Красавица Миррил, чудовище Миррил

Миррил теперешняя просто не могла поступить иначе. Она подошла к себе и положила руку на плечо. Девочка вздрогнула и обернулась. Какие-то мгновения на её личике застыл испуг, но вскоре он сменился пытливым выражением.

— Ты меня видишь? — спросила взрослая Миррил.

— Ещё и слышу в придачу, — хихикнула девчонка Миррил.

— И совсем не боишься меня?

— Чего мне тебя бояться? Мы с тобой вместе жили на улице, забыла что ли? — игриво спросила девочка.

— На улице… — взрослой Миррил совсем не понравилось то, что она услышала. Насколько она помнит, ей в те злосчастные дни жизни на улице не приходилось общаться со своей взрослой копией… Но что тут удивляться? Это ведь всего лишь сон. Дурной, странный, попахивающий расстройством психики сон. Ведь правда?

— А вот ты почему-то боишься меня, — девчонка легко прочитала страх в глазах взрослой копии.

— С чего мне тебя бояться? — неуверенно пробубнила теперешняя Миррил.

— Ты мне скажи, — хихикнула девчонка и повернулась к себе спиной, чтобы продолжить кидать щепки в огонь.

Недолго помешкав, Миррил села рядом. На старенький ковёр из медведоновой шкуры. Дрожащие в голодном нетерпении языки пламени жадно глотали брошенные им в пасть щепки. Их суровая грация зачаровывала обеих Миррил.

Святые Уродцы, как же всё-таки больно всё это вспоминать!

Теперешняя Миррил еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Прошлая Миррил почувствовала это и протянула ей жменю щепок. Взрослая Миррил приняла подарок из детских рук. Принялась одну за другой бросать щепки в зёв камина. Пламя с большой благодарностью и аппетитом пожирало их.

Бросать в огонь щепки — ещё один позабытый пласт прошлого, затронутый и поднявшийся на поверхность сознания. Теперешняя Миррил и забыла, когда последний раз делала нечто подобное. По идее, ей сейчас должно было стать ещё хуже, и сдерживать слёзы — стало бы непосильной задачей. Но, как ни странно, это занятие успокаивало.

— Будешь чая?— спросила девчонка Миррил. — С мармеладом, — гордо добавила она.

Да, давным-давно Миррил обожала уничтожать запасы мармелада бережливого старичка Сика, запивая их красным чаем…

— Если честно, худышка Миррил, я не хочу чая, — Миррил была честна с собой.

— Эй! — возмутилась девчонка. — Худышкой называет нас только старина Сик!

— Я знаю, — согласилась магиня.

Немного поразмыслив, девчонка Миррил всё-таки решила быть гостеприимной:

— Так чего тебе, если чая не будешь?

— Я бы сейчас выпила чего-нибудь покрепче, — оживилась теперешняя Миррил. Вино, муатэ, самогон, наливку, эль, спирт — да всё, что угодно, только покрепче…

— Я посмотрю, что там в погребе есть, — пообещала прошлая Миррил и вышла из гостиной.

Миррил осталась сидеть на медведоновой шкуре. Она осмотрелась вокруг: магическая лампа на потолке, белые с чёрными кляксами обои, зеркало, громадные фарфоровые красные с жёлтыми и голубыми орнаментами вазы по обе стороны камина (одну из которых Миррил случайно разбила за неделю до того, как Сик отдал ей магический дар), диван и два кресла из чёрного бархата, газетный столик возле них, подвесное овальное зеркало на стене и старенький сервант из орехового дерева, за стеклянными дверцами серванта скрывался набор хрустальной посуды… В общем — всё именно так, как было раньше. С точностью до отошедшего от стены куска обоев в нижней части левого дальнего угла, если смотреть от камина. Всё никак руки не доходили подклеить этот кобковый кусок обоев. Так он и остался. А после смерти Сика Миррил редко бывала в гостиной…

Вот взять бы сейчас клей и заклеить этот кусок!

И что изменится? Это ведь всего-навсего до невозможности странный сон…

Миррил почему-то захотелось, чтобы он длился вечно. Поселиться в доме прошлого. Общаться с самой собой, только лет на тринадцать младшей… А что? Очень даже было бы неплохо. Сколько вещей можно узнать о самой себе подобным способом. И вообще, тепло и уют гостиной — намного лучше, чем угроза смерти от при жизни Проклятого, демона во плоти…

Тем временем вернулась девчонка Миррил. Она бережно несла поднос с чайником, чайным стаканом, бокалом, розеткой, с горкой набитой разноцветным мармеладом, и бутылкой с белым вином.

«Жаль, я больше люблю красное» — подумала Миррил и усмехнулась своей мысли. Какая во сне разница? Всё равно этого ничего нет на самом деле.

Девочка поставила поднос на газетный столик и принялась молчаливо наливать себе чай. Молчала она не потому, что была молчуньей, а потому, что её рот был набит мармеладом, который она с упоением жевала. Теперешняя Миррил взяла бутылку, содрала этикетку и злобно поглядела на пробку, потом на довольное личико девочки, которой до возникшей проблемы не было дела. Хотя, собственно, в чём проблема? Миррил ведь прекрасно знала, где лежит штопор. Переборов непонятно откуда взявшийся страх, что за пределами гостиной будет что-то другое, нечто ужасное и не поддающееся здравому смыслу, магиня направилась на кухню. Там она быстро отыскала штопор и вернулась обратно в гостиную. Все страхи были напрасными. Ничего необычного не произошло.

Штопор в умелых руках девушки быстро справился с пробкой. Вино имело кисловатый запах. Магиня наполнила бокал и отхлебнула. Тёрпкое и кислое, к тому же чересчур тёплое. Да, не самое лучшее вино, что доводилось пробовать Миррил. Но уж лучше такое, чем вообще никакого. И плевать, что это всё сон — ощущения в нём невероятно реальные!

Теперешняя Миррил ощутила, как на втором бокале хмель начинает приятно кружить голову. Тем временем прошлая Миррил объелась мармеладом и осушила три кружки чая.

— И как ты не лопнешь? — не выдержала взрослая Миррил.

— Я и не так могу, ты ведь знаешь, — парировала девчонка Миррил, поглаживая свой раздувшийся животик.

— Знаю, — улыбнулась магиня, — я и не так могла…

— Давай опять кидать щепки в костёр? — глаза девочки заговорщически сверкнули.

— Ну, давай… — кивнула теперешняя Миррил и залпом осушила третий бокал.

— Только теперь твоя очередь щепки из полена нарезать, — серьёзно, даже слишком серьёзно произнесла девчонка Миррил.

Взрослая Миррил не возражала. Она взяла нож, лежавший у камина, и принялась стругать сосновое полено. Давненько она подобными вещами не занималась…

Тем временем маленькая Миррил подбросила в костёр дров. Принявшееся было угасать, пламя вспыхнуло с новой силой. Так вспыхивает наша угасающая надежда… перед тем, как погаснуть насовсем…

Щепки были готовы, пламя жаждало их принять — ничто не мешало приступить к безобидной забаве.

Обе Миррил сидели у камина, ласкаемые его теплом, зачарованные танцем огня, и время от времени подкидывали в него щепки.

Это могло длиться вечно. И теперешней Миррил начало казаться, что действительно это будет продолжаться вечно. Вечность в безмятежном созерцании подкармливаемого тобой зверя-огня…

Но нет ничего вечного.

Замки входной двери щёлкнули. В дом вошёл старина Сик. Он в считанные секунды сбросил с себя верхнюю одежду и показался на пороге гостиной.

— Сик! — радостно вскрикнула девчонка Миррил, бросила в костёр все щепки, что были в руках, и побежала обниматься.

Сик нежно обнял девочку и принялся гладить рудиментарной рукой, как и всегда в таких случаях. Его лицо расплылось в улыбке, искренней, но очень усталой. Глаза пристально глядели на теперешнюю Миррил.

— А мы тут со мной вечеринку затеяли! — радостно сообщила старику девчонка Миррил.

— Вижу, — Сик покосился на почти допитую бутылку вина, и его улыбка сошла на нет, превратившись во что-то крайне жалкое и отталкивающее.

— Присоединяйся к нам! — предложила высвободившаяся из любящих объятий старика девчонка и потянула его за рудиментарную руку к газетному столику. — Хочешь, я чая ещё принесу? Мармелад? Там, вроде, вафли ещё были...

— Нет, спасибо, худышка Миррил, я ничего не буду, — сказал Сик.

— Как же не будешь? С дороги устал, наверное, проголодался… — ледяным голосом произнесла теперешняя Миррил. Она уже не подбрасывала щепки в костёр, а пристально вглядывалась в глаза Сика. Он, в свою очередь, не отводил настороженный взгляд от неё.

— Я хорошо перекусил в локомотиве, — сознался Сик.

— Да нет же, уверена, что недостаточно, — стояла на своём магиня. — Худышка, приготовь старине Сику что-нибудь поесть. Ты ведь прекрасно знаешь, какой он упрямый — если сама ему в рот не положишь, с голоду умрёт… Что-нибудь вкусненькое приготовь. Картошку отвари или мясо запеки. Ну, ты поняла.

— Меня только Сик называет худышкой, — проворчала девчонка и поплелась на кухню.

Теперешняя Миррил и Сик остались вдвоём. Они уселись на кресла из чёрного бархата, всё так же не сводя пристальных взглядов друг с друга. Напряжение нарастало, да до такой степени, что начинало казаться чем-то реальным, осязаемым, заполнявшим собой пространство гостиной и начинавшим давить собой на тело, мешать нормально дышать, мутить взгляд.

— Хорошо нынче в Мисторе? — спросила Миррил.

— Ты сама прекрасно знаешь, как там сейчас, — в голосе старика прозвучало нечто пугающее.

— Ну и зачем весь этот цирк? — перешла к делу теперешняя Миррил.

— Ты о чём это? — удивился Сик. — Мистор не я спалил, если ты об этом…

— Зачем ты послал в мой сон образ моего детства с тобой? Хотел лишний раз напомнить о своём предательстве?

— Ха! — Сик в гневе ударил кулаком по газетному столику. Винная бутылка повалилась набок и скатилась с него, разбившись о пол, заливая его остатками вина.

— Что-то случилось? — на пороге комнаты появилась встревоженная девчонка Миррил. Её лицо и руки были испачканы мукой.

— Всё хорошо, худышка Ми, — Сик попытался скрыть гнев за фальшивой улыбкой и нарочито приторным голосом.

— Точно? — девочка перевела взгляд на себя взрослую.

— Да, дорогая, всё просто замечательно, — улыбнулась себе магиня.

— Ну… — нерешительно ответила девочка. — Ну ладно тогда.

— Ты что-то хотел мне сказать? — спросила нынешняя Миррил, дождавшись, когда прошлая Миррил вернулась на кухню и принялась греметь кастрюлями.

— Предательство, — возмущённо пробурчал Сик. — Как у тебя язык поворачивается нести такую чушь?

— Ты разве забыл о нашем разговоре в «кабинете для допросов»? — Миррил произносила слова с крайней степенью презрительной интонации. Она чувствовала, как всё тело дрожит от адреналина. Только здравый смысл (которого становилось всё меньше) и желание выяснить правду — сдерживали магиню броситься на старика и выцарапать ему глаза.

— Физическая оболочка мешает нашей памяти, хоронит её в закромах своих потаённых страхов, — Сик всегда отличался умением запутанно говорить. — Нет, худышка Миррил, я сейчас не в той фазе существования, чтобы что-либо забывать…

— НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ХУДЫШКОЙ, ТЫ СТАРЫЙ КУСОК БЛЕВОТИНЫ! — сорвалась Миррил.

На этот раз прошлая Миррил не покинула кухни. Она смышлёная девочка и уже догадалась, что Сику и ей взрослой следует поговорить с глазу на глаз…

— Я не заслужил такое обращение с твоей стороны, Миррил, — обиженно вздохнул Сик. — Неужели такова плата за всё то хорошее, что я для тебя сделал?

— Хорошее? Да лучше бы я на улице продолжала жить, чем получила такое «хорошее»! — Миррил захлестнула злость. — Хорошее. Хорошее! Ты, старый сын кобки, ты ведь прекрасно знаешь, что мне пришлось выдержать! И это ещё не конец. За мной всё продолжает охотиться экзекутор! И ты знал. Ты знал! Ты сам признался в этом! Хорошее… — здесь магиня иссякла, вперив в Сика затравленный взгляд голубых и глубоких, как воды Бесконечного Океана, глаз.

— Ну да, я подверг тебя очень трудному испытанию, — согласился Сик. — Смертельно-опасному — да. Но ты почти прошла его. Осталось немного. Совсем немного…

Миррил подняла с пола осколок бутылки, повертела его в руках, раздумывая, не всадить ли его в заплывшую жиром шею старика? Решила, что ещё рано и спокойным голосом спросила:

— Зачем это всё?

— Понимаешь… — Сик задумчиво почесал оба подбородка, поёрзал в кресле и неуверенно продолжил, — это было нужно…Ну, я думал, что это было нужно…

— Думал?

Из кухни начал доноситься сладковатый запах запекающегося теста. Видно, что девочка Миррил со всей ответственностью подошла к поставленной задаче «приготовить что-нибудь вкусненькое».

— Ну да, думал, — вздохнул Сик. — Ты уж извини, Миррил, но я немного ошибся в расчётах… Я не учёл неизвестную переменную — «подзмей». Но, Святая Ненависть их испепели, откуда я мог знать?!

— Не уходи от темы, старина Сик, — «старина Сик» Миррил произнесла с таким пренебрежением, что другой на месте фарка воспринял это как кровную обиду. Но Сик испытывал некоторое чувство вины перед магиней, поэтому многое ей спускал с рук.

— А что ты собственно хочешь услышать, худышка?

— Я ведь сказала тебе меня так не называть, — прошипела Миррил.

— Да какая теперь разница? Я вообще даже не существую в материальном значении этого понятия…

— Так значит, если я сейчас воткну тебе в горло вот это, — теперешняя Миррил повертела в руках осколок бутылки, — то с тобой ничего не случится?

— Как же не случится? — удивился Сик. — Я умру…

— Почему? — в ответ удивилась Миррил. — Ты ведь уже давно как мёртв.

— Да, ты права, — вздохнул Сик. — Но я ведь мёртв у вас… А здесь — в Мире Духов я жив. В мире, представляющем единое целое двух антиподов — Святой Ненависти и Святых Уродцев.

— И разве я сейчас тоже в этом мире? — Миррил действительно это стало интересно, да так сильно, что она отдала предпочтение этому вопросу, нежели прошлому, так сильно терзавшему её последнее время.

— Не совсем так, Миррил, — развёл руками Сик (даже рудиментарной). — Да, во время сна астральные проекции наших душ действительно направляются в частицу этого мира — в Мир Вечных Грёз, чтобы отметить все свои поступки на Камне Вечности… Но мне ведь нужна не твоя проекция. Мне нужна твоя настоящая душа.

— Я тебя совсем не понимаю, — Миррил начала злиться. А не пудрит ли ей мозги хитроумный старикан, пусть это не он, а лишь его душа или что-то вроде того? Может, действительно вскрыть ему горло осколком бутылки?..

— Да, это сложно для восприятия, — согласился Сик. — В общем, я постараюсь объяснить как можно проще. Я выстроил этот дом из наших с тобой общих воспоминаний. Долго я его строил… Строил на самой окраине Мира Духов. Так, чтобы он был как можно ближе к тебе. Сегодня я его закончил, Миррил. Теперь мы сможем каждую ночь видеться и общаться здесь. Мы втроём. Я, ты и ты…