Ролевик: Рунолог. Мелочь пузатая

Конечно, не очень-то верится в то, что один из божественных братцев разбудит настоящего Ктулху, даже если такой существует, но симулякры в руках опытных игроков — тоже вещь весьма разрушительная. Ставки в их дурной игре растут, вводимые в нее силы — тоже, и все это может обернуться слишком большой бомбой для слишком маленького мира... даже для Веера. Что об этом думает Наблюдаха или мой, давно не появлявшийся рядом, учитель — сие мне неведомо, но хотелось бы знать. Тем более, что второй несет за меня какую-никакую, а ответственность, вот только не забыл ли он об этом...

Вторая возможность что-то противопоставить заигравшимся божествам — это объединие сил всех разумных существ Веера... небольшое уточнение — за исключением тех, кто считает, что «Карфаген», то бишь, Веер, непременно должен быть разрушен. И вопрос независимой связи становится ключевым: информация, передаваемая за тысячи километров, способна спасти миллионы жизней, то же самое, но между мирами — дает возможность адекватного стратегического планирования нам, принимающим решения на местах, и уже этим повышает шансы на выживание и развитие этих самых «мест». А о третьей возможности использовать подобную связь я громко промолчу и пока даже думать не стану. Во избежание.

Так что «прыгать надо!», то есть знакомить свежеинициированных магуев с менталом. И им полезно, и мне спокойнее будет. Теорию, опять же, там проще преподавать, без искажений в разум ложится, а уж практику им физическая реальность обеспечит, даже не сомневаюсь.

Вышла из дому — темень, мороз — уже не только щеки, но и глаза щиплет; продышалась, растерла лицо снегом, и, вроде как, успокоилась. За что люблю зимнюю ночь — сразу отсекает все лишние эмоции и ненужные мысли, придает этакую целеустремленность, как пинком под зад. Зашла в мастерскую.

Смотрю — мои магуи-изобретуи совсем притомились, даже спорить друг с другом устали: Гоша спрятался в уголок между стеной и шкафом, расперся локтями и дремлет, Гордей уже, скорее, из вредности, продолжает крутить какую-то полуразобранную штуковину, а Вожгарь листает книгу, но глядит сквозь нее.

— Что, Данила-мастер, не выходит твоя чаша?

— Какая чаша? — у них даже удивляться сил нету, вот, бедняги, умаялись.

— Да сказка такая есть, про Хозяйку Медной горы. Был у нее любимый мастер — Данила...

— Какая хозяйка? Гномша, что ли?

— Нет, — говорю. — Каменный дух, вроде речного Кеесе.

— Такая же блудливая?

— Не знаю насчет блуда, а искусство тетка любила, особенно резьбу по камню. Не какое-то бездумное украшательство, а чтоб с душой и пониманием к материалу. И брала к себе таких мастеров. Не обязательно навсегда, кое-кого и назад возвращала, но им наверху все равно жизни не было — как вспомнят ее пещеры, так и дом не мил, и семья постыла, и все что-то не то из-под собственных рук выходит.

— То есть, они сравнивали реальную жизнь с этакой вот... показухой.

— Именно! К тому же, щедро сдобренной силой стихий, что делает камень пластичным и подобным живому. И начинали презирать живое, которое не столь прекрасно и совершенно, и собственное мастерство уже ни в грош ставили.

— Ну и при чем...

— При том, что вы только что испортили что-то рабочее, пытаясь повторить работу артефакторов.

— Не испортили, попытались кое-что прикрутить.

— И оно перестало работать.

— В общем, механика паршиво реагирует на магию.

— Что это было?

— Таракан.

— Опять... — Гоша простонал из угла и снова выпал в осадок.

— Мне кажется, не стоит переделывать то, что было задумано без нее. На новых принципах — другие устройства.

— А я тебе что говорю? — Вожгарь захлопнул книгу и встал, потягиваясь во все стороны. — Магия — это магия, а механика без нее работает лучше.

— Ну, не надо так категорично... просто это разные уровни знания и управления материей. На чем, кстати, у тебя токарный станок? Не на водяном колесе, небось? Я подошла и потыкала пальцем в коробочку под энергокристалл.

— Так! Хватит! Ничего не включай! А то знаю я вас, любопытных.

— И не собиралась, — я демонстративно подняла ладони. — Так на чем?

— На земле.

— А точнее?

— На стихийке земли.

— Вот видишь... А что в таракана внедряли?

— Нашу, из источника.

— В чем разница?

— М... в стихии?

— Не-а, в том, что тот, кто сопрягал энергокристалл и двигатель, знал, куда какие эфиропотоки идут и что они там делают. А вы — не знаете, вы этому не учились.

— И что, теперь еще десять лет доучиваться? — скривился Гордей.

— Думаю, сами принципы вы освоите гораздо быстрее. Я знаю мир, который минимальными усилиями добился колоссальных успехов в сопряжении магии и механики.

— И ты нас туда хочешь отправить?

— А зачем? Нам нужен не сам этот мир, а его знания, причем, небольшая толика от всего многообразия. Предлагаю слазить туда, где они хранятся.

— В библиотеку?

— В ментал!

Это хорошо, что они были усталыми и ошарашенными. Не сопротивлялись, когда я их вытащила в это без-образное пространство сутей и смыслов. И здорово, что у меня в ментале неограниченное число «рук», пришлось удерживать всех троих от разбегания. Пока они не разорвали меня на части, вызвала в памяти определения из того самого спертого учебника (что-то вроде «Основы эфиродинамики» двух дядек с дурацкими фамилиями), вчувствовалась в суть определяемого и потянулась туда.

Йесть! Вот он, этот блок информации. Тяготение, электричество и магнетизм, сильные и слабые взаимодействия — все интерпретируется через свойства эфира, правда, он не делится по стихиям, но, судя по смыслу, они работают с силой «земли» и — совсем редко — «огня». Собственно, источник, которым ребята инициировались, ближе всего к «земляной» силе, но немного легче и имеет ярко выраженный оттенок. Так что, если поймут, как это работает — адаптировать смогут. Вон, припали... Вытаскивать пришлось чуть ли не силой.

— Ох, да что ж за... это у вас такая библиотека? — спросил Вожгарь, поднимаясь с пола — грохнулся прямо со стулом, хорошо, если голову не ушиб, а то лечить его тут некому. — Ну, вы и тупы-ы-е... Столько знать и не хрена не уметь.

— Это не «у нас библиотека», повторяю, это ментал, причем — межмировой. Ни с Академией, ни с Конторой не связанный. Залезли в него недавно, и проект пока частный, под мою ответственность. А информации там — завались! Ни одной жизни все просмотреть не хватит.

— И альвийской?

— Подозреваю, что и божественной. Тут такая проблема... Законы природы в разных мирах отличаются друг от друга. В близких — совсем немного, но есть и такие миры, где все иначе. Близость тут определяется не физически, и даже не принадлежностью к одному и тому же конгломерату, вееру, кусту или потоку... а по сути, наверное. То, что я нашла информацию мира столь схожего с нашим — это счастливая случайность, а то, что его жители уже давно сопрягают технику с магией — повезло вам. Узнавайте, понимайте, проверяйте на практике — только, пожалуйста, не убейтесь. Тамошние эфиропотоки слабее и у них нет ярко выраженных источников.

— Это значит — дели на десять.

— Если не на сто. Начинайте с минимальной мощности, по результатам подсчитаете коэффициент.

— За кого ты нас принимаешь, теть Хю? Сообразим, не маленькие, — это Гродей прочухался. — А как туда еще раз залезть? Я столько всего отложил, а не прочел и половины.

Пришлось несколько раз потренироваться со входом-выходом, решили, что пока не обвыкнут, один обязательно будет контролировать двух других, а если что-то пойдет не так — силком в реальность затаскивать. Потом показала, как в ментале искать существ по их сути. Пока они видели только мою — вот со мной и будут связываться, если потребуюсь. И — никаких «в библиотеку на сутки»! Полчаса — максимум! Потом караульщику всех звать назад.

Спать легли хорошо заполночь, я уже не то, что ног — головы не чуяла, отрубилась раньше, чем улеглась, не помню даже, как на чердак лезла. Вполне может быть, что меня спящую донесли. Проснулась поздним утром, под боком у Топы, заботливо положившим мне шапку под голову и тулуп поверх одеяла. Если бы не «живой доспех», точно бы спарилась.

— Теть Хю, пойдем сегодня в лес, а? В левитации и с твоими «приманками» надо потренироваться, а то вдруг в лесу с тварями встретимся? Они же оттуда шли, помнишь, ты рассказывала?

— Сейчас думаю, что не из леса, а через лес. Мне тут кое-кто сообщил, что они выходят из моря. Вполне возможно, проход в Кугро был не единственным, просто самым большим. Расширенным массовыми жертвоприношениями. И теперь он-то закрыт, но другие как были, так и остались. Твари вышли из моря, а деревья — первое живое, что встретилось у них на пути. Подозреваю, что летом придется чистить лес возле сектантской деревни — обнаружится много сухостоя.

— А вокруг Мшаны везде леса, даже там, где болото. Все равно же там охотники следить будут... пошли, полетаем и покидаемся заклами, а? Ну, хотя бы пустышками.

— Позавтракаем — может, и пойдем. Осталось там что-нибудь с вечера, или снова кашицу сварганим?

— Да там опять Милка пришла, Гордея обхаживает! Тьфу на них, не буду спускаться.

— Тогда и в лес не пойдем — окошко тут узкое, не протиснуться.

— Ну, теть Хю, что она как дурочка! Мы серьезным делом занимаемся, а она ему — «не пущу, сожрут тебя твари!» и в рев.

— Ее можно понять. «Не пустить» Гордея она, конечно, не может, а этими словами показывает ему, что он ей дорог.

— А прямо сказать — никак?

— Знаешь, я однажды прямо сказала одному... орку... что люблю его, и что не претендую на его свободу, а только на одну его ночь... так он бурел, бледнел и мялся, словно ему предложили что-то до крайности непристойное.

— Свальщину с ллири!

— Ну, примерно так. Мужчины впадают в ступор, если инициативу проявляет женщина, вот бедняжкам и приходится искать обходные пути.

— Мужчины, женщины... смешные вы, взрослые! Если бы мне хоть одна девчонка сказала — «пошли, перепихнемся!» — я бы пошел, не посмотрел бы на эту... инициативу.

— И что, не предлагают?

— Не-а...

— Знаешь, почему?

— Нет. Может, не умеют предохраняться?

— Не поэтому. Во-первых, «перепихнуться» для женщины — второстепенное. Главное — доверительные отношения, и не на один день, а надолго. Во-вторых, женщина подсознательно ищет того, кто будет ей помогать в жизни, а не «сунул-вынул и бежать». И чем серьезнее, надежнее выглядит этот человек, тем больше он ей нравится. А ты — что? Молодой огурец...

— Я не прыщавый!

— Не имеет значения. Просто молодой — уже повод для некоторого недоверия.

— Ты — не такая! Ты доверяешь мне. Ну, не в этом смысле, но...

— Да я вообще не человек...

— А орки все такие?

— Навряд ли, насколько я помню маминых сородичей.

— А почему ты — не такая как все? Это что, опять «особенности эфирного тела», да?

— Не поэтому. Просто запомни, что по мне нельзя судить ни о людях, ни об орках и ни о ком другом. Так вот получилось.

— Эх, и кто же ты тогда, тетя Хю...

— Ладно, закругляемся с разговорами, идем завтракать. А то у меня желудок прилип к позвоночнику и ноет от голода.

— Пошли! А потом — в лес, ты обещала!

— Не обещала, но пойдем. Самой кое-что посмотреть надо.

Внизу опять стоял дым коромыслом и раскрасневшаяся Мила гремела мисками.

— Ой, вы как раз вовремя! Обед готов, давайте за стол садиться.

Мы с Топой переглянулись. Поспали, однако!

— О-о-о, тетя Хюльда! — Гордей явно обрадовался нашему приходу. — А ты вовремя мне про Хозяйку сказала.

— Какую хозяйку?

— Да которая Медной горы. Пришла она ко мне в сон, показывала всякие интересные штуки. Звала туда, где все всегда получается.

Меня как током ударило.

— А на шее у нее камушка такого интересного не висело?

— Не просто камушек, а целое ожерелье из белого металла и черного жемчуга. Непростая такая штука, серьезная. Только в середине там дешевка — морион.

— Ну, — говорю. — Поздравляю. Ты встретился с Фалль.

— С кем?

— С божеством иллюзий и обмана.

— О как! — Гордей почесал затылок. — Правильно я ей не поверил. Говорю, что все всегда получается только в мечтах, а реальность — она сама по себе и ей наплевать на наши хотелки.

— А она?

— А она скривилась и отвечает: «И зачем вам всем такая реальность?»

Я рассмеялась. Это в ее стиле, подменять понятия.

— Ну, и зачем она тебе?

— Ты что, теть Хю, смеешься или издеваешься? Реальность либо есть, либо ты помер. Или в коме, как те, которых в Керемнице накрыли, помнишь, во всех газетах печатали?

— А ты еще вспомни приметы тех, кого по этому делу объявили в розыск.

Задумался.

— Хм. Неужели — она?

— Скорее всего. Ты не думай, мориончик у ней непростой. Артефакт нулевого класса, то есть, божественный атрибут. Нам всем сильно повезло, что она тут не имеет серьезной опоры — ни религиозных организаций, ни иллюзиона или особенных игр на его основе. Иначе ты бы просто не понял, где заканчивается реальность и начинается царство Фалль.

— А что это за иллюзион и игры?

— Поверь, ничего хорошего. В некоторых мирах реальность стала серой и скучной, и люди начали разнообразить ее иллюзиями. Но, поскольку они ничего не знали, кроме своего однообразия, даже их иллюзии, пусть яркие и динамичные, были столь же однообразны.

— Ну, и не нужны они нам. Мил, а ведь на зимнюю ярмарку гимнасты приедут, слышала? Какие места заказать — наверху или к сцене поближе?

— Какие хочешь, — она засмущалась и опустила глаза. — Я бы вообще лучше на санях покаталась.

— На санях... Если только получится, что задумал — я тебе самокатные сделаю, будешь на них в Трясинки за мукой ездить.

— Да ну тебя, — отмахнулась Мила. — Ты мне пообещай, что с охотниками в лес не пойдешь.