А Фред и Джордж, по пути на Землю, долго дразнились, как легко они вынесли команду мамочек и папочки с поля, пока Уэф не напомнил, что Лилу была после травмы, и не в форме. И что еще будут реванши в будущем. После чего Алиса озаботилась проектом строительства семейного большого пепелаца с гравицапой, чтобы все было, как положено, "как у людей", кивая почему-то на бронеслона.
Рождество в Москве.
После возвращения, к ним, на следующий день, наведался Дамблдор. Уэф отходил от первой брачной ночи, где он делал КУ обожженной Лили, леча последствия её героической натуры. Кроме того, после погружения Лилу в медкапсулу, остальные жены тоже заявили права на первую брачную ночь, так как свадьба была общей. Это было утомительно, но приятно. Приятно, пока сидели вместе в ванной и утомительно, когда он пытался поспать в копошащейся от тел постели.
Дамблдор поздравил его со свадьбой, а Лилу со спасением мира. Потом пригласил скучающую Гермиону, не допущенную по малолетству, к постели ночью, прошвырнуться в Москву. Мол, ему нужна девочка на роль ведьмы в кремлевском празднике для випов. Сам Дамби подрядился там играть Деда Мороза. Гермиона, решила сменить обстановку, и расслабиться, вдали от гарема, вызывающего у нее раздражение своим бесстыдным посягательством на её Гарри, и согласилась. А отупевший от впечатлений Уэф, только потом, после их ухода сообразил, что правая ладошка Дамблдора была подозрительно черной.
И ему тоже захотелось в Москву на праздники. Особенно после воспоминания сна о совете светлых сил. Но его удерживали жены, требовавшие медового месяца, хотя бы сокращенного до недели. Но после трех дней, он не выдержал, и взяв с собой Нимфадору, изменив внешность, они портировали в Москву, посмотреть, как там Гермиона трудится в кремлевском шоу-бизнесе. Уэф придал себе внешность Снейпа, А Нимфадора, сочла, что черты Сандры Баллок будут на фоне Снейпа стильно смотреться.
Нимфадора не знала, что в Москве, как раз прошел показ фильма "Разрушитель" с участием Сталлоне и Баллок в главных ролях. И думала, что молодая актриса еще малоизвестна в России. Однако, толпы таскавшихся за ней поклонников вынудили корректировать внешность. Уэф, наоборот, предлагал еще и самому оборотиться в Сталлоне и пользоваться известностью внаглую. А пусть все КУ делают! Легче будет прорваться в кремлевский дворец съездов на новогодний вип-бал.
Нимфадора сказала, что, когда надо будет проникнуть, то тогда и станет кем надо. А просто, ради краденной популярности она не согласна терпеть излишние Ку от прохожих. Очень это напряжно. На что Уэф напомнил о своей любви к флешмобам с хоровым пением русских песен, и что весь кайф ломался, от непонимания англичанами смысла песен. И что его, не последняя мечта, устроить флешмоб именно в России, где найдутся подлинные ценители данного творчества. А раз за ними будут таскаться бездельники, которым нечем заняться, то почему бы им не послужить творческим целям? После чего, Уэф решительно трансформировался в Сильвестра Сталлоне.
Им нужно было добраться до Красной площади в пешем порядке из переулка куда они портировались. По ходу дела народа, идущего за ними, собралось изрядно. И при выходе на большой проспект они вдруг построились и запели Королевский марш:
Королева как-то раз
Собрала своих солдат
Их повела на вершину холма
А потом повела назад.
Идет, поднимаясь наверх
Идет, возвращаясь назад
И просто на месте она идет,
А за ней идет отряд
Поохотиться идет
Серых зайцев наловить
Зайцев наловить
И в мешок посадить
А потом в лес отпустить.
Дядя Вова шел в магазин за макаронами, как вдруг увидел незабываемое зрелище — по улице на встречу шли голливудские звезды Сталлоне и Баллок, а за ними шел тесным строем хор и пел:
Идет, поднимаясь наверх
Идет, возвращаясь назад
И просто на месте она идет,
А за ней идет отряд.
Когда они сблизились, Сталлоне вдруг уставился на дядю Вову, как будто это он был мегазвездой. И вдруг Сталлоне бросился его обнимать с криком радости: — Дядя Вова! Привет! Опять за макаронами идешь? Ты где живешь-то? Я ведь даже адреса не знаю!
Потом он крикнул хору, чтобы заткнулись и не мешали говорить с другом. Дядя Вова был смущен до чрезвычайности, что стал центром внимания столь звездной компании. Особенно его смутила подмигнувшая Сандра Баллок.
— Все такой же! — с наслаждением разглядывал его Сталоне: — Кавайный до невозможности! Даже про Маму петь не надо.
— А вы хорошо говорите по-русски, — вежливо ответил Владимир Николаевич.
— Так ведь от тебя и научился! — удивился Сталоне: — Я же Уэф! С Плюка! Неужели не помнишь? Галактика Киндзадза.
— Вы про фильм какой-то? Извините, вы меня с кем-то спутали, — смущенно ответил дядя Вова.
— Ладно, извините, — погрустнел Сталоне-Уэф и пошел дальше по дороге. За ним двинулись и все остальные. Хор, проходя мимо с завистью, оглядывал дядю Вову, который дружит с такими звездами.
— Понимаешь, ему память подчистили, — сказал Уэф Нимфадоре грустно: — Не люблю я когда память чистят. Гадко это. Человек это его опыт. Убивая память, убивают душу человека. Его важные части. Но, все равно, я рад что встретил дядю Вову. Это просто чудо, так случайно встретиться. А ну, хор имени дяди Вовы! Запевай Маму! В оригинальной аранжировке дяди Вовы!
Хор печально затянул:
Мама, мама, что я буду делать?.. КУ!
Как наступят зимни холода?.. КУ!
Ыку! Ыку! Ыку! Ы-ы-ы-ы!..
Ыку! Ыку! Ыку! Ы-ы-ы-ы!..
В Кремлевский дворец съездов они пробрались без проблем. Хотя в одном случае пришлось делать внушение, что документы подлинные, а не блокнот. Шла уже вторая часть представления. Гермиона аккуратно летала на метле под потолком, прямо над изумленными зрителями с каким-то парнем, изображавшим ведьмака. Ведьмак летал очень искусно, даже крутил сальто и летал задом наперед. Ловкач сразу Уэфу не понравился. Дамблдор на сцене играл Деда Мороза и показывал не сложные, но зрелищные фокусы. На сцене было много и местных актеров, изображавших разных лесных животных.
Уэф проник в мозг Гермионе и узнал, что это её второе представление, было еще две репетиции. И будет еще одно представление через день. Сюжет был скучноват, и внимание маглов держали, только чудеса магии. Уэф также узнал об отдельных балах для актеров и узкого круга вип-персон, которые устраивались после выступлений. Вроде в первый раз все было прилично. Но, все равно, он решил задержаться на это закрытое мероприятие сегодня. А заодно помочь Дамби с его шоу.
— Запарил он уже со своим джингл белом, — недовольно сказал он Нимфадоре: — Не мог Дамби русскую песню разучить?
Нимфадора лукаво посмотрела на него и поцеловала в щеку шепнув: — Так помоги!
Зрители сзади умиленные звездным романом Сильвестра и Сандры расплылись в улыбках. А Дед Мороз вдруг прекратил свой "джингл белл" и вместе со всеми актерами запели взявшись за руки и начав водить хоровод:
Белые снежинки кружатся с утра,
Выросли сугробы посреди двора.
Стала от снежинок улица светлей,
Только одеваться нужно потеплей.
Просто невозможно зиму не любить,
Скоро будем бабу снежную лепить.
Если на прогулке в снег мы упадем,
Встанем, отряхнемся и опять пойдем.
Привезут из леса елку в детский сад,
Дед Мороз поздравит с праздником ребят.
Десять раз в неделю мы считаем дни,
Чтоб зажглись скорее яркие огни
Зрители вип представления скорчились от возмущения. Они думали, что шоу ведет иностранец, а тут свой, похоже! За что платили? Многие зашептались и зашушкались. Но, раздраженный неприятием русского творчества Уэф кастанул на весь зал желание "щас спою". И вип-зал, состоящий из колдунов, англофилов и извращенцев вдруг грянул с чувством и слезой обнявшись за плечи:
Знаешь ли ты, помнишь ли ты,
Что на свете самое главное?
Послушай меня, и я расскажу,
Мне кажется, я это знаю.
Главное — это солнце высокое,
Степи бескрайние, степи былинные,
Осенью поздней над тонкой осокою —
Утро дождливое, песнь журавлиная.
Главное — гроздья рябин над проселками
И голоса пароходные над Енисеем и Волгою.
Главное — это зимы морозные,
Снег ослепительный, тройка летящая,
Главное — это воздух березовый
И родники, у тропинок журчащие,
Запахи хвойных лесов смолянистые,
Запахи хлеба горячего, свежего сена душистого.
Знаешь ли ты, помнишь ли ты,
Что на свете самое главное?
Послушай меня, и я расскажу,
Мне кажется, я это знаю.
Главное — небо ясное, чистое,
Звезды ночные, на землю упавшие,
Звезды железные над обелисками,
Дети за теплым дождем побежавшие.
Главное, жизнь никогда не кончается,
Все то, что нами задумано, рано иль поздно сбывается.
Главное — это юность тревожная,
Годы минувшие и настоящие,
Главное — это эхо таежное,
Гул самолетов и рельсы звенящие.
Главное — удаль веселая, русская,
Главное — песня хорошая, пусть даже песня и грустная.
Знаешь ли ты, помнишь ли ты,
Что на свете самое главное?
Послушай меня, и я расскажу,
Мне кажется, я это знаю.
То, что есть на свете страна моя, —
Это самое главное,
Это самое главное,
Самое главное,
Самое главное.
Гермиона чуть с метлы не свалилась, заискав глазами Уэфа, узнав его фокусы. Но зал был слишком большой.
— Красивая песня, — шепнула Нимфадора: — А нас, кажется, уже ищут. Видишь симпатичную брюнетку. Это местный аврор.
Искала их Алиса Донникова, зам шефа Дневного Дозора, которую отрядили прикрыть випов, которые были большей частью их клиенты. Она сразу подумала, что работает мощный светлый маг, нагло реморализирующий публику из темных к свету. И начала разглядывать через сумрак ауры. Как назло на празднике магов было очень много. Тут скорей маглы были исключением. Маги привели своих детишек порадовать зрелищем настоящих чудес. А тут хоровое пение.
Выступление скомкано подходило к концу. И когда занавес закрылся, Уэф с Нимфадорой пошли за кулисы, искать гримерку Гермионы. Их никто не рискнул остановить, только впадали в транс от вида известных персон и подобострастно приветствовали. Уэф нашел место, откуда пахнуло мыслями Герми, и вошел туда. Но там еще переодевалось несколько танцовщиц и актрис. Они было завизжали, а потом начался эффект узнавания звезды и они впали в транс и чуть не кончили. Только Гермиона равнодушно скользнула по ним глазами и вякнула, что это женская гримерка и мужчине лучше выйти.
— О, просто отвернусь! — сказал Уэф-Сталоне. А Нимфадора-Баллок подошла улыбаясь к Гермионе и обняла её за плечи:
— Маленькая мисс! Вы столь смело летали под потолком! Мы пришли выразить вам восхищение! Вы не хотите сниматься в Голливуде? У вас есть потенциал!
— Я лишь школьница, а не артистка, — сухо ответила Гермиона, пока другие артистки вслушивались с восторгом: — Насчет трюков с полетами, лучше обратитесь к Вите Краму, который в соседней гримерке сидит. Он летает гораздо лучше. И постарше меня.
— Этому Вите я попозже рога обломаю, — прошипел Сталоне. Гермиона встрепенулась и в её глазах, родилось узнавание:
— Что это? Незнакомый актер ревнует школьницу к партнеру? — ехидно улыбаясь подошла Герми к стоящему лицом к стене, как на расстреле Сталлоне: — Вам недостаточно вашей очаровательной жены? Вернее, четырех жен, если я не ошибаюсь?
— Вы точны в подсчетах, — повернулся к ней Сталлоне: — Но сосчитать до пяти не великий подвиг ума. Здравствуй моя девочка! Чего ты убежала от меня? Нам разве было скучно в Лондоне?
Изумленные другие артистки с интересом слушали тайны звездной жизни Сталлоне, перешептываясь "а я тебе говорила, что Баллок его жена!".
— Откровенно говоря, не скучно. Но мне захотелось чего-то поскучней, чтобы просто отдохнуть, сбросить напряжение, — ответила Гермиона, вновь усевшись на стул и закинув ногу на ногу. Ей только сигареты не хватало для типичного вида уставшей актрисы.
— Вот чего ты приперся? Я бы через два дня сама была в Лондоне.
— Не расслабляйся! — сказал Уэф: — Сейчас еще малый бал, где мы попляшем в свое удовольствие. А чего приехал? Захотелось! Я здесь дядю Вову встретил сегодня на улице. И на тебя посмотреть захотел. Мне трудно было представить тебя в роли актрисы. Теперь верю!
— Ты не приглашен на бал! — задиристо ответила Герми.
— Нас везде пускают, — усмехнулась Нимфадора.
— Ладно, пошли, выйдем, — продолжила она Уэфу: — Нечего смущать девчонку.
Как только они вышли, другие артистки напали на Герми с вопросами, "кто ты такая? Дочь или любовница?"
— Невеста, подрасту, буду пятой женой ему, — честно ответила усталая Гермиона, и сняв халат начала переодеваться в вечернее платье. Артистки впали в нирвану от таких сенсаций. У Сталлоне четыре жены и невеста! Вот мужик дает! Сектант какой-то? А кто такой дядя Вова? Большая шишка, наверное...
А Уэф с Нимфадорой уселись на диван в холле и начали нежно целоваться, на глазах изумленных людей ходивших там. Слух о романе Сталлоне и Баллок разошелся весьма широко. Потом был бал, где Сталлоне вначале танцевал с Баллок, а Гермиона с Крамом, наряженным как гусар ахтырского полка. Потом Гермиона танцевала со Сталлоне, а Крам с Баллок. А потом Уэф утащил Гермиону под понимающие взгляды её соседок по гримерке в закуток, где шептал ей, что у него дурные предчувствия на эту поездку. И что Герми могут похитить для неясного обряда. И он хочет за ней присмотреть. Дамблдор ничего не делает случайно. Но бал закончился, и они поехали в гостиницу. А актеры остались ночевать в кремлевских комнатах отдыха.
Только Уэф далеко не уехал, а сразу вернулся. И вначале пошел в теле кремлевского солдата в Кремль, потом сменил имидж на местного официанта, потом на актера из труппы, и в результате заночевал рядом с Герми, регулярно вслушиваясь в её место пребывания. И как только он почувствовал, что она под утро перемещается из комнаты, он вышел следом. Дамблдор нес её на руках, как в том сне. Он решил идти следом. Наверняка, далеко старик не понесет. И точно, он занес спящую Герми в некий конференц-зал, на следующем этаже.
Для слежки Уэф использовал плащ-невидимку, реквизированную у Пеппи. И в конференц-зале он как будто попал в свой сон. Только маги не пели колыбельную. Но он это поправил, и совпадение стало полным. Когда маги кончили закачивать в Герми знания, они сами подивились, чего вдруг распелись как дети. Дамблдор не стал ничего им говорить, хотя смутные подозрения у него зашевелились. Но он отнес Гермиону назад в спальню.
Уэф, проникнув в мозг Гермионы, полистал воспоминания о разных светломагических хитростях, и лишь удалил некие приказы о подчинении, которые всунули самые хитрые маги. После чего, он, уже решив, что будущей "светлой леди" больше ничего не грозит, пошел в гостиницу будить Нимфадору и отправляться домой. Пошел он через сумрак, потому что трансформироваться оказалось тяжелее и медленнее.
Дома ждали расспросы, упреки и продолжение медового месяца. Идея с трансформацией в звезд кинематографа так понравилась женам, что Уэфу пришлось побыть и Брюсом Уиллисом и Шварценеггером и Бандеросом и Давидом Микеланждело и многими другими. Но уж и он поизмывался над трансформационными возможностями Нимфы и Лилу, конструируя идеальную женщину.
