— Что Вы имеете ввиду? — сделал непонимающее лицо генерал.
Тут принесли заказ. Дождавшись, пока уйдет официант, МВДшник продолжил:
— Давайте не будем ходить вокруг да около. Я знаю, что у вас неприятности, и если их не решить, они превратятся в большую проблему. Я также знаю, что у вас сбежали четыре девки. Двух, насколько мне известно, поймали, а две еще бегают. Но главное, что у них документы, которые вам очень, — он сделал паузу, — очень нужны. Собственно в этом и заключается ваша проблема. Так вот, я предлагаю вам свою помощь. Вы прекрасно знаете, какое у меня охранное агентство, там собраны сливки спецназа МВД. Все бывшие ОМОНовцы, есть даже из подразделений, что занимались поиском беглых зеков, Они за сутки найдут и уничтожат ваших баб.
Тихомиров молчал, он думал.
— Вы не волнуйтесь, документы Ваши мне без надобности. Вы можете послать своих людей, они сразу и заберут портфель.
— Ну и что Вы хотите за эту услугу, не спасибо же?
— Ну, самую малость. Там, среди документов, есть карта. По моим сведениям, эта карта стоит свыше полумиллиарда евро. Так вот эту карту.
— А не слишком ли жирно? — Тихомиров отпил вина.
— Ну, хорошо, я беру четыреста, а остальное Ваше, и также беру на себя доставку. Подумайте, я думаю, реальная цена за свободу и спокойную жизнь.
Тихомиров откинулся в кресле и закурил. Так он сидел минуты три, после чего задал вопрос:
— Вы в курсе, что этим вопросом заинтересовалась ген прокуратура и следственный?
— Ну за это можете не волноваться, я этот вопрос улажу.
Тихомиров подумал еще с минуту и поднял бокал с вином:
— Я согласен, — они выпили, тем самым скрепив договор.
— И еще, — произнес Тихомиров. — Хочу предупредить, что там и вояки роют.
— А этим что там еще надо? Тоже кусок хотят урвать? Я думаю, с ними вопрос тоже решен.
— Вы не поняли, там Евсеев и Мурзин.
Сергей Юрьевич задумался:
— Ну что, думаю, с министром обороны я улажу.
— Если бы это было так просто, давно бы уладили. Отдел подчиняется только главкому, он указал глазами на верх. И работает под его крышей. Так что укусить не получится. Уже пробовали.
— А какой интерес тогда у Мурзина? террористами тут не пахнет. Что ему надо?
— Одна из девок — его человек, а ГРУ, как известно, в отличие от, — он сделал паузу и посмотрел на собеседника, — своих не бросает и будет биться до конца. И я уверен, что уже одобрено, — он опять показал глазами на верх. — Только на опережение. И еще: не вздумайте следить за Мурзиным, может получиться бо-оольшой скандал.
— Я что-то не пойму, девки же молодые. Как она может быть его человеком?
— Вот так, может, и все, — подумав немного, он рассказал все, что знал.
— Ерунда какая-то. Вы не беспокойтесь за моих ребят, не таких брали.
— Вот за ваших я и не беспокоюсь, я за своих беспокоюсь. И надеюсь, вы не будете привлекать официальные власти на местах.
— Ну что Вы, я ведь понимаю, что возможна утечка информации, да мало ли что. Это и в моих интересах тоже. Я думаю, десять человек справятся. И вот еще что: пришлите своего человека со всей информацией, какая у вас есть. Их фото, откуда, где родились, где жили, и вообще все. — Он дал адрес, завтра утром должен прибыть его человек. — Завтра они должны уже вылететь. Ну а на вас — контроль за Мурзиным, мало ли что.
Обсудив кое-какие детали, они разъехались. Тихомиров позвонил Сухареву и приказал приехать в контору. По дороге до конторы он все думал, правильно ли поступил, что принял помощь мента. А разве оставался выбор? Черт с ними, этими миллионами. По его сведениям, там платины и золота, на 750 миллионов евро. так что хватит. Да и доставка его, возиться не надо. А так действительно, у него профи, пусть делают. А там посмотрим. Хоть своих людей не надо подставлять, их и так не осталось почти, вот еще и Зиновьев... Отправлю с ними Сухарева и еще парочку пусть с собой возьмет.
Настроение заметно улучшилось. Завтра люди Сергея Юрьевича вылетают в Новосибирск и оттуда начнут поиск. Вот интересно, куда они ушли? Нужно будет карту посмотреть. Он даже был рад, что переложил все это на другие плечи. А цена? Да черт с ними, этими деньгами. На нарах они не нужны.
Утром следующего дня, когда Сухарев и с ним двое прибыли к офису ЧОП "Аргус", в кабинете генерал-майора Мурзина собралась на последнее совещание та же тройка, что и накануне.
— Докладывайте, кто первый?
Первым встал высокий капитан.
— Разрешите мне?
Генерал кивнул в знак согласия.
— Наружка, установленная за Тихомировым, вчера вечером доложила: Тихомиров, возвращаясь в Москву с Рублевки, был чем-то так сильно озлоблен, что остановил машину и долго успокаивался на дороге, при этом высадив подполковника Сухарева, своего помощника. Подхватившие его наши люди выяснили, что у генерала неприятности, вот он и бесится. Дальше Тихомиров встречался с одним из замов министра МВД, Волошиным Сергеем Юрьевичем. К сожалению, не удалось установить тему разговора, но можно предположить, что или Тихомиров просил помощи, или же Волошин предложил свои услуги. Но главное, что сегодня утром Сухарев и с ним еще двое сотрудников прибыли к восьми утра в офис ЧОП "Аргус". А в 11-45 эти трое и еще 12 человек сотрудников ЧОП вылетели чартером в Новосибирск. Также, товарищ генерал нам удалось засечь за Вами слежку. Может...
— Не надо, пусть ходят. Я их давно просек. Пока не мешают, пусть таскаются. Они боятся появления тут Сергея. У вас все?
— Так точно.
— Что у тебя, Андрей? Группа готова?
— Так точно, мы проработали вероятный маршрут его отхода. Сегодня утром от татарина пришло донесение. Он сообщил, что девушкам удалось вырваться из ловушки, воспользовавшись законсервированной техникой лесников. Они завели МТЛБ и прошли через пойму и болотистую местность.
Генерал покачал головой:
— Я все больше и больше убеждаюсь, что это он. Продолжай.
— Организованная погоня на четырех вездеходах, три из которых однотипные тягачи и один на базе "Нивы", нагнала их, но в результате беглянкам удалось уничтожить "Ниву", при этом двое погибли, и человек Тихомирова майор Зиновьев тяжело ранен, сейчас в госпитале. Позже так же были выведены из строя два ГТТ в результате подрыва на гранате, и у ГАЗ 71 осколком была пробита лодка. Что сделало преследование невозможным из-за водной преграды. Я думаю, товарищ генерал, — он замялся, подбирая слова, — девушки выйдут к деревне Кордон, но нам следует их ждать. Если учесть, что он будет пробираться к егерю Смирнову, то они будут обходить те места, где возможно встретить милицию. Мы думаем, что он поедет через Орловку. Но скорее всего, мы уже не успеем его там перехватить, будем действовать по обстоятельствам. Татарин сообщит, где они находятся, когда мы будем в том районе.
— Когда выезжаете?
— Люди и техника готовы, ждут приказа. Я еду с ними, попробуем разделиться на две группы: одна, во главе с Совой, поедет сразу к Смирнову, а я, со второй, попробую перехватить его по пути. Там дорог не так много. И в болото не полезешь, кругом топи, поэтому он будет пользоваться дорогами.
— Хорошо, обо всем докладывать. Никакой самодеятельности. Оружие только стрелковое, а то я тебя знаю: без гранатомета страшно, еще пушку возьми. Ладно, все, работайте.
Выйдя из кабинета, капитан засмеялся,
— Ты чего?
— Видел бы генерал ваши багажники... Действительно, только пушки не хватает.
— Ты, Славик, не переживай, если надо будет, мы там и танк достанем, — они засмеялись и, пожелав удачи, каждый двинулся по своим делам
32. Привал
Мне казалось, что спал я не больше пяти минут, но когда открыл глаза, то обнаружил, что солнце уже стояло в зените. И сразу почувствовал, что рядом кто-то ходит. Посмотрел на Веру: она спала в неудобной позе, впрочем как и я. Все тело затекло и ныло. Прислушавшись, понял, что так и есть, даже слышал голос. Вот удар по железу, видимо, ладонью. Взяв пистолет, взвел курок и начал осторожно вылазить в люк.
Я осмотрелся. Метрах в десяти на дороге увидел лошадь, запряженную в телегу. Превозмогая боль в плече, я выбрался из люка. Стараясь не стучать каблуками о железо, подкрался к краю и взглянул вниз. Еще раз осмотревшись, спустил курок и спрятал пистолет.
— И что там увидел? — задал я вопрос мужичку, который ползал на коленях и заглядывал под низ.
Когда он поднялся, я увидел сухого невысокого дедка. Лицо было покрыто морщинами, на голове седые лохматые волосы и такая же седая щетина. На вид ему было лет семьдесят.
— Мужики, я присто дивлюсь, шо за гарна махина, — весело произнес он и, посмотрев на меня, удивлено: — О! Да ты дывчина, а яж думав, шо мужик.
— И что, увидел что-нибудь? — улыбнувшись спросил я.
— Да где ж тут побачешь?
— Ладно, дед, я тебе все покажу. У тебя пожрать есть?
— Я якже, сало е, хлиб е, цибуля е, гарылка гарна е.
Вера, услышав про еду, тут же показалась из люка.
— Ну тащи, раз е, — произнес я, улыбнувшись.
Пока он бегал к телеге, мы спустились на землю и, не сговариваясь, почти бегом бросились в кусты. И только присев, засмеялись.
— Кто такой? — спросила Вера, когда мы возвращались назад.
— Не знаю. Дед. Местный, наверное. Сейчас все узнаем.
А дед оказался шустрым: пока мы отлучались, он уже расстелил на земле рядом с гусеницей какую-то тряпку, на ней уже были разложены хлеб, яйца, лук, сало и стакан. Увидев нас, он опешил.
— О, уже две дывчины...! — он обернулся.
Мы с Верой, увидев, что лежит, одновременно сглотнули слюну и, переглянувшись, засмеялись.
— Прошу, — показал он на разложенную еду и откуда-то ловко извлек бутыль, какие я только в фильмах видел, с мутной сивухой. Но у него жидкость была чистая как слеза.
Вера отказалась, а я выпил.
— Смотри, подруга, опять понесет, — она, посмотрев на меня, подмигнула и улыбнулась.
— Дед, у вас почта или сберкасса есть?
— Ниии, нэма,
— А магазин?
— Магазин е, у Люськи камирсюге,
— А деревня большая?
— Ниии, якись бильшая, тильки сторики. Из молодежи тильки мы с моей бабкой.
Мы переглянулись. Вера, отвернувшись, засмеялась.
— Понятно, а баня у тебя е?
— А як же, е.
— Тоды шо, может, истопишь? Дывись, яки мы чумазы, — перенял я его полуукраинский говор. И, посмотрев на Веру, продолжил: — Вирка, ти шо на целу годину трэбуху набываеш...?
Вера перестала жевать, посмотрела на меня удивленно и захлопала ресницами. Не выдержав, я рассмеялся. Выпив еще, я продолжил трясти деда:
— Дед, короче, у нас проблемы и очень серьезные. Нам нужны продукты, одежда, солярка и самое главное — нам нужна баня, это в первую очередь. Мы сегодня уедем, ты пока не говори никому, что видел нас. И еще, в деревне чужих нету?
— Ни, нэма, а баню мы истопим. Поихали до мэне. Моя хата з краю, и вас, дывчины, никто не побачит.
— Дед, нужно эту махину спрятать.
Он задумался.
— Е мисто, зараз сховаем — на старом телятнике.
— Вера, дед поедет со мной, а ты на лошади, хорошо?
Вера округлила глаза:
— Нет, я не поеду на лошади...
— Хорошо, я поеду на лошади, а ты — на этой бандуре.
— Нет, я на лошади, — испугано проговорила она.
И вскоре, загнав вездеход в старый телятник, где остались стены и крыша, мы на телеге приехали в деревню. Пока дед затапливал баню, мы познакомились с его женой, бабой Машей, Вера сняла мне бинт. Осмотрев в зеркало рану, понял, что она не опасна. Конечно, нужно было зашить, но уже и так все засохло. После бани еще обработаю, и все.
— Ну вот, девочка, — обратился я к отражению в зеркале, — теперь и ты с пулей в голове. Видимо, я не могу без нее жить.
Вскоре была готова баня. Отмывшись от грязи и пота и обернувшись в простыни, мы сидели во дворе и наслаждались погодой.
— Баба Маша, — обратился я к бабульке, — а что у вас в магазине продают из одежды?
— Ой дочка, молодежи-то у нас и нема, так что даже не знаю. Вы сейчас модны, вам подавай все короткое, а у нас все, что старикам нужно..
— А энцефолитки есть? У вас же ездят мужики на рыбалку, охоту и вообще в лес за грибами?
— Да висят там... яки-то.
— А нижнее белье? — спросила Вера. Я, если честно, и не подумал об этом.
Решили так: Вера с бабой Машей сходят, и Вера купит, что надо. Я показал Вере, что нужно взять из верхней одежды, и так же составил список необходимого, не забыв про сигареты. Вера опять вырядилась в то, что удалось сохранить, т.е. то, что было на ней, и они ушли. А я так и сидел, замотанный в простынь.
— Може, ешо по песят? — услышал я голос деда.
— Наливай, — немного подумав, махнул я рукой.
У деда нашелся атлас дорог. Пока Вера занималась покупками, я тоже не сидел: зарядил фонари и поставил заряжаться аккумулятор к спутниковому телефону. Изучив карту, узнал у деда, где можно раздобыть солярки. И вскоре дед вернулся и обрадовал, что можно купить 500 литров. Этого хватит на пятьсот км. Дед также подсказал, как можно проехать до Орловки. Почему именно до Орловки, я пока и сам не знал, но что-то подсказывало, что нужно ехать туда. Он также подсказал, где бывает милиция, а где ее даже и не видели. Но все равно рисоваться в селах я не хотел. Лишние свидетели. Да и деду я не сказал, куда мне надо, Расспрашивал о всех возможных направлениях.
Вскоре появилась Вера и сразу потащила меня в дом, сказав, что хватит тут стриптиз показывать. Я, посмотрев вещи, остался доволен: верхняя одежда как раз подходила для тайги. А нижнее белье, как ни странно, меня разочаровало. Я даже не ожидал от себя такого. Даже Вера заметила.
— Ну, а что я куплю? То, что было, у меня такое ощущение, что это с какого-то военного склада середины восьмидесятых годов для женщин-военнослужащих. Даже лифчики на пуговках. Ну, нет лучше, они живут как в тундре. Ты бы видела платья!
— Ладно, не важно. Не всю же жизнь ходить в этом, хотя.... — я улыбнулся, — умереть хочется в красивом белье.
— Да ну? Вот уже прогресс на лицо, — Вера засмеялась.
— Да, на лицо. Кстати это мой первый белый лифчик и первые белые трусы. — Мы опять прыснули смехом.
— Да это не лифчик, — уже спокойно сказала Вера, — это чехол для нашего крокодила.
Так, весело обсуждая, мы помогли друг дружке справиться с застежками и, наконец-то одевшись, вышли во двор.
— Какой он неудобный, — поправляя лифчик под футболкой, заметил я.
Вскоре, собрав все вещи, прихватив с собой атлас и подаренную дедом фару-прожектор, мы были уже у вездехода. За день над деревней три раза пролетел вертолет. Я был уверен, что это по нашу душу. Поэтому решил двигаться только ночью. Пока ждали солярку, мы с Веркой поставили фару. Я нашел причину, почему у нас не было света, и устранил ее. Вскоре послышался шум двигателя — это приехал трактор и привез солярку. Заполнив всю пустую тару, я отдал деду 10 тысяч, не смотря на его отказ. И на этом попрощались.
Время было уже семь часов вечера. Дожидаясь темноты, мы с Верой, бросив матрацы прямо на броню, просто отдыхали. Рана меня сильно не беспокоила. Я пытался сосредоточиться на происходящем, но мысли постоянно уносились к той ночи, когда мы сходили в клуб. Если первые сутки мне было стыдно перед Верой, перед собой, перед друзьями, то сейчас я почему-то вспоминал ту ночь с наслаждением. Где-то далеко внутри я хотел, даже не хотел, а жаждал повторения. Я хотел снова испытать то, что испытал тогда. Как ни странно было осознавать, но мне понравилось, что со мной так обращались, понравилась эта грубость на грани жестокости, что меня использовали как хотели, понравилось быть марионеткой в мужских руках и подчиняться, чувствуя свою слабость и уязвимость. Так же я вспомнил ощущение, какое я испытал в платье, и тоже захотелось повтора. А когда я вспомнил, как пульсировал его член у меня в руке, а потом и во рту, я издал протяжный стон. Вера, повернувшись на бок и приподнявшись на локоть, посмотрела мне в глаза:
