— Пользовался им во время холодной войны, — горделиво изрек бог. — Свободное радио Гефеста. Вот были деньки! Я пользовался этой штукой по принципу "хочешь смотреть — плати" или монтировал видео, выносящее мозг...
— Видео, выносящее мозг?
— Ну, это дело прошлое... А теперь вот, видишь, он опять пригодился. Если Зевс узнает, что я связывался с тобой, он с меня шкуру снимет.
— А почему Зевс ведет себя как идиот?
— Бррр. Это ему удается, как никому другому, мальчик. — Гефест обращался к нему как к чужому — "мальчик", словно Лео был для него какой-то неизвестной деталью... например, лишней шайбой, которую непонятно куда сунуть, но Гефест не хотел ее выкидывать: может, когда-нибудь и понадобится.
Это не очень грело. Но с другой стороны, Лео не был уверен, что хочет, чтобы Гефест называл его "сынок". Лео не собирался называть этого здоровенного, неуклюжего, уродливого типа "папочка".
Гефесту наскучило перебирать в руке двигатель, и он зашвырнул его через плечо. Не успев долететь до пола, двигатель выпустил вертолетный винт и спланировал в корзинку для мусора.
— Вторая война с титанами, — продолжал Гефест. — Именно она и подкосила Зевса. Мы, боги, были... ну, в общем, смущены. Не думаю, что это можно выразить как-то иначе.
— Но вы победили.
Бог закряхтел.
— Мы победили, потому что борьбу возглавили полубоги... — Он опять помедлил, словно оговорился: — Из Лагеря полукровок. Мы победили, потому что вместо нас сражались наши дети, которые оказались умнее. Если бы мы придерживались плана Зевса, то отправились бы все в Тартар сражаться с гигантом бури Тифоном, а Кронос одержал бы победу. И без того плохо, что смертные выиграли для нас нашу войну, а тут еще этот юный выскочка Перси Джексон...
— Это тот парень, который пропал?..
— Гмм. Да. Он. Ему хватило храбрости отвергнуть наше предложение бессмертия и сказать нам, чтобы мы обращали больше внимания на своих детей. Гмм, только без обид.
— А чего я буду обижаться? Ты просто продолжай и дальше меня не замечать.
— Ты невыносимо деликатен... — Гефест нахмурился, потом устало вздохнул. — Это был сарказм? Машины обычно не наделены сарказмом. Но как я и говорил, боги были пристыжены, смертные утерли им нос. Поначалу мы, конечно, были благодарны. Но прошло несколько месяцев, и в этом чувстве появилась горечь. Боги мы или нет, в конце концов? Нам необходимо, чтобы нами восхищались, чтобы нас побаивались, чтобы на нас смотрели снизу вверх, с трепетом.
— Даже если вы не правы?
— Особенно когда мы не правы. А тут еще Джексон отказался от нашего дара, словно быть смертным лучше, чем быть богом... у Зевса это застряло как ком в горле. Он решил, что пора вернуться к традиционным ценностям. Богов нужно уважать. За детьми мы можем приглядывать, но посещать их запрещается. По крайней мере, такова была часть его аргументации. И конечно, до нас стали доходить слухи о том, что под землей началось движение сил зла.
— Ты имеешь в виду гигантов. Чудовищ, которые мгновенно возрождаются. Восстающих мертвецов. Ну и всякое другое, по мелочи?
— Да, мальчик. — Гефест повернул ручку на своем пиратском трансляторе.
Сон Лео стал полноцветным, но лицо бога представляло собой такое скопление красных рубцов и желто-белых шрамов, что Лео был бы не прочь возвратиться к черно-белому изображению.
— Зевс считает, что может повернуть все вспять. Снова усыпить землю, если мы будем вести себя тихо. Никто из нас по-настоящему в это не верит. И если откровенно, то я не думаю, что мы сейчас в подходящей форме, чтобы вести новую войну. Мы едва победили титанов. Если мы воспользуемся старой схемой, то идущие за ними будут еще хуже.
— Гиганты, — сказал Лео. — Гера говорила: чтобы одержать победу над ними, боги должны объединиться с полубогами. Это верно?
— Мм. Я не люблю в чем-либо соглашаться с моей матерью. Но она права. Этих гигантов трудно убить, мальчик. Они другой породы.
— Породы? Они что, лошади?
— Ха! — ухмыльнулся бог. — Уж скорее псы войны. Понимаешь, в самом начале все происходили от одних родителей — Геи и Урана, Земли и Небес. У них были разные выводки детей — титаны, старшие циклопы и так далее. Потом Кронос, глава титанов... ну, ты, наверное слышал, как он оскопил серпом своего батюшку Урана и встал во главе мира. Потом появились боги, дети титанов, и одержали над ними победу. Но на этом дело не кончилось. Земля принесла новый приплод, но эти были порождены Тартаром, духом вечной бездны, самым темным и самым пагубным местом Царства Мертвых. Эти дети, гиганты, были рождены с одной целью — отомстить нам за нашу победу над титанами. Они поднялись, чтобы разрушить Олимп. И они подошли на опасно близкое расстояние.
Борода Гефеста начала дымиться. Он рассеянно пригасил пламя.
— Что моя треклятая матушка Гера делает теперь... она дура, которая сует нос не в свои дела и ведет опасную игру, но в одном она права: вы, полубоги, должны объединиться. Это единственный способ открыть глаза Зевсу, убедить олимпийцев, что они должны принять вашу помощь. И это единственный способ выйти победителями из того, что грядет. И ты, Лео, играешь в этом важную роль.
Мысли бога, казалось, витали где-то далеко. Неужели, спрашивал себя Лео, боги и в самом деле могут разделяться на части. А если так, то в каких еще местах теперь присутствует Гефест? Может, его греческая составляющая ремонтировала машину или отправлялась на свидание, а римская смотрела игру в мяч и заказывала пиццу. Лео попытался представить, каково это — быть единым во многих лицах. Он надеялся, что такие вещи не передаются по наследству.
— Почему я? — Не успел он задать этот вопрос, как за ним последовали и другие. — И почему ты признал меня только сейчас? Почему не когда мне исполнилось тринадцать, как это полагается? А ведь ты мог признать меня и в семь, прежде чем мама умерла! Почему ты не нашел меня раньше? Почему не предупредил об этом?
Рука Лео вспыхнула пламенем.
Гефест печально посмотрел на него:
— Это самое трудное, мальчик, — позволять своим детям идти их собственным путем. Вмешательство тут не помогает. Богини судьбы парки за этим следят во все глаза. А что касается твоего признания, то это был особый случай, мальчик. Тут нужно было точно выбрать время. Не могу объяснить подробнее, но...
Сон Лео стал мутнеть. На мгновение он превратился в показ "Колеса Фортуны". Потом Гефест снова предстал перед ним в четком изображении.
— Проклятье! Больше не могу говорить. Зевс почуял незаконный сон. Ведь он же повелитель воздуха, а это распространяется и на радиоволны. Слушай меня, мальчик, тебе предстоит сыграть важную роль. Твой друг Джейсон прав: огонь — это дар, а не проклятие. Я не раздаю такие вещи направо и налево. Без тебя им никогда не победить гигантов. А уж тем более — госпожу, которой они служат. Она хуже любого бога или титана.
— Кто она? — спросил Лео.
Гефест нахмурился, изображение его еще больше померкло.
— Я тебе сказал. Да, я абсолютно уверен, что сказал. Имей в виду: на пути тебе предстоит терять друзей и ценные устройства. Но это не твоя вина, Лео. Ничто не вечно, даже наилучшие машины. И все можно починить.
— Что ты хочешь сказать? Что-то мне не нравятся твои слова.
— А что тут может нравиться? — Изображение Гефеста теперь было едва видимым — одно лишь пятно в полосе помех. — Берегись...
Сон Лео переключился на "Колесо Фортуны" в тот момент, когда колесо остановилось на ячейке "банкрот" и аудитория вздохнула от огорчения.
Лео проснулся под крики Джейсона и Пайпер.
XXX
ЛЕО
Они падали во тьму, закручиваясь по спирали и с трудом удерживаясь на спине Фестуса. Шкура дракона была холодной, рубиновые глаза потускнели.
— Что — опять? — вскрикнул Лео. — Не может быть!
Он старался не соскользнуть с дракона. Ветер резал ему глаза, но Лео все же сумел открыть щиток перед панелью на шее Фестуса. Он подергал провода. Крылья дракона встрепенулись, но потом Лео почуял запах горящей бронзы. Система привода работала в режиме перегрузки. У Фестуса не было сил продолжать полет, а Лео не мог в воздухе добраться до главной панели управления в голове дракона. Они падали кругами, а внизу под ними горели огни города, мелькающие в темноте. До земли оставались считаные секунды.
— Джейсон! — крикнул Лео. — Забирай Пайпер и спрыгивайте с дракона!
— Что?!
— Нужно уменьшить нагрузку! Возможно, мне удастся перезагрузить Фестуса. Но сейчас он тащит на себе слишком много!
— А ты? — прокричала Пайпер. — Если тебе не удастся его перезагрузить...
— Со мной ничего не случится! — крикнул в ответ Лео. — Следуйте за мной к земле.
Джейсон обхватил Пайпер за талию, они высвободились из ремней, и через мгновение их не было на драконе — они летели сами по себе.
— Ну, — сказал Лео, — теперь только мы с тобой, Фестус... и две тяжелые клетки. Ты это осилишь, парень!
Лео разговаривал с драконом, копаясь в панели, и оба они падали на предельной скорости. Он видел внизу огни города — они все приближались и приближались. Он вызывал огонь на руку, чтобы видеть, что делает, но ветер тут же гасил его.
Он потянул за провод, который, как ему представлялось, соединял нервный центр дракона с головой, надеясь, что это приведет дракона в чувство.
Фестус застонал... в его шее заскрежетал металл. Глаза слабо засветились, и он распростер крылья. Их падение перешло в планирование.
— Хорошо, — обрадовался Лео. — Ну, давай, старина! Работай!
Они все еще летели слишком быстро, и земля стремительно приближалась. Лео нужно было как можно скорее найти место для посадки.
Здесь текла широкая река... нет! Для огнедышащего дракона это не лучшее место. И ему никогда не поднять Фестуса со дна, если тот утонет. В особенности в холода. Потом на речном берегу Лео увидел белый особняк с примыкающим к нему громадным заснеженным полем, обнесенным высоким кирпичным забором. Идеальная посадочная площадка. Он сделал все, что было в его силах, чтобы направить дракона туда, и Фестус, казалось, ожил. Ничего, все будет хорошо!
Однако вдруг все пошло наперекосяк. Когда они приблизились к полю, их поймали в прицел прожектора, установленные вдоль забора, их свет ослепил Лео. Потом он услышал разрывы, похожие на разрывы трассирующих снарядов, звук разрываемого на куски металла... и — БАБАХ.
Лео вырубился.
Когда он пришел в себя, над ним склонялись Джейсон и Пайпер. Он лежал в снегу, покрытый грязью и маслом. Выплюнул клок мерзлой травы изо рта.
— Где...
— Лежи спокойно. — В глазах у Пайпер стояли слезы. — Тебя тут так отшвырнуло, когда... когда Фестус...
— Где он? — Лео сел, но голова у него плыла и кружилась. Они приземлились с внутренней стороны забора... Что-то случилось при посадке... были выстрелы?
— Серьезно, Лео, — сказал Джейсон. — Ты, возможно, ранен. Тебе не стоит...
Лео с трудом поднялся на ноги. И тут он увидел обломки. Похоже, Фестус, оказавшись за забором, уронил клетки, потому что они разлетелись в разных направлениях, но лежали на боку целые и невредимые.
Фестусу повезло меньше.
Дракон распался на куски. Его конечности были разбросаны по полю. Хвост висел на заборе. Основная часть его тела пропахала во дворе особняка канаву шириной двадцать футов и длиной пятьдесят, а после этого развалилась. Только его голова и шея остались почти целыми — лежали, как на подушке, на замерзших розовых кустах.
— Нет! — Лео зарыдал.
Он подбежал к голове дракона и погладил его морду. Глаза дракона слабо светились. Из уха вытекало масло.
— Не умирай, пожалуйста! — взмолился Лео. — Ты лучшее из всего, что я когда-либо починил.
В голове дракона заверещали шестерни, словно он замурлыкал, как кот. Рядом стояли Джейсон и Пайпер, но Лео не мог отвести глаз от дракона.
Он вспомнил, что сказал Гефест: "Это не твоя вина, Лео. Ничто не вечно, даже наилучшие машины".
Наверное, отец хотел предупредить его.
— Это несправедливо...
Что-то в голове дракона щелкнуло. Протяжный хруст, два коротких треска. Хруст. Хруст. В этих звуках, кажется, была какая-то система... в памяти Лео что-то забрезжило. Лео понял: Фестус пытается говорить. Он использует азбуку Морзе, которой давным-давно научила Лео мать. Лео прислушался, переводя щелчки в буквы: простое послание, которое повторялось снова и снова.
— Да, — сказал Лео. — Я понимаю. Сделаю. Обещаю тебе.
Глаза дракона потемнели. Фестус умер.
Лео заплакал. Он даже не смущался своих слез. Джейсон и Пайпер похлопывали его по плечам, пытались утешить словами. Но гул, стоявший в ушах Лео, заглушал все, что они говорили.
— Сочувствую тебе, старина. Но что ты обещал Фестусу? — наконец спросил Джейсон.
Лео шмыгнул носом. Он открыл панель в голове дракона... да, контрольный диск треснул и обгорел так, что ни о каком ремонте не могло быть и речи.
— То, что мне сказал отец. "Все можно починить".
— С тобой говорил твой отец? — удивился Джейсон. — И когда это было?
Лео не ответил. Он откручивал шарниры в шее, отделяя голову. Она весила около сотни фунтов, но Лео сумел ее поднять. Он посмотрел в звездное небо и сказал:
— Отнеси его в бункер, отец. А я, когда вернусь, починю. Я ведь тебя никогда ни о чем не просил.
Поднялся ветер, и голова дракона, как пушинка, всплыла вверх из рук Лео. Она устремилась в небо и исчезла.
Пайпер удивленно смотрела на Лео.
— Он ответил тебе?!
— У меня был сон, — выдавил Лео. — Потом расскажу.
Он знал, что обязан объясниться с друзьями, но сейчас слова с трудом давались ему. Он чувствовал себя сломанной машиной, словно из него удалили какую-то деталь, и ему казалось, что теперь он никогда не будет цельным. То есть может двигаться, может говорить, может ходить и делать свою работу, но всегда теперь будет разбалансирован, и его никогда уже невозможно будет точно откалибровать.
Но Лео не мог себе позволить сломаться совсем. Потому что тогда получится, будто Фестус умер непонятно ради чего. Он должен завершить этот поиск — ради друзей, ради матери, ради своего дракона.
Лео оглянулся — в центре огороженного пространства светился большой белый особняк. Периметр был окружен высокими кирпичными стенами с прожекторами и камерами безопасности, но теперь Лео увидел (а точнее, почувствовал), как хорошо защищены эти стены.
— Где мы? — спросил он. — Я имею в виду, в каком городе?
— Омаха, штат Небраска, — сказала Пайпер. — Я видела указатель, когда мы подлетали. Но что это за особняк, я не знаю. Мы опустились сразу же после тебя. Но как ты приземлялся, Лео, клянусь тебе, это было словно... даже не знаю, как сказать...
— Лазеры, — объяснил Лео.
Он поднял осколок дракона и бросил его к верхушке забора. Тут же из стены высунулась орудийная башня и полоснула ярким лучом по осколку бронзы, превратив его в прах.
Джейсон присвистнул:
— Ничего себе — оборонительная система. Как мы еще живы остались?
— Фестус, — с несчастным видом сказал Лео. — Он принял огонь на себя. Лазеры искромсали его на кусочки, когда он появился, а вас не заметили. Я направил его в ловушку.
