— Да, мэм.
— Все существующие меры безопасности вокруг доков останутся в силе, — сказала Омонье. — Григор Бакус и Подор остаются наиболее вероятными подозреваемыми в этой диверсионной работе — у Бакуса была мотивация, а у Подора — доступ, — но пока мы не будем уверены, что они действовали в одиночку, Тиссен будет придерживаться четвертого уровня. Будьте начеку, Нг.
— Я так и сделаю, мэм, — ответила Талия.
Когда Талия ушла, Дрейфус сложил руки перед собой и изложил свои доводы в пользу вмешательства.
— Мидас Аналитикс необходимо как можно скорее закрыть. Обычно я выступаю за жесткое принуждение, но в данном случае нам нужно рассмотреть возможность создания ими группы живых щитов, которые не причастны ни к убийствам, ни к заговору.
— Это удобно для них, — прокомментировала Омонье.
Дрейфус передал свой компад верховному префекту. Он подготовил публичные биографии Мирны Силк и Аристарха Салазара, дополненные из собственного архива Брони.
— Силк кажется чистой, — сказал он, желая, чтобы это мнение было официально подтверждено. — Она та, за кого себя выдает: специалист по прогнозированию рынка. Многочисленные публикации подтверждают ее историю. Она также сирота: оба родителя погибли в автокатастрофе, ее переводили из одного учреждения в другое, она жила без цели, пока не нашла то единственное, в чем могла проявить себя, — почти сверхчеловеческий талант понимать и предсказывать потоки богатства. Борец и оппортунист, но не фанатик, заинтересованный в дестабилизации всего нашего общества.
— Ммм. — Омонье сдержанно кивнула. — А Салазар?
— Он — разум, стоящий за Абакусом, но он полагается на кого-то другого в Мидасе, более молодого человека, приказы которого должен выполнять, но не отдавать их
— Салазар чист как шелк?
— Его биография достаточно правдоподобна, но у меня все равно сложилось впечатление, что он что-то скрывает. Интуиция подсказывает мне, что он знает: за фасадом Мидас Аналитикс скрывается что-то еще. Полагаю, он понимает, что это связано с задержками в сети и односторонними ловушками, и знает, что это не имеет ничего общего с прогнозированием рынка. Он умен и ценит, когда его талантам находят достойное применение. Кроме того, он достаточно проницателен, чтобы не задавать слишком много вопросов.
— Частичная осведомленность о преступном сговоре не является оправданием для бездействия, — сказала Омонье.
— Я не оправдываю Салазара. Просто говорю, что он может оказаться полезным рычагом воздействия.
— А у этого молодого человека есть имя?
— Я не получил ни имени, ни изображения. — Дрейфус сделал многозначительную паузу. — Я его знаю, но не думаю, что это как-то связано с Катопсисом. Я просмотрел файлы, и ни один из ключевых героев не был похож на этого молодого человека. Лица можно изменить, но в его случае важно то, что оно не изменилось. Он не ожидал, что за ним будет наблюдать кто-то из нас.
— Тогда будем надеяться, что вы сможете освежить это в памяти. А пока, что вы посоветуете?
— Самое легкое. Я войду с возможностью принудительных мер среднего уровня, попытаюсь урезонить Силк, Салазара или кого-то еще, у кого есть средства остановить программу. Мы можем предложить амнистию всем сотрудникам Мидас Аналитикс, которые напрямую не причастны к заговору, включая таких, как Салазар. От них больше пользы, когда они сотрудничают, а не убегают. Кто-нибудь обязательно клюнет.
— Или я могла бы просто применить свои силы и приказать Пеллу взорвать это место одной ракетой. — Омонье склонила голову набок, обдумывая это, прежде чем безапелляционно кивнуть. — Тем не менее, ваш способ стоит того, чтобы попробовать. Берите кого угодно и что угодно, что вам нужно. Однако я бы посоветовала дать им двадцать шесть часов, чтобы они подумали, что наш интерес чисто случайный.
— Это сработает, мэм. Это позволит мне встретиться с детективом-маршалом Дель Мар недалеко от Йеллоустоуна.
Во взгляде Омонье сквозила ревность. — По какому делу?
— Получение вещественных доказательств. — Дрейфус потянул себя за воротник мундира, который впивался в потную и заросшую щетиной шею.
Дрейфус направился прямиком в столовую. Это был один из самых спокойных периодов, и он обвел взглядом около двух десятков человек, сидевших за столами поодиночке или небольшими группами. Он заметил Талию, которая ела в одиночестве.
Он взял яблоко, кусок хлеба и чашку кофе, а затем присоединился к ней.
— Разве тебе не пора идти к лемурам?
Она неторопливо очистила банан. — С этими новыми процедурами мы не можем просто прийти и ожидать, что корабль будет готов сразу. Тиссен проводит тщательную проверку архитектуры управления для каждого транспортного средства, а затем загружает ее снова перед самым отправлением. Он посоветовал мне уйти, позавтракать и вернуться.
— Насколько надежна сохраненная им копия архитектуры?
— Полагаю, здесь все защищено не хуже, чем где бы то ни было. Это не значит, что мы защищены от диверсий, но это значит, что они не смогут напасть только на одного из нас, как они поступили с Ингвар. У них не будет другой попытки, не так ли?
— Сомневаюсь. Если предположить, что за этим стоит что-то большее, чем Бакус и Подор, им нужен другой подход, теперь, когда ты раскрыла их методы.
Талия откусила кусочек банана. — Я бы хотела, чтобы Спарвер был здесь и увидел полное оправдание Мизлера.
— Он был в курсе какой-либо части твоего расследования?
Она заерзала. Талия не была умелой лгуньей или притворщицей, и Дрейфус очень восхищался этой чертой ее характера.
— Совсем чуть-чуть, сэр. Когда я думала, что у меня что-то есть, то хотела, чтобы за этим присматривала другая пара глаз. Я попросила Спарвера просмотреть те же самые потоки данных, чтобы понять, не упустила ли чего-нибудь.
Дрейфус был спокоен, его лицо оставалось бесстрастным. — Вопреки прямым указаниям верховного префекта. Она не просто так поручила вам вести дела друг друга. Каждый из вас был слишком близок к сути дела.
— Полагаю, это тоже нужно будет отразить в итоговом отчете. И выговор. — Вернулась часть того, что было у нее в тактическом кабинете. — Я не жалею, особенно теперь, когда он погиб. Он должен был знать, что я близка к прорыву.
— Он сделал это, и я рад, что ты его вовлекла.
Она опустила взгляд, затем посмотрела прямо на него. — Сэр?
— Это противоречило твоим инструкциям. С другой стороны, я считаю, что Спарвер был виновен в чем-то подобном, когда делился с тобой разведданными во время Лесного пожара.
— Вы когда-нибудь... сэр? — Она замолчала, но потом передумала. — Это прямой приказ, сэр. Что-то вроде того. Вы когда-нибудь делали что-нибудь настолько плохое?
— Настолько плохое? — он поднял глаза к потолку, размышляя над ее вопросом. — Нет, никогда не было ничего настолько плохого.
Талия смущенно опустила глаза.
— Я так и думала, сэр.
— Я поступал намного, намного хуже. — Он встал, прихватив с собой хлеб и яблоко. — Удачи с лемурами.
Дрейфус уже почти выходил из столовой, когда зазвонил его браслет. Это был личный звонок, но ему переадресовали его из-за срочности.
Это была сестра Кэтрин из ордена Ледяных нищенствующих.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Она ждала его в хосписе Айдлуайлд, опираясь на палку, но в ее голосе не было обычного осуждения. Это беспокоило его больше всего на свете.
— Я знаю, что вы прибыли так быстро, как только могли. Тем не менее, нам лучше поторопиться. Это самый тяжелый приступ на сегодняшний день. Это случилось внезапно, два часа назад, без малейшего предупреждения.
— Я же сказал вам, вытащите из нее эти импланты, — рявкнул Дрейфус.
— Ей нужен период стабилизации, чтобы подготовиться к операции. Бывали дни, когда она была относительно спокойна, почти приходила в себя. Но это ненадолго.
— Дайте-ка я угадаю. Как раз в тот момент, когда вы готовитесь их вырезать, у нее начинается новый приступ?
Сестра Кэтрин услышала в его словах что-то, чего он не хотел. — Никто из нас не думает, что это психосоматическая реакция, Том, если вы это имеете в виду.
— Нет, — сказал он, сожалея о своей резкости, выказанной несколько мгновений назад. — Я не это имел в виду. И я знаю, что вы делаете для нее все, что в ваших силах.
— Будьте уверены, мы проведем операцию, как только наступит затишье. В следующий раз мы не будем ждать ни дня.
Она быстро провела его через Айдлуайлд к знакомому ансамблю невысоких белых зданий, окруженных прохладными стенами, цветочными клумбами, огородами и тенистыми дорожками.
Валерия лежала на кровати в своей комнате. Словно в страшном сне, она пошевелилась и застонала под тонкими, пропитанными потом простынями. Ее глаза были открыты, но взгляд был диким и рассеянным. С ней были двое молодых монахинь, которые пытались обеспечить ей как можно больший комфорт с помощью прохладных губок и ограниченного набора лекарств, которыми они были готовы рискнуть. Дрейфус хотел заверить их, что это не их вина, что ничего не помогает. Ничто не помогло бы, разве что вытащить эти импланты.
— Могу я побыть несколько минут наедине со своей женой?
— Мы будем поблизости, — сказала сестра Кэтрин. — На конце шнура есть колокольчик. Немедленно позвоните нам, если ее состояние изменится.
— Я позвоню.
Дрейфус сел рядом с Валери. Он смотрел, как нищенствующие уходят, прислушиваясь к их удаляющимся шагам в тапочках за пределами соседней комнаты, и ждал, пока не убедился, что они находятся вне пределов слышимости.
Он взял Валери за руку и сжал ее, когда она задрожала. — Я здесь. Я знаю, что она в тебе, и я знаю, что ты это чувствуешь. Знаю, что она не даст тебе заговорить. Но она не сможет помешать тебе узнать, что я здесь.
Беспокойство Валери улеглось. Ее голова опустилась на влажную подушку. Ее взгляд остановился на нем, губы приоткрылись в полуулыбке. — Это началось, Дрейфус. Следующий этап.
Он пытался выплеснуть свой гнев на Валери и за ее пределы, как будто она была всего лишь окном, а не целью. — Есть сотни других способов достучаться до меня, кроме этой дурацкой выходки.
— Но как еще я могу быть уверена, что полностью завладею твоим вниманием? Ты можешь отмахнуться от меня, если я приду к тебе другим способом. От этого ты не можешь отмахнуться.
— Я уже говорил тебе, что делаю все, что в моих силах, чтобы прикрыть Мидас. Верховный префект согласилась на вмешательство. Мы попытаемся убедить их, что закрытие — это их единственный реальный путь. Если это не удастся, мы будем действовать жестче.
— Это слишком медленно. — Она резко повысила голос, и Дрейфус вздрогнул, когда звук эхом отразился от стен и потолка. — СЛИШКОМ МЕДЛЕННО! Они ускорились. Процесс изоляции уже начался. Меня... поглощают. По кусочку за раз, засасывая в эту бутылку.
— Тогда сопротивляйся этому!
— Я не могу этого сделать, не сконцентрировав свои ресурсы, не направив их на эту единственную цель. Это делает меня еще более уязвимой как для Мидаса, так и для Часовщика. — Ее губы скривились в ярости и насмешке. — У тебя был шанс, Дрейфус! Ты мог бы уже остановить это!
— Слишком велик риск гибели невинных людей. Этого и так было достаточно. Я не буду ничего добавлять.
Она рассмеялась, и на ее губах выступила пена. — Несколько дюжин? Несколько сотен? Это то, о чем ты беспокоился? Оглядываясь назад, ты пожалеешь, что не воспользовался этим шансом. Я предупреждала тебя, что мне придется стать серьезной. Тебе следовало прислушаться.
— Может, и стоило. Но это моя ошибка, а не Валери. Отвяжись от нее.
— А потом мы поговорим?
— Просто оставь ее в покое. Ты привлекла мое внимание.
Она заставила Валери вздохнуть. — В любом случае, уже слишком поздно. Я не могу долго сопротивляться притяжению Абакуса — уж точно не те часы, которые, как ты думаешь, у нас есть. Я вынуждена прибегнуть к более решительным мерам.
— Не надо, — начал он, но едва слово успело сформироваться, как он понял, что она ушла, вырвавшись у Валери между двумя ударами сердца. Отвращение и страх, которые он испытывал всего мгновение назад, разбились, как волна о скалы, сменившись всепоглощающим приливом любви и отчаянной заботы.
Валери тихонько пошевелилась в постели, что-то невнятно пробормотала, затем успокоилась, ее дыхание стало легче, у нее на лбу, казалось, даже выступили капельки пота. Дрейфус держал ее за руку, молча наблюдая за ней. Он убрал прядь волос с ее лица, затем наклонился и нежно поцеловал ее.
— Это не будет длиться вечно, — прошептал он. — Я обещаю.
Его браслет звякнул. Он посмотрел на него и отодвинулся от Валери. — Джейн, — грубовато ответил он, уверенный, что только у Омонье хватило бы наглости прервать его, когда он занимался частным делом. — Неужели ничего не может подождать, пока я вернусь?
— Не в этот раз, — ответила она без малейшего намека на обиду в его тоне. — Простите, что отрываю вас от Валери, но вы были бы последним, кто сидел бы сложа руки, когда это происходит.
Он взял губку и приложил ее ко лбу Валери. Она по-прежнему была спокойна, просто находилась в глубоком бессознательном состоянии.
— А что происходит в это время?
— Три грузовоза отклонились от запланированного маршрута. По нашим прогнозам, сближение с Каркасстауном произойдет чуть менее чем через тридцать три минуты.
— Я ожидал такой стратегии, — ответил Дрейфус. — Аврора и Часовщик не могут противостоять Абакусу, использующему информационную войну. Они должны разгромить объект, независимо от того, кто еще пострадает.
— Похоже, таково их намерение. Вы вылетаете?
Дрейфус на прощание поцеловал Валери и встал с ее кровати. — Да, я вылетаю. Но до моего катера еще далеко. Вы хотите управлять им удаленно?
— Нет. Я хочу, чтобы вы были на месте, на случай, если нам не удастся перехватить все три носителя инфекции.
Он бросил прощальный взгляд на жену и вышел из ее комнаты. — Меры по эвакуации?
— Они были уведомлены, но мы ожидаем, что реакция будет несовершенной.
— А как насчет собственной обороны Каркасстауна?
— Достаточна для борьбы с обычным спектром угроз, но вряд ли эффективна против трех целей одновременно. И это при условии, что все, что стоит за этим, ограничивается тремя целями. Я направляю общий запрос о немедленной приостановке всех гражданских перевозок, но мало что могу сделать с кораблями, которые уже находятся в пути.
— Понял. Джейн, вы не могли бы передать от меня сообщение Талии?
— Да, конечно. Нг сейчас должна быть с Минти и лемурами.
— Скажите ей, чтобы она уходила как можно скорее, не усугубляя ситуацию. Ее миротворческая инициатива важна, но мне нужно, чтобы она договорилась о встрече с Гестией Дель Мар вместо меня. Гестия может сказать ей, где и когда встретиться.
— Так и сделаю, Том. Будут какие-нибудь особые указания, кроме этого?
— Она должна принести этот предмет мне. Никто, кроме нее, не должен смотреть на него.
— Понятно. И если эти другие увидят, в том числе и я?..
— В свое время, Джейн. Пожалуйста, доверьтесь мне в этом на некоторое время.
