем замерз, кожа стала синей, пожарь его.
Палач скалится щербатым ртом, тройной подбородок трясет от жира.
Достав еловую ветвь, он зажигает ее от факела, подносит к выступающим дико вывернутым ребрам княжича.
-Сейчас он станет румяным как хорошо прожаренный поросенок.
Княжич кричит и дергается, бока покрываются корочкой и впрямь становятся пунцового цвета. Палач отламывает другую ветвь, но хан Орду с трудом встает и вырывает из рук палача.
-Я сам, дай я сам подрумяню его.
Орду берет двойную густую ветвь. Палач все же предупреждает "коллегу" или можно сказать царственного ученика.
-Будь осторожен, от боевого напряжения он способен, надолго отключится.
-Не бойся Карало! Я его буду жарить с любовь. Смотри, какие у него ножки, безволосые и мускулистые как у женщины батырки или кремневого жеребца.
Орду-хан протянул руки к посиневшим босым ногам и попытался пощекотать голую стопу, Владимир дернулся, однако искусно приделанные к ногам колодки держали крепко.
-Какой ты бледный и холодный — сейчас мы тебя поджарим.
Княжич плюнул, но на сей раз, промахнулся.
-Не смей касаться содомит.
Еле слышно прошептал он сиреневыми полу застывшими на морозе губами. Орду хан довольно отрыгнулся и протянул горящую ветвь к голым ногам княжича. Юноша заскрежетал зубами, легкие судорожно раздувались, горло дергалось не в силах сдержать крики. Орду ласково водил огоньком по ногам, пламя лизало чувствительные пятки, лодыжки, затем подымалось к бедрам. Брату джихангира было интересно смотреть за тем, как надувались и лопались на коже волдыри, наблюдать, как сгорают и без того едва заметные светлые волосики. А запах паленого мяса, ужасающе приятно щекочет ноздри. Орду кусает зубами прожаренную кожу. От болевого шока княжич теряет сознание. Пока его приводят в чувство, хан Орду истошно кричит.
-Шашлык мне! И красного заморского вина. Давно я не испытывал такого блаженства.
Выпив вина, и закусив свиным шашлыком, Орду продолжил истязание. Пленника уже привели в себя, а палач дал ему понюхать красного перца. После такой стимуляции слезы и без пыток льются из глаз, страшный кашель сотрясает тело.
-Посыпь этим перцем и его раны! Пускай погромче по орет.
Палач кивает головой.
-Порося не плохо поперчить.
Кат грубыми движениями смазывает его ссадины и ожоги. Крик несчастного юноши, закладывал уши, Орду хохотал и радовался.
-Люблю такую музыку, мне нравится, когда ягнята ревут, от резки.
Княжич вновь потерял сознание. Опытный истязатель вылил ведро ледяной воды, юноша не реагировал, тогда он тщательно прощупал пульс.
-У него хорошее здоровое сердце. Он еще может выдерживать наши пытки. И все-таки я бы предложил на сегодня прекратить истязания и дать отдохнуть невольнику.
Орду отрицательно махнул головой.
-Нет! Я еще только начал заводится. Пытка будет продолжена.
Княжич с трудом разлепил свинцовые веки.
-Ну, вот он очнулся! Давай теперь щипцы.
Палач подал здоровенные клещи, Орду до красна, раскалил их на костре, затем поднес к ребрам.
-Начну с самого маленького.
Клещи медленно повернулись, кожа зашипела и хрустнула, ребрышко треснуло.
-Зачем ты так, он же быстро сдохнет.
Проорав, от отчаянного вопля, шарахнулись лошади, княжич вновь потерял сознание.
-Он же может истечь кровью.
Палач принялся обтирать бесчувственное тело крепленым почти до уровня спирта кумысом.
-Ты смотри, что бы не сразу сдох. Я на нем не все виды пыток опробовал. Ах, какие слабые урусы. От одного сломанного ребрышка в обморок падают! Баурши, я ужасно голоден. Ужин готов?!
-Готов!
-Тогда я пожру! За затем...
Страшный удар в пах, разбивающий достоинство в всмятку оборвал тираду Орду-хана. Палач вылупил глаза, он не ожидал такого от обычно покорного баурши. В этот момент и его голова слетела с шеи. Пролетев полукруг, она приземлилась на ель.
Патера оглянулась. Воины, стоящие в карауле замерли, слегка пошатываясь от ветра, мульти-клоны парализовали их, проведя пальцами по нервным центрам.
Княжича тут же завернули в ковер. Леопардов оглянулся, тяжелая туша хана Орду тяжело хрипела.
-Может, прикончим эту педерастическую монгольскую мразь?
-Не стоит! Лео, ты его кастрировал, теперь он и так полутруп. Пускай существует и страдает. Мульти-клоны подхватили завернутого в ковер княжича, и положили на повозку.
-Ты знаешь, можно было и раньше освободить Владимира, не давая монголам довести его до такого состояния.
-Можно было, но не все в нашем мире удается, осуществить как задумано.
Казалось, используя золотые пайцзы, покинуть лагерь, раз плюнуть, но монголы усилили караулы. Что бы прорваться Леопардов убил одного из темников и, переодевшись в его одежду, вывел повозку из лагеря. После чего мульти-клоны спешились, бегом рванули, в направлении града Владимира.
По пути Пантера прервала свой бег.
-Княжич не дышит!
Она развернула ковер, обезображенное тело, не подвижно покоилась в пышном убранстве.
-Можешь, отвернешься Лео! Ты сам знаешь что я начну сейчас делать!
-Могу и отвернуться, даже закрою уши.
Пантера поцеловала княжича в холодный лоб.
-Ты знаешь, можешь не отворачивать, твой взгляд меня согревает.
Взобравшись на княжича, мульти-клонавая амазонка с яростью тигрица принялась тереть тело княжича. Такой массаж и мертвого подымет. А когда тот открыл глаза и сделал вздох, Пантера основательно присосалась к нему.
-Теперь ты мой! Займемся любовью.
-А может быть сексом! Я всегда мечтал об этом!
-Именно им! Иначе ты умрешь! Или умру я!
Навалившись, мульти-клонавая пантера принялась ласкать тело княжича.
А затем сплелась с ним в диком экстазе. Пантера в тот момент и любила его и исполняла роль медсестры. Уже давно подмечено, что у тех, кто занимался любовью с мульти-клонами, очень быстро заживали раны, и возрастала сила. Им было хорошо, особенно княжичу, Пантере, чтобы не разорвать его приходилось сдерживать свой темперамент. Но все равно она тоже балдела, кайфуя, плывя по волнам блаженства.
В этот самый момент ядовитый голос прервал их идиллию.
