Так возник Город Имени Бога, широко известный как Макао. Купцы Макао получили доступ к кантонским ярмаркам и вскоре начали экспортировать большое количество шелка на запад, в Малакку и Индию, но главным образом в Японию, где его обменивали на серебро, которое китайская экономика могла поглощать почти в неограниченных количествах. На пике своего развития в начале XVII в. португальская торговля китайским шелком составляла от трети до половины всего китайского экспорта шелка 23. Торговля между Макао и Японией почти сразу затмила всю другую коммерческую деятельность Португалии, а расширение добычи серебра в Японии позволило португальцам получить привилегированный доступ к собственному источнику драгоценного металла. Японские рудники не находились под контролем Португалии, но, поскольку португальские купцы имели столь большую долю в экспорте серебра, это был неплохой ответ на открытие кастильцами своей серебряной горы в Потоси.
Хотя наибольшую прибыль приносила прямая торговля между Японией и Китаем, португальские купцы в Макао были тесно связаны с торговыми сетями Эстадо да Индия, доставляя в Китай большие объемы перца из Юго-Восточной Азии вместе с индийским хлопком и недрагоценными металлами. Рост этой торговли непосредственно привел к существенному увеличению доходов таможен Малакки и Гоа и, следовательно, способствовал оздоровлению финансового положения Эстадо да Индия и Короны.
Япония и Китай также привлекли предпринимателей-миссионеров. Франциск Ксаверий начал свою миссию в Японии в 1549 г. и планировал перебраться оттуда в Китай, но умер в 1552 г. вскоре после прибытия в эту страну. Его огромный авторитет и растущая слава его святости сделали вероятным, что иезуиты сосредоточат свои усилия на развитии своих дальневосточных миссий. Что сделало это несомненным, так это быстрый рост частной португальской торговли с Китаем, в которой иезуиты вскоре стали принимать активное участие. Макао стал базой, с которой иезуиты планировали свое наступление на Японию и Китай — одновременно самые трудные, но в то же время самые престижные и самые прибыльные из всех областей миссионерской активности.
Впечатляющий рост португальской торговли между Китаем и Японией, основание португальских поселений в Макао, а затем и в Нагасаки, а также расширение миссий иезуитов в Японии и Китае создали новый центр португальской имперской деятельности, который был в значительной степени независим от Гоа и который угрожал соперничать с богатством и престижем Гоа. Более того, это было почти полностью неофициальное предприятие, полностью поддерживаемое частными торговцами и миссионерами. Лишь назначение капитан-майора для ежегодного рейса из Малакки в Макао и Японию формально связало его с остальной частью Эстадо да Индия.
Таким образом, 1550-е гг. ознаменовались окончательным поражением турецкой державы в Индийском океане и расширением весьма прибыльной торговли между Китаем и Японией. Проблемы в Европе, которые привели к закрытию фактории в Антверпене, пока не привели к какому-либо вызову контролю Португалии над морским путем на Восток. В целом Корона могла с оптимизмом смотреть на будущее Эстадо да Индия. Однако это был необоснованный оптимизм, и в течение следующих десятилетий империя столкнулась с угрозами со всех сторон.
Напротив, Атлантическая империя выглядела бесперспективной. Большинство островов Атлантического океана в то время было заселено: Мадейра и Сан-Томе являлись крупными производителями сахара, а Азорские острова и острова Зеленого Мыса обеспечивали продовольствием растущий объем атлантического судоходства. Сан-Томе достиг пика своего процветания в середине века, когда здесь насчитывалось восемьдесят сахарных заводов, производивших 2150 тонн сахара в год. Анонимный отчет об острове утверждает, что на острове проживало от 600 до 700 семей, и "там жило много португальских, кастильских, французских и генуэзских купцов, а представителей любой другой нации, которые хотят приехать туда, принимают с доброй волей... Каждый житель покупает негров вместе с их женами в Гвинее, Бенине или Маниконго и нанимает их в свои домохозяйства для обработки земель, создания плантаций и добычи сахара. И есть богатые люди, которые владеют ста пятьюдесятью, двумя сотнями и даже тремя сотнями негров и негритянок"24.
Хотя сахар не был хорошего качества, его большое количество позволило острову доминировать на европейском рынке. Сахар, конечно, выращивался рабами и значительно увеличивал оборот работорговли, которая была еще одним крупным занятием жителей островов Сан-Томе 25.
По другую сторону Атлантики небольшие португальские поселения в Бразилии чахли. Создание капитаний не принесло успеха. Было привлечено мало капитала, и созданные плохо оснащенные поселения оставались "привязанными" к побережью, не принося особого дохода, если не считать сокращающегося количества бразильского дерева, которое по-прежнему оставалось королевской монополией. Контраст между крошечными и небезопасными португальскими прибрежными поселениями, подвергавшимися набегам индейцев и часто живущими на грани голода, и завоеваниями и заселениями, достигнутыми испанцами в Мексике и Перу, не мог быть более разительным. В Бразилии не было обнаружено ни золотых, ни серебряных рудников, ни впечатляющих индийских цивилизаций, и лишь немногие португальцы проявляли интерес к бесполезным лесным массивам во внутренних районах страны. Те поселенцы, которые обосновались здесь, как и их коллеги в Кабо-Верде и Гвинее, нашли себе жен среди местного населения и стали наполовину индейцами по своей культуре, языку и поведению. "Безнравственность" бразильских поселенцев уже становилась легендарной. Более того, португальцы все еще чувствовали угрозу со стороны незваных гостей. Французские торговцы продолжали посещать побережье и даже основали постоянное поселение в заливе Рио, из которого они подстрекали индейцев к нападению на португальские капитании 26. В 1548 г. Луис де Гойш в письме королю из Сантоса резко заявлял, что "если Ваше Высочество немедленно не окажет помощь этим капитаниям и побережью Бразилии, мы потеряем наши жизни и имущество, а Ваше Высочество потеряет землю"27.
В 1549 г. Корона решила провести крупную реорганизацию бразильских территорий. Если бы не удалось найти решения проблемы заселения земель, их защиты от индейцев и европейских захватчиков, снабжения их рабочей силой, их евангелизации и, прежде всего, получения от них доходов, существовал серьезный риск того, что земля будет полностью потеряна. Наместничество Жуана де Кастро на Востоке, завершившееся в 1548 г., показало, насколько важной может быть сильная рука в центре событий. Поэтому в следующем году Томе де Соуза был отправлен в качестве королевского губернатора в Бразилию в сопровождении епископа вновь созданной кафедры и миссии иезуитов во главе с Мануэлем де Нобрегой. Соуза должен был принять меры для защиты Бразилии, изгнать французов и решить проблему отношений с индейцами. Он также должен был уделять приоритетное внимание развитию сахарной промышленности. Центром правительства был выбран Баия-де-Тодуш-уш-Сантуш (залив Всех Святых, позже названный Сальвадором), "потому что это самое удобное место на этих землях Бразилии, чтобы приносить пользу и помощь другим поселениям, отправлять правосудие, обеспечивать все необходимое для моей службы, ведения дел моей казны и блага региона" 28.
Иезуиты должны были восстановить мораль и нравственность поселенцев и начать процесс обращения коренных жителей в христианство. Иезуит Фернан де Кардим, написавший одно из первых подробных этнографических исследований индейцев Бразилии, привел ряд причин, по которым учреждение губернаторства было необходимым. Губернатор был необходим, чтобы защищать территорию; вершить правосудие над поселенцами, совершавшими беззакония, которые "обычно были изгнаны за преступления, совершенные в Португалии"; решать, когда следует вести войну; нести Евангелие индейцам; и потому что "Его Величество имеет большое обязательство перед индейцами Бразилии помогать им всеми телесными и духовными средствами. Ибо почти все жители этого побережья страдают от болезней, войн и тирании португальцев"29.
Соуза привез с собой 1000 человек, солдат, ремесленников и администраторов для создания того, что фактически должно было стать новой столицей. На строительные работы также было отправлено шестьсот дегредадуш. В колонии появились также судьи и королевский казначей 30. Влияние королевского правительства вскоре стало ощутимым благодаря успешному изгнанию французов из Рио в начале 1560 г. и образованию королевского города в этом великолепном заливе. Когда Мем де Са стал губернатором в 1558 г., тесный союз между Короной и иезуитами был призван наиболее выгодным. Хотя индейцы каэте убили и съели первого епископа, которого, по иронии судьбы, звали Сардинья, иезуиты начали политику расселения "мирных" индейцев в миссионерских деревнях (aldeias), где их можно было защищать и контролировать, а также обращать. В этом им помог Мем де Са, который был вполне готов принудить индейцев, проявлявших какое-либо нежелание переселяться. К 1562 г. вокруг Баии существовало одиннадцать приходов иезуитов, в которых проживало 34 000 индейцев 31. Это был эксперимент, результаты которого можно было оценивать по-разному, но он во многом способствовал проведению Португалией жизнеспособной политики в отношении индейцев и предоставлению коренному населению Индии большей степени защиты, чем они получали от любой другой колониальной державы.
Попытка завоевания Африки
В течение двадцати лет с 1519 по 1539 гг. Мексика, Перу и Колумбия были завоеваны и заселены кастильцами, но Африка, находившаяся в сфере португальской эксплуатации, оставалась в значительной степени неисследованной и непроходимой. В XV веке португальцы обнаружили, что богатства Африки, будь то золото, рабы, слоновая кость или экзотические продукты, такие как шкуры, панцири черепах или циветин, лучше всего добывать посредством торговли. У них не было военного преимущества перед африканскими воинами, и было мало очевидных центров силы и богатства, которые можно было завоевать. К тому же окружающая среда была неблагоприятной, люди и лошади быстро умирали от тропических болезней. Однако продолжали поступать сообщения о богатствах, существовавших во внутренних районах Африки, и язык, используемый португальскими капитанами и летописцами, отражал идею о том, что в Африке, как и в Америке, были свои империи и свои золотые и серебряные рудники, которые только ждали внимания решительного конкистадора, чтобы быть полностью освоенными.
Открытие кастильцами горы с серебряной рудой в Потоси стимулировало воображение тех в Португалии, которые размышляли о будущих перспективах Африки, и к середине века португальцы убедили себя, что во внутренних районах как Восточной, так и Западной Африки есть серебряные рудники, ожидающие открытия — интересно, что они говорили о "серебряных горах", а в Западной Африке у этой горы даже было название Камбамбе 32. Стремление к завоеваниям Африки быстро росло, и иллюзии о существовании серебра подпитывались различными заинтересованными группами. Однако португальцы на самом деле просто проецировали на Африку свое желание повторить открытие Потоси, поскольку нигде в Африке не было и нет никаких следов серебряной руды.
В частности, иезуиты, вдохновленные своими недавними успехами в Бразилии и Японии, хотели основать новые миссионерские районы как в Восточной, так и в Западной Африке. В 1550-х гг. иезуиты успешно организовали миссию при королевском дворе в Эфиопии, и по просьбе Нголы, доставленной в Лиссабон афро-португальским эмиссаром, иезуиты отправили исследовательскую миссию под руководством Паулу Диаша де Новаиша (внука Бартоломеу Диаша) и отца Франсиско Гувея ко двору того вождя, территория которого находилась непосредственно к югу от королевства Конго. Миссия была задержана в стране на несколько лет, и в отчете, который в конечном итоге был передан королю Португалии, четко говорилось, что потребуется военное завоевание, прежде чем можно будет добиться какого-либо прогресса в обращении в христианство 33.
В 1560 г. первая миссия иезуитов достигла Восточной Африки. Целью миссии, как это ни удивительно, было относительно незначительное королевство Каранга Тонге, которое управляло прибрежными землями у реки Иньямбане. Иезуиты получили сообщения о том, что этот вождь настроен благосклонно и что миссия в его королевстве может снабжаться по морю и поддерживать достаточно хорошие контакты с внешним миром. Более того, хотя до района Иньямбане можно было легко добраться с острова Мозамбик, он находился за пределами прямой юрисдикции капитана.
Миссию возглавил кастильский иезуит Гонсалу да Силвейра. Силвейра все еще принадлежал к поколению иезуитов, находившихся под глубоким влиянием харизмы Франциска Ксаверия. У него были неугомонность Ксаверия и желание обращать людей с помощью драматических жестов. Он и его товарищи провели всего лишь год на выбранном ими миссионерском поле, прежде чем отправились в путешествие в попытке обратить "императора" Мономотапы — идея о том, что вождь Каранги был императором, была подсознательной попыткой приравнять это предприятие к великой работе францисканцев в Мексике. Миссия Силвейры ко двору Мономотапы закончилась катастрофой. Он не был задержан Нголой, как Франсиско Гувея, а вместо этого был убит по наущению придворной группировки, которая утверждала, что он был колдуном, подстрекаемой, как утверждали иезуиты, присутствовавшими при дворе мусульманскими торговцами 34.
Убийство Силвейры на время положило конец миссии иезуитов, но, учитывая опыт иезуитов в Западной Африке, оно убедило стратегов Общества в том, что прогресс в Африке должен сопровождаться военными завоеваниями. Африканских вождей необходимо заставить подчиниться Португалии, прежде чем станет возможным их обращение. После длительной дискуссии в Лиссабоне были составлены планы отправки крупной экспедиции в Восточную Африку. Предполагалось отправить крупные военные силы, состоящие из ветеранов из Северной Африки, под командованием бывшего вице-короля Франсишку Баррето. Восточная Африка должна была стать губернаторством, независимым от Эстадо да Индия и общего контроля со стороны вице-короля. В то же время Малакка также должна была быть отделена от Гоа до попытки завоевания Суматры. Задача экспедиции Баррето заключалась в том, чтобы отомстить за смерть Силвейры, но, что более важно, она должна была завоевать золотые и серебряные рудники во внутренних районах страны 35.
Португальцы в регионе Конго
Тем временем в королевстве Конго разразился кризис. Со времени посольства 1513 г. португальцы поддерживали непростой союз с королями Конго, основанный на контроле над местной торговлей через порт Мпинда. Португальские капитаны, назначаемые Короной, обладали монополией на экспорт рабов, тогда как маниконго был единственным получателем импорта из Португалии, который он затем мог распределять в качестве патронажа между членами королевского клана (Мвиссиконго) и подчиненными вождями. Альянс был скреплен созданием конголезской церкви, которая к середине века перестала быть миссионерской церковью и в основном управлялась туземным духовенством. Королевская столица Сан-Сальвадор (Мбанза) приобрела многие черты неофициального лузо-африканского поселения. Португальские торговцы, прибывшие в страну, поселились в городе, женились на туземках и образовали смешанное население. Многие солдаты, назначенные для поддержки капитана, также обосновались в стране. Это португало-африканское общество существовало вместе с лузитанизированной конголезской элитой, поскольку к тому времени у Мвиссиконго вошло в обычай брать португальские имена, одеваться в местную версию португальского костюма, перенимать португальские стили строительства и использовать импортированные португальские артефакты. Многие из них также были грамотными, и королевские секретари использовали португальский в качестве языка переписки.
