Через несколько дней в глуши все успокоилось, и я снова могла отдаться тренировкам... Они хоть угашали мое странное, сумасшедшее стремление к Радому, которого я не понимала... То, что я полностью концентрировалась на мысли, хоть немного отвлекало меня от безумных мыслей о нем и напрасной надежды...
Когда ставится удар, функция мысленного предопережения одна из важнейших. И, что еще самое главное, она делает сам удар радостным, не тупым, не надоедливым. А превращает его в мастерство и одухотворение. Пусть пока примитивное, пусть. Но надо запомнить, что мысленное представление-прокручивание нужно, чтобы связать удар с мыслью. Хотя сама мысль дает возможность его безустанного совершенствования. При практике такого сочетания упражнений и использования мысли (всего десяток лет), навык вырабатывается почти мгновенно.
Это не просто мысль, это фильма виденного удара мастера, но перенесенная на себя, будто ты мастер и бьешь так. Ты отключаешься, и при нанесении ударов в воображении представляешь, будто это бьет мастер и так же мгновенно, опережая удар. Каждое твое действие предшествует в воображении то же самое действие мастера, а ты словно имитируешь его телом, полностью поглощенный образом. И так не только удары, но в воображении опережают и комплексы, приемы, танец и т.д. В мысли — абсолютное совершенство, (не словесное, а в воображении на себя реально), и тело мы учим подстраивать под мысль... Кстати — это дает побочный эффект, что потом ты только просмотрев ката мастера или прием, сможешь абсолютно точно его повторить, ибо в воображении ты прокручиваешь его. Конечно, для этого нужна абсолютная наблюдательность и развитие воображения.
То, что мы ускоряем выработку навыка и даже сам удар (можно почувствовать, как он станет ощутимо молниеносней, ибо туда не вмешивается рассудок и руководит ударом уже не рассудок), это не значит, что вы можете избежать проделать свои миллион раз каждого фундаментального удара. Йо-йо!
Именно когда вы сделаете все миллионы каждого удара, вы и станете способны легко учиться с первой сотни тысяч раз...
А потом быстрее и быстрее...
Достигая такого совершенства, что раньше и не мыслили...
Но вначале, пока навык учебы и овладения глух, его надо подстегивать физически.
Поскольку скакать мне было некуда — сейчас меня никто нигде не ждал, Радом был безвозвратно потерян, когда они обнаружили, кто я такая, куда идти — не знаю, к тому же беспомощна как дитя, я отдала все силы тренировке ударов... Скромное сознание того, что сам король, которому как рабы подчинялись тэйвонту, отдал приказ о моей ликвидации, поддерживало меня в необходимости тренировок. Иначе мне хотелось просто сесть и реветь, реветь от горя, идти куда глаза глядят и выплакаться и просто умереть. Я не сомневалась, что Радому уже передали кто я, и он, возмущенный, отдал приказ меня убивать... И сердце ныло от непоправимого, и отвратительное ощущение невозможности изменить случившееся раздирало мою душу, когда я, заплаканная, забросив все, тупо безжизненно лежала и смотрела на небо... Я не хотела жить... И не могла жить, потому что каждая мысль напоминала мне о нем, и хотелось выть от ощущения ужасного, непоправимого несчастья, случившегося со мной, тянущего изнутри душу... Подобного я и представить себе не могла в детских мечтах, что это случится именно со мной....
Уходили недели. Набивала удары до сумасшествия. Но горе становилось только хуже — меня тянуло обратно... И я била, била и била, сбивая руки в кровь... Надеясь болью утешить тянущее неприятное ощущение, рождающееся в сердце...
Дар и Белочка, и понимали, что что-то случилось, и все время пытались меня развлечь, но я, обняв их лошадиные головы, только сильней рыдала, уткнувшись им в гривы и не в силах остановиться...
Временами я ничего не видела и не понимала...
И я нарвалась.
Только этих я не знала. И так никогда и не узнала подробнее. У них была черная форма тэйвонту.
Просто вышло так, что я почувствовала их издалека первая — ветер внезапно подул на меня.
Не знаю как, только я поняла, что там опасность. И на ходу соскользнула с коня под прикрытием дерева, когда оно на мгновение закрыло меня. А Дару мысленно приказала через сотню метров мгновенно развернуться и уходить под углом, уводя их за собой.
Почему-то в минуту опасности я стала абсолютно хладнокровной, будто в крови у меня текла не кровь, а минимум жидкая сталь…
Холодно, хладнокровно и жестко…
Не знаю, как в моей глупой голове мог мгновенно сложиться такой план. Такой глупый план в сумасшедшей голове. На словах его не передашь — его надо было видеть именно на этой местности. Ее особенности словно автоматически претворились в мои преимущества, и я среагировала мгновенно. И, вместо того, чтоб попасть в ловушку, я на ходу заманила их в ловушку сама.
Мне даже самой тошно стало, как мгновенно я это сделала.
— Она уходит! — раздался сдавленный крик, и они выскочили вслед за лошадьми из укрытия. Их было трое. И я как раз аккурат оказалась за их спиной; позади увлеченных азартом погони молодцев. — Убей!
Обернись хоть один из них… Я б, наверное, погибла. Я не была еще приспособлена сражаться со взрослыми тэйвонту в открытом бою.
Казалось, мне ничего не сделать против явно превосходящих — один к трем — сил противника. Ведь они, эти звери, уклоняются даже от арбалетной стрелы в упор, если ее видят.
Трое. Я ясно чувствовала их — бесшумных, мощных. Они двигались на меня; вернее за лошадьми мимо меня.
Я вжалась в дерево, пытаясь не дышать и даже остановив сердце, когда они вынеслись мимо меня. На мгновение все трое тэйвонту оказались на расстоянии вытянутой руки от меня, но спинами ко мне!
И это их погубило!
Я даже сама не поняла, как хладнокровно расстреляла их в упор из арбалетика на три стрелки, не шевельнув не единым мускулом, только повернув кисть.
Ибо шевельнись я, я была бы уже мертва, ибо они были в моей мертвой зоне.
А так они даже ничего не поняли, когда тупо завалились вперед.
Ибо в их мертвой зоне была теперь я!
Собрав оружие, я тут же вскочила на коня.
Если б я хоть задумалась, что они не ходят в одиночку, а охотятся стаями!
Глава 33.
Занятая собой, и чрезвычайно довольная, я даже не сразу поняла, как вынеслась на группу скачущих на конях черных тэйвонту там, где две тропы сходились за поворотом в одну. Они не ждали меня оттуда, где была их засада. Удивление было взаимным, хотя оружие мы вскинули почти одновременно. Только я уже хладнокровно расстреляла свой арбалетик в упор, когда они только подымали, так что трое не успели среагировать, а один еще разворачивался.
Как я потом поняла, уже изучив позже по картам местность, их подвело то, что эта была та же тропа, по которой они скакали, только она в одном месте раздваивалась, потому они были уверены, что это кто-то из своих. Ибо они же скакали по ней параллельно до развилки. А с той стороны, откуда появилась я, появиться для того, кто знал местность, на коне было невозможно...
...Врезавшись в толпу, я нырнула, уходя сразу от двух стрел, и сбила ногой в подбородок с коня тэйвонту, в то время как Дар просто опрокинул тараном коня, на котором тот ехал, и раздавил упавшему оглушенному бойцу голову копытом. Я же снизу, вися на коне, расстреляла в промежутке два других своих арбалетика, отобранные у убитых тэйвонту, с двух рук.
Они закричали.
Я же, на ходу уцепившись за едущую рядом лошадь с убитым всадником руками, появилась вновь не на Даре, которого кинула влево, а в седле на лошади, на которой еще сидел, как живой, убитый мной из арбалета тэйвонту. Я сменила лошадь на ходу, что требовало максимальной ловкости, оказавшись в седле позади мертвого всадника. Он то и послужил мне защитой, когда я в упор со спины подрезала двух тэйвонту, рывком устремившихся за Даром и не заметивших, что я уже не на Даре, а осталась на коне сзади их. Они устало ткнулись лицами в своих коней, будто отдыхая, со стрелами в затылках. Пользуясь своим прикрытием, и тем, что я еще не обнаружена, я еще расстреляла собственный арбалетик мертвого тэйвонту, вылущив его из одежды тэйвонту неосознанным для меня самой жестом. Эти штучки на три стрелы просто счастье для убийцы...
Еще трое повисли в стременах с застывшим взором...
И только тут они заметили собственно меня...
— Она здесь!!! — бешено заорал один из них, и из-за горы ему ответило несколько десятков разозленных голосов.
Я ухмыльнулась — я сомневалась, что они сумеют прийти им на помощь.
Дар копытами сбил одного коня с всадником на землю, и всадник тоже был ранен им, и мне пришлось хладнокровно добить его... Тэйвонту, мигом вскочив с мертвой лошади, как раз развернулся ко мне спиной на земле, пеший, пытаясь атаковать Дара и не смог увернуться от моего клинка под лопатку...
Мы с Даром работаем синхронно как тэйвонту — злорадно подумала я, когда тэйвонту рухнул лицом к Дару в ноги.
Трое оставшихся тэйвонту выстрелили в меня одновременно из арбалетиков, так что мне пришлось подергать из стороны в сторону труп впереди меня, чтоб в нем застряли все стрелы. И кинулись одновременно на меня, поскольку с расстояния такого бойца как я взять трудно.
— Берите ее живьем! — заорал голос откуда-то сверху.
Как бы не так — подумала угрюмо я.
Краем глаза я заметила, что там вверху тоже черные тэйвонту — значит, меня обнаружили.
Незаметно спрыгнув с коня колесом назад, я буквально "выстрелила" бросками с руки два метательных ножа под прикрытием своего коня, так что они прошли в крошечную щель между ним и другими лошадьми... Характерный звук-всхлип показал, что оба ножа попали в цель и эти люди не сумели увернуться. Они были тренированы, но они не были настоящими убийцами, прошедшими столько безнадежных по положению боев, как я! Странно, но это не были дожуты, — подумалось мне, — словно имитация.
Я закатилась за камень. И тут же нырнула змейкой между камнями так, что когда лошадь вынесла третьего тэйвонту на меня, он оказался прямо подо мной. И брошенный из-под камня нож вошел ему в мозг под подбородок.
Секунда — и я была на его коне вместо него.
Те, кто остались — еще ничего не поняли — со стороны казалось, что он просто нырнул вниз, уклоняясь от стрелы, как это обычно делали тэйвонту. И два моих ножа опять сработали почти в упор с обеих рук, ибо они оказались рядом со мной на конях.
Кретины! Кто их учил! — сквозь зубы выругалась я. В мое время подготовка у дожутов была куда как лучшей. Кстати, кто такие "дожуты"? — подумала я, когда мой взгляд встретился с взглядом последнего из этой группы тэйвонту. Впрочем, со всех сторон бешено скакали всадники.
Я содрогнулась, сколько ненависти было в глазах этого тэйвонту.
— Выкормыш Даррина! — выплюнул он какое-то злобное ругательство.
Секунду мы смотрели друг другу в глаза, словно решая, кто атакует первым... Каждый был как натянутая струна. Только то он был мастером убийства, а я несчастной сумасшедшей простой девочкой, которая ничего не помнила.
И не знаю, кто бы из нас сорвался и не выдержал первым, если б он вдруг не нырнул вниз, а я не выстрелила бы отобранным у тэйвонту арбалетиком ему в склоненный затылок. Это, конечно, был Дар, сломавший под шумок ему спинной хребет. Удивительная сволочь этот Дар, у него реакция, как у тэйвонту, я не хотела бы с ним драться...
У меня не было времени, но я, перебравшись на Дара, прямо не сходя с коня, прямо на виду у тэйвонту, повиснув в стременах, несколькими движениями быстро отделила им мечом их нерадивые головы...
Издалека послышался яростный, разъяренный вопль — не для кого не было секретом, что гибель даже одного тэйвонту для тэйвонту это трагедия.
Услышав столь странный для вечно хладнокровных тэйвонту шум, я ухватила одну из голов и показала ее им, точно трофей...
Шум, донесшийся до меня, с характерными словами перепутать было невозможно...
Ох, не надо было мне их злить — подумала я — я уже поняла, что они замкнули здесь тропы со всех сторон, лишив меня выхода.
И что их не тридцать человек, которые гнались за мной... А около сотни...
— Сволочи! — шепнула коню я. Дар понял и ржанул тоже нечто похожее на ругательство. Но ему, похоже, нравилось, что за мной тоже охотятся — такая жизнь была ему по гриве.
Всадники мчались со всех сторон, куда я не разворачивала коня.
Я вынеслась по дороге на гору.
Наконец, выругавшись, поскольку тропы были заняты, я направила Дара, как и прежде, напрямик через гору по нагромождению камней и обрывов...
Они даже не сразу поняли, что случилось...
А когда поняли — я уже была далеко...
О, Боже! Какой вой! И какой разочарованный!!!
Двое кинулись за мной в погоню на конях прямо по камням... Мне не надо было даже оглядываться, чтобы услышать, через сколько секунд их лошади упали, приложив в этом падении всадников о камни. А одна лошадь, по-моему, даже сломала ногу. Подобных Дару коней у них явно не было...
Впрочем, сказать, что я обманывалась насчет их намерений, я бы не стала — даже отсюда я слышала четкие команды, отдаваемые бойцам. Не было никакого сомнения, что они пойдут широким хвостом за мной, обтекая гору. И я видела, как по камням, прыгая, за мной уже бегут пешие бойцы. А пеший тэйвонту — может догнать бегом в беге коня.
И я еще при этом не была уверена, что впереди нет таких же бойцов — тэйвонту не делают ошибок и их охват имеет несколько эшелонов.
Короче — меня замкнули в круг...
Я выложилась вся... К тому же в нас периодически стреляли. Приходилось наблюдать в обе стороны и не только рассчитывать, как прорваться тут на коне, но еще и уклоняться от стрел приближающихся тэйвонту.
Впрочем, трое из них уже лежали в камнях с крошечной дырочкой во лбу или в сердце — я тоже была не промах, а они сперва были очень легкомысленны и очень спешили, не ожидая атаки именно с моей стороны. И разряженный арбалетик на три стрелки сделал из них мясо — злорадно подумала я, перезаряжая его, вспомнив, как я выстрелила, не оборачиваясь и не видя противника — просто предугадав его появление в некой точке из-за камней. Просто арбалетик трижды дернулся в моей руке, а куда стрелка попадет — это я уже безошибочно знала с детства.
Дьявол! — я даже не сразу поняла, что Дар порядочно ранен. Мне даже не пришло в голову закрыть его спину плащом Радома! Я дура!
На ходу я выхватила аптечку, сунув ему в морду противоядие. Он, гад, поморщился, фыркнул, но съел. Это только кажется, что из коня легко извлечь маленькие стрелки на ходу и тут же зашить раны, когда тебя преследуют и по тебе стреляют, но он слабел...
Но уворачиваться становилось все труднее из-за бегущих тэйвонту...
Как трудно перезаряжать этот проклятый арбалет на ходу — только тэйвонту с их чудовищной силой легко делают это, а для остальных воинов он просто глумление. Я буквально разрывалась, закусив губы в ярости, взводя эту чертову технику. В детстве у меня хоть рычаг для него был...
А они все ближе... Дар определенно выдохся...
