Мнда. Ну, молодец, конечно, что ещё сказать? Спас шкуру человека, который всегда был мне особенно близок и дорог — меня, — но если бы его разгромили... Лишиться флота в сложившейся ситуации для Унии было бы смерти подобно. И все это понимают. И многие, гадом буду, такое решение не одобряют. Да что там, если полностью абстрагироваться от ситуации, такое решение и я не одобрил бы!
А, впрочем, победителей не судят. Хотя, быть может, и напрасно.
— Противник для сражения предпочел не разделять тяжелые силы на несколько колонн, а избрал построение "стена", чем перекрыл мне путь к Роксане и вновь прервал связь флота с планетой. Мной было принято решение использовать схожий строй, "снежинки", где расстояние между кораблями не является примерно равным, как в "стене", а, составляя всё же сравнительно однородный строй, корабли сконцентрированы группами, что позволяет вести более акцентированный и плотный огонь несколькими кораблями по одной цели. Кроме того, более маневренные и подвижные легкие крейсера были выделены мною в отдельную бригаду и отправлены на фланг для производства "косой атаки". Противник, в свою очередь, начал перестроение из "стены" в "снежинки", однако к началу огневого контакта перестроение закончить не успел, что, на начальной стадии боя, дало нам преимущество в концентрации огня. Через двадцать минут после начала боестолкновения тяжелый крейсер "Архонт" получил серьёзные повреждения и принужден был отступить, покинув строй. У Каракорума строй покинули по одному тяжелому крейсеру Джамуха-класса и Эльчидай-класса, однако перестроение врагом было практически закончено и общий перевес в огневой мощи должен был бы сказаться. Ещё через десять минут строй принужден был покинуть крейсер "Пельтаст". Двумя минутами позже ответным огнём был уничтожен вражеский крейсер "Батыр", не имевший, как выяснилось, никакого бронирования и защищенный исключительно щитами.
Скуриди кашлянул, прочищая горло и, наверное, выбирая слова для продолжения отчета. Охотно его понимаю, в тот момент всё держалось на волоске, на ниточке тончайшей, и Ивану, для изменения рисунка боя, необходимо было либо начать активное манеарирование колоннами, что было чревато потерей управления флотом, либо... Либо отступать.
— Невзирая на этот успех, а также на то, что "Дромону" удалось полностью сбить щиты на "Ихтиозавре", оперативная обстановка складывалась скорее в пользу адмирала Пака, и только фланговая атака лёгких сил заставила противника попятиться, разрывая дистанцию между флотами. Начать немедленное преследование я не решился, занятый переформированием строя. Часть крейсеров с обеих сторон уже лишилась щитов и получила повреждения — устранение последствий вражеского огня также требовало времени. Только этими обстоятельствами объясняется то, что успешный фланговый удар лёгких крейсеров не был мною поддержан.
Скуриди помолчал пару мгновений, и снова продолжил свою речь.
— Противник, не имея глубины строя, не смог прийти на помощь атакуемому крейсерами дредноуту "Беелзебуффо", а его попытка сорвать атаку легкими силами была парирована нашими корветами и фрегатами. В свою очередь, "Беелзебуффо" не успел завершить разворот к бригаде лёгких крейсеров и смог встретить их огнем всего двух из четырех своих гравитационных орудий. В результате атаки дредноут врага был уничтожен, нами были потерян крейсер "Угорь", получивший тяжелые повреждения крейсер "Фиванец" выкатился из строя, потеряв управление и ход, отстрелил спасательные капсулы и начал неконтролируемый дрейф в сторону вражеского флота. Признаков жизни корабль не подавал и был определен обеими сторонами как сбитый. В связи с приближением дредноута "Чагадай" и двух крейсеров Джамуха-класса, бригада легких сил была отозвана к основным силам флота. Щиты на тот момент удалось сохранить только крейсеру "Акула".
Иван всё же не выдержал, и приложился к стакану с водой. Да, сушнячок-с, это дело такое...
— С общим учетом зафиксированных повреждений кораблей, как наших, так и противника, а равно с учётом понесенных потерь в вымпелах обоих флотов, ситуация складывалась, скорее, в нашу пользу, в связи с чем мною было принято решение продолжить бой. Перестроив свои корабли в две колонны и, имея в качестве оперативного резерва бригаду лёгких крейсеров, я начал сближение с флотом Каракорума. Адмирал Пак построился тремя колоннами, и также двинулся мне навстречу, при этом его эволюции ясно указывали на попытку охвата, когда он попытается атаковать одну из моих колонн двумя своими, связав, при этом, вторую боем. Я, в свою очередь, не мог допустить такой ситуации, но и дробить свои силы также возможности не имел. Включение в строй лёгких же крейсеров было бы равносильно их самоподрыву, поскольку все уже имели повреждения, и только один Мурена-класс — щиты. В результате активного маневрирования в пространстве эскадры несколько раз сближались на расстояние огня, однако обмен залпами не привел к каким-то потерям ни у одной из сторон. При этом, однажды противнику почти удалось реализовать свой план, и только то, что стратиг Кислов обозначил начало атаки флаерацией позволило одной из моих колонн вырваться из клещей. Продолжение атаки флаерами я категорически запретил, поскольку полагал пользу от угрозы их применения гораздо более существенной, нежели само их применение.
Кислов мрачно усмехнулся и кивнул — вероятно считал так же.
— Отступившая после ложной атаки флаеров колонна неприятеля прошла в непосредственной близости от сбитого легкого крейсера "Фиванец". Совершенно неожиданно тот открыл огонь из орбитальных лазеров, плазмобоев и торпедных аппаратов, тяжело повредив крейсер "Джамуха" и лишившийся ранее щитов дредноут "Ихтиозавр". Ответным огнем крейсер был уничтожен. Через две минуты флот Каракорума начал отступление к Роксане, связь с которой к тому моменту снова имелась. О том, что продвижение войск противника на планете удалось полностью остановить, как и о пленении темника Денецкого, мне было известно, бой же эскадр теперь, после выпадения из строя вражеских дредноута и крейсера, окончательно начал складываться в пользу Унии. При этом, однако, я отдавал себе отчет, что полный разгром врага обойдётся нашему флоту неоправданно дорого, в связи с чем вызвал на связь командующего вражеской эскадрой, контр-адмирала Пака и предложил заключить временное перемирие, для того, чтобы он мог эвакуировать свои войска с планеты и отступить сам. Стратиг флота Кислов на совещании старших командиров мое решение поддержал. После недолгого размышления и, судя по данным перехвата, совещания со своими капитанами, адмирал Пак моё предложение принял. Перемирие было установлено и на поверхности планеты. В течение следующих четырех часов противник полностью очистил Роксану и начал отступление из системы. У меня всё, господа Синклит и Ареопаг.
— Интересно, с Киндяшковым вы по этому поводу посоветовались? — негромко усмехнулась Солодухина.
— Согласовать такое решение с командующим планетарными силами, контр-адмиралом Киндяшковым, я не мог в силу того, что он в это время находился в реанимационном отделении.
— Вот как? — удивлённо вскинула брови Черикаева. — Синклитик, а что вы там делали?
— Лечился от наркотической зависимости. — хмыкнул я. — Госпожа дукс полагает, что я мог вести непрерывное командование войсками в течение более чем трёх суток без использования стимуляторов? В какую гадость после них превращается кровь человека дуксу известно? Впрочем, раз уж тут интересуются моим мнением, я полагаю, что друнгарий флота Скуриди принял единственное верное, нет — единственное возможное решение. И бой он провел, как мне кажется, идеально.
"За что же, не боясь греха, кукушка хвалит петуха?.." Вот за это и хвалит. Героям нужно выступить единой когортой, а то сожрут из банальной зависти.
— Нам понятно ваше мнение. — спокойно ответила Лена. — Всех с этим согласных прошу отправлять на мой пульт предложения о поощрении. Всех несогласных, соответственно, о порицании.
— Имеется ещё одно предложение, дукс. — подал я голос. — Вы позволите?
Лена с интересом поглядела на меня, всем своим видом, казалось, вопрошая, — "Как, оно ещё и разговаривает?" — и кивнула.
— Пожалуйста, синклитик Киндяшков.
— Благодарю. Господа Синклит и Ареопаг, лично у меня нет никаких сомнений в том, что эта наша победа является не только следствием прекрасной подготовленности солдат и космофлотцев, и не только результатом высокой компетентности друнгария и стратига. Я уверен, что не в меньшей степени эта победа скована руками тружеников тыла, что обеспечили её, в том числе, и наместники планет, определившие наше экономическое и техническое превосходство. Полагаю, что наместники планет, занимавшие эти должности до начала операции "Согласие" сделали всё необходимое для её успешного завершения, а потому должны быть награждены Знаком "Трудового порфирного знамени".
Интересно, все сразу вспомнят, что я, вообще-то, по основной специальности тоже наместник, а адмирал так, по совместительству?
Ну а что? Чем я не Брежнев? Я тоже хочу сиськи-масиськи и полную грудь орденов и медалей: за них, в конце концов, деньги доплачивают, да и респект от ботов немалый. У Вани с Женей, вон, уже по ахайской "Серебрянной сове" третьей степени за микенское мочилово, а у меня кроме медали "За безупречную службу" да значка ГТО и похвастаться нечем. Надо догонять и перегонять Америку...
— Возражений нет? — задумчиво спросила наместник мазерворлда Бизантия и его дукс. — Тогда тоже прошу проголосовать.
На пульте мигнул значок полученной почты — это Солодухина ехидно интересовалось, не стоит ли мне, наркомашке такому, ещё и "нашивку за ранение" присвоить. Пострадал же от химии, чо.
Было бы неплохо, конечно, но, с учётом того, что последнюю инъекцию я делал себе сам, едва не силой отняв препарат у Ромки, это с тем же успехом можно было рассматривать и как самострел, а за это принято карать анально. В этом духе Свете и ответил. Заодно поинтересовался, не жмёт ли ей "Безупречная служба" первой степени, которую ей, за оперативное развертывание в войск системах Ахайи вручили, пока я Роксану оборонял.
Не ответила, разумеется.
— Так-с, подводим результаты голосования. — сказала Черикаева. — Предложение о награждении Знаком "Трудового порфирного знамени" синклитиков Киндяшкова, Черивановой, Крапивинцева, Гришиной, Деулина, дукса Черикаевой, архонта Голомысова, стратига Данченко, эфора Новохатского утверждено. Награждение стратига Кислова медалью "За личное мужество" утверждено. Награждение синклитика Киндяшкова и стратига Кислова орденом "Стального орла" с мечами и лавровыми листьями утверждено, стратигу Кислову геральдическая комиссия заменила его на аналогичный ахайский орден "Афина Паллада" с серебряным щитом. Награждение друнгария флота Скуриди орденом "Стального орла" с мечами утверждено.
О как. А Ваню-то прокатили. Главкому дали "Чернобыльского воробья" третьей степени, а нам с Кисловым — второй. Не иначе поссорить хотят.
Интриги там, интриги здесь. Без них не встать, без них не сесть...
— Это дело надобно обмыть, господа и дамы. — усмехнулся Кислов. — Предлагаю сделать перерыв в заседании на два часа. Мы с друнгарием флота пока к синклитику Киндяшкову слетаем, обсудим выкладки по государственному устройству из Гранд-сметы эфора и дукса. Под водочку.
— Не возражаю. — откровенно рассмеялся Новохатский. — Предлагаю голосовать.
— Только не переусердствуйте там. — ухмыльнулся Крапивинцев.
— А вы что, синклитик, свою награду не спрысните, раз нам такие советы даёте? — делано изумился Скуриди.
По залу заседаний разнеслись приглушенные смешки. И только совершенно непьющий Деулин мрачным взглядом глядел на присутствующих.
* * *
— Ну что, давайте что ли выпьем за свежеполученные Знаки Отчёта? — хмыкнул Ваня, поднимая кружку с пивом. — Какой отчёт, такие знаки...
— Надо не просто победить, — флегматично ответил Кислов, чокаясь с нами, — но и всем об этом подробно рассказать. Вон, маршалы Артёмов и Калмыков за захват Люденбурга по "Золотой Лилии" поимели, хотя там уже ни хоть какого-то флота, ни сильной армии, ни приличных ПКО уже не было... Всё на Йорке осталось. Зато как пели о "малой кровью, на чужой территории", наверное...
Собрались мы в моих апартаментах. Не то, чтобы нам больше заняться было нечем, кроме как пива попить, наоборот: на орбите разворачивались ахайские орбитальные верфи, те из уже имевшихся, что удалось полностью восстановить, пытались чинить избитые до полной неузнаваемости боевые корабли (на некоторых из них всё ещё шла борьба за живучесть), госпитали и больницы всё ещё были забиты ранеными, города на Ойкумене продолжали отстраиваться и чего-то постоянно не хватало... Но ничего глобального, меж тем, не происходило, если не считать всенародного голосования за проекты памятника Победы. Нам же сейчас предстояло обсудить стратегические вопросы, так что текучку я бессовестно свалил на флигель-адъютантов (пускай утвержденные генштабом ордена "За заслуги перед Отечеством" 3-ей степени отрабатывают), друнгарий и стратиг пристегнули им в подмогу своих, и мы уединились на попить пивка и проверить на практике известное высказывание о том, что когда в одном месте одновременно собираются три, в высшей степени образованных и приятных джентльмена, это обычно заканчивается либо переворотом, либо мировой войной.
— А мне грех жаловаться. — я отхлебнул из кружки желтого пенистого напитка, который, сцуко, ещё и журчит. — "Трудовое Знамя" вот дали...
— И как это Леночка тебя не подкузьмила по этому поводу, орденоносный ты наш? — хитро поглядел на меня Скуриди. — Думаешь, себе его тоже шибко хотела?
— И это тоже. — ответил я. — И, потом, это такой сыр в мышеловке или отвлекающий маневр, если желаете.
Я вытащил из ящика две папки с распечатками и небрежно бросил их на стол.
— Вот, Солодухина поделилась. Почитайте, довольно интересно.
В папках этих были собранные контрразведкой данные о действиях политической полиции, про существование которой все, положа руку на сердце, давно забыли. Замполитов из неё в войска и на флот не присылали, каких-то громких расследований или разоблачений с их участием тоже не случилось... А Лена, оказывается, время зря не теряла, применяла это своё орудие с большим умом, внедряла агентов куда только можно, компромат собирала... У неё, оказывается, даже запись посещения моих покоев жрицей любви есть. Одна. Из конторы доместиков скопировала — Савватий её агента уже заарестовал, сейчас допрашивает.
Ну и у остальных тоже или просто её люди, или завербованные политической полицией сотрудники есть, кроме, разумеется, Светы. Это ж надо было — не просто попробовать внедриться в контрразведку, а попытаться едва ли не полностью перехватить управление ею. Ой, как Света взбеленилась... Только её почти невменяемое состояние может объяснить тот факт, что она вчера, поздно вечером, позвонила мне, — я как раз только-только Диму из туалета, где он забаррикадировался, выманил и решал, помиловать, или обмануть и наказать, — и прямым текстом предложила союз. Обсудили условия, конечно...
