После того, как Лео поставил "Арго-II" на якорь между колоннами, Джейсон вызвал ветер, перенесший их на остров.
Человек в пурпурном их ждал.
Пайпер слышала кучу историй про Геркулеса, пересмотрела несколько зрелищных фильмов и мультфильмов. Если бы ее попросили описать этого великого героя, она бы закатила глаза и представила этакого тупого волосатого дядьку лет тридцати: грудь поперек себя шире, борода, как у хиппи, на голове львиная шкура, в руках дубина, позаимствованная у пещерного человека. Наверняка еще и вонючий, рыгает и без конца почесывается, а изъясняется хрюканьем.
Но такого она не ожидала.
Его босые ноги утопали в белом песке. В своей одежде он походил на священника, вот только Пайпер не помнила, какой священный сан предполагает пурпурные одеяния. Кардинал? Епископ? Или же пурпурный цвет означает, что он — римская, а не греческая версия Геркулеса? Бородка подстрижена по моде, как у отца Пайпер и его приятелей-актеров, так что достигался эффект: "Я тут пару дней не брился, и все равно выгляжу просто потрясающе".
Он был прекрасно сложен, но не коренаст, волосы цвета черного дерева коротко подстрижены на римский манер. Пронзительные, как у Джейсона, синие глаза, но кожа отливала медью, как будто он всю жизнь провел в солярии. А самое удивительное: выглядел он лет на двадцать, никак не старше. Словом, бог поражал мужественной красотой и даже отдаленно не напоминал неандертальца.
Правда, дубинка у него имелась — валялась рядом, на песочке, но походила, скорее, на бейсбольную биту — пятифутовый отполированный цилиндр из красного дерева с кожаной, окованной бронзой рукоятью. Тренер Хедж бы обзавидовался.
Джейсон и Пайпер приземлились у линии прибоя и медленно приблизились к богу, стараясь не делать резких движений. Геркулес наблюдал за ними с непроницаемым лицом, как будто они принадлежали к новому для него виду морских птиц.
— Привет, — сказала Пайпер. Всегда следует начинать беседу с приветствия.
— Что случилось? — спросил Геркулес. Говорил он глубоким голосом, звучавшим совершенно обычно: так мог бы к ним обратиться старшеклассник у шкафчиков школьной раздевалки.
— Э-э-э... ничего особенного, — Пайпер поморщилась. — Хотя, вообще-то, много чего. Я — Пайпер, а это Джейсон. Мы...
— Где ваша львиная шкура? — вмешался сын Юпитера.
Пайпер хотела ткнуть его локтем, но вопрос скорее позабавил Геркулеса, нежели рассердил.
— Здесь девяносто градусов, — заметил он. — С чего мне напяливать львиную шкуру? Сам-то ты носишь шубу на пляже?
— Думаю, в этом есть смысл, — разочарованно проговорил Джейсон. — Просто вас всегда изображают в львиной шкуре.
Геркулес осуждающе воззрился на небо, точно хотел перемолвиться парой слов с отцом Зевсом.
— Не верьте всему, что обо мне говорят. Быть знаменитым не так весело, как вам кажется.
— Кому вы это говорите, — вздохнула Пайпер.
Геркулес вперил в нее свои сияющие синие глаза.
— Ты знаменитость?
— Мой отец... снимается в кино.
Геркулес зарычал.
— Не упоминай при мне о кинематографе. Боги-олимпийцы, да там вечно все наоборот. Ты видела хоть один фильм про меня, в котором я походил бы на самого себя?
Пайпер пришлось признать, что бог зрит в корень.
— Я не ожидала, что вы такой молодой.
— Ха! Сказывается бессмертие. Но ты права, я умер не старым, во всяком случае, не по современным меркам. За годы, что я был героем, я совершил многое... пожалуй, даже слишком многое. — Он перевел взгляд на Джейсона. — Сын Зевса, да?
— Юпитера, — уточнил Джейсон.
— Невелика разница, — проворчал Геркулес. — Отцы в любой форме раздражают. Вот, например, я. Меня назвали Гераклом. Потом пришли римляне и переименовали меня в Геркулеса. Я не слишком сильно изменился, хотя стоит мне в последнее время об этом подумать, как голова начинает раскалываться...
Левую сторону его лица свело судорогой, одежды замерцали, на миг стали белыми, а потом снова пурпурными.
— В любом случае, — сказал Геркулес, — если ты сын Юпитера, то сможешь понять, какое это колоссальное давление. Что бы ты ни сделал — все недостаточно хорошо. В конечном счете, так и с катушек недолго съехать.
Он повернулся к Пайпер. Девушке казалось, что по спине у нее ползают тысячи муравьев: в глазах бога отражались боль и тьма — довольно безумная и явно небезопасная смесь.
— Что же до тебя, моя дорогая, — сказал Геркулес, — будь осторожна. Сыновья Зевса могут быть... а впрочем, не важно.
Интересно, что он имел в виду? Пайпер вдруг захотелось оказаться как можно дальше от этого бога, но она постаралась сохранить спокойное, вежливое выражение лица.
— Итак, Владыка Геркулес, — начала она. — Мы кое-что ищем, и нам нужно разрешение на проход в Средиземное море.
Геркулес пожал плечами:
— За этим я здесь. После того, как я умер, отец сделал меня олимпийским хранителем дверей. Я сказал: "Круто! Придворная должность! Вечеринки круглый год!" Вот только он забыл упомянуть, что я буду охранять врата в древние земли, зависнув на этом острове до конца вечности. Просто обхохочешься.
Он указал на вздымающиеся над водой Столбы.
— Дурацкие колонны. Некоторые заявляют, что я создал Гибралтарский пролив, разорвав надвое горы. Кто-то считает, что горы — и есть Столбы. Куча авгиевого навоза. Столбы — это просто столбы.
— Верно, — поддакнула Пайпер. — Естественно. Так... мы можем пройти?
Бог поскреб свою щегольскую бородку.
— Ну, я должен зачитать вам стандартное предупреждение, про то, как опасны древние земли. Не всякий полубог сможет выжить в Mare Nostrum. Поэтому я должен дать вам задание: докажите, что вы достойны, и так далее, и тому подобное. Честное слово, я не придаю этому большого значения. Обычно я просто посылаю полубогов в магазин, заставляю спеть веселую песенку, что-то вроде того. А после всех трудов, которые мне пришлось выполнить для моего злобного родственника Еврисфея, что ж... я не хочу ему уподобляться, понимаете?
— Мы это ценим, — сказал Джейсон.
— Да нет проблем. — Казалось, Геркулес расслаблен и общается с ними по-свойски, но он все равно нервировал Пайпер. Темный свет в его глазах напоминал ей кусочки угля, вымоченные в керосине, которые могут вспыхнуть в любую минуту.
— Так, к слову, — поинтересовался Геркулес, — что вы ищете?
— Гигантов, — ответил Джейсон. — Мы направляемся в Грецию, чтобы не дать им пробудить Гею.
— Гиганты, — пробормотал Геркулес. — Ненавижу этих ребят. Когда я еще был героем-полубогом... а, не важно. Так, что за бог вас в это втравил? Отец? Афина? Может, Афродита? — Он посмотрел на Пайпер, подняв бровь. — Судя по твоей красоте, она, вероятно, твоя мать.
Пайпер следовало бы соображать побыстрее, но внешность и повадки Геркулеса сбили ее с толку. Она слишком поздно поняла, что беседа превратилась в прогулку по минному полю.
— Нас послала Гера, — брякнул Джейсон. — Она нас собрала...
— Гера, — лицо Геркулеса вдруг окаменело, как утесы Гибралтара, стало твердым и неумолимым.
— Мы ее тоже ненавидим, — быстро сказала Пайпер. Боги, почему это не пришло ей в голову? Ведь Гера — заклятый враг Геркулеса. — Мы не хотели ей помогать, она не оставила нам выбора, но...
— Но вы здесь. — Все дружелюбие Геркулеса улетучилось. — Простите, вы двое, мне наплевать, насколько важны ваши поиски. Я никогда не сделаю ничего, что хочет Гера. Ни за что.
— Но мне казалось, — проговорил сбитый с толку Джейсон, — вы с ней помирились, когда вы стали богом.
— Я ведь уже сказал, — прорычал Геркулес, — не верьте всему, что слышите. Если вы хотите пройти в Средиземное море, боюсь, мне придется вам дать чрезвычайно трудное задание.
— Но мы же вроде братья, — запротестовал Джейсон. — Гера и мне достаточно навредила, так что я могу понять...
— Ничего ты не понимаешь, — холодно отрезал Геркулес. — Моя первая семья мертва. Вся моя жизнь ушла на выполнение нелепых заданий. Моя вторая жена умерла после того, как ее обманом заставили меня отравить, обрекая на мучительную смерть. И что я получил взамен? Мне пришлось стать второстепенным богом. Бессмертным, так что я никогда не смогу избавиться от болезненных воспоминаний. Я застрял здесь, как привратник, швейцар, дворецкий олимпийцев. Нет, ты не понимаешь. Только Дионис меня более-менее понимает, только он, по крайней мере, изобрел нечто полезное, а мне и похвастаться нечем, кроме киношек про мою жизнь, в которых все переврали.
Пайпер начала говорить своим волшебным голосом:
— Это ужасно грустно, Владыка Геркулес, но, прошу вас, не будьте с нами суровы. Мы не плохие люди.
Казалось, ее чары подействовали: Геркулес колебался. Но потом сжал челюсти и потряс головой.
— На другой стороне этого острова, за теми холмами, вы увидите реку. В ней живет старый бог Ахелой.
Геркулес помолчал, точно ждал, что, услышав такое, они в ужасе убегут.
— И?.. — спросил Джейсон.
— И, — передразнил Геркулес, — я хочу, чтобы вы отломили другой его рог и принесли мне.
— У него есть рога, — пробормотал Джейсон. — Постойте... Что значит "другой его рог"?
— Вот и подумайте, — рявкнул бог. — Держи, это должно помочь.
Геркулес так произнес слово "помочь", словно на самом деле хотел сказать "навредить". Он извлек из складок одежд маленькую книжку и пихнул ее в руки Пайпер, так что девушка едва ее не уронила.
На глянцевой обложке книги размещалась фотография греческих храмов, среди которых посредством монтажа натыкали улыбающихся чудовищ. Минотавр поднимал вверх два больших пальца. Название гласило: "Mare Nostrum: Путеводитель Геркулеса".
— Принесите мне этот рог до заката, — велел Геркулес. — Только вы вдвоем, никаких контактов с вашими друзьями. Ваш корабль останется, где стоит. Если преуспеете, я разрешу вам пройти в Средиземное море.
— А если нет? — спросила Пайпер, точно зная, что не хочет слышать ответ.
— Ну, очевидно, Ахелой вас убьет, — пожал плечами Геркулес. — А я голыми руками сломаю ваш корабль и отправлю ваших друзей в могилу во цвете лет.
Джейсон переступил с ноги на ногу.
— А может, мы просто споем веселую песенку?
— Я бы на вашем месте поторопился, — холодно заметил Геркулес. — У вас есть время до захода солнца, а потом ваши друзья умрут.
XXVII
ПАЙПЕР
"Mare Nostrum: Путеводитель Геркулеса" совершенно не помогал против змей и комаров.
— Если уж это волшебный остров, — проворчала Пайпер, — почему нельзя было сделать его приятным?
Они взобрались на холм, потом спустились с него и теперь топали по поросшей густым лесом долине, стараясь обходить греющихся на камнях змей в черно-красную полоску. Над стоячими прудами в низинах роились тучи комаров. Из деревьев здесь росли в основном низкорослые оливы, кипарисы и сосны. Стрекотание цикад и удушающая жара напоминали Пайпер летние дни в индейской резервации в Оклахоме.
Пока что им не попалось ни одной реки.
— Мы могли бы полететь, — предложил Джейсон.
— А вдруг пропустим что-то важное, — возразила Пайпер. — К тому же мне совершенно не хочется свалиться на голову враждебно настроенному божеству. Как там его зовут? Ахай-и-пой?
— Ахелой, — отозвался Джейсон, на ходу листая путеводитель и каждую минуту врезаясь в деревья и спотыкаясь о камни. — Здесь сказано, что он потамос.
— Гиппопотам?
— Нет, потамос, речной бог. Согласно путеводителю, он дух какой-то реки в Греции.
— Поскольку мы не в Греции, будем считать, что он переехал, — подытожила Пайпер. — Сдается мне, не много же пользы мы увидим от этой книжки. Что-нибудь еще?
— Написано, что Геркулес однажды с ним сражался.
— Геркулес сразился с девяноста девятью процентами населения Древней Греции.
— Мда. Так, посмотрим. Геркулесовы Столбы... — Джейсон перевернул страницу. — Тут говорится, что на острове нет отелей, нет ресторанов, нет транспортной сети. Достопримечательности: Геркулес и Столбы. Ха, это интересно. Есть предположение, что знак доллара — ну, знаешь, буква "S", перечеркнутая двумя линиями? — произошел от испанского королевского герба: Геркулесовы Столбы, перевитые лентой с написанным на ней изречением.
"Здорово, — подумала Пайпер. — Джейсон наконец нашел общий язык с Аннабет, и ему передалась ее жажда знаний".
— А что-то полезное там есть? — спросила она.
— Подожди-ка, вот маленькое упоминание об Ахелое: "Этот речной бог сражался с Геркулесом за руку прекрасной Деяниры. Во время боя Геркулес сломал речному богу один из рогов, который стал первым рогом изобилия".
— Рогом чего?
— Ну, знаешь, им украшают дома на День благодарения, — пояснил Джейсон. — Такая плетеная корзинка в форме рога, из которой так и сыплется всякая снедь. Я их видел в Лагере Юпитера, только не знал, что изначально они произошли от рога этого чувака.
— А теперь мы должны забрать у него и второй, — проговорила Пайпер. — Похоже, это будет нелегко. А кто такая Деянира?
— Геркулес на ней женился, — ответил Джейсон. — Думаю... тут не сказано, но мне кажется, с ней произошло что-то плохое.
Пайпер припомнила, что именно говорил им Геркулес: его первая семья умерла, его вторая жена скончалась после того, как ее обманом заставили его отравить. Это испытание нравилось ей все меньше и меньше.
Они брели между двух холмов, стараясь держаться в тени, и все же Пайпер уже взмокла от пота. Комары буквально изгрызли ее лодыжки, руки и шею, так что она, наверное, походила на больную оспой.
Наконец-то ей удалось побыть наедине с Джейсоном, и вот как они проводят время!
Девушка злилась на Джейсона за то, что он упомянул имя Геры, но понимала, что не стоит его винить. Может, это ее обычное состояние: сердиться на него? После того, как они побывали в Лагере Юпитера, она только и знает, что волноваться да обижаться.
Интересно, что хотел сказать ей Геркулес насчет сыновей Зевса? Что им нельзя доверять? Что над ними всегда что-то довлеет? Пайпер попыталась представить, как Джейсон после смерти становится богом и охраняет врата в океан, а Пайпер и все его друзья уже давным-давно мертвы.
Может, Геркулес никогда и не походил на Джейсона, и никогда не горел такой радостью, уверенностью, готовностью подставить плечо? Трудно вообразить себе человека лучше Джейсона.
Пока они спускались в следующую долину, Пайпер гадала, что сейчас происходит на борту "Арго-II". Ей ужасно хотелось отправить друзьям радужное сообщение богини Ириды, но она помнила о предупреждении Геркулеса. Оставалось только надеяться, что Аннабет поймет, что к чему, и не станет посылать на берег еще одну группу: кто знает, как поведет себя Геркулес, если его снова побеспокоят. У нее перед глазами вставали страшные картины: тренеру Хеджу прискучило ждать, и он наводит на человека в пурпурном баллисту; эйдолоны снова завладевают командой, вынуждая ее напасть на Геркулеса, совершив, таким образом, самоубийство.
Пайпер содрогнулась. Она не знала, который час, но солнце уже начало клониться к закату. Неужели день так быстро прошел? Она бы порадовалась закату, ведь он обещал прохладу, вот только вместе с ним и им придет конец. Какой смысл в том, что над их мертвыми телами будет веять прохладный ночной бриз? И потом, завтра уже первое июля, календы июля. Если их расчеты верны, к исходу этого дня Нико умрет, а Рим будет разрушен.
