— Адмирал Дар Ов. Тебе он никого не напоминает?
Торэн всмотрелся в портрет. На нём был изображен уже, явно, немолодой человек с темными, немного вьющимися волосами, обрамлявшими высокий скошенный назад лоб, с небольшими залысинами. Карие, очень внимательные глаза, на несколько худощавом лице выдавали пытливый и целеустремленный ум. Хотя он и был гладко выбрит, все же темные корни волос немного оттеняли его лицо. Немного полные губы, выдавали его как человека добродушного и возможно в чём-то наивного, однако широкий подбородок и мощная шея указывали на его достаточную волю. Адмирал был ему не знаком.
— Никогда не видел, — он мотнул головой.
— Жаль! — Ольга шумно вздохнула. — А ведь это он посещал твою цивилизацию и написал об этом в своих воспоминаниях.
— Какую ещё мою цивилизацию?
— Харранов.
— Я уже говорил... — в голосе Торэна появились нотки недовольства. — Я не знаю, кто я и твои упорные усилия придать мне статус харрана, бесперспективны. Мне это ни о чём не говорит. — Он отвернулся от портрета и уткнулся в ставшую ещё большей группу молодых людей. — Пойдём отсюда. Ты не могла бы сказать, чтобы они оставили нас наедине.
Последнюю фразу Торэн произнёс на языке сармат, не подумав, поймёт ли его Ольга, но она поняла.
— Большая часть этих молодых людей впервые видят сармата, да ещё боевого капитана, — заговорила она тоже на языке сармат, хотя и с большим акцентом. — К тому же, в академии изучают все языки галактики. Я, например, тоже немного знаю язык сармат.
Торэн обвёл группу молодежи хмурым взглядом.
— Откуда они знают, что я сармат? Я не вижу разницы во внешнем виде между мной и землянами. Я даже похож на одного из вас.
— Как у нас говорят — слухами земля полнится, — Ольга перешла на язык зевсов.
— Странно у вас говорят.
— Ты, разве, не хочешь осмотреть академию? Здесь прекрасный музей истории освоения землянами космоса. Модель первого искусственного спутника Земли, которому уже несколько тысяч лет.
— Я его видел, — механически ответил Торэн.
— Ты же говорил, что впервые на Земле? — В голосе Ольги послышалось нескрываемое удивление.
— Я... Это трудно объяснить, — Торэн шумно вздохнул. — Я хочу уйти отсюда. Проводи меня, — в его голосе появились металлические нотки. — Сама, затем, можешь вернуться.
— Как пожелаешь, — дёрнув плечами, Ольга направилась к выходу.
В глайдере Торэн занял место пилота. Ольга подняла брови в удивлении.
— Мы куда-то ещё?
— Я запомнил путь.
— Тогда я отдохну.
Ольга трансформировала задние кресла и удобно расположившись, прикрыла глаза.
— Я готова!
Торэн взялся за рыпп и мягко оторвав глайдер от слота, направил его по уже пройденному пути.
Ольга, видимо, сразу же уснула и в глайдере была привычная для Торэна тишина. Несколько рассеянно следя за дорогой, он углубился в анализ только что восстановившейся информации. Долгое путешествие на Землю оказалось ненапрасным: ему хватило лишь одного взгляда на портрет Марка Дубровина, чтобы вспомнить события более, чем трёхсотлетней давности. Хотя восстановленное информационное поле и изобиловало провалами, но обилие новой информации ввергло Торэна в состояние некоторой растерянности. Мозаика образов была зачаровывающей — ему, в совершенно другом видении, открылась попытка зевсов овладеть энергией внутреннего мира в пространстве узла и непосредственное участие в этом Марка Дубровина. От столь подробной картины жизни Марка в пространстве узла у Торэна сложилось впечатление, что это не Марк Дубровин там находился, а он сам — Торэн Торн.
"Проклятье! Откуда такие подробности? — замелькали у него мысли озабоченности. — Это же ведь было триста лет назад, а мне не больше сорока. Может это зевсы неправильно определили мой возраст и мне триста сорок? Может на Дайне процессы старения идут гораздо медленнее, нежели на других планетах? Потому там и жили зенны. Потому и вся эта неразбериха и со мной и с моим грузовым кораблём. Тогда многое можно объяснить, — пытался осознать он загадку своего возраста. — Но всё же, откуда я знаю такие подробности жизни Марка Дубровина? Такое впечатление, что я смотрел его глазами, ходил его ногами и делал всё это его руками. А может прежде я был хорошо знаком с ним и он рассказывал мне о своей службе в пространстве узла? Но как-то слишком уж подробно. А может мы служили на одном корабле в пространстве узла и жили в одной каюте? Что это за фрегат такой — "Эридан"? Я о таком у зевсов не слышал. Нужно обязательно поискать в глобальном информатории. А может она знает?"
Торэн оглянулся на Ольгу — девушка полулежала на задних креслах, превращённых ею в спальную платформу, с закрытыми глазами. Её дыхание было редким и спокойным. Определённо, она спала. Он отвернулся и вновь углубился в размышления.
"Всё же жаль, что осталось много провалов. Нет целостной картины. Интересно, есть что-либо о пространстве узла в глобальном информатории? Скорее всего есть, но нужны определённые права доступа. Как их можно получить? У адмирала они, определённо, есть. Да-а! Не сложились у нас отношения. Может быть Ольга имеет доступ к этой информации?"
Торэн хотел оглянуться на неё, но передумал и высвободив своё поле, легонько коснулся девушки — её биополе уже не было спокойно, а представляло собой нечто, подобно всклокоченной грозовой туче, готовой разразиться сокрушительным электрическим разрядом.
Он оглянулся — Ольга сидела с широко раскрытыми глазами, глубоко и часто дыша, держась руками за живот. Ему показалось, что она совершенно не понимает, где находится и что происходит.
Торэн отвернулся и посадив глайдер на первую же подходящую площадку, вновь повернулся и вытянув руку, осторожно коснулся Ольги.
— Что с тобой? Что произошло?
— Он шевельнулся.
Сердце Торэна невольно вздрогнуло.
— Кто?
— Мой ребенок.
— Это хорошо или плохо?
— Я не знаю. Скорее хорошо. Врачи уже обеспокоены, что он не шевелится до сих пор, — Ольга покрутила головой. — Мне приснился страшный сон — меня хочет ударить в живот человек в темной маске. Я пытаюсь закричать ему , что у меня ребёнок, но голоса нет. Его нога стремительно приближается. Я проснулась. Мне в живот что-то тычется. Я в ужасе — неужели это всё наяву, а затем поняла — это он, — из больших глаз Ольги выкатились две крупные слезы и скатились по лицу, оставив блестящие следы. — Где мы сейчас? — она выпрямилась и закрутила головой, смотря по стёклам. — Скоро дом?
— Если судить по тому, что туда мы шли более трёх часов, то осталось около двух.
— Я больше не хочу спать. Я перейду к тебе.
Торэн вышел и помог Ольге перейти в соседнее с пилотским кресло. Она была, явно, в возбуждённом состоянии, так как постоянно нервно вздрагивала от его прикосновения.
Усадив девушку, Торэн опять занял кресло пилота и подняв глайдер и направив его по прерванному пути, бросил взгляд на Ольгу — она сидела откинувшись в кресле, уставившись в лобовое стекло, своими огромными глазами. Было видно, что она всё ещё встревожена.
— Я могу у тебя поинтересоваться по поводу некоторой информации? — произнёс он, пытаясь отвлечь её.
— Можешь говорить проще — скажи мне.... — Ольга повернулась к нему и её губы вытянулись в улыбке. — И добавить — любимая. Если я, конечно, таковой являюсь для тебя.
— Я могу сказать лишь то, что ты стала мне не безразлична, чего я прежде никогда не испытывал ни к одной из женщин. Я не знаю, как называется это чувство. Оно даже мешает мне: отвлекает от работы; отнимает время, заставляя думать о тебе; вносит в моё информационное поле какую-то нестабильность. Порой у меня возникает какое-то навязчивое желание увидеть тебя.
— А мне, почему-то, тебя хочется видеть постоянно, — в голосе Ольги послышалась грусть. — Хочется, чтобы ты всё время был рядом. Как бы мне хотелось, чтобы это твоё неизвестное чувство называлось любовью.
— А ты можешь описать чувство любви? Как оно трактуется у землян?
— Любовь не описывается научными трактатами. Её нельзя выразить ни в формулах, ни в таблицах, нельзя ни предвидеть, ни выразить ее величину. Любовь порождает единство мечтаний, когда любящий видит мир глазами другого; приносит радость проникновения в его заботы и принятия на свои плечи его бремени, которое никогда не кажется слишком тяжелым. Страсть становится тогда лишь одним из многих звеньев, связывающих двух людей, а нежность превращается в тот язык без слов, который начинается там, где прекращается обычный, будничный язык. Так любить можно лишь один раз.
— Но с такой любовью можно забыть обо всём и даже о себе.
— Такое бывает, — Ольга протяжно вздохнула.
— По-моему — это чересчур.
— И все же жизнь во Вселенной без любви не была бы полной. Любовь есть у всех цивилизаций. Уверена — есть она и у харранов. Как приятно услышать — любимая.
— Я готов называть тебя так, как ты хочешь. Если это любимая — то так я и буду тебя называть, — Торэн дернул плечами.
— Я рада — любимый, — Ольга провела рукой по волосам Торэна, заставив его дёрнуться, отчего глайдер вильнул, заставив Ольгу вздрогнуть и отдёрнуть руку.
— Скажи мне, любимая, — Торэн улыбнулся, наклоняя голову в сторону Ольги. — Ты слышала что-либо о фрегате Земли — "Эридан". К сожалению, я плохо знаю военные корабли землян. Насколько я понял, он участвовал в военных действиях цивилизации в пространстве узла.
— Если бы ты подольше побыл в зале Славы академии... — Ольга опустила руку, больше не став дотрагиваться до головы Торэна. — То, непременно, узнал бы, что на этом фрегате служил Марк Дубровин.
— Этой информации мне недостаточно... Любимая, — Торэн вновь улыбнулся. — Я хочу знать об "Эридане" всё: состав его экипажа; имя командира; его класс; системы вооружения, выполняемые задачи. Кстати, где он сейчас?
— Подробностей о нём я не знаю. Знаю, что он находился в пространстве узла до самой глобальной катастрофы и где он сейчас, никто не знает. Видимо там и сгорел. Скорее всего, вместе с ним сгорел и Марк Дубровин.
— Я этого не помню, — Торэн механически покрутил головой.
— Не поняла? — В голосе Ольги послышалось нескрываемое удивление. — Чего ты не помнишь?
— Ты прекрасно знаешь, любимая, в каком состоянии меня нашли, — попытался уйти от ответа Торэн. — Порой у меня появляются какие-то непонятные воспоминания из моей прошлой жизни. Я стараюсь о них никому не рассказывать, чтобы не посчитали меня ненормальным.
— А мне расскажешь? — Ольга подалась к Торэну и прижала голову к его плечу. — Я очень любопытная.
— Думаю, после услышанного твое отношение ко мне изменится на противоположное.
— А ты расскажи, — Ольга отстранилась от Торэна и легонько тряхнула его за руку — глайдер резко вильнул. — О-ой. — она состроила гримасу испуга.
— У тебя есть доступ к закрытой информации глобального информатория Земли? — задал Торэн прямой вопрос, так как ему нетерпелось поскорей утолить своё любопытство.
— К какой-то части есть, — Ольга дёрнула плечами. — Что тебя интересует? Ты решил стать инопланетным шпионом?
— Я же сказал... — Торэн поморщился. — Меня интересует всё об "Эридане".
— Это так важно для тебя? — Ольга подняла брови.
— Очень!
— Я попытаюсь тебе помочь, — Лицо Ольги сделалось серьёзным. — Но лучше это сделать из дома.
— Какая разница?
— Всё-таки дом адмирала.
— А глайдер хуже?
— В какой-то мере. Он всё же больше мой, нежели адмирала.
— Мне почему-то всегда казалось, что информация, запрошенная из транспортного средства притупляет бдительность её хранителей и предоставляется незамедлительно, с меньшими запросами прав доступа. Кроме этого, у адмирала есть другой глайдер?
— Он им сейчас, практически, не пользуется. Скорее всего он где-то на космодроме.
— Расскажи мне о Земле, — Торэн сменил тему. — У меня сложилось впечатление, что она достаточно своеобразна и весьма разительно отличается от других планет объединённых цивилизаций.
— Как известно, родителями объединённых цивилизаций являются земляне и весты — отсюда и получилось название созданной ими новой расы — зевсы. Эта раса появилась не естественным путём, а если можно так сказать — искусственным, путём рождения детей от смешанных браков землян и вестов, и землян и торпов — расы из системы Кронны, весьма похожей на землян, — неторопливо заговорила Ольга, откинувшись в кресле. — Я не знаю больших подробностей начала объединения, так как это было уже очень давно, но там были и дружба и вражда, но как часто бывает в семье: ребенок больше тянется к одному из родителей, так и получилось с зевсами — они потянулись к вестам. К тому же вестинианская цивилизация более древняя, да и ступень её развития во времена первых контактов была несколько выше земной. Например: они умеют защищать свой мозг, а земляне нет; у них гораздо выше продолжительность жизни; они раньше освоили межзвёздные полёты; они более прагматичны — веста сложнее вывести из равновесия — земляне же более активны и даже склонны к некоторой авантюристичности в своих поступках. Я не знаю почему, но центральный орган управления цивилизаций изначально работал на Весте, а уже потом переместился на Ризу, которая гораздо ближе к Весте, чем к Земле. К тому же, да ты и сам с этим столкнулся, до Земли сложнее добраться, чем до любой другой населённой планеты. Это можно сделать лишь на её транспортном корабле, а свой оставить у одной из станций внешнего кольца, кроме грузовых кораблей, но они обязаны принимать на свой борт команду сопровождения с Земли. У землян оказалось очень сильное чувство боязни за свой дом, а весты более открыты и видимо потому развитие зевсов и пошло с уклоном к меньшему сопротивлению. К тому же на Земле очень сильны традиции и многие земляне не хотят их менять. К ним принадлежит и мой отец. Возможно, ты уже почувствовал это.
— Да! — Торэн покивал головой. — В его отношении ко мне появилась странность, которой я не нахожу объяснения.
— Он против того, чтобы я вышла замуж не за землянина.
— Что такое — вышла замуж?
— Чтобы у меня был муж.
— Это всегда один мужчина? Как у хораллов?
Торэн, вдруг, тряхнул головой, будто попытался что-то вытрясти из неё — глайдер несколько раз резко вильнул, вызвав страх на лице Ольги.
Проклятье! А эти откуда взялись? Что за хораллы? Где я мог с ними встречаться? Харраны — хораллы. А если это одна и та же раса, только у разных цивилизаций называется по разному?
Торэн, повернувшись к Ольге, широко улыбнулся.
— Извини, любимая! Я, наверное, напугал тебя? — он покрутил головой.
— Что произошло? Тебе стало плохо? — в голосе Ольги скользнули нотки тревоги.
— Не знаю как и сказать, — Торэн дёрнул плечами. — Ко мне, иногда, вдруг, возвращаются какие-то странные воспоминания, будто бы я и не я, вовсе.
— Как это понять?
— Будто бы я смотрю на мир глазами другого человека. Словно я нахожусь внутри него.
— Ужас какой-то, — прошелестели губы Ольги. — Может тебе стоит побывать у специалиста? Я знаю прекрасного психоаналитика. Волшебник в своём деле.
