Цитадель души моей

— Тогда ваш вождь должен наказать эту стаю!

— Да, — соглашаюсь я, — но он далеко отсюда и под началом у него очень много стай. И много других забот, поэтому я не могу сказать, как скоро весть о неподчинении одной стаи дойдет до его ушей и будет им услышана. Может, месяц, может, два, может, больше. Надо подождать.

"Подождать" — это не для вергов. С тем же успехом я бы мог предложить им отдать их земли людям, а самим переселиться, скажем, на Луну. Но — по вержьей логике — тут всё чисто и возразить на это нечего. Поэтому Рорик быстренько меняет тему, пока никто не понял, что этот круг проигран им вчистую.

— Тогда скажи своей стае! Они-то тебя услышат?

Он имеет в виду сквад Марка-Тени. Каковой вторую неделю мозолит глаза всему клану, упорно и методично просеивая каждый уголок леса (особенно — вблизи, а то и в самих логовищах) в поисках пропавшей дочери префекта Бельгии. Префекту восемнадцать лет, я его видел пару раз — дегенеративного вида толстячок с крайне неприятным выражением лица и еще более неприятными (по слухам) наклонностями, но зато он — единственный сын одного из Солнечных. Если у него и есть дети, то об этом во всей Империи неизвестно никому, включая самого префекта, но верги этого не знают. А так-то Марк договор соблюдает неукоснительно — в нём, кстати, нет ни слова о том, что людям нельзя появляться в лесу или, скажем, в логове. Ну а что его егеря хамят всем встречным вергам, пинают всех под ногу попадающихся щенков и территорию логова загаживают, так про то в договоре тоже ни слова нет. Задача Марка — хорошенько разозлить вергов, ни единого пункта договора при том не нарушив. Чтобы гнев вергов вылился на тех, кто его нарушает — на селян, урочище вырубающих. А тогда уже вступит в дело остальной сквад и начнётся обычная чистка.

— О чём сказать? Они нарушают договор?

Если бы верги умели скрипеть зубами, скрежет зубовный сейчас вызвал бы эхо в окрестных горах. Потому что нечего им возразить, хоть и хочется. Но — нечего. Во-первых, сам договор. Письменность у вергов есть, но в очень зачаточном состоянии, так что договора с вергами заключаются исключительно устно. На вержьем это звучит как "хгрешши ргхыз" — "сказанное/услышанное слово", подразумевая, что раз слово было кем-то сказано и услышано, то нарушать его уже никак нельзя. В общем-то, для вергов — так оно и есть. С другими бестиями всё по-другому, но с другими бестиями мы и действуем по-другому. Ну вот. А дальше — сплошная игра на вержьей гордости и бедности их языка. В соответствии с договором, верги не имеют права нападать на людей, где бы те не находились, и не имеют права подходить ближе тысячи шагов к ограде людских поселений. Обратного запрета — запрета людям подходить к вержьим логовам, как и запрета нападать на вергов, в договоре нет, и ни в одном из замиренных кланов ни одному вергу и в голову не приходило этого запрета требовать. Ну да — какой человек в здравом уме к логову пойдет? Нет, верги договор блюдут и сами на него нападать не станут. Но есть еще и волки, которые в договоре не упомянуты, и верги этим вовсю пользуются. Потому-то селяне в леса и не лезут. А вот про егерей в договоре — тоже не упомянуто. Слова "егерь" в вержьем нет, они нас "людьми из клана Ходящих по лесу" называют. Но всё равно — людьми. Вот так и выходит, что верги сами к нашим сёлам соваться права не имеют, а мы, егеря, по их логовам — как по своему двору, шарахаемся. Разумеется, все меры предосторожности приняв — честность честностью, но иногда бывает, что вержьий гнев не против селян, в качестве приманки выставленных, направляется — а против тех егерей, что им в логове глаза мозолят. И хотя нападают они тогда вразнобой и не в полную силу (ощущение своей неправоты им очень сильно мешает) но всё одно работа, которую сейчас делает Марк со своими двумя десятками егерей, хоть и нетрудная, но довольно опасная и весьма неблагодарная. Не то, что моя.

Хотя цель у меня та же, что и у Марка — заставить вергов нарушить своё слово. Одно дело мы с ним делаем, хоть и по-разному — Марк волну вержьего гнева поднимает, а я её направляю, как умелый садовник воду для полива по саду своему желобами разводит. От егерей злость вержью отвожу, разъясняю им, что злы товарищи мои на них, потому как уверены — дочь перфекта ("рах херршах" — вожака бунтующей стаи) в лес пошла, а там её волки загрызли, как оно не раз с людьми случалось. И даже не за то злы, что так случилось, а за то, что (как они думают) верги останки девочки спрятали, гнева родительского опасаясь. Верги в шоке — скорее крот совьет гнездо на дереве, чем мысли вержьи подобным ходом пойдут. На что я горестно киваю и говорю, что так оно и есть, и я-то им верю, но остальные егеря с вержьей честностью незнакомы, они всё больше с чекалками да урсами дело имели. Вот и нет у них веры никаким бестиям. Верги чекалок не любят, а урсов — так и вовсе ненавидят. Уж не знаю, почему так — сами верги утверждают, что это потому, что урсы ("шуу", как они их называют) — лживые и трусливые твари, напрочь лишённые благородства. Ну, согласен, урсы не такие патологические правдолюбы, как верги, но отъявленными лжецами я бы их не назвал. С чекалками уж точно не сравнить, однако ж к чекалкам верги куда ровнее относятся — даже в южных провинциях, где у них чуть не каждый месяц крупные стычки выходят. Да и трусами я урсов не считаю — осторожны они, это да, но не более. Я думаю, дело тут не в личных качествах урсов, а в том, что отношения их и вергов не первый век длятся и разгадку искать нужно где-то во тьме времён, еще до Смутного века — в родном мире бестий. Но, как бы там ни было, верги легко и без лишних доказательств принимают вину урсов в чём-либо. Кто виноват в том, что егеря вержье логово со столбовым трактом перепутали — урсы, конечно, кто же еще! Всем всё понятно, но раздражение-то никуда не девается — злости надо дать выход. А тут — "тюк, тюк, тюк" — доносятся звуки топора, — "скре-е-е-к", — дерево упало. От урочища Липовый цвет до самого крупного логова Песни Ветра и мили не наберётся, поэтому, при западном ветре, звуки рубки отлично до вержьих ушей долетают (уж если даже я их слышу). А ветра в это время года тут как раз преимущественно западные.

В общем, дело нехитрое и полным ходом к завершению идёт. Обстановка в логове напряженная, вергов вокруг него ошивается уже явно в разы больше, чем в самом логове обитает — даже с учётом состоявшегося здесь Совета клана. Злые, ходят ссутулившись, но — собраны, все при оружии, шаги неслышные, стелющиеся — война для них уже дело решённое. На сквад Марка вчера стая волков, рыл в пятьдесят, напала — по своему почину, ясное дело: верги на егерей волков уже больше века как не натравливают, знают, что бессмысленно. Волки, в принципе, тоже егерей побаиваются, но раздражение вержье и им передаётся, и тоже — выхода требует. Думаю я, не сегодня, так завтра Йорх передаст через меня всем егерям требование немедленно из леса убираться, и это нам команда будет — селян с вырубки снять, оставив вместо них трёх-пятерых егерей переодетых. Верги — не дураки и не слепцы, селян местных и в лицо, и по запаху знают, подмени мы их раньше — заметят. Они и сейчас заметят, но на их действия это уже не повлияет. А егеря хоть под защиту частокола удрать успеют. А там, за частоколом — весь остатний сквад. Двести егерей, которые вторую неделю по домам деревенским прячутся, сидят там впритирочку рыл по десять в каждой хибаре и носу на улицу не показывают. Им, после недели с лихом такой жизни, любая драка за счастье. Сам так сиживал не раз — знаю. Шевелиться нельзя (чтобы не шуметь и не потеть лишнего), еда — как на галерах (сухпаек, почти без воды, чтобы не рыгать и ветры не пускать), разговаривать — только шёпотом и только по очереди. Пытка. Сейчас им только свистни — вылетят, как пчёлы из перевёрнутого улья, с удивительным выражением радостной ярости на лице.

Подошёл.

Йорх.

Странно, кстати, после Совета день прошёл, а он всё ещё вождь. А вергов в округе меньше не становится. Интересно, что бы это всё значило?

Я посмотрел на него благожелательно. Улыбнулся. А он мне и говорит, что знает, как убедить моих товарищей-егерей в невиновности вергов. Есть-де тут неподалеку "место бога", куда саму Варгу позвать можно. Если егеря с ним, Йорхом, в это место пойдут, то Варга сама им всё скажет — она в душу каждого волка и верга заглянутьможет, и, если виновен кто из них в смерти девочки — сразу скажет. Как если и невиновен никто. Боги никогда не врут, это общеизвестно, поэтому такого доказательства должно быть достаточно, чтобы егеря ушли.

А я всё стою и глупо улыбаюсь. Будь я проклят, если такое раньше хоть когда случалось. "Места бога" — да кто про них не слышал? Из егерей, имеется в виду. У вергов такие точно есть — несколько раз уже мы на этот счёт информацию получали. У вольпов — тоже были, они их даже особо и не скрывали, ну да они нам теперь без надобности. А вот за "места бога" урсов и вергов — в особенности вергов — половина егерей на полном серьезе правой руки лишиться готова (были б все готовы, да надо ж кому-то остаться и о обеих руках, чтобы зверобога пришедшего зачистить). Неужто Йорх этого не понимает? И будь я четырежды проклят, если он действительно не понимает, а я сейчас как-нибудь нечаянно намекну.

Изобразил я легкую заинтересованность на лице. Головой покивал, сообщил, что может такое и сработать. "Встречу Тень", — сказал, — "передам". "А тут он, недалеко", — Йорх ответил, — "у старицы старые лежки раскапывает. Только жетоны ("йорра шатр" — "железные тавры") я у них заберу, чтобы Варга егерей в них не признала. Скажу, что это люди, родственниками погибшей нанятые. А то беда может получиться."

Тут даже я немного верить начал.

Четыре года назад — вольпы еще в силе были — Дерек сложнейшую интригу раскрутил с одной лишь целью — вержье "место бога", вроде бы, где-то в Пиренеях скрытое, найти. Куча денег, два вовлечённых волпьих дома, две намеренно грязные чистки, четыре (для верности) "сбежавших" от нас пленных верга, ложной информацией по уши залитые, полтора десятка погибших егерей. Всё зря. Даже уверенности не добавилось — есть-таки в Пиренеях это самое "место бога" или нет. И тут — неужели?

Сам с собой спорю. "Это же один из самых страшных секретов вергов, его даже соклановцам под страхом позора и смерти выдавать нельзя, а тут — егерям?!", и, сам себе: "Ну так он меня уже на Совет клана пригласил, куда тоже не всех соклановцев приглашать можно — и что?". "Но Йорх же не вчера родился, он вообще из зачищенного клана — должен знать, что егерям верить нельзя и вообще — ненавидеть нас должен лютой ненавистью" И тут же возражаю: "Вот как раз потому, что он из зачищенного клана, он и знает, что борьба с нами бесполезна. И цепляется за любую возможность мир сохранить." Ну, и далее в том же духе. Полчаса с собой спорил, пока неспешным шагом до старицы брёл. А вон и Марк — кости закопчённые по сторонам распинывает. Как река русло сменила, так и стая вергов, тут логовом обретавшаяся, на другое место снялась. А кладбище осталось. Ну как — кладбище. Верги своих умерших в огне сжигают, полагая, что душа верга вместе с дымом и искрами — прямиком на небеса, в обиталище Варги отправляется. Так что остающиеся после погребения кости — это просто кости. Их собирают и складывают в сторонке — вот этот склад костей я кладбищем и назвал. Там они и гниют потихоньку, особого внимания к себе не привлекая. Большей частью. Потому как считается, что некоторые частицы души предка в костях всё же остаются и порой молодые верги приходят посидеть среди костей умерших, дабы мудрость предков на них снизошла. И вот так вот распинать эти старые кости по округе — удар по самолюбию вергов, может, и не смертельный, но болезненный. А Марк, я уверен, уже придумал что сказать, если от него вдруг ответа кто потребует — что он кости девочки, среди остальных спрятанные, искал. И пусть кто докажет обратное.

Рассказал я ему предложение старого вождя клана.

Он не обрадовался — он пришёл в дикий восторг. Предложение Йорха он сразу принял за чистую монету, с негодованием отвергнув мои предостережения.

— Верги? Что-то задумали? Очнись, Шелест, ты их с какими-то другими бестиями спутал!

И принялся сквад свой созывать.

— Ты что же, всем сквадом пойдешь? — спросил, недоумевая, я. Я бы один пошёл — уж больно предложение Йорха на ловушку смахивало. Ну и что, что верги так не делают.

— Конечно, — Марк кивнул, — не думаю, что четырех скриттур хватит Варгу зачистить, но — вдруг? Не жалеть же потом.

Я головой покачал.

— Поспорил бы, но не буду. Твой сквад — твоё решение. Тогда и я с тобой пойду, хоть на одного человека — да больше.

Дошли мы вместе до логова Йорха, нашли самого вождя. Посмотрел он на нас с загадочным выражением в глазах (ох, совсем не по себе мне стало — не должен нормальный верг такими глазами на егерей смотреть, не должен). Оскалился, ушами пошевелил.

— Рха!

"Идём", то есть. Ну, пошли мы за ним. Поначалу прямо туда же, где Большой совет проходил. Но до приметной группы скал не дошли — свернули направо, к ближайшему отрогу, в сухое, камнями заполненное русло ручья спустились и вверх по нему пошли. Смотрим — впереди, на берегу, верг стоит. Узнал я его, узнал и напрягся впятеро против прежнего — Рорик. Если мы и в самом деле к "месту бога" идём, и если Рорик про это прознал, то он сейчас костьми на русле ляжет, но нам пройти не позволит. Нас тут двадцать два егеря и убить мы его сможем, даже шагу не замедлив. Вот только вряд ли после этого Йорх нас дальше поведёт. А живым Рорик нам тут пройти не даст.

Остановился Йорх, обернулся к нам.

— Отдайте ему жетоны, — говорит,— и мы дальше пойдем.

Тут уж меня совсем проняло — еле удерживаюсь, чтобы за меч не схватиться. Марку, смотрю, ситуация тоже нравиться перестаёт — ситуацию в клане он не хуже меня знает. И Рорик, спокойно пропускающий нас к наивысшей святыне вергов, настораживает его не меньше, чем меня. Одного только мне не хватает, чтобы увериться, что в ловушку мы идём — понимания того, зачем они с нас жетоны снимают.

Отошли мы с Марком в сторонку, посовещались. Рорик-то вряд ли, но Йорх имперский наверняка знает, хоть ни разу повода заподозрить себя в этом и не дал, поэтому разговаривали мы на валлийском. Уверенности в Марке поубавилось, но всё равно он настроен дальше идти.

— Пойми, нельзя такой шанс упускать! Неважно, каков риск.

— Ловушка это, Тень. Сейчас они нас положат, потом на деревню нападут — если уже не напали. Это единственное объяснение того, что Рорик в согласии со старым вождём действуют, — Рорик дернул ушами, имя своё услышав, Йорх же и виду не подал, хотя тоже всё слышит, конечно. Надеюсь, валлийского он не знает.

— Вот что, — Марк сказал, подумав немного, — давай-ка ты с нами не пойдешь. Если это и впрямь ловушка, отпускать тебя они сейчас не захотят. И нам всё ясно станет. А если отпустят — беги в деревню и веди всех по нашему следу. Авось продержимся до вашего прихода — что бы там ни случилось.

Я кивнул, соглашаясь, и на этом совещание закончилось. Марк к егерям своим вернулся, жетон на ходу снимая, я же к Рорику повернулся.