"Конец света" (Война стариков 6)

— Я хочу поговорить с государственным секретарем Галеано. Когда она узнает, что вы и ваши марионетки из сил обороны колоний сделали со мной, вам повезет, если вас просто уволят.

— Мистер Окада.

— Премьер-министр Окада.

— Мистер Окада, — повторила Абумве, и я увидел, как на шее и лице Окады выступили пятна гнева, — похоже, у вас сложилось впечатление, что в данный момент вы одной лишь силой характера сможете изменить свои обстоятельства. Что, выдвигая требования своим громким предвыборным голосом, заставите меня подчиниться вашей воле. Вы неправильно понимаете мою роль здесь, мистер Окада. Я не та, кто мешает вам вернуться к вашему прежнему высокому статусу. Я та, кто удерживает вас от превращения в плавающий мозг в прозрачной колонне с питательным бульоном.

Румянец на щеках Окады исчез, сменившись чем-то более бледным. — Извините? — сказал он.

— Вы слышали меня, мистер Окада, — заявила Абумве. — Вы объявили свою планету независимой от Союза колоний, и этого было достаточно, чтобы объявить вас предателем. Уже за одно это вам пришлось бы провести остаток жизни в тюрьме Колониального союза, если они не решили бы просто казнить вас. Но затем вы также напали на силы обороны колоний. А СОК не прощают смертей своих людей. Это особенно не простительно, когда станет ясно, что вы, премьер-министр целой планеты, планировали и координировали нападение с врагами Союза колоний.

— СОК не убьют вас за это, мистер Окада. Что они сделают, так это вынут ваш мозг из головы и оставят его в изоляции — ужасной, бесконечной изоляции — до тех пор, пока вы не расскажете им все, что знаете. А потом, когда вы закончите, вас отправят обратно в эту бесконечную изоляцию.

Взгляд Окады метнулся ко мне. Я бесстрастно посмотрел на него в ответ. Я знал, в чем заключалась моя роль в этой комнате: быть молчаливым олицетворением всех ужасов, которые силы обороны колоний могли сотворить с Окадой. Сейчас был неподходящий момент для меня высказывать свое личное несогласие с тактикой удаления мозга, которую я нахожу откровенно преступной.

— Единственная причина, по которой вы еще не были подготовлены к этой операции, заключается в том, что я, из вежливости к вашему бывшему статусу, предлагаю вам выбор, — продолжила Абумве. — Расскажите мне все, что вы знаете, прямо сейчас. Без колебаний, без недомолвок, без лжи. Начните со своей сделки с Равновесием. Поделитесь всем, и вы останетесь самим собой. Или не делайте этого.

— Я не санкционировал это нападение, — начал Окада.

Абумве вскочила со своего места с выражением неподдельного отвращения на лице.

— Подождите! — Окада умоляюще поднял руку. Абумве сделала паузу. — Да, мы заключили сделку с Равновесием. Но это было сделано только в целях обороны на тот случай, если Союз колоний нападет на Хартум. Совершит крупное нападение. Один-единственный корабль СОК на орбите не привел бы его в действие.

— Но вы спрятались, — сказал я. — Вы и ваш кабинет.

— Мы не дураки, — выплюнул в меня Окада. — Знали, что вы придете за нами. Спрятались, чтобы задержать вас и не дать вам разрушить инфраструктуру и вызвать жертвы среди гражданского населения, когда вы отправитесь на поиски нас. — Он повернулся к Абумве. — Мы всегда знали, что нас схватят. Знали, что вы пришлете за нами один корабль, потому что все мы знаем, как Союз колоний любит намекать, что для решения любой внутренней проблемы нужен только один корабль. Мы хотели, чтобы нас схватили. Нашим планом было гражданское неповиновение. Чтобы вдохновить другие колониальные миры, которые также планировали провозгласить свою независимость.

— Гражданское неповиновение обычно не включает в себя привлечение внешних сил в качестве подкрепления, — возразил я.

— Одно дело, когда я и мой кабинет участвуем в акциях гражданского неповиновения, — сказал Окада. — Совсем другое — оставить триста шестьдесят миллионов человек беззащитными перед Колониальным союзом. Предметом нашей сделки с Равновесием были защита и сдерживание, а не агрессия.

— И все же они все равно напали, — заметила Абумве, снова садясь.

— Не по моему приказу, — сказал Окада. — Впервые я узнал об этом, когда ваши солдаты ворвались в наш бункер и вытащили меня оттуда.

Абумве посмотрела на меня. Я пожал плечами.

— Я говорю правду! — запротестовал Окада. — Я не хочу, чтобы мой мозг был в этой чертовой емкости, ясно? Меня ввело в заблуждение Равновесие. Коммандер Тванн. Он сказал мне, что его роль заключалась только в сдерживании. Призвал нас объявить независимость раньше других колоний, чтобы подать пример и дать им понять, что Равновесие защитит их так же, как оно защищает нас. Призвать каждую колонию освободиться от Союза колоний.

— Так почему же коммандер Тванн сделал это? — спросила Абумве. — Почему он напал?

— Почему бы вам не спросить его?

— Мы спросим и будем спрашивать. Но сейчас я спрашиваю вас. Подумайте.

Окада горько рассмеялся. — Очевидно, потому, что, какие бы планы ни были у Равновесия, они существенно отличаются от наших собственных. В чем они заключаются, я даже не могу вам сказать. Все, что я знаю, посол, это то, что меня использовали. Использовали меня. Использовали мое правительство. Использовали мою планету. И теперь мы все заплатим за это.

Абумве снова встала, на этот раз не так драматично.

— Что теперь будет? — спросил Окада.

— Мы позаботимся о том, чтобы вы остались целы, — ответила Абумве.

— Я не это имел в виду. Я имел в виду, что будет с Хартумом? Что Союз колоний собирается сделать с моей планетой? С моим народом?

— Не знаю, министр Окада, — сказала Абумве. Интересно, заметил ли он, что она наградила его почетным званием в тот единственный раз, когда он подумал о тех, кого должен был представлять, а не только о себе.

* * *

— У нас не так много времени, — сказала Абумве своим нынешним доверенным лицам, которыми на данный момент были Хиллари Дроллет, ее помощница, Нева Балла, капитан "Чандлера", мой друг Харт Шмидт и я. Все мы втиснулись в одно и то же маленькое помещение. — Пройдет совсем немного времени, прежде чем Равновесие обнаружит, что их атака провалилась.

— Не думаю, — возразил я.

— А как вы думаете? — обратилась ко мне Балла. — "Тюбинген" разрушен не полностью. Два корабля, атаковавшие его, были уничтожены. Атака рраей на наших солдат была также отражена, и все рраей уничтожены, за исключением двух наших пленных. И Хартум не стал независимым государством. Если уж на то пошло, он просто согласился на более прямой контроль со стороны Союза колоний. Сейчас сюда направляются двадцать кораблей СОК, чтобы подчеркнуть это.

Я указал на нее для пущей убедительности. — Но, видите ли, это условие победы.

— Объясните, лейтенант, — сказала мне Абумве.

— Чего хочет Равновесие? — обратился я к присутствующим. — Оно хочет дестабилизировать и уничтожить Союз колоний. И Конклав тоже, но давайте на минутку сосредоточимся на нас.

— Верно, — согласилась Балла. — И они потерпели неудачу. Хартум все еще находится в Колониальном союзе. Это не разрушило Колониальный союз.

— Цель — не просто разрушение. Это еще и дестабилизация, — уточнил я. — СОК посылают корабли не только для помощи выжившим на "Тюбингене", но и для установления контроля над мятежной планетой. Вы сказали, двадцать кораблей, капитан.

— Это верно.

— Когда в последний раз Союз колоний отправлял такое количество кораблей СОК в колониальный мир, который не подвергался непосредственному нападению со стороны других рас?

— Это у вас компьютер в голове, — заметила Балла. — Вы нам и скажите.

— Такого не случалось больше века, — ответил я.

— У нас никогда не было восстаний такого масштаба, как сейчас, — сказал мне Харт. Он оглядел комнату. — Мы с Гарри поговорили с лейтенантом Ли, которая возглавляла взвод "Тюбингена", направленный для захвата премьер-министра. Она сказала, что все ее предыдущие миссии были направлены на то, чтобы либо остановить восстания на планетах Колониального союза, либо сдержать их, если они уже начались. Это что-то новенькое. Это другое дело.

— Это подтверждает мою точку зрения, — сказал я. — Колониальный союз уже дестабилизирует ситуацию. Привлечение двадцати кораблей не поможет.

— Я ничего не знаю об этом, — заявила Балла. — Думаю, что никто в Хартуме не собирается ничего начинать в ближайшее время.

— Но публика здесь не только хартумская, — сказала Абумве Балле, а затем посмотрела на меня. — Это то, что вы собираетесь сказать дальше, верно?

— Да, — подтвердил я. — Потому что это не так. Мы знаем, что Хартум был одним из десяти колониальных миров, которые собирались совместно объявить о своей независимости. Равновесие заставило его поторопиться в своих собственных целях. Думаю, что отчасти этой целью было спровоцировать крупномасштабный военный ответ с нашей стороны.

— Но это только запугало бы другие колонии, — отметила Балла.

— Или разозлило бы их, — сказал Харт.

— Или вдохновит их не сдаваться, — добавил я.

— Не сдаваться — странная фраза, — сказала Балла. — Потому что у них нет оружия. На стороне Союза колоний все оружие. Независимо от того, воодушевлены они или рассержены, или и то, и другое вместе, колонии не могут пропустить сообщение Союза колоний о том, что вечеринка окончена.

Я взглянул на Абумве.

— Если только Равновесие не разговаривает с другими колониями, — сказала она.

— Правильно, — сказал я. Равновесие — это небольшая организация, поэтому она должна максимально эффективно использовать свои возможности. Она должна использовать жесты, которые производят фурор. Этому они научились у нас.

— Как так? — спросила Абумве.

— Как тогда, когда мы столкнулись с Конклавом из-за Роанока, — напомнил я. — Это четыреста инопланетных рас, каждая из которых обладает значительным собственным военным потенциалом. Мы не смогли бы сразиться со всеми ними в схватке флотов. Поэтому, когда мы захотели уничтожить его, то заманили их в ловушку, которую сами же и придумали, хитростью уничтожили их великий флот и ждали, когда последствия уничтожат Конклав.

— Есть небольшая деталь, из-за которой план не сработал, — возразила Балла. — Конклав выжил.

— Но Конклав после этого уже не был таким, как прежде, — заметил я. — До Роанока Конклав был устрашающе многочисленной силой, с которой невозможно было бороться. После Роанока произошел открытый мятеж, и на генерала Гау, их лидера, было совершено первое покушение. Напряженность так и не исчезла, и Гау действительно был позже убит. Мы были рядом с ним. Вы можете проследить путь от Роанока до смерти Гау. Сегодняшний Конклав — это то, что сотворил Союз колоний. Что также означает, что Союз колоний каким-то образом помог создать условия, которые сделали возможным Равновесие.

— И теперь Равновесие формирует ответ Колониального союза, — сделала вывод Абумве.

— Да, оно, безусловно, прикладывает усилия.

— В этом есть доля иронии.

Я кивнул на это. — И мы должны помнить, что оно делает это в своих собственных целях. — Я указал в направлении очень маленькой каюты, в которой мы в настоящее время содержали премьер-министра Хартума. — Равновесие впарило Окаде и его правительству халтуру, чтобы напасть на нас. Но за это наказано не Равновесие, а Хартум.

— Если ложиться спать с собаками, заводятся блохи, — сказал Харт.

— Да. Я не защищаю действия Окады. Ни он, ни планета не оказались бы в том положении, в котором находятся сегодня, если бы он и его правительство не впустили к себе Равновесие. Но Равновесие получило то, что хотело. Усиление контроля со стороны Союза колоний означает усиление недовольства им не только здесь, но и везде, где об этом узнают.

— Союз колоний обладает фактической монополией на информацию, — сказала Балла.

— Так и было, — согласился я. — Больше так не будет. И, оставляя в стороне общую философскую проблему с единственным источником, ограничивающим каждый канал связи в своих собственных целях, это создает свои собственные проблемы.

— Например, Равновесие создает свою собственную версию событий здесь, в Хартуме, и представляет ее другим колониям, — заметила Абумве.

— Верно, — признал я. — Что еще раз подтверждает мою точку зрения о том, что Равновесие прилагает максимальные усилия. Им не составит большого труда использовать недоверие к Союзу колоний для создания видимости честной игры с колониальными мирами. — Я указал на Абумве. — Вы сказали, что у нас мало времени. Думаю, правильнее будет сказать, что у нас его уже нет. Равновесие почти наверняка уже распространяет свою версию событий, и когда оно покажет видеозапись всех наших кораблей, плавающих над поверхностью Хартума, это послужит подтверждением для мятежных колоний.

— Откуда мы знаем о мятежных колониях? — спросила Балла.

— Союз колоний не совсем лишен друзей на колониальных планетах, — сказала Абумве. — Или в их правительствах. У нас есть люди, которые уже некоторое время снабжают нас информацией.

— И мы так ничего и не предприняли? Мы позволили этому дойти до такого состояния?

— Что касается политики колониальных миров, то Союз колоний предпочитает делать все как можно тише, пока это больше не станет невозможным. — Абумве пожала плечами. — Это срабатывало раньше, многими десятилетиями. Союз колоний сопротивляется переменам. И на самом верху есть вера в то, что все еще можно уладить тихо. Что мы сможем контролировать действия колоний.

— На данный момент это не очень хорошо работает, посол, — заметила Балла.

— Да, это так, — согласилась Абумве.

— И мы ничего не знали о причастности Равновесия.

— Помните, что одним из главных действующих лиц Равновесия оказался высокопоставленный сотрудник нашего государственного департамента, — сказал я Балле. — Вполне возможно, что то, что, как мы думали, известно нам о движениях за независимость в колониальных мирах, было основано на тщательно отредактированной информации. И как только Окампо будет отработан, Равновесие, естественно, изменит тактику. Во всяком случае, я так думаю.

Балла повернулась ко мне. — У вас всегда был такой параноидальный склад ума?

Я улыбнулся. — Капитан, проблема не в том, что я параноик. Проблема в том, что вселенная продолжает оправдывать мою паранойю.

Абумве снова обратила свое внимание на меня. — Итак, ваш анализ, параноидальный или нет, заключается в том, что эта вылазка была успешной для Равновесия.

— Да, — сказал я. — Это было не идеально; я думаю, им хотелось бы уничтожить "Тюбинген", убить всех на борту, представить все так, будто правительство Хартума несет полную ответственность за все это, и чтобы мы ничего не узнали об этом. Но как бы то ни было, они смогут продать свою версию людям, которые готовы ее услышать. Равновесие уже некоторое время работает над стратегией, позволяющей нам выглядеть обманщиками и лицемерами. Это работает, потому что мы на самом деле обманщики и лицемерим.

— И каков же их следующий шаг? — спросил Харт.

— Думаю, что лейтенант, возможно, имеет в виду именно это, — ответила Абумве. — Им не обязательно делать следующий шаг. Им просто нужно подождать, пока мы сделаем то, что делаем всегда, так, как поступаем всегда.