Дом - это там, где ты нужен

Тэйн пожал плечами и полез в карман за ключом.

— Ну, хрен знает, приятель, — задумчиво протянул он, со скрежетом вскрывая облезлую, старую дверь. — На вид — всё-таки тот самый Райвен, во всей... хех, своей красе. А на кой кому-то ещё искать парня, похожего на тебя и делать с ним целый сериал о ваших с Рикки приключениях? Откуда боссы киноиндустрии Рено вообще узнали о тебе, если бы он не выжил? Кто им мог рассказать?

Аргумент был железный. Никто, кроме Рика Райвена, торговца Меллори, Механики и, разве что, прекрасной рейдерши Ивы, толком не знал истории о Джонни и его злоключениях в этом мире. Причём, Меллори уже не было в живых, а из всех прочих только у звезды местного кино могла возникнуть реализуемая идея о сериале про "святошу из Приюта".

Тем временем они оказались в жилище Тэйна — комнате с линялыми обоями и одним окном, в котором не хватало части стекол. Пока плюхнувшийся на диван гость сморкался в свою тряпку, хозяин, повозившись, активировал старый проигрыватель с выпуклым экраном и бережно вставил диск в его железное брюхо.

— Ток смотри, — счёл нужным предупредить он. — Там большую часть фильма... ну, сам понимаешь. Рик, молоток, отжигает по-крупному. На его фоне ты, в натуре, как лох последний, тупой и бестолковый... За всё время ни одной крали не поимел.

— Да включай, — Джонни беспокойно поёрзал и вытащил из-под себя обкусанную куроптичью кость. — Плевать, что там будут показывать. Я хочу своими глазами увидеть Рика и убедиться, что он действительно жив.

Но он оказался не прав, потому что через пять минут после начала просмотра думать забыл обо всём, кроме того, что происходило на экране. В отличие от большинства "шедевров" Рика Райвена сериал оказался полноценной историей, снятой качественно и с большим художественным вкусом. Примерно треть первой серии была посвящена сценам в Приюте, где родился, жил и формировался как личность Джонни Хесс. В полном изумлении настоящий Хесс взирал на населявших Приют подземных жителей, которые без особых стеснений весело проводили время друг с другом в самых разных частях Приюта, демонстрируя немалую изобретательность в этом вопросе.

Всеобщей атмосфере праздника разврата мешал только один самый угрюмый и занудный тип, который портил удовольствие всем и каждому, отпуская бестолковые замечания и цепляясь с никому не нужной моралью. Кончилось тем, что этот святоша настолько всех задолбал, что его выставили из Приюта на поверхность, с дружеским советом не возвращаться никогда, иначе поломают ноги. Похоже, Райвен не забыл их с Хессом крупной ссоры после побега от поклонников Калькулятора, и развернулся во всей своей мстительной красе.

— Ты чо, правда всем трахаться мешал, в своём Приюте? Оттого они тебя и выперли?

Джонни только отмахнулся. Приключения его бестолкового двойника продолжались на поверхности, и приносили дополнительные хлопоты всем, кто только с ним пересекался просто вскользь. Даже работорговцы и рейдеры успевали пострадать от горе-подземника. В фильм натолкали много отсебятины, которую явно вводили для пущего комического эффекта и подчёркивания недотёпости Джонни Хесса. Последний успевал вляпаться в каждую неприятность, на которые только можно было нарваться на Пустоши, раздраконить всех вокруг и, главное, пропустить множество намёков на секс от восхищённых его чистотой и смазливостью красоток, которым читал те же лекции о распутстве, что и знакомцам из Приюта.

Но несмотря на то, что характер Джонни Хесса из сериала был гипертрофированно раздут до нелепости, зревший его настоящий Хесс не чувствовал обиды. Потому что несмотря на то, что жанр фильма можно было отнести к эротической приключенческой комедии, герой Джонни Хесса являл собой не отрицательный, а однозначно положительный персонаж. И хотя в большинстве случаев его приключения, слова и решения вызывали улыбку, он был показан как хороший, надёжный парень, с искренним намерением причинить не всегда кому-то нужное добро. Режиссёр сумел пройти по грани и найти тонкий баланс между нереальной тупостью и реальной добротой святоши из Приюта, которой порой так не хватало жестокой Пустоши. Это был своеобразный новый взгляд на жизнь на руинах послевоенного мира от почти инопланетянина, и он привлекал своей свежестью. Вдобавок, Джонни Хесс из фильма не был абсолютно беспомощным болваном, он хорошо дрался, стрелял и разбирался в технике, и это неоднократно спасало не только его безалаберную жизнь, но и жизни спутников.

При этом, хотя сюжет сериала строился вокруг беглеца из Приюта, звездой его бесспорно являлся Рикки Райвен. Джонни волновался напрасно — это был действительно он. Женщины вились вокруг святоши толпами, но доставались они одному только Рику. К изумлению, Хесса, все без исключения постельные сцены были показаны в контексте эротики, а не порно, вполне наглядно, но в нужной пропорции и без лишней грязи. Пару раз голый торс Райвена появлялся крупным планом, позволяя разглядеть несколько новых шрамов именно в тех местах, где, как помнил Джонни, они должны были быть. Два из них, явно от пулевых ранений — почти сразу над пупком и в районе сердца, окончательно убедили Джонни в том, что скользкий порноактёр выбросил все кости на удачу и после стычки с Кейт всё же сумел в очередной раз обмануть свою смерть.

Рикки Райвен был жив. А если так, где-то там рядом с ним наверняка могли находиться Ива и Механика — те самые друзья, которые оставались у него на Пустоши.

Он не один. И, если доведётся уходить, теперь он знал, куда ему идти.

Эта мысль обожгла Джонни, как кислотой и внезапно прояснила его разум как будто впервые с тех пор, как шее застегнулся ошейник. Хесс в единый миг осознал всю свою жизнь с того момента и до сих пор. Это была жизнь забитого, бессловесного животного, бесконечно терпеливого, без собственной воли. У того животного, в которое он превратился, оставались тело, мозг, навыки и какие-то чувства, но его личность, то, кем он являлся на самом деле, что делало его человеком — всё это теперь как будто прикрывала плёнка, плотная и мутная. Лицо Рика, события из прошлой жизни, будто с размаху пробили эту плёнку насквозь, и солнечный свет, хлынувший в тяжёлую серость его существования, подарил яркую надежду. Джонни вдруг до боли, до крика снова захотелось увидеть лица друзей, услышать их голоса. Он вспомнил, кто он и понял, что именно ему следовало сделать, если он всё-таки решится на побег.

Между тем, дело двигалось к полудню, и Джонни пора было уходить. Последняя, четвёртая из записанных на диск частей сериала тоже подходила к концу. На ней компания, состоявшая из Рика, Джонни и красивой худощавой девушки в рваном комбинезоне с обложки, которая имела только очень отдалённое сходство с Механикой, зато была гораздо красивее, приближалась к заброшенной ферме У-дока. Джонни знал, что будет дальше, но грамотно созданная атмосфера хоррора не оставила равнодушным даже его.

— На самом интересном месте!

Узрев бегущие титры, Тэйн в сердцах ударил себя по колену. Джонни поднялся, оправляя рубаху.

— А вторая половина серий?

Работорговец махнул рукой.

— Наверное, на другом диске. Ещё покупать отдельно. Нужно пойти поспрошать караванщиков. Может статься, что эти уроды вообще её не привезли. Понабирают фильмов навскидку, а потом оказывается — той части нет, этой не хватает...

Он наклонился, вынимая диск из проигрывателя и аккуратно вернул тот в коробку.

— Но вообще, зашибись кино. Я такого давно не видал. И поржать, и подрочить. А уж когда ты скакал на корове, тянул эту железную хреновину через минное поле и бегал от Кэтти... Не, понятно, что в фильме она латиноска и её за каким-то хреном назвали Кровавой Кармэн, но это Кэтти, любому дураку в Городе будет понятно, как только посмотрит фильмец... Все об этом будут трепаться, вот увидишь. Кэтти, походу, точно взбесится, так что не завидую тебе, друг.

Это Джонни понимал и сам. Но почему-то теперь он боялся гораздо меньше, чем раньше. Картина Рика, в которой он увидел то, чего не могли другие — любовь к пропавшему другу и тревогу за его судьбу, как будто дали незримую поддержку, которая сделала его сильнее. У беглеца из Приюта открылись глаза, которыми больше года он почти не смотрел из-за пережитого стресса, скорби и чувства вины. Ввергнув его в это состояние, Кейт удалось прогнуть своего пленника, смутить его душу и сделать своим рабом.

Опомнившийся Джонни с ужасом думал о том, что ещё совсем недавно готов был сдаться окончательно и, смирившись с той ролью, которую предопределяли для него хозяйки, заделаться комнатной игрушкой, с радостью принимавшей и пинки, и редкую ласку как высочайшее благо. Игрушкой, которая думать забыла о том, что была человеком, мужчиной. О том, зачем он вообще ушёл на поверхность, отказавшись от спокойной и безопасной сытости Приюта.

Чтобы иметь право самому решать свою судьбу.

— Ты сможешь достать вторую часть?

Тэйн почесал затылок.

— Вообще-т, хотелось бы, конечно, взглянуть. Че там с той фермой, и вообще... Ток диск этот денег стоит. У меня, конечно, есть, но...

Джонни полез в карман и, вытащив мешок с частью собственных нехитрых накоплений, протянул приятелю.

— Сходи к торговцам сам, а то мне действительно пора, — сдержанно попросил он. — Успеешь управиться до завтра?

Однако назавтра всё пошло не по плану. Хотя у Джонни должен был быть выходной, встретиться с Тэйном не получилось. Молодой работорговец не заглянул к приятелю ни утром, ни в обед, а у Магды нашлось столько поручений, что они вдвоём с рабом провозились до самого полудня, и улизнуть незаметно не представилось возможности.

К тому же, сам Хесс опасался уходить из дома сейчас чтобы не сделаться крайним в очередном противостоянии между его хозяйкой и работодателем. Накануне Джонни прождал мистера Вайли в офисе всю вторую половину дня, но старый мастер явился только к ночи и пребывал категорически не в духе. Причиной тому стал разговор со спонсорами, где присутствовала Кейт, которая потребовала изменить уже почти согласованный проект, а это значило, что все замеры и расчёты требовалось производить заново.

Джонни ушёл домой, сопровождаемый руганью, которая адресовалась его хозяйке с напутствием не возвращаться до следующей недели. Мистер Вайли ещё надеялся отстоять старый проект, а потому работы для Джонни пока не предвиделось. К счастью, Кейт вернулась в дом гораздо раньше и заперлась в комнате. Она не вышла к ужину и не стала звать раба к себе, чем чрезвычайно обрадовала и его, и Магду. Пользуясь предоставленной свободой, последние устроились за столом и до полночи резались в карты, играя на разноцветные сахарные шарики, которые Магда успела приобрести сегодня на той же ярмарке.

На следующий день после обеда, когда основные дела по хозяйству были переделаны, раскосая управительница вдруг изъявила желание покататься по озеру и Джонни окончательно понял, что его планы узнать концовку киноистории накрылись медным тазом. Впрочем, он не жаловался, так как катание с Магдой в его понимании сильно выигрывало перед общением с Кейт. Последняя ушла из дома после завтрака, и наверняка теперь выносила мозг мистеру Вайли, а заодно и прочим крупным плантаторам Города, а потому её рабу меньше всего на свете хотелось бы оказаться поблизости, когда она вернётся обратно.

Утром стоял полный штиль, но к обеду подул хороший ветер, и Джонни с облегчением поставил парус. Несмотря на то, что материалы конструкции явно оставляли желать лучшего, он достаточно наловчился работать с нехитрой снастью и благодаря этому ему теперь не приходилось крутить педали. Что до Магды, то, расположившись на плотно пригнанных друг другу, любовно ошкуренных досках и пристроив корзину со снедью, она с удовольствием болтала ногами в воде, изредка указывая, куда следует плыть.

Спустя какое-то время Город остался далеко позади, а вот холмы противоположного берега надвинулись почти вплотную. Ошейник молчал, из чего Джонни сделал вывод, что либо девушка взяла жетон с собой, либо он вообще был отключён. Впрочем, даже если так, включить его можно было в любой момент, и потому Хесс предпочёл пока выбросить даже тени мысли о побеге из головы; подходящее время для этого явно ещё не пришло. Тем более, что по мере удаления от Города виды на огромное многомильное озеро открывались красивые, и стоило ловить момент, когда можно посмотреть на что-то кроме надоевшего логова работорговцев.

— Туда, — меж тем Магда, которой надоело сидеть в одиночестве, незаметно подошла к нему сзади, указывая на каменистый, но достаточно пологий берег, к которому можно было причалить без особых сложностей. — Правь прямо туда, солнышко. Это единственный пятачок поблизости, где удобно пристроиться. Дальше сплошные обрывы.

Джонни послушно свернул в ту сторону и спустя какое-то время с натугой вытаскивал катамаран на прибрежную гальку. Спрыгнувшая в воду девушка активно помогала, не обращая внимания на то, что почти сразу промокла насквозь. Наконец, убедившись, что их плавательное средство не унесёт волной, они присели на расстеленном на камнях покрывале, наблюдая, как солнце преломляется в воде.

— Интересное здесь место, — пробормотал Хесс, оглядывая окрестные скалы.

В полной мере скалами их назвать было нельзя, скорее крутыми берегами. Полоса каменистого пляжа, к которой их вынесло волей Магды, была узкой, длиной всего в несколько десятков шагов. Однако, приглядевшись, Джонни обнаружил, что с берега наверх можно подняться, если попетлять между нагромождения камней.

— Да, так и есть, — проследив направление его взгляда, Магда полезла в корзину и, вытащив бутылку воды, с наслаждением сделала долгий глоток. — Мы с Кейт обнаружили это место, когда бродили тут ещё детьми. Ну, подростками. Тогда мистер Джарред и его парни отвоевали это место у диких обжарков, и только начали обосновываться.

— Обжарков? Они тут были?

— Они много, где есть, — девушка пожала плечами и приглашающе протянула бутылку собеседнику. — Но тут их жила совсем жалкая горстка. В основном прятались в окрестных скалах.

Хесс удивился.

— Обжарки прятались в скалах, и вы с Кейт не боялись бродить здесь в одиночку?

— Так я же говорю, их было мало. Кэтти даже охотилась за ними с одним мечом, ради забавы. Я и ходила-то с ней просто для подстраховки. Но за всё время стрелять пришлось всего пару раз.

Джонни поднял брови, но комментировать не стал. Ему довелось увидеть обжарков, и специально бродить по окрестностям, чтобы искать с ними встречи, он не стал бы ни с мечом, ни с пулемётом.

— Отдохнул? — Магда опёрлась о его плечо, поднимаясь на ноги. — Тогда давай, пойдём. Я тебе кое-что покажу.

Заинтригованный Джонни поднялся и вслед за ней прошёл до самого края пляжа, там, где его линия обрывалась, упираясь в каменистое тело склона. Улыбнувшись ему, Магда сбросила шорты, оставшись только в тёмных плавках и, ступая босыми ногами по камням, вошла в воду.

— Ну, чего ждёшь? Штаны сними, они будут мешать. Ну, и рубашку, если хочешь. И иди за мной.