— Маленькие мои, не бойтесь! — выступил вперед Ланиг. — Мы имперская стража, мы пришли вас освободить!
Недоверчивые детские глазенки из щели долго смотрели на него. Ужас постепенно уходил из них, сменяясь робкой надеждой на чудо. Старик, не стесняясь, плакал. Наверное, именно эти слезы стали камешком, который сдвинул лавину. Дети поверили.
— Дяденька-а-а... — поднял голову какой-то мальчишка лет десяти на вид, к которому прижималась совсем крохотная девчушка. — Спасите Теви, она совсем холодная стала-а-а... Не плачет больше-е-е... Молчи-и-ит...
Старик спрыгнул в щель и дотронулся до синей щеки скорчившейся в последней судороге девочки. Потом медленно покачал головой, закусив губу. Малыш прав, холодная. Совсем. Поздно.
— Прости меня, маленькая, за то, что раньше не пришел, — вытер он слезы, подавая наружу тело девочки. — И ты, малыш, извини, умерла она.
— Умерла? — неверяще переспросил мальчик, потом тихонько заскулил. — Тевичка-а-а... Ой, что ж я маме скажу, она ж просила тебя беречь...
— Ты не виноват, малыш... — глухо сказал Ланиг, передавая взахлеб рыдающего мальчишку стоящему на краю ямы Храту. — Не виноват...
Еще несколько стражей спрыгнули вниз и принялись быстро подымать несчастных детей наверх. Ведь при открытии крышки в каюте капитана вполне могла сработать какая-нибудь магическая сигнализация. Надо успеть, прежде чем нартагальцы затопят эту щель. Детей оказалось больше двухсот. Когда все они оказались наверху, Кертал приказал дрожащему надсмотрщику запереть потайной трюм. Не прошло и пары минут после этого, как раздался глухой шум и пол стал мокрым. Начальник стражи кивнул. Затопили все-таки, сволочи. Что-то, видимо, насторожило капитана. Слава Единому, что поспешили, иначе и сами бы погибли, и малышей не спасли. Корабль резко осел, приняв в себя сразу десяток тонн забортной воды.
— А теперь идите и возьмите живыми капитана с помощником, — приказал он стражам. — Остальных убейте. Сделав вот это, они потеряли право на жизнь.
Ланиг опустил взгляд, старого мастера колотила гневная дрожь, глаза метали молнии. От его взгляда надсмотрщик весь сжался. Начальнику стражи очень хотелось своими руками удавить эту паскуду, но что делать, слово дал. Ничего, мевидарские каменоломни ему раем не покажутся. Никак не покажутся.
— А вам четверым что, особый приказ нужен? — холодно бросил Ланиг застывшим около плачущих детей ученикам. — Здесь без вас справятся, сейчас вызову помощь.
Он действительно достал жезл связи и принялся вызывать императорский госпиталь. Друзья переглянулись и бросились вслед за остальными стражами наверх. В каждого в душе горела холодная ненависть. После смерти Лека они думали, что познали настоящую ненависть. Однако это оказалось не так, так, как они ненавидели сейчас, они не ненавидели еще никогда. Впрочем, на их долю никого не досталось, тайные всюду успевали первыми, подчистую вырезая нартагальцев. Только Храту удалось сбить томагавком с вант попытавшегося затаиться там матроса. Орк довольно скалился в ответ на завистливые взгляды друзей. Работорговцев после трюма они воспринимали только как опасных, хищных зверей, которых нужно любым способом уничтожить. До этого дня ученики горца только читали о Нартагале и царящих там порядках, не особо веря в прочитанное. Сегодня поверили.
На палубе друзья застали любопытную сцену. Десятка полтора тайных окружили связанных капитана, его помощника и боцмана. Нартагальцы сыпали проклятиями, обещая осмелившимся тронуть их все муки ада. Они выглядели полностью уверенными в себе. Стражи молча слушали их, смотря на пленников волчьими, белыми от ярости глазами. Но не трогали. Вскоре на палубу поднялся Ланиг, несущий на руках тело мертвой девочки. Ей было никак не больше пяти лет...
— По какому праву вы напали на корабль суверенного государства?! — визгливо завопил капитан. — Вы ответите за произвол!
— Право? — сунул ему под нос трупик ребенка старый мастер. — Вот мое право, подонок.
Нартагалец мгновенно спал с лица, поняв, что затопление трюма не помогло и рабов все равно обнаружили. Законы империи он знал прекрасно, знал, что ему грозит.
— Мы честно заплатили за этот товар! — снова заорал капитан, явно не понимая, что этим только усугубляет свое положение. — И имеем право поступать с нашей собственностью как нам того хочется!
— Заплатили? — приподнял брови Ланиг. — За живого человека? За свободного гражданина империи?
— Нам плевать на ваши варварские законы! Мы честно оплатили товар продавцу! По закону нашей страны — это наша собственность!
— Вы не в Нартагале, а в империи, — холодно проинформировал крикуна старый мастер. — Знаете, что вас ждет, господин капитан? Кол. Слышали, небось, что это такое? Мы давно, очень давно не используем этот страшный способ казни, но ради вас вспомним.
Тот мгновенно побелел, слышал, наверное. Он долго неверяще смотрел на Ланига, но, видимо, прочел в наполненных холодной ненавистью глазах старика свой приговор, так как мгновенно покрылся каплями холодного пота.
— Однако вы можете облегчить свою участь и обойтись четвертованием, если выдадите своих здешних контрагентов.
— Я ничего не знаю, — глухо сказал капитан. — Мне предложили товар, я его купил. Продавец мне незнаком.
— Неужели у вас в душе не осталось ничего человеческого? — спросил Ланиг, пристально смотря на нартагальца. — Ведь это же ребенок...
— Раб — не человек! — презрительно бросил тот.
— Нет, это вы — не человек, — отрицательно покачал головой старый мастер, затем повернулся к Тинувиэлю. — Мальчик, извини, я знаю, что ты этого не любишь...
— Я его разговорю, мастер Ланиг, — дрожащим голосом ответил эльф. — Не беспокойтесь. Это чудовище, такого жалеть нельзя, он сам никого не пожалеет. Но мне нужны иглы.
— Сейчас принесут. Только потом сможешь вернуть в обычное состояние? Он должен полностью прочувствовать наказание.
— Верну, — резко кивнул Тинувиэль. — Знаете, мастер, до сегодня я не верил, что подобные ему есть...
— К сожалению, есть, мальчик... — грустно вздохнул старик. — К моему величайшему сожалению. Они ради своей выгоды на все готовы. Тысячи людей погубят, лишь бы только что-нибудь для себя получить.
Нартагалец смотрел на них с удивлением и даже презрением. Блажные какие-то. Конечно же выгода — это все. Ничего больше значения не имеет. Он никак не мог взять в толк, что уважаемого, богатого коммерсанта из-за каких-то нищих выплодков могут казнить. Он не верил в это! Так не бывает! Невозможно. Но элианцы смотрели на него с такой ненавистью, что капитану стало не по себе. Неужели, они всерьез? Да нет, не может того быть. Это они хотят взятку получить, не иначе. Надо дать, конечно, только не переплатить. И так потери немалые, за утопленных рабов заплачено больше пяти тысяч золотых.
— Он, похоже, не понимает с кем говорит, — заметил Санти, когда нартагалец начал предлагать Ланигу золото, на что старик только зло скалился. — Перед тобой имперская тайная стража, ублюдок.
Вот тут-то капитану стало по-настоящему страшно. Даже в Нартагале слышали об этой загадочной, пугающей до дрожи организации. Если кто-нибудь попадался в загребущие лапы тайных, то о нем больше нигде и никогда не слышали. Слухов ходило множество, а вот достоверно никто и ничего не знал. Как говорится, ветер дует, собака лает.
Кто-то из стражей подал Тинувиэлю связку игл, капитана раздели, и вскоре он уже пускал слюни, покорно отвечая на все вопросы начальника стражи. Остальные двое нартагальцев с ужасом смотрели на эту картину, не понимая, что вообще происходит. Почему капитан выдает все секреты? Его ведь не пытают! Так, мелочи, несколько игл загнали в разные точки тела, и все. Они уже понимали, что влипли всерьез, по-настоящему, как не влипали еще ни разу в жизни.
— Этих в подвалы мэтра, мы с ними еще поговорим, — распорядился Ланиг, когда допрос закончился и капитан пришел в себя, принявшись выть от отчаяния. — Корабль обыскать, каждый документ оприходовать.
Схема оказалась чрезвычайно проста и донельзя выгодна. В Нартагале рабы, особенно малолетние, пользовались огромным спросом, а взять их было неоткуда, собственное население закабалили давным давно. Раньше нартагальские купцы добывали живой товар на Манхене, полудикие племена мало что могли противопоставить их прекрасно вооруженным и дисциплинированным воинам. Но с тех пор, как туда пришла империя, доступа в бывшую кормушку не стало. Цены на рабов росли с каждым годом, работорговцы вертелись ужом, тайно нападали на прибрежные деревни других стран, даже занимались пиратством, но имперские корабли редко ходили в одиночку, последние двадцать лет торговые корабли всегда сопровождал хоть один военный, на котором обычно находился маг. Из-за нескольких рабов получить на свою голову войну с гигантской империей? Нет, пусть этим занимается кто-нибудь другой, нартагальцы отличались редким здравомыслием. Карвенские святоши иногда соглашались продавать непокорных или еретиков, но редко, им самим не хватало рабочих рук в шахтах и каменоломнях. Касик Даркасадара тоже не любил, когда обращали в рабство его подданных, предпочитая выдавливать из них последние соки самостоятельно. Об орках даже речи не шло, ни один находящийся в здравом уме капитан и близко не подойдет к их страшным броненосцам, парой выстрелов из бортовых орудий обращающим в хлам любой деревянный корабль. В отчаянии нартагальские работорговцы даже рискнули направить в великую степь послов, пытаясь договориться с вождями, но те вместо послов вернули их хорошо выделанные шкуры. В эльфийский лес соваться было еще глупее, чем пытаться нападать на орков. Многие ранее известные и богатые работорговые дома разорились, остальные готовились к тому же, когда в Нартагаль прибыл посланец одного из епископатов империи с выгоднейшим, хоть и опасным предложением.
Работорговые дома схватились за него руками и ногами, это был их последний шанс выправить положение, многие уже не могли платить проценты по закладным, кредиторы наступали на пятки. Заняться другим бизнесом им почему-то в головы не приходило. А тут вдруг некий епископ Дориат из тарсидарского епископата предлагает тайную поставку малолетних рабов, по его словам, в империи расплодилось слишком много нищих, которые только мешают нормальным, обеспеченным людям жить в свое удовольствие и висят на казне тяжким грузом. Превосходно! Лучше не придумаешь! Совместными усилиями несколько работорговых домов выстроили и переоборудовали около сотни специализированных кораблей, имеющих потайной трюм для перевозки людей. После поступления на рынки Нартагаля первой партии имперских рабов работорговцы воспряли духом, прибыль оказалась баснословной. Порой один рейс окупался вдесятеро, несмотря на неизбежные потери во время пути, ведь пока корабль пребывал в имперских водах и мог в любой момент нарваться на досмотр, приходилось содержать товар в схроне, где рабы мерли, как мухи. Но все равно, после того, как выживших приводили в нормальный вид, богатые извращенцы Нартагаля платили за одного малолетнего, хорошо выдрессированного раба по нескольку тысяч тархемов, тогда как покупали детей у епископов всего лишь за двести-триста золотых. Огромные, невероятные прибыли! За каких-то три года сеть охватила собой всю империю, в каждый порт приходили нартагальские корабли, притворяясь обычными купцами, даже торговали кое-чем для отвода глаз. Но настоящий товар был спрятан глубоко в потайных трюмах.
— Три года... — глухо повторил Ланиг. — Три года! Слепой я идиот!!! И глухой в придачу. Как я мог этого не узнать?
— А как мог? — резонно возразил кто-то из стражей. — Конспирация у них была на высоте. Ты сам смотри, никто никого толком не знал, каждый отвечал только за свой участок работы. Хорошо, хоть мы узнали кто все это затеял.
— Да, — кивнул старик. — Узнали. Епископа Дориата взяли?
— Уже допрашивают. Мэтр Эстеван лично с ним работает по этому новому эльфийскому методу, передал, что епископ поет, как птичка, всех подряд закладывает.
— Очень хорошо. Всех, кого он выдаст, немедленно брать. Неважно, кем виновный является.
— Архиепископ такую вонь подымет...
— А мы с ребятами сейчас к этому самому архиепископу наведаемся. Поговорим о том, о сем. Как, мальцы?
— Как скажете, мастер Ланиг! — бодро ответил Санти, после увиденного на корабле работорговцев он готов был своими руками удавить каждого, кто с этим кошмаром связан.
— Только маски не снимать, не хочу, чтобы он вас узнал. И молчать, говорить буду я. Вы просто четверо тайных.
— А что с детьми? — спросил мрачный Храт.
— Маги телепортировали их прямо в госпиталь, многие едва живы.
Посреди ночи в двери роскошного дома архиепископа тарсидарского внезапно принялись колотить руками и ногами. Столь невероятной наглости слуги его преосвященства не помнили. Это что же должно произойти, чтобы столь важного иерарха побеспокоили в такое время? Перепуганный привратник долго не мог отворить смотровое окошечко, руки тряслись.
— Чего надо? — спросил он, наконец.
— Открывай! — рявкнул чей-то скрипучий голос. — Имперская тайная стража! Я начальник стражи Ланиг ар Вортон!
От звука этого страшного имени привратника всего перекосило. Позади него зашептались перепуганные лакеи.
— Его преосвященство изволят почивать.
— Так буди. Или через час дом будет взят войсками.
Поняв, что дело нешуточное, слуги забегали. Очень не хотелось вызывать гнев хозяина, но выхода не было, с тайной стражей лучше не ссориться, себе дороже выйдет. Кто-то из лакеев, обреченно вздохнув, отправился в спальню архиепископа. Разбуженный им пресвятой отец долго ругался, даже запустил в обнаглевшего слугу туфлей, но вскоре понял, что это не розыгрыш и под дверями его дома действительно стоит сам Ланиг ар Вортон. Его преосвященство вздрогнул, пытаясь понять, что может быть нужно от него этому ходячему кошмару. Но ничего не надумал и распорядился принять незваного гостя в малой розовой гостинной. Когда в дверях появился начальник стражи в сопровождении четверых тайных, мгновенно ставших по углам комнаты, он едва сумел сдержать дрожь. В глаза вошедшего горела неприкрытая ненависть.
— Что это значит, господин ар Вортон? — высоким, слегка подрагивающим от волнения голосом спросил архиепископ. — По какому праву вы врываетесь в мой дом посреди ночи?
— Случилась большая беда, ваше преосвященство, — низко поклонился Ланиг. — Группа епископов тарсидарского епископата обманула вас и совершила государственное преступление, прикрываясь именем святой Церкви. Кое-кто из них даже осмеливается лгать мне в глаза, утверждая, что вы сами покрывали преступников. Я, конечно, в это не поверил, и прибыл сообщить вам об обстоятельствах этого дела.
"Не поверил, как же... — с тоской подумал архиепископ, пытаясь понять на чем именно и кто попался. — Неужели он пришел меня арестовывать? С этой сволочи ведь станется, наглости ему не занимать..."
Старый мастер принялся описывать произошедшее этой ночью. Глава церкви Тарсидара выглядел совершенно спокойным, но внутри него все бушевало. Докопалась-таки проклятая ищейка! Докопалась! Нет, ну что за тварь такая? Какое ему дело до этих помойных щенков? Церкви необходимы неподотчетные и неподконтрольные никому деньги! Они на святое дело пойдут. Только вот поди, объясни это суду. Только отягчающим обстоятельством сочтут. Кто же проговорился? Какой идиот пожадничал? Эх, какое выгодное дело провалилось...
