"Должно быть, есть такое место — долина каменных цветов..." — воображение Ри заработало на полную мощность. Перед ее мысленным взором встал окаменевший лес, полный таинственных каменных зверей, громадная каменная пирамида в центре и мрачная тень, медленно ползущая по каменной траве... Вэйта едва справилась с собой.
"Я дойду туда, Алазар, — поклялась она мысленно. — Дойду. Даже если останусь совсем одна."
Глубоко вздохнув, Ри спрятала книгу в дупле и подползла к берегу. Парусник все так же покачивался на волнах, грифона и эльфов видно не было.
— Там, где прошел страх, не останется ничего... — прошептала Ри слова Альтаира.— Там, где прошел страх, останусь только я.
Вскочив, она длинным прыжком пересекла полосу песка и нырнула в пенные волны.
Вода была холодной. Не как зимой, конечно, но вполне холодной, чтобы у вэйты потемнело в глазах. Вытянув ноги и руки вдоль тела, Ри заработала хвостом и скользнула вперед над самым дном; прозрачное веко позволяло ей отлично видеть под водой, а плавать вэйтары умели от вылупления.
Несмотря на это, Ри едва не замерзла, пока плыла к кораблю. Когда она тихо вынырнула у борта, ее руки и ноги уже ничего не чувствовали, в глазах мутилось. Напрягая последние силы, Ри прицепилась к белым доскам и выползла из воды, повиснув под изогнутой кормой парусника прямо над рулем.
Так она провисела полчаса, медленно приходя в себя. К счастью, ветра не было; лучи заходящего солнца вскоре достали ящерку и постепенно вернули ее к жизни. Ри с трудом дышала.
"Теперь все мосты сожжены, — подумала она, слегка оправившись. — Отступать поздно".
Ри заставила себя оторвать крепко приставшие пальцы от досок и беззвучно переползла выше. Здесь деревянный борт плавно переходил в резные перила.
"Я уничтожу этот корабль!" — возбужденно подумала вэйта. Алазар учил, что лучшая защита — это нападение. Когда корабль не вернется в Элиранию, эльфы решат что настоящие шпионы его уничтожили и захватили Ри; а она, обождав неделю, построит лодочку из коры и доплывет до материка. Летом, в лесу, вэйту в жизни не отыщут враги, особенно если будут считать что она сидит в темнице за сотни миль отсюда...
Ри осторожно заглянула в прорезь перил. На палубе стояли лишь три эльфа: один — у противоположного борта, двое на носу. Вэйта мгновенно узнала ту самую эльфийку, что обещала вывернуть наизнанку ее разум.
"Так даже лучше... — подумала Ри. — Легче решиться".
На корме корабля, среди бухт троса и сетей, лежал большой треугольный кусок парусины. Вэйта сообразила, что это либо запасной, либо штормовой парус. Выждав, пока все эльфы отвернутся, Ри быстро перелезла через борт и шмыгнула под парус. Несколько секунд боялась дышать, но криков не последовало. Гостью не заметили.
Юная вэйта мрачно улыбнулась. Ей действительно надоело убегать.
Ри пролежала под парусом до темноты. Эльфы ходили совсем рядом, дважды парус немного передвигали — Ри переползала вместе с ним. Знакомая эльфийка оставалась на палубе до самого заката.
Хоть Ри не понимала языка, было ясно — о побеге эльфам пока не доложили. Все были спокойны и веселы, часто смеялись. На закате один из эльфов принялся наигрывать красивую мелодию на флейте, все собрались его послушать... Вэйта с трудом верила, что эти прекрасные существа могли быть столь жестоки со всеми, кто от них отличается.
Наконец, уже ночью, когда лучи солнца окончательно скрылись за горизонтом и в воздухе повисла странная, возможная лишь в море тишина, последние эльфы покинули палубу. Царил настолько полный штиль, что не было слышно даже плеска волн о борта парусника.
На всякий случай Ри выждала еще полчаса. Только убедившись, что все действительно заснули, она выбралась из-под паруса и прокралась к дверям во внутренние помещения.
Корабль был изготовлен с редкой роскошью. Все каюты и коридор были покрыты панелями красного дерева, на полу лежали ковры, позолоченные украшения в виде крылатых младенцев удерживали над каждой дверью молочно-белые шары. Вспомнив свой допрос, Ри поняла, что это светильники.
"Весь мир пользуется факелами и масляными лампами... — невесело подумала вэйта. — А эльфы, конечно, создали кое-что получше и ни с кем не поделились. — Ри вздохнула. — Впрочем, придумай люди или гномы такую штуку — они тоже не спешили бы делиться с эльфами... Все одинаковые, все!"
Вэйта принюхалась. Пахло эльфами, и пахло сильно, но Ри все же сумела выделить знакомый запах эльфийки. След привел к третьей каюте.
Вэйта бесшумно прокралась обратно, туда, где еще днем уловила запах пищи. Так и есть: в начале коридора, за менее роскошной дверью, обнаружилась великолепно известная ей комната — кухня.
Ри невольно улыбнулась, вспомнив, какой наивной ящерицей была всего полгода назад, живя на кухне барона Милтона. Та, прежняя Ри, наверно упала бы в обморок, узнай она о сегодняшней ночи.
Новая, переродившаяся Ри бесшумно раскрыла маленький бочонок, где хранилось растительное масло. Со стены она сняла огромный нож для разделки мяса. Срезав с окна занавеску, Ри обмакнула один ее край в масло и обмазала себя с ног до головы, после чего облизала ладони и тщательно вытерла их о сухую половину занавески. Теперь если ее обнаружат эльфам придется постараться, чтобы удержать скользкую как угорь ящерку.
Затем Ри взяла нож в зубы и принялась осторожно разматывать тонкую веревку, которой были перевязаны мешки с сахаром и крупой. Отмотав ярдов десять, отрезала, отмотала еще ярд и снова отрезала. Следя, чтобы веревка не замаслилась, Ри смотала длинный кусок и сунула в рот.
Главный ингридиент обнаружился в небольшом шкафчике у борта. Ящерка вытащила несколько глиняных кувшинов, от которых разило спиртом, тщательно обрызгала горючей жидкостью всю кухню, скользнула в коридор и вылила остатки на дверь и ковер. Теперь можно было приниматься за работу.
Ри разрабатывала этот план весь день, лежа под парусом, и сейчас твердо знала, что делать. Подняв короткий отрезок веревки, вэйта натянула его между держателем для ножей и большой кружкой, которую поставила на стол и до половины заполнила водой. Веревку она тщательно промазала маслом. Затем Ри вытащила из ящика под столом толстую свечу — их там было несколько штук — и пристроила ее на полу, так, чтобы между фитилем и промасленной веревкой оставалось пространство в два-три дюйма.
Следом вэйта повесила на середину веревки ковшик для эля. Кружка немного сдвинулась, но между свечой и веревкой все равно осталось изрядно пространства. Ри осторожно надавила на ковшик, проследила, как веревка провисла до самого фитиля — и вновь отодвинула кружку, вернув ее в первоначальное положение.
"Я вам покажу, на что способна глупая ящерица..." — вэйта кипела гневом. Вытащив из ящика четыре свечи, Ри установила их на полу у самого стола, а сверху пристроила железную сковороду, подложив два горшочка с какими-то порошками. На сковороду она уложила еще одну свечу, а потом забралась на потолок и развесила над столом самые тонкие занавеси, которые нашлись в коридоре, предварительно окропив их остатками жидкости из кувшина.
Ри проковыряла гвоздем маленькую дырочку в деревянной кружке для эля. Заполнив кружку растительным маслом, она проследила, как оно неторопливо капает на пол."Отлично..." — кружку Ри пристроила точно над ковшиком. Все было готово.
"Посмотрим, что вы на это скажете..." — вэйта мрачно улыбнулась. Осторожно притворив дверь кухни, она чиркнула огнивом и зажгла четыре свечи под сковородой. Когда они разгорелись, вэйта вновь наполнила деревянную кружку маслом, подожгла свечу под веревкой и отступила назад.
"Ковшик медленно заполнится маслом, веревка опустится к свече и вспыхнет; кружка с водой, которую ничто не будет удерживать, опрокинется, и вода выльется прямо на сковороду, где к этому времени будет гореть расплавленная свеча..." — Ри довольно облизнулась. Она уже видела однажды, что происходит, если налить воду в горящий жир, и видеть это вторично ей совсем не хотелось.
— Мало не покажется... — прошептала Ри. Тихо засмеявшись, она вернулась в коридор и подошла к каюте эльфийки.
Дверь открылась бесшумно; вэйта смазала петли. Без единого звука Ри подкралась к кровати, где спала благородная Кейлэ Наутагаске.
Настало время использовать длинную веревку. Юная вэйта скользнула под кроватью, залезла на стену, прополза по потолку и спустилась по второй стене: спящая эльфийка оказалась в веревочном кольце. Ри еще трижды повторила эту операцию, затем осторожно натянула веревку и подправила петли; теперь эльфика была привязана к кровати.
"Стоит натянуть веревку, и она проснется, — подумала вэйта. — Надо дождаться взрыва." Чтобы не терять время зря, Ри принялась обыскивать каюту. И нашла предмет, едва не заставивший ее поспешно менять планы.
На изящном столике возле кровати лежало блестящее стальное оружие, похожее на маленький, всего в десять дюймов шириной, лук. Но Ри благодаря урокам Ахмета хорошо разбиралась в оружии, чтобы понять — эта штука работает иначе. Здесь не было тетивы, зато имелась толстая рукоятка снизу и массивная железная трубка, проходившая через центр оружия как раз там, где на нормальном луке полагалось накладывать стрелу. Вэйта задумчиво осмотрела находку.
"Это точно оружие, но куда кладут стрелы?"
Внимательный поиск вскоре увенчался успехом. Ри откинула защелку внизу рукояти, и на руку ей упали несколько маленьких стрелок с подозрительно пахнущими остриями.
"Самострел!" — Ри отпрянула. От Ахмета она уже слышала об этом жутком оружии, которое совсем недавно появилось у эльфов. Поговаривали, что его изобрел безумный гном, ради золота забывший о совести и родном народе. Эльф, вооруженный самострелом и сотней ядовитых стрелок, мог в одиночку перестрелять целый отряд.
"Стрелы! Надо найти стрелы! — Ри принялась лихорадочно обыскивать каюту. Но кроме двенадцати стрелок, уже заряженных в самострел, боеприпасов найти не удалось. — Ничего, и так неплохо..." — вэйта уселась на ковер, стараясь держать хвост неподвижно. От волнения у нее раздувались ноздри. Мелькнула мысль: может, отменить пожар и попробовать захватить корабль? Ри заколебалась.
"Нет, мне не справиться со всей командой..." — вэйта встряхнулась. План готов, и отступать поздно! Алазар бы не испугался.
Несколько минут прошли в тишине. Ри долго смотрела на спящую эльфийку, размышляя, сумела бы она убить ее в лицо, из самострела? Сердца юной вэйты замирали при одной мысли об этом, ей приходилось постоянно напоминать себе о когте дракона и других жертвах столь мирно выглядящей красавицы. Тем не менее ее решимость ослабевала с каждой минутой.
"Может, не стоило привязывать ее к кровати?... Пусть хоть какой-то шанс будет... — Ри дернула хвостом от злости на саму себя. — А она дала шанс тому дракону? Или мне?"
Чтобы отвлечься, вэйта решилась было проверить свою бомбу, когда наконец из коридора послышался стук упавшей кружки, и сразу — рев пламени. Ри вскочила.
"Светлая Агайт, я в тебя уже не верю, но все равно — помоги!" — вэйта что было силы дернула за веревку. Петли крепко прижали спящую Кейлэ к кровати; Ри стремительно скользнула под кровать и привязала веревку к ножке.
Перепуганная эльфийка забилась в путах. Вэйта выбралась из-под кровати и несколько секунд молча глядела в лицо своему врагу. Та наконец заметила Ри и застыла.
— Даже жалкие ящерицы умеют кусаться, — тихо сказала вэйта. — Вспомни об этом, благородная Кэйле, когда пламя станет лизать твои волосы.
Эльфийка задохнулась от ужаса. Рев огня из коридора уже был ясно слышен, каюта начала заполняться дымом.
— Ты... ты...
— Да, я! — гордо сказала Ри. — Я, жалкая ящерица, раскусила ваш коварный план и обратила его себе на пользу. Корабль скоро пойдет ко дну вместе со всеми твоими воспоминаниями, надеждами и мечтами! — Она наклонилась к эльфийке и прошипела ей прямо в лицо: — Кричи! Кричи, быть может, тогда тебя услышат и успеют спасти. Кричи, благородная Кэйле, кричи как животное, гибнущее под вашими стрелами!
Вэйта подошла к иллюминатору. Оглянувшись, Ри бросила последний взгляд на смертельно бледную эльфийку и спиной вперед выбросилась в море.
Тяжелый самострел сразу потянул ее ко дну. Ящерка отчаяно заработала лапами и хвостом, но холодная вода слишком быстро вытягивала из нее силы. Ри поняла, что утонет, если не бросит оружие.
Тем не менее, сдаваться вэйта не пожелала. Напрягая все силы, она сумела вынырнуть и глотнуть воздуха. Над ее головой пылал корабль, слышались крики эльфов и треск горящего дерева. Несмотря на холод и страх, Ри улыбнулась.
"Так вам!" — она поплыла к дальнему берегу бухты, судорожно загребая ногами и хвостом. Встречаться со спасшимися эльфами вэйте совершенно не хотелось.
Как она добралась до земли, Ри помнила плохо. Почти час вэйта провела в оцепенении, прижавшись к еще теплым камням и судорожно сжимая в руках самострел. Понемногу жизнь вернулась к ящерке; она сумела сесть и поглядеть на догоравший вдали яркий костер, совсем недавно бывший прекрасным белым парусником.
"Это сделала я! — Ри уронила самострел и рухнула на песок, дрожа от изнеможения и пережитого страха. — Это сделала я..."
В лиловом свете лун на водной глади темнели несколько черных точек. Спасшиеся эльфы плыли к берегу. Собрав все силы, Ри встала и поднялась на высокий камень. В ее душе бушевали столь сложные чувства, что любой поэт бессильно уронил бы руки, пытаясь их описать.
— Там, в сердце скал, горит огонь. Колодец жара, пламя тьмы. Оттуда смерть приходит в мир, и вот куда уходим мы. Из пламя в ночь, с огня на снег, дракон и эльф, и человек — мы искры изначальных сил, огнем мы дышим весь наш век... — словно заклинание прошептала Ри. Эти слова однажды произнес Альтаир, и вэйта запомнила их на всю жизнь.
— Расплавленное серебро способно ослепить навек — неважно, кем родился ты, дракон иль гном, иль человек. Лишь тот, чье сердце из огня, способен жар твой поглотить, нырнуть на дно и победить, увидеть тьму средь бела дня...
— То выбор смертных, не богов, — негромко сказал чей-то голос за спиной Ри. — Не властны боги выбирать. Они способны лишь на власть, безжизненную ада страсть. Они с рождения рабы, они не могут путь менять, и властны лишь определять, кого и как на смерть послать.
Дрожащая вэйта боялась обернуться, чтобы не спугнуть призрак. Закрыв глаза, она едва слышно продолжила древние слова:
— ...Но смертные сильнее вас. Ведь мы способны сострадать. Способны боль мы ощущать, способны видеть и прощать. Мы тоже знаем слово — страсть! Но мы зовем ее — любовь! Она любого сердца часть, она всесильна! Вот в чем власть! Не приказать идти на смерть, а жизнь спасти, отдать свою, но не убить — вам не понять. Богам любовь не осознать.
— Тот, кто познает смерть любви — лишь тот способен богом быть. Любовь родится вновь, но бог — не властен это ощутить, — тихо закончил голос.
