— Не понял, — уточнил Эмиль. — У нас самогон есть, или его у нас таки нету?
— Да, говорю же вам, всё здесь неоднозначно и мутно, — стал рассказывать Олег. Он достал из кармана штанов маленький пузырёк тёмного стекла, миллилитров на 150.
— Вот, — продемонстрировал он друзьям свою добычу.
— Что, вот? — хором воскликнули ошалевшие Федя и Эмиль, с ужасом уставившись на невеликую тару. — Это что за похабное непотребство такое? Всего "стописят"!
— Вот всё, что смог добыть, причём по конской цене, потратил все наши деньги. Так что теперь у нас денег нихт, но вы держитесь. Изящный экономический этюд, вы не находите, камрады? Не надо ребята, не благодарите меня. Сам в шоке. Беда здесь у них с самогоном, беда. Как поведала мне эта бабушка, ну, Святая которая, это потому что местное население тут совсем озверело на овощах. Запретило гнать "нечто" совершенно. Да и менты здесь лютуют. Оказывается, менты, защитнички наши, накрыли где-то здесь поблизости целый огромный подпольный завод по производству спирта. Пол страны этот завод снабжал качественным "нечто", миллионами рубликов бырыги ворочали. Теперь всё, кранты, наступило здесь тёмное царство пошлой трезвости. Самогонку даже в районе не купишь, ни за какие деньги. Только казённую в Воронеже можно купить в магазине.
— А вот это, — Олег погладил пузырёк. — Это не совсем самогон, это, братцы, доложу я вам, бальзам на памирских травах, заряжённый лично самой Святой матушкой Анастасией. Лечит эта гадость все натюрлих болезни, даже плоскостопие с заиканием и прочие интимные болезни, ага. Это вам не хухры-мухры, и даже не мухры-хухры. Так что после отбоя дядя Олег сподобится вас, братцы, лечить от всех болезней, разрешаю уже впечатляться.
Судя по виду друзей, впечатляться они уже начали давно, да и заикание у них внезапно появилось, и в глазах квадратность появилась. Договорились друзья, что после отбоя тихо прошмыгнут за ворота, и там, на брёвнах, культурно в темноте полечится памирскими травами, раз ничего другого не остаётся делать. На безрыбье, как говорится и рак на горе свистит.
До отбоя времени ещё море, поэтому трое заговорщиков пошли к красавицам студенткам с самыми гнусными намерениями. Они договорились, что сначала, как бы невзначай, перед сном расскажут впечатлительному девичьему коллективу несколько страшных рассказов о неугомонных покойниках, синих утопленников, жутких привидениях и про зловещих упырей. Невзначай сообщат, что в этой деревне, как выяснилось, упырей видимо-невидимо, как грязи.
— Точно тебе, Оля, говорю, — страшным шёпотом говорил Олег. — Здесь, поговаривают, куда не плюнь, в упыря попадёшь. Особенно упыри любят кровь молодых комсомолок. Можешь вот хоть у дяди Эмиля спросить, он знает все местные расклады.
Оля Шацкая недоверчиво косилась на дядю Эмиля, а тот глубокомысленно и уверенно кивал своей лохматой головой и закатывал глаза. Можно подумать, что Эмиль чуть ли не каждый день, после работы, встречался с местными упырями.
— Если не веришь, — продолжал вешать лапшу на ушки доверчивой барышне Олег. — Можешь у местных поспрошать. Тут к местным периодически даже черти являются. Но, лично я, девушки, в чертей не верю. В привидений верю, а в чертей увольте, не верю. Здаётся мне, девушки, что это никакие не черти, а обыкновенные покойники, которые мигрируют с одного кладбища до другого...
Девушки повизгивали от страха и старались прижаться поближе друг к дружке. А Олег и его помощники нагнетали обстановку так, что им самим уже становилось жутковато.
Некоторые девушки и парни опрометчиво в привидений и мигрирующих туда-сюда покойников не верили, но, то, что в этой деревне большие странности верили все. И это напрягало. Коллектив из обычных студентов с примкнувшими к ним медичками стал делиться своими наблюдениями. И признаков необычности получалось что-то слишком много. И это напрягало, особенно на ночь глядя, особенно после кучи страшных рассказов Олега и его товарищей.
Медичка Галя Болотова, это у которой большие ... глазки, задумчиво сообщила собранию о странной драке между местными подростками, произошедшей, когда весь коллектив корячился в поле, а Галя, как медик сидела в деревне. Драка сама по себе фигня, с кем не бывает, а вот причина драки напрягает. Народ начал уточнять и требовать пояснений.
— Дрались шесть подростков, три на три, всё честно, — стала пояснять Галя. — С одной стороны девчонка Каринка, лет пятнадцати и двое малолетних поцанов, а с другой стороны мальчишка лет четырнадцати и две малолетки. Так вот, подрались они после бурной перепалки по трактовке какого-то уравнения Шредингера, якобы противная сторона дерзко трактует значение волновой функции и оператора Гамильтона. Стороны начали отстаивать своё мнение с помощью кулаков и ногтей. Визг стоял на всю деревню. Они бы и дальше дрались, да взрослые подбежали и растащили малолеток в разные стороны. Кто-нибудь может сказать мне, что такое этот оператор Гамильтона, раз из-за него надо драться до крови?
Народ пребывал в недоумении. Многие уже успели забыть, что такое уравнение Шредингера, а большинство о нём и не слышало. Масла в огонь подлила Валя Соломон, которая из-за особенностей своей фигуры, пользовалась безоговорочным авторитетом среди парней. На неё, на Валю, даже задумчиво засматривался молодой преподаватель Васинов. Валя сообщила честной компании, что в этой деревне, оказывается, есть очень интересный литературный клуб. Она сама слушала рассказы местного деда Матвея и ей его рассказы очень понравились. Даже не то слово "очень". Понравилось офигенно! Удивительное дело, как это в какой-то деревне Гадюкино в Мухосранском районе народ пристрастился к серьёзной литературе. Не знаю, как вы граждане студенты, а я в свободное время резко побегу на эти чтения.
Вышедший на огонёк преподаватель Васинов горячо поддержал это начинание. Некоторые студенты, с восторгом пялясь на фигуру Вали, тоже изъявили желание послушать местную литературную мысль. Но это ещё не всё, что хотела сообщить наблюдательная Валя. Оказывается, в этой деревне нет хронически больных жителей. От слова совсем. Да и состояние зубов у них тут у всех отменное. Что её, как медика, это очень напрягает.
Ребята окружили Валю и восторженно внимали её словам, некоторые так просто ели её глазами. Этому безобразию ревниво положил конец преподаватель Васинов. Он, посмотрев на часы, объявил, чтобы через пятнадцать минут народ лежал на своих лежанках, а то завтра рано вставать для свершения славных трудовых подвигов.
— Расходимся, товарищи, расходимся, — поторопил он студентов. — Галочка, Валечка пошли тоже баиньки, завтра много работы.
Студенты уже давно слышали, что он Валю Соломон называл исключительно Валечкой или солнышком.
— Валечка, солнышко, ути-пути, пестики тычинки, — тихо передразнил преподавателя Олежек Греков. — Братва наш Николай Михайлович втюрился в медичку-то, рупь за сто. Гы-гы. Готов мужик. Спёкся: "...у милой Вали грудь бела — ей это партия дала. И хоть в постели с Валей сплю, тебя я, партия, люблю..."
— О жалкий жребий твой! — съехидничал Эмиль. — Ну, что, мужики! А не закончить ли нам этот день на дне стакана, а? Это будет смотреться очень символично, не находите, коллеги?
Мужики солидно подтвердили, что через полчаса технично выползают из палаток и двигаются к намеченному месту для совместного распития спиртных напитков и совершения злостного нарушения спортивного, мать его, режима.
Через оговоренные полчаса три нарушителя режима выбрались из палатки и тихо, как мышки, стали красться к месту распития спиртных напитков и составления коварных планов по качественному пуганью студенток привидениями. Во дворе у навеса горела дежурная электрическая лампочка, вторую лампочку можно включить, подойдя к удобствам типа "М" и "Ж", это если кому ночью приспичит. Вдалеке, на деревенском перекрёстке тоже горела не очень яркая лампочка. Всё как у людей в городе Париже. Только здесь дома пониже, а в некоторых ещё не улеглись спать, поэтому из их окошек лился свет. Да и Луна вместе со звёздами давала кое-какой свет. Наверное, Луне стало любопытно, что это такое задумали студенты на Земле в деревне Девица. И чего это им, охламонам, не спится?
Разлили содержимое пузырька по прихваченным кружкам. Получилось мало. Только язык намочить.
— Ну, за успех нашего безнадёжного предприятия, — задвинул содержательный тост Олег на правах заводилы.
В темноте звякнули кружки, и ребятки выпили содержимое своих ёмкостей. Выпив напиток, Олег слегка удивился его резким специфическим вкусом. На ум пришли странные стихи: "...я валяюсь пацталом — лечил душу бальзамОм..." — продекламировал Олег. Друзья глубокомысленно промолчали.
— Меня, что-то заколбасило, камрады, — пришлось Олегу описать свои ощущения. Он не стал говорить, что ему это совсем не нравится.
— Братцы, — с испугом спросил Эмиль. — Может эта Святая бабулька нам в свой памирский бальзам марафета подсыпала, вот нас и того, понесло по кочкам, а? Камрады, я торчком не хочу становиться, это совсем не кошерно.
В глазах лохматого Эмиля стояла вся боль еврейского народа от такой превратности судьбы.
Три студента начали прислушиваться к своим ощущениям. Что-то с организмом творилось не то. Как бы Эмиль не оказался прав с наркотой в бальзаме. Вот выпадет номер, когда коллектив узнает, что три хороших студента снаркоманились в деревне.
Олега тоже стали обуревать нехорошие мысли. С организмом происходило нечто странное, Олег стал даже лучше видеть, да и другие чувства обострились. Вот только улучшившееся зрение его не очень обрадовало. Скорее огорчило, ибо он стал видеть то, чего совсем не надо видеть.
— Братцы, — дрожащим голосом стал говорить Эмиль. — У меня, кажется, крыша поехала. Карачун мне братцы. Накрыло меня. Галюны у меня. Вы, хоть будете приносить мне передачки на дурку? А, братцы?
Более простой Федя тоже признался, что и его заколбасило.
— Олежек, это что такое, — начал он допытываться у друга.
— Ик, — сказал Олег сквозь зубы.
— Ой вэй! Я, на минуточку, увидел и услышал странный цорес, — сказал вдруг Эмиль. — Шухер, братцы.
После бабкиного бальзама, сон Олега был прерывистый и дурной. Забылся бедный студент только под утро, а проснулся с физиономией душевно вымазанной зубной пастой. Это постарались дуры девки, которые сделали ночью ответную вылазку к ребятам и перемазали их зубной пастой. Долг, как говорится, платежом красен. Вот и настали для ребят тёмные времена.
Утром Олечка Шацкая ехидно поинтересовалась у Олега, как тому спалось.
— Сон, что-то дурной видел, — буркнул недовольный Олег. В подробности он не стал вдаваться. Да и что с глупыми девками разговаривать, курицы они недоощипанные.
Олечка посочувствовала, и сказала, что есть замечательное народное средство, если ты увидел плохой сон, чтобы он не сбылся, надо рассказать этот сон льющейся воде, чтобы он ушел вместе с ней, ага. Среди заинтересованного девичьего коллектива даже возникла дискуссия на тему плохих снов или, наоборот, что делать, если не спится. Коллектив пришёл к выводу, что надо поступать тогда радикально, то есть положить ножницы остриём к двери под кровать, а правый кулак на нескольку минут положить под ухо.
Эх, подумал Олег, узнать бы какая из девок его ночью измазала пастой, да надрать ей задницу. Но от мыслей о святой мести, Олега отвлекло появление Вали Соломон — девушки, в глазах которой хотелось утонуть и никогда не всплывать. Пусть потом в протоколе осмотра несчастного тела полуграмотный дознаватель напишет: купался в них, нырялся в них, утонулся в них. Молодая женщина в белоснежном медицинском халате, который только подчёркивал все её прелести и в модных туфельках — сочетание стиля и красоты. Валя проследовала к навесу под восхищённые взгляды ребят и завистливые взгляды девчат. У Вали было хорошее настроение, поэтому она мурлыкала себе под нос песенку с медицинским подтекстом: "...а волны плескались аборт корабля..."
Н-да, подумал Олег, вот эту, если и шлёпнуть по заднице, так только ласково. Но нельзя, потому что смущает то, что вокруг Вали вьётся их преподаватель. Совсем голову мужик потерял.
Тут Олега с горя потянуло на философию. Красота — это страшная сила! Красоту надо ещё уметь видеть. Мудрые люди недаром говорят о пользе позитивного мышления. Мудрецы твердят, что всегда вначале надо замечать хорошее в этом сраном мире, а только потом плохое. Красота в голове человека, говорят мудрецы. Если ты кругом видишь только хорошее, то и жизнь твоя становится комфортнее. Наш мозг нарабатывает стереотипы, которые складываются из опыта, чувств и настроения человека. Вот почему, глядя на одного и того же человека разные люди имеют о нем разное представление. Кому-то он кажется красивым и привлекательным, кому-то — отвратительным.
Днём Олега штормило и потряхивало, только тяжёлый труд в поле отвлекал от мрачных мыслей. Федя и Эмиль старались держаться ближе к Олегу, но о своей ночной пьянке ребята не говорили. Чем больше времени проходило от неё, тем больше казалось, что это просто лёгкий выверт психики из-за употребления странного памирского алкоголя. Сегодня работа явно не ладилась: друзья насобирали гораздо меньше урожая, чем вчера.
— Как объясним, что мы сегодня мало наработали? — ныл Федя.
— Не суетитесь, как лошадь под одеялом. Скажем, шо у нас эта, как её ... деменция, а от неё головная боль, — предложил Эмиль.
— Ясно, — одобрил идею Олег. — Это уважительная причина. А когда она пройдёт?
— Шо за сложный вопрос? — удивился Эмиль. — Настоящая деменция не должна быстро просто так пройти... Вот сегодня произойдёт повод посетить наших медичек, пусть нас лечат от деменции.
Глава девятнадцатая
Интересно, что имел в виду 11-276Кай, когда говорил, что немного поправит в мозгах нашего участкового товарища Мухина? — гадал о судьбе "мильтоницера" Василёк, потому что о Мухине уже долго ни слуху, ни духу. Вроде и не плохой дядька участковый, только слишком впечатлительный. Как бы 11-276Кай так не поправил мозги товарищу участковому, что того даже в психушку без экзамена не примут. Жалко дяденьку.
Василёк зря волновался: 11-276Кай знал своё дело туго. Что надо он в голове аборигена поправил, а для стабилизации психоэмоционального состояния организма отправил сознание Мухина в виртуальный мир на трое суток. Это физических суток этого мира, а для сознания Мухина пройдёт полтора года субъективного времени нахождения в виртуале. Там он отдохнёт от всех мирских забот, постреляет монстриков, а потом, пролежав трое суток в коматозе, очнётся здоровеньким, как огурчик. Правда, 11-276Кай совершенно не интересовало, что "огурчика", после лечения выгонят из органов. 11-276Кай такие мелочи не интересовали.
В госпитале МВД разговаривали два врача. Оба эскулапа одеты в белые халаты, на голове белая шапочка. Выглядят оба, как горошины с одного стручка: если в лица не вглядываться и не определишь, кто из них кто. Один доктор как раз сегодня дежурил, поэтому принимал нового пациента, другой трудился в госпитале завотделением.
