Имя для планеты

'Слушай', — сказал Тристан.

Я стал внимательно следить за незатейливыми переливами музыки. Отрешённое спокойствие снизошло на меня, я заработал быстрее, перестал промахиваться и внутренне расслабился. Словно сквозь мягкую вату до меня донёсся голос Шольца:

— Уже начали?

— Ага, — ответил Пат. — Не будем мешать. Дело серьёзное...

Дело, действительно, было очень серьёзным. Срастить тело искусственного человека с мозгом таинственного пришельца из неведомых глубин Вселенной — кому это удавалось? Полагаю, что я был первопроходцем в такой операции, но в тот момент я не думал об этом. Я вообще не думал ни о чём, просто спокойно и неторопливо под ненавязчивую мелодию сращивал нейроконтакты биомата с теми нервными окончаниями, что предлагал мне Тристан.

Время остановилось, я терпеливо соединял нервы один за другим, и продолжалось это долго, несколько часов. Потом это сказал мне Патрик, а Шольц подтвердил, но для меня эти часы пролетели незаметно. Помню, я изрядно удивился, когда в голове у меня прозвучало:

'Всё...Спасибо, Серж'.

Я разогнул усталую спину и стянул шлем с головы.

— Как излучатель? — поинтересовался я у Шольца.

— Ремонту не подлежит, — тоскливо сообщил он. — Осталась одна надежда — Тристан.

Утерев пот со лба, я взглянул на свою работу — биомат не шевелился. Я уже забеспокоился, что допустил ошибку, когда Тристан открыл глаза и, оглядев нас, хрипло произнёс:

— Здравствуй, Серж. Здравствуй, Патрик. Здравствуй, Генрих. Я рад вас видеть этими глазами.

* * *

Первое время после того, как согласилась принять постриг, я находилась в ожидании. Мне казалось, что вот сейчас занавес на входе отодвинется рывком и в келье появится Серёжка, но день проползал за днём, а мужа всё не было. Я понимала, что найти меня не так просто, но мысль, о том, что Серёжки может, уже нет в живых, хоть и приходила мне в голову, но воли не получала. Однако, несмотря на подобное суровое обращение, мрачные мысли всё чаще посещали меня. Я уже готова была впасть в отчаяние и проводила день за днём, как в бреду, теряя надежду, словно кровь, вытекающую из раны, когда незнакомый мужчина произнёс фразу, слаще которой в мире не было:

-Ваш муж ищет вас...

Мне показалось, что я упала в обморок, но нет, я стояла перед ним, а когда на следующий день, на вечерней молитве, этих людей заковали в силовые кандалы, я снова чуть не лишилась чувств. Ведь мне так и не удалось пообщаться с ними толком. Никогда ещё проповедь отца Арсения не тянулась так бесконечно, но едва закончилась вечерняя молитва, я осторожно последовала за проповедником. Тот спешил и не оглянулся ни разу.

Я правильно подумала — священник направился к арестованным. Мне удалось услышать весь трескучий монолог отца Арсения и я вздрогнула, услышав приговор. Когда-то я читала миф об андрогинах — совершенных людях...

Тут же, ни секунды не раздумывая, я решила действовать и терпеливо дождалась, когда отец Арсений, занятый происшествием, просеменит мимо. Погружённый в свои мысли, тот лишь скользнул по ней взглядом, не спросив, что я делаю здесь. Через минуту я увидела, что стражники из тех, что помогали святоше в захвате, тоже покинули заключённых. По моим расчётам, рядом с друзьями должен остаться только один охранник.

План родился сразу: я решила взять на складе какой-нибудь тяжёлый предмет и вырубить часового. Мне нечего терять, если ей не помогут эти люди, то и никто не поможет.

Склад встретил меня обычной гулкой тишиной и безлюдьем. Похоже, пропажу фонарика так и не заметили и замка не приделали. Нужный предмет я нашла сразу — тяжёлый гаечный ключ. Спрятав его в рукаве, я поспешила в келью, где томились заключённые.

От безжалостного удара часовой рухнул ничком.

Я два шага я оказалась рядом с аппаратом. Подергала ручку, та не подалась, и тогда я занесла своё оружие над приборной панелью.

— Не делай этого! — услышала я мужской голос из саркофага.

Я резко повернулась:

— Почему???

— Этот прибор работает по принципу биоморфера, а из него нельзя выходить сразу, рывком. Надо запустить обратный процесс...

Звук из аппарата звучал глухо, как из могилы.

— Но у нас нет времени! Я должна вас спасти!

Мне ответила женщина:

— Если ты хочешь помочь нам, поступи по-другому. Ты сможешь покинуть планету?

— Да, я могу взлететь, но я не могу лечь на курс. У меня нет навыков работы с пилотским шлемом. Я не пилот.

— Этого достаточно... — заверила женщина. — Сделай так: выходи за пределы атмосферы, запускай гиперпередатчик и передавай на волне двадцать три шестнадцать десять открытым текстом: 'Ванесса не придёт на вечеринку'.

* * *

Тристан лежал на спине, видимо, привыкая к новым ощущениям и заращивая места соединения нейроконтактов. Мне тоже был необходим отдых — я здорово вымотался во время установки нового мозга. Шольц глянул на часы и присвистнул:

— Ого, пора уж на боковую... Припозднились мы сегодня.

Мы так утомились, что разобрав лежбища, тут же провалились в сон. Сейчас я думаю, что это было рискованно, никто ведь не знал, что за тип этот пришелец. Он вполне мог оказаться каким-нибудь каннибалом в духе видео-ужастиков или чем-нибудь столь же мерзким. Но тогда мы об этом даже не подумали, да и что горевать — дело-то было сделано, Тристан получил новое тело — тело биомата, теперь он его полный хозяин и даже наших объединенных сил вряд ли хватило бы, чтобы остановить его, вздумай он разбушеваться.

Утром я проснулся, и некоторое время вспоминал события прошлых суток. С недавних пор это вошло у меня в привычку и помогало лучше настроиться на дела нового дня. Стояла тишина, её нарушало лишь шипение систем жизнеобеспечения. Похоже, я проснулся раньше всех.

Потом я глубоко вздохнул и сел. В свете призрачного света, исходящего из иллюминатора, я увидел, как Тристан тоже сел в своём открытом саркофаге. Он поднял руку в знак приветствия, получилось это у него вполне уверенно. Похоже, ночное время пошло ему на пользу. Я также беззвучно приветствовал его.

Зашевелился Патрик, потянулся лёжа и тихо пробормотал:

— Здравствуй, новый день. Не ожидал я...

Даже в свете звёзд, было видно, как Тристан усмехнулся. Оказывается, нашему новому другу были доступны обычные эмоции.

— Ты зря беспокоился Патрик, — произнёс он негромко. — Если бы у меня было желание уничтожить вас, я сделал бы это и без нового тела. Мне многое доступно.

— Верю, — кивнул Пат. — Но не могу до конца, уж извини.

— Понимаю, — согласился Тристан. — Имеешь право.

— А Вилли? — вдруг спросил я. — Как он заставил тебя служить ему?

— Вилли не заставлял, и не смог бы заставить меня. Встреча с Вилли была моей первой встречей с людьми. Мне было просто интересно.

— А теперь тебе интересно? — осведомился Шольц. Я и не заметил, что он проснулся.

— Сейчас мне по-прежнему интересно, но Вилли, будь он жив, уже не смог бы меня обмануть. Теперь-то я знаю, что люди бывают разными. Я ведь встречался только с теми, кто был у него в экипаже. Вот, встретил вас троих и убедился, что не все люди такие... — вздохнул Тристан.

— Ясно, — заключил Шольц. — Итак, мужики, какие у нас планы?

— Мне нужно дня два-три, чтобы окончательно адаптироваться, — заявил биомат, — а дальше уж я в вашем полном распоряжении.

— Что ж, подождём, — кивнул учёный. — Немного времени у нас есть.

Целый день Тристан осваивал своё новое тело — прыгал, приседал, двигал руками, ногами и головой. Я с интересом следил за ним, тем более, что ни на что другое оказался неспособен. Вчерашняя операция далась мне с таким трудом, что ныли все мышцы. Я с большим трудом поднялся на завтрак, и сразу после него снова упал на лежбище.

Патрик и Генрих вышли ещё раз наружу, опять осмотрели излучатель. О'Доннел хотел сам увидеть прибор, мол, одна голова хорошо, а две — лучше. Вернувшись, он подтвердил мнение Шольца: излучатель не восстановить.

Потом Генрих уселся на своё рабочее место и принялся что-то мастерить. Я спросил у него:

— Чем ты занимаешься?

— Готовлю сюрприз для наших теплолюбивых друзей, — улыбнулся он. — Когда полетим на корабль — увидишь.

Нам же с Патом заняться было совершенно нечем и весь день до вечера мы следили за эволюциями биомата. Спать мы легли раньше обычного, нам ужасно надоел этот скучный день, хотелось, чтобы он быстрее закончился. Засыпая, я слышал шорох и сопенье Тристана — тот продолжал усердно привыкать к телу искусственного человека.

Утром, я, как обычно проснулся раньше всех и увидел, что Тристан сидит на полу и уже не занимается.

— Ты что, плохо себя чувствуешь? — испугался я.

— Нет, наоборот, — улыбнулся биомат. — Я готов, что нужно делать?

— Ты адаптировался? — удивился я. — Так быстро? Ты же говорил два-три дня!

— Я перестраховался, — засмеялся Тристан. — На всякий случай.

— Мужики! Вставайте! — громко произнёс я. — Пора приступать к делу, Тристан готов!

Мы наскоро позавтракали и обсудили план дальнейших действий.

— У нас четыре человека, а скафандров всего три, — напомнил Патрик. — Что будем делать?

— Да, я тоже обратил на это внимание, — кивнул Тристан. — У Генриха рост, как у меня. Если он не возражает, я мог бы взять его скафандр.

— Я не возражаю, тем более, что мне будет чем здесь заняться... — согласился Шольц. — Вот, смотрите, вчера наделал, — и он высыпал на стол добрый десяток туго скрученных бумажных трубок.

— Что это? — удивились мы.

— Сюрприз для термофилов — пиропатроны, — довольно засмеялся учёный. — Идея пришла в голову, когда мы забирали саркофаг Тристана.

— Но ведь тут нужны химические реактивы? — поинтересовался Патрик. — Где ты их взял?

— Это отходы очистки воздуха и воды — целый магазин химреактивов, полученных изнутри нас. Вся наша истинная сущность, — засмеялся он. — Покопался, подумал... Здесь дистанционное управление, запустим, когда нужно. Сейчас испытаем? — предложил учёный.

Мы согласились. Наружу вышли я и Генрих. Пат и Тристан остались внутри. Тристан не мог выйти оттого, что единственный скафандр, который подошёл бы ему, был нужен Шольцу — изобретателю сюрприза, а Патрик... Я полагаю, он остался потому, что по-прежнему не доверял пришельцу, не хотел оставлять его в жилище Генриха одного.

Пиропатрон, который мы положили на вершину камня, послушно вспыхнул, и, судя по яркости свечения, давал высокую температуру.

— Работает, — удовлетворённо молвил Генрих.

— Ага, — согласился я. — Но тут идея одна у меня всплыла...

— Что такое?

— Если мы разбросаем пиропатроны по равнине, где лежит корабль, и будем взрывать их постепенно, то сможем увести их подальше от места работы, — предложил я. — Сможешь такое сделать? Нам будет нужно много времени.

— Мысль толковая, — похвалил Шольц. — Подумаю, как воплотить.

* * *

Спрятав гаечный ключ в рукав, я поспешила к заветному коридору, за которым располагался выход к кораблю. За время нахождения в монастыре, она хорошо изучила все закоулки катакомб, однако в том краю я не появлялась ни разу. Не стоило напоминать о своём поступке, иначе сектанты запросто могли бы проверить состояние корабля, названного ею Зябликом, а проверив, убедиться, что он им больше не принадлежит.

Завернув в знакомый коридор, я остановилась, как вкопанная. Меня встретил сюрприз: на пороге стоял часовой — тощий сутулый парень. Его поза изображала неизмеримую скуку, и я тут же поняла, что надо делать. Намеренно сексуальной походкой подошла к парню и деланно хриплым голосом поинтересовалась:

— Скучаешь?

— Ага, — кивнул парень.

— Развлечёмся? — всё тем же тоном продолжила я, провоцирующе теребя завязку на шее.

— Можно... — ответил тощий, глотая ком в горле.

Он шагнул к девушке, но тут я отшатнулась и врезала ему ключом прямо по лбу. Парень икнул и без звука повалился. Почувствовав укол совести, я наклонилась над ним и пощупала пульс на шее. Жив, просто отключился...

'Очухается...' — подумала я.

Вожделенная дверь находилась прямо передо мной, я подёргала за ручку, надеясь, что раз здесь поставили часового, то дверь, возможно, не заперли. Напрасно... Дверь не подалась. Да и замок, похоже, заменили. Мемокартой его уже не открыть... Что ж, как говорится, против лома нет приёма, а скрываться мне уже ни к чему.

Я примерилась и надавила плечом на дверь. У косяка образовалась заметная щель, как раз, чтобы вставить рычаг. Безотказный гаечный ключ помог снова — замок кракнул и дверь распахнулась.

Фонарик лежал в том месте, где я его оставила. Отлично.... Вот и знакомый коридор, дверь в ангар. Узкий луч света вырвал из темноты борт живчика.

— Зяблик...

— Галка! — тут же откликнулся корабль знакомым детским голосом. — Тебя долго не было, я ждал.

— Извини, не могла сразу. Но я пришла, как и обещала, — ответила я. — Как ты себя чувствуешь? Мы сможем лететь?

— Лететь? Ты не шутишь? — восхищённо переспросил Зяблик.

— Нет, не шучу, — улыбнулась я. — Мы покидаем эту планету.

Полёт — смысл существования корабля, жизни без полёта для него не было. Немудрено, что он так обрадовался.

— Я хорошо себя чувствую, — заверил Зяблик. — Я сыт и здоров. Летим прямо сейчас?

Приглашающе распахнулась входная перепонка, я вскарабкалась по плоскости крыла и нырнула внутрь.

— Летим прямо сейчас, — подтвердила я, занимая место в пилотском кресле.

Крыша ангара разъехалась, стало видно небо Борея. Стояла тихая морозная ночь, местный голубоватый спутник заливал поверхность мертвенно-призрачным светом. В последний раз я оглядела безжизненные пространства планеты, на которую попала не по своей воле.

— Взлетаем, — объявил Зяблик.

Выход за пределы атмосферы занял больше классических девяти минут, но для меня они пролетели как одно мгновенье.

— Куда летим, капитан? — спросил корабль, когда мы вышли на орбиту Борея.

— Пока никуда, подождём здесь, — ответила я со вздохом. — Настрой передатчик на волну двадцать три шестнадцать десять и передавай: 'Ванесса не придёт на вечеринку'. Записал?

— Да, — ответил Зяблик.

— Ответ тут же пустишь по громкой связи.

— Принято, — отрапортовал корабль.

Я задумалась. Когда время ожидания прошло, и от меня потребовалось конкретное действие, я с радостью схватилась за дело. Помогла друзьям Сережки, сделала всё, что могла, чтобы приблизить момент встречи с мужем, но сейчас, когда снова потребовалось ждать, мне стало невыразимо тяжело. Хотелось плакать, но я знала, что моя несдержанность вызовет тревожные вопросы Зяблика. Я не могла показать слабость даже перед всё понимающим живчиком. Я откинулась на спинку пилотского кресла, задремала и очнулась от раскатистого баса, прозвучавшего по громкой связи:

— Что просила передать Ванесса?

* * *

Сразу же после испытаний Пат, я и Тристан покинули наше космическое пристанище. Генрих заявил, что у него родилась мысль, как реализовать мою идею дистанционного взрывания пиропатронов. Мол, к нашему возвращению, будет готова новая партия, более удобная и безопасная. В-общем, он скучать не собирается.