— И часто ты тут...гуляешь? — потрясенно поинтересовалась Ветла у Лийты.
— Нет, — отозвалась последняя. — Но дорогу до тюрьмы найду!
— Ага! — подловила ее Синеглазка. — Выходит, что ты успела когда-то кого-то спасти из темницы!
Я с любопытством взглянула на Голубку, но она отвечать не торопилась, вешая свой фонарь на крючок, прикрепленный к стене. Покончив с этим, Лийта произнесла:
— Нет, я никогда не спасала приговоренных к смерти, но собираюсь сделать это сейчас, — усмехнулась, — и давайте поговорим после, а теперь пора действовать! — в доказательство своих слов она перекинулась в кошку и скакнула на дорогу.
Мы с Ветлой дружно пристроили свои фонари на крючки и последовали примеру подруги. Спустя пару минут три серые кошки бежали по выложенной широкими плитами дороге, пролегающей среди темных вод.
Лийта двигалась чуть впереди, указывая путь. Я изредка осматривалась, подмечая, что порой ответвления ведут к высоким аркам, за которыми начинаются крутые лестницы, а иногда дорожки приводили к распахнутым настежь дверям, за которыми маячила тьма, рисовавшая в глубине проходов одной ей понятные узоры.
Лийта уверенно свернула на неприметную дорожку, петляющую по узкому коридору, пару раз повернула, скакнув в еще более тесный ход, и встала у решетки водостока, с которой стекал бурый ручеек.
Мотнула пушистой головой и превратилась обратно в женщину. Ненадолго! Ведьма вновь взмахнула руками и, став мухой, без труда пролетела сквозь фигурные прутья. Мы с Ветлой торопливо преобразились. Я превратилась в маленького ночного мотылька — мухой быть почему-то не хотелось!
Пролетев по водостоку, мы очутились в слабо освещенном коридоре. Стихии, запирающие двери, и магические охранки на стенах без лишних хлопот пропускали нас, пока мы неслись вперед. Хорошо быть маленькой — любая щель является для тебя воротами в иное место.
Было понятно, что наш путь пролегает через один из нижних уровней подземной тюрьмы, жаль, что он был не самым последним! Сердце готово было пробить грудную клетку и выскочить наружу, но в то же время ведьмина душа предвкушающе ухмылялась, ожидая продолжения. Всегда приятно победить в честной схватке того, кто сильнее, но еще милее обмануть окружающих, переиграть так, что никто на тебя и не подумает. Я уже представляла, как славно будет, когда мы спасем Винра. И пусть поутру ищейки гадают, куда подевался неугодный маг! То ли сам убег, то ли ему помогли, то ли его паземки за ночь утащили, а то и кто похуже!
На винтовой лестнице нам пришлось замедлиться, так как здесь несли свою стражу опытные ведьмы-охранительницы, которые могли в мгновение ока разоблачить нас.
Мы двигались очень и очень осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания, почти бесшумно, незаметно, сливаясь со стеной. В общем, мы ползли, чтобы не выдать свое присутствие жужжанием крыльев.
И вот наши поползновения привели к высокой железной двери, которую помимо трех стихий запирали четыре замка, три из них были серебряными навесными. Как раз сейчас последний из них одна из пяти суровых стражниц запирала.
Повернулся до блеска начищенный ключ, и ведьмы-охранительницы с чувством выполненного долга удалились вверх по лестнице, а мы, окрыленные первым успехом, скользнули в замочную скважину и очутились в полнейшей темноте. Единственная точка тусклого света падала на пол из небольшого замкового отверстия.
Верная мысль пришла одновременно всем троим, и мы перевоплотились в кошек. Для начала три серых зверя огляделись в поисках чего-нибудь устрашающего или необычного, привлекающего взгляд. Удивились. В отличие от предыдущих уровней, созданных руками строителей, мы стояли в темном пещерном коридоре. Его серых неровных стен никогда не касались руки мастеров, только природа и время разукрасили их затейливыми узорами, похожими на рваное кружево.
Из глубины тоннеля доносились тихие звуки: звон капель, чьи-то всхлипы, глухие удары, неясные шепоты и непонятые шорохи, а еще оттуда шел весьма неприятный запах. Не сговариваясь, мы скакнули вперед — в ведьминых душах проснулся исследовательский азарт, приправленный щепоткой риска и толикой волнующего страха.
Дальше все стало еще увлекательней — дверей в коридоре не было. По всей длине здесь размещались ниши, вырубленные в скальной стене. 'И, значит, — сказала сама себе, — я ошиблась. Сюда все же приглашали мастеров!'
Вскоре запах стал просто невыносимым, а затем мы узрели его причину. Бросив взгляд в очередную нишу, я заметила гниющий труп, прикованный за ошейник к кольцу в стене. Меня передернуло от отвращения, Ветла пренебрежительно фыркнула, а Лийту, кажется, стошнило где-то неподалеку. Отвыкла, видимо, наша Голубка от подобных зрелищ, расслабилась от сытой, да спокойной жизни под опекой сильного мужчины. Впрочем, ей пришлось опять к ним привыкать, причем очень срочно! В нишах по обе стороны пещерного тоннеля виднелись трупы в разных стадиях разложения — кто-то умер совсем недавно, а другие успели превратиться в скелеты. На полу тоже попадались человеческие кости, отчего мы замедлили бег. Вдруг из мрака донесся горестный вопль:
— Неба лазурь и солнечный свет
В темном безмолвии этого нет!
Стал пленником мрака по воле чужой
И никогда не вернусь я домой...
— Складно причитает! — молвила я, остановившись на бегу.
— Угу! — согласилась Ветла.
— Пойдемте поглядим на этого 'пленника мрака'! — предложила Лийта, не сбавляя шага.
Коридор резко вильнул, и мы очутились в круглой пещере с озерцом в центре. Вода бурлила, размеренными толчками вырываясь на поверхность. С потолка, будто острые зубы неведомого хищника, угрожающе свисали сталактиты. Только над самой чашей их почему-то не было! Что определенно заинтересовало всех трех ведьм! А еще от озерка исходил очень своеобразный запах, словно в нем была не вода, а смесь множества ароматов. В ней благоухание роз гармонично сочеталось со сладкими нотами малины и ванили, яркими оттенками солнечнокрайских цитрусов, древесными запахами и горькими каплями полыни, а также пряными перца, имбиря, гвоздики и корицы. Мой нос сумел также выделить еще множество оттенков: свежих, травяных, терпких, фруктовых — так, что закружилась голова, и я непроизвольно чихнула — так как аромат озерной воды был резок для чуткого кошачьего носа.
— Радость придворной барышни, — хмыкнула Лийта, а Ветла собралась что-то добавить. Но тут из темноты вновь послышался хриплый каркающий голос:
— Неба лазурь и солнечный свет
В темном безмолвии этого нет!
Стал пленником мрака по воле чужой
И никогда не вернусь я домой...
— Да слышали мы уже это! — с раздражением просветила Лийта загадочного узника, а я отошла от озера и обнаружила, что на противоположном краю пещеры есть три входа, ведущие в очередные темные коридоры, из которых пахнет тленом.
— Три ведьмы, три двери — раздумывая, проговорила Ветла.
— Разделяемся? — не без сомнения спросила Голубка.
— Придется, — задумчиво вымолвила я, направляясь к центральному отверстию. — Иначе до утра не управимся!
— Встречаемся здесь, у озера! — серая тень Ветлы метнулась вправо.
С встревоженно бьющимся сердцем я вошла в выбранный коридор. Особых отличий от предыдущего не наблюдалось. Только с потолка время от времени срывались тяжелые капли, с громким буханьем падали вниз и разлетались по полу мелкими брызгами. Порой вода попадала и на меня, заставляя ускориться. Из ниш за моим передвижением безразлично наблюдали скелеты, скалясь раскрытыми в беззвучном крике челюстями. Если не считать звона капель, то иных звуков здесь слышно не было. Тишина казалась осязаемой, будто она была зверем, который поджидает глупца, рискнувшего поверить ее обманчивому спокойствию. Я решила не поддаваться чарам, все мои чувства были обострены, напряжены до предела. Чудилось, что нервы натянулись, как тетива, готовая в любой момент выпустить стрелу и пронзить ею сердце недруга.
Двигалась я медленно, сосредоточенно обходя встречающиеся на пути кости и стараясь не дышать, ибо часть из них была растоптана в порошок, который лип к лапам и силился попасть в нос. Не забывала я и осматриваться — все же не по центральной улице Омбрии прогуливаюсь! Именно поэтому железная дверь, запертая на три навесных и три врезных замка, сразу привлекла мое внимание. На подходе ощутила, как нагрелся браслет, оплетающий мою правую лапу. Шерсть на загривке встопорщилась, и вдруг мрачную тишину прорезал глубокий голос, низкий, тягучий, проникновенный. Он стал солнцем в этом царстве тьмы, заставляя кровь в моих жилах забурлить, а сердце ускорить свой бег, который теперь отдавался пульсацией в висках. Голос пел — искренне, пронзительно, затрагивая тонкие струны души:
— Неистовство волны сумел я покорить,
Огонь в вулканах южных навеки усмирить,
Песок в пустыне знойной послушался меня,
И на полях раздольных я ветром управлял...
Не знал я поражений — триумф мне ведом был.
И на полях сражений я многих победил.
Сам Артуар — воитель со мною рядом шел,
Мой главный покровитель к победе меня вел...
Но Эрия-злодейка вела свою игру.
И для меня особую придумала судьбу.
Любовь железной клеткой пленила разум мой.
Противиться не в силах — смирился я с судьбой...
А юная супруга была не так проста —
Целуя нежно в губы, узор интриг плела.
Во мраке жаркой ночи, в сплетенье страстном тел,
С вишневых губ любимой стон страсти не слетел...
Сорвалось лишь проклятье нежданным градом стрел...
Известно, что любопытство сгубило не одну кошку, а уж скольких ведьм оно подтолкнуло к путешествию за Грани и представить сложно! Очередной серый пушистый зверь с душой ведуньи подобрался к двери, несмотря на то, что все инстинкты кричали об опасности и требовали немедленно уносить отсюда лапы и все, что можно, пока цело! Однако мозг напрочь проигнорировал эти требования. И вот кошка превращается в женщину, а затем в пчелу, которая пролетает через замочную скважину.
Помещение, в которое я попала, было слабо освещено одним-единственным фонарем. Когда я превратилась обратно в человека, и мои глаза привыкли к полумраку, то сумели увидеть древнего, опутанного паутиной цепей. Это был не тот изменчивый, что встречался на моем пути раньше. Мужчина был явно моложе своего соотечественника, и даже по-своему он был притягателен завораживающей красотой смертельно опасных хищников. Светлые перепутанные волосы спускались ниже плеч, слегка завиваясь на концах. Черты лица были похожи на человеческие, только более резкие. Густые брови чуть сдвинуты, а яркие алые глаза с ненавистью рассматривают одну глупую любознательную ведьму. Вероятно, он нравился женщинам. Соблазнительный, властный, неуступчивый, даже сейчас, когда прикован к стене и не имеет возможности пошевелиться. Это заставило меня замереть, оценивая древнего не как предполагаемого противника, а как мужчину. Он же неприязненно взирал на меня, а потом его губы изогнула небрежная усмешка:
— И зачем ты пришла сюда, ведьма? Не боишься сойти с ума этой ночью?
— Нет, — довольно спокойно ответила я и спросила. — А вы кто?
— А ты не знаешь? — бросил, точно выплюнул, он.
— Знаю! — уверенно объявила и пояснила, так как изменчивый как-то очень грозно прищурился. — Я вижу, что вы тот, кого мы зовем древним. Но я спрашиваю ваше имя!
Изменчивый дернулся, цепи звякнули, надежно удерживая пленника, и я решила представиться первой:
— Моя фамилия Колючкина...
Древний снова рванулся из своих оков и взвыл:
— Ты пришла поиздеваться надо мной, человечка?!
— Вовсе нет! — поспешила опровергнуть. — Я тут случайно оказалась, проходила мимо и услышала, как вы поете! Вот и захотела взглянуть на того, кто сумел затронуть мое сердце.
— Гр-р-р-р, — изменчивый пришел в неистовство и опять дернул свои цепи.
Они не сдались, а я промолвила:
— Успокойтесь, пожалуйста! Я вас не обманываю!
— Значит, издеваешься? — мрачно вопросил он, но попытки достать до меня прекратил.
— Нет, просто вы так остро на все реагируете, — высказалась я.
— Хм...а ты можешь меня освободить?
— Не могу! Видите ведь, что при мне нет ключей!
— Тогда убирайся!
Решила не обращать внимания на его грубость и сказала:
— Если расскажете мне о себе, то я сообщу о вас кое-кому! Он, я уверена, сумеет выручить вас...если захочет, конечно...
— Кто? — изменчивый не остался равнодушен к моим словам. — Отвечай мне, ведьма!
— Ко мне нужно обращаться ведунья Колючкина, господин древний, а вот кричать на меня не следует, так как я превосходно слышу вас!
Изменчивый громко фыркнул и демонстративно отвернулся. Что же...мне пришлось развернуться. С независимым видом прошествовала к выходу. Кто бы знал, чего мне это стоило?!
— Постой! — послышался тихий, но требовательный возглас, и я мысленно порадовалась.
К пленнику повернулась с совершенно беспристрастным, даже скучающим видом.
— Я вас слушаю...
— Мое имя Да'Айрэн. Мы можем продолжить беседу, ведунья Колючкина?
— Да, вполне.
— Кому вы собирались рассказать обо мне?
— Владыке Подземья.
— Он является вашим любовником? — безмерно удивился мой собеседник.
— Нет! — меня даже передернуло от подобного предположения. — С чего вы так решили?
— Обычно, вы, человечки, доверяете только тем, кого любите! И я знаю, что ведьмы давно не связывают себя узами брака, а значит, вы имеете только любовника!
— Убийственная логика! — потрясенно 'восхитилась' я.
— Так как? Я прав?
— Нет! — ехидно оповестила я, подумала и созналась. — Если говорить о любовниках, то моим является Дарэф, ежели вам известно это имя...
— К сожалению, нет. Впрочем, я не знаком и с нынешним владыкой Подземья.
— Почему?
— Я спал довольно долгое время, а потом меня разбудили. Это произошло только год назад. И все это время я нахожусь в этих застенках! Как считаете, мне позволено увидеть кого-то, кроме ведьм?
— Это ужасно! — кровь застыла в моих жилах, потому что просто до безумия стало жаль это прекрасное свободолюбивое существо. — Вас непременно нужно освободить!
Да'Айрэн позволил себе улыбнуться, и это озарило его хмурое лицо, сделав его чудовищно прекрасным. Я имею ввиду, что теперь уже точно видела перед собой нечеловечески красивого мужчину, больше похожего на страшного, но безумно обольстительного зверя.
— Что я могу для вас сделать? — почему-то с восторгом выдохнула я.
Он расслабленно откинулся назад, цепи его снова звякнули, правда, теперь это прозвучало весьма жалобно.
— Вы всегда такая доверчивая, ведунья Колючкина? — вдруг спросил мужчина.
— Нет, — поморщилась, будто съела горсть клюквы, а про себя отметила, что всегда жалела хищников, сидящих в клетке. Поэтому сейчас я глядела не на своего потенциального противника, а на несчастного запертого зверя, который мне сильно нравился.
— Тогда отчего вы столь благосклонны ко мне? — отвлек меня от раздумий голос Рэна, как я мысленно называла его.
