— Мы не на войне, — сказал Донн.
— О, да, мы на войне.
Пятая прошептала: — Давайте войдем. — Она махнула им вперед.
Донн приближался к городу призраков, перебегая на корточках от одного укрытия к другому, наблюдая за посеребренными спинами своих товарищей, бегущих впереди — посеребренными, как осеребрился сам город, потому что их костюмы были сделаны из того же материала.
Перед ними теперь вырисовывался сам огромный город, парк скульптур из зеркальных памятников, которые парили над землей, совершенно неподвижные. Повсюду тянулись световые веревки, соединяя одно плавучее здание с другим и наполняя все серебристо-серым сиянием. И Донн услышал музыку. Земля пульсировала от басовой гармонии, как будто он мог слышать сердцебиение замерзшей планеты.
Пятая подняла руку, приказывая остановиться. Они были в начале своего рода магистрали, ведущей в сердце города, достаточно чистой, достаточно прямой. Теперь крысы принялись за работу, прокладывая колючую проволоку и заграждения с шипами поперек гладкой поверхности проезжей части.
Донн прошептал Канде: — Что мы делаем?
— Расставляем ловушки, — ответила она. — Призраки не следуют человеческим представлениям о географии, ты это знаешь. Но если им нужно быстро эвакуироваться, они воспользуются такими магистралями, как эта. На самом деле, они ползают по земле, когда встревожены. Какой-то примитивный инстинкт, но полезный для нас. Они попадут в ловушки.
— Что заставит их эвакуироваться?
Пятая ухмыльнулась ему. — Мы. Давай.
Оставив полдюжины охотников на баррикаде, остальные двинулись вглубь города.
Густая сеть световых канатов над их головами становилась все толще. В усложнении Донн видел более плотные скопления — возможно, питомники призрачных субкомпонентов, или центры управления, или просто области, где жили и играли призраки — немногим больше, чем пятна серебристой тени в клубке. Это была характерная архитектура призраков, яркая, сложная, красивая, живая, совершенно нечеловеческая.
И повсюду были призраки. Они дрейфовали по зарослям, следуя тропинками, невидимыми Донну, или собирались небольшими группами, иногда свиваясь цепочками, как ожерельями, очевидно, ради забавы.
Крысы жались к теням, скрываясь из виду, и Донн последовал их примеру.
В одном месте Донн увидел упорядоченную очередь призраков, почти похожую на шеренгу школьников-людей, ожидающих наказания. Они терпеливо входили в плавающий додекаэдрический ящик, который открывался, чтобы принять каждого призрака, закрывался вокруг него и открывался снова, пустой, готовый к следующему. Он увидел, что в очереди ожидающих, должно быть, были тысячи призраков. И поскольку додекаэдрическая камера парила вдали от любого здания, было трудно увидеть, куда направляются все призраки, которых она поглотила.
Он указал на это Хаме. — Что это?
— Полагаю, есть два возможных ответа, — сухо сказал Хама. — Я не верю, что это камера уничтожения. Возможно, это телепорт.
Эта мысль взволновала Донна. — Например, отбор образцов, похищение. Так куда же они направляются?
— У нас есть только слухи, — осторожно сказал Хама. — Брифинги Комиссии перед тем, как нас похитили, сплетни из зоопарков призраков... Это может иметь какое-то отношение к Провидцу.
— Или, — сказала Канда, — это может быть связано с нестабильностью звезды, Босса — все эти вспышки. Возможно, призраки пытаются починить угасающую звезду... Это было бы в их стиле.
Эта мысль ошеломила Донна.
— Мы знаем, что они мыслят масштабно, — сказал Хама. — В любом случае, для нас это не имеет значения...
Донн жадно уставился на камеру. Ибо, если бы это был терминал телепорта, это могло бы быть способом покинуть эту мрачную планету. Но додекаэдрическая камера не была их пунктом назначения, и они прошли дальше.
Группа подошла к большой прозрачной сфере, по-видимому, находящейся под давлением. В центре сферы в воздухе висел большой ком грязи, коричневой и вязкой. Казалось, он нагревался изнутри; он медленно кипел, на его поверхности образовывались большие липкие пузырьки пара, и он был испещрен фиолетовыми и красными пятнами. От грязевого шара к корпусу сферической капсулы отходили трубки. Призраки столпились там, высасывая фиолетовую жижу из грязи.
Донн присел на корточки вместе с остальными, охваченный благоговейным страхом. — Призраки питаются.
— Да, — сказала Канда. — Вот как живут призраки. Даже в их родном мире, глубоко под их замерзшими океанами, должно быть, все еще просачивается немного первичного геотермального тепла, поднимая минералы из глубин. Там, внизу, ими питаются слепые, бледные формы жизни. А призраки питаются ими.
Итак, этот грязевый шар был кухней — и неудивительно, что призракам нравилось играть в тине с морского дна у Минды. — Что мы здесь делаем?
Канда пробормотала: — Это самое теплое место в городе. Что мы намерены сделать, так это высвободить все это тепло, сбросить его в окружающую среду.
— Почему?
— Мы собираемся вызвать у них несварение желудка, — пробормотала Пятая. — Позиции.
Охотники рассредоточились. Их метательное оружие и этот устаревший гравитационно-волновой пистолет нацелились на кормушку.
Пятая крикнула: — Три, два, один.
Из метательного оружия вырвался огонь, а из древнего пистолета — вишнево-красный свет "звездолома". Стенка капсулы была эластичной; она лопнула, как мыльный пузырь. Этот большой плавающий ком грязи шлепнулся на землю среди града ледяных капель. Вспыхнул пар, мгновенно покрываясь инеем. Питающиеся призраки в панике разбежались.
И когда тепло грязи было сброшено, земля просела, образовалась яма, похожая на огромную версию ямочки от кончика пальца, которую Канда сделала на прогулке. Это было так, как будто субстанция мира съежилась в знак протеста против тепла, подумал Донн. Близлежащие строения начали соскальзывать в расширяющуюся яму или уплывали прочь, гравитационные якоря ломались.
Канда сказала: — Мы засевали всю эту область криогенными гнездами в течение нескольких недель. Если подвергнуть их слишком сильному нагреву, у них есть способы отреагировать...
Разрушение быстро распространялось, поскольку здания, расположенные дальше от центра взрыва, опрокидывались разорванным клубком веревок. Охотники начали усугублять ущерб, разрезая светящиеся световые кабели своими лезвиями.
Теперь призраки высыпали из клубка, пытаясь убежать. Как и предполагала Канда, они упали на землю, хлынули по открытому проходу и потекли из города. И они начали попадаться в расставленные людьми ловушки.
Пятая стояла на открытом месте. — У нас будет пятнадцать-двадцать минут, прежде чем они соберутся, чтобы избавиться от нас. Давайте покончим с этим. — Она подняла копье.
Донн наблюдал, как Пятая убивает одного призрака.
Его кожа уже была проколота в том месте, где он зацепился за колючую проволоку, установленную людьми, и воздух и кровавая жидкость фонтаном хлестали из его ран. Теперь Пятая прыгнула на призрака, приземлившись на его шкуру. Обхватив его ногами, она выгнула спину вверх и нанесла удар колющим мечом так сильно, как только могла. Затем она соскользнула на землю, оставив клинок по рукоять погруженным в тело призрака. Но рукоять была прикреплена веревкой к колу, вбитому в твердую землю, и когда призрак бился, его собственные движения оставляли борозды в его плоти. Пятая снова сделала выпад. На этот раз она использовала инструмент, похожий на крюк с длинной ручкой, чтобы вонзиться в уже зияющие раны, и вытащила кусок окровавленной веревки, возможно, кишки. Веревка свернулась на земле, от нее шел пар и она быстро замерзла. И Пятая ударила снова, и снова.
Повсюду вокруг Донна люди сражались с пойманными в ловушку призраками топорами, мечами и кинжалами. Хама и Канда трудились так же усердно, как и остальные. Один человек вонзил что-то вроде копья в бок призрака. Донн не мог разглядеть его назначение, рана не казалась глубокой, но раненый бился в агонии. Канда сказала ему, что это был холодильный лазер, снятый с разбившегося корабля призраков, невидимо отбирающий драгоценное тепло призрака.
Пятая подошла к Донну. Она протянула ему нож рукояткой вперед. — Держи. Прикончи этого. Первое убийство легкое, я добрая.
Донн сделал шаг вперед, к призраку, которого она выпотрошила. Он действительно протянул руку с ножом. Он знал, что это единственный способ выжить здесь.
Но все эмоции, весь шок этого необыкновенного дня сосредоточились в этом моменте. Он чувствовал себя оторванным от ледяного мира, от улыбающейся девушки перед ним, отделенной от него чем-то большим, чем пятно замерзшей крови на его забрале из кожи призрака.
Он отступил назад. — Нет, — сказал он.
Она свирепо посмотрела на него. Она забрала нож и резким движением перерезала свисающие кишки призрака. Темная жидкость вылилась наружу, застыла на льду и немедленно замерзла. Призрак затих, словно сдуваясь. Пятая повернулась к Донну. — Я поняла, что ты слабак, как только увидела тебя.
— Тогда ты была права.
— Мы выживаем здесь, только убивая призраков. Если ты не хочешь убивать, ты не имеешь права жить.
— Понимаю это.
Она протянула руку. — Твой костюм. Верни его мне. Я найду ему лучшее применение.
Он обнаружил, что ему нечего сказать. Он протянул руку и схватил свой капюшон за щеки. Один сильный рывок, и все было бы кончено...
— Подождите.
Человеческое существо вышло из разрушенного города призраков — вышло без костюма из кожи призрака или чего-то еще. Это была Ева Рауль. И к ее плечу подкатился призрак. Донн знал, что это должен быть посол Радиатора.
Крысы, Хама, Канда и остальные, явно удивленные, отошли от своей бойни. Они были покрыты коркой замерзшей крови, в руках у них было оружие.
Ева Рауль посмотрела себе под ноги. Она была по щиколотку в ледяном воздухе. Нарушения виртуального протокола, должно быть, мучительны для нее, подумал Донн; предполагалось, что будет больно, если ты выйдешь в вакуум без скафандра. Она повернулась к послу. — Я выполнила работу, которую ты хотел. Я привлекла внимание крыс. — Да, подумал Донн. Так, как не смог бы ни один призрак из миллиона призраков. — Отпусти меня сейчас. Пожалуйста.
— Спасибо тебе, Ева Рауль.
Ева повернулась к Донну. — Послушай посла Радиатора. Делай, что он говорит. Это важнее, чем ты можешь себе представить... — Ее голос затих, и она распалась на облако блочных пикселей, которые уменьшились и исчезли.
Дрожащий, измученный, Донн почувствовал раздражение. Если бы они позволили ему умереть, все могло бы закончиться в одно мгновение. Больше никаких потрясений, никаких перемен, никакого выбора. Он чувствовал, что умереть было бы легче, чем столкнуться с тем, что последует дальше. Он сказал: — Как вы узнали, что я буду здесь?
— Вас нетрудно отследить, — сказал посол. — По вашей биохимической сигнатуре — никто из вас не может ее скрыть. Даже вы, образец 5А43.
Пятая вздрогнула. — Вы знаете, где мы находимся, наш бункер?
— Конечно, знаем.
— Тогда почему бы вам не выследить нас, не убить?
— С какой целью? Мы привезли вас сюда, чтобы понять, а не убивать. — Посол оторвался от земли и завис над спущенными трупами себе подобных, насаженными на грубые человеческие ловушки. — Похоже, нам трудно предвидеть подобные действия. Мы думаем не так, как вы. Полагаю, нам не хватает воображения. Мы пытаемся учиться.
Донн сказал: — Чего вы хотите от меня, посол?
— Нам нужна ваша помощь. — Это был другой голос. Из хаоса города вышел сильвермен — Донн увидел сильвермена из "Спасителя Минды", с повязкой на шее, изготовленной по человеческим технологиям, и отрубленной выше локтя рукой.
Донн уставился на него. — Посол, с каких это пор сильвермен говорит от имени призраков?
Посол сказал: — Потому что вы сделали это существо таким же умным, как любой призрак. Вы, рифорожденные, сделали его достаточно разумным, чтобы страдать. Но разум всегда имеет неожиданные последствия. На самом деле, он стал достаточно умным и человечным, чтобы быть в состоянии предвидеть, как вы отреагируете, когда узнаете, чем мы здесь занимались. Донн Уайман, нам нужно, чтобы вы рассказали людям. Нас они бы не послушали. Вам, однако, можно было бы поверить.
Донн был сбит с толку. — И чем же вы занимались?
— Мы вам покажем. Пойдемте.
Сильвермен повернулся и пошел обратно в город. Посол последовал за ним.
Донн увидел, что они направляются к додекаэдрической пересадочной станции. — Вы хотите, чтобы я сел в эту штуку?
— Да, — сказал посол.
— Куда она меня доставит?
— Куда-то за пределы вашего воображения.
— И кого я там встречу?
— Того, кого в ваших людских слухах называют Провидцем.
Канда рассмеялась. — Ты везучий придурок... Иди, парень. Иди!
Но Донн все еще колебался. — Я пойду с вами, если вы отпустите этих других. Не возвращайте их в пещеру подо льдом. Отправьте их домой. Не причиняйте им больше вреда.
Посол не останавливался. — Готово.
— Спасибо, — прошептал Хама Белк.
Канда ухмыльнулась. — Короткая жизнь, Хама?
— Не такая уж короткая, спасибо.
Донн сказал: — Еще кое-что, посол.
Посол отвернулся. — Джек Рауль восхитился бы вашей смелостью в переговорах.
— Найдите моего брата. Бендж Уайман. Он где-то здесь, один из ваших образцов.
— Не мой. Фракция, которая...
Донн прервал его. — Найдите его. Отправьте его тоже домой.
— Готово.
— Хорошо. — Донн шагнул к послу.
— Подожди. — Это была Пятая. — Возьми меня с собой, девственник. Если ты собираешься встретиться с Провидцем, я хочу быть там.
— Зачем? Убить его?
— Если это будет необходимо, тебе понадобится кто-то, кто это сделает. Ты этого не сделаешь, это точно.
Донн спросил: — Посол?
Посол сдался. — Бросьте оружие, образец 5А43.
— Пятая. Меня зовут Пятая.
— Бросьте свое оружие.
Пятая явно была недовольна. Но она взяла свое тяжелое метательное оружие, колчан со стрелами и колющий меч и передала все это Хаме.
Донн протянул ей руку. — Тогда пойдем. Но больше никакого "девственника".
Она сжала его руку; он мог чувствовать ее силу сквозь двойной слой шкуры призраков. Затем они вместе пошли вслед за сильверменом и послом обратно в разрушенный город.
Поток призраков в додекаэдрический транспортный терминал прекратился, возможно, нарушенный хаосом, вызванным людьми. Но уже началась целенаправленная операция по восстановлению, повсюду призраки возвращались в разрушенное сердце своего города. Донну было трудно не вздрогнуть, как будто все эти сияющие шарообразные тела в воздухе могли обрушиться ему на голову. Посол заверил их, что они будут в безопасности.
Но рука Пятой в перчатке крепко сжала руку Донна.
Донн спросил: — Итак, как ты себя чувствуешь?
— Как будто мне снова два года, — сказала она. — Лишенная всего, что я создала для себя. Они вернули меня, не так ли?
— Нет, — твердо сказал Донн. — Ты ввязалась в это — твой выбор. И ты тоже выйдешь из этого.
Она подумала об этом. — Обещаешь?
