— Понял вас, товарищ майор. Острова не покупать, перемирие не заключать, просто предложить переговоры и возвращаться. И не нарываться при этом.
— Человек, что далеко? — послышался радостный крик позади Сергея, и из-за его плеча выглянула Эрин, награждая любопытным взглядом коробку рации. — Я приветствовать тебя!
— Серега, что там у тебя за шум? Стоп. Это монахиня та, что ли? Голос вроде знакомый…
— Человек, что далеко, ты позволять Сергей помогать мы?
— Позволять, позволять.
— Радость! Благодарить.
— Значит, ты нам помощь в переговоры Империя?
— Так есть, — солидно кивнула Эрин и неожиданно прищурилась. — Но не все вы. Только Сергей. Мы драться с ним дракон. Славная битва! Сложно, но побеждать. Я рада. Эмрис рада. Даже помогать мне. Ценить такое. Республика Рос-си-я я знать мало, пока не полностью верить. Сергей — верить. Помогать только ему.
— То есть эта дамочка сейчас заявила, что будет помогать только тебе, а мы пошли на хрен — я все правильно понял? Зашибись! Ну, Серега — удружил так удружил…
— Виноват, товарищ майор, — ухмыльнулся старлей. — Но я тут уже ни при чем.
— Мне от твоей виноватости в кармане богаче не станет… Короче, жди. Надо об этом доложить и озадачить верхи, а то низы уже ни хрена не могут.
— Человек, что далеко — грозный, — уважительно кивнула апостол. — Любопытство. Нужна потом встреча. Интерес. А что он говорить?
— Раз ты помогать только мне, то он снова совещаться. Так просто решить нельзя — важный вопрос.
— Бюрократия, — с отвращением протянула жрица. — О! Эврика!..
Эрин моментально скрылась из виду, а затем, спустя какое-то время, вернулась назад с Ливией на буксире. И как раз к этому времени в эфир снова вышел Кравченко:
— Так, Вяземский, еще раз — что конкретно предлагает эта монахиня?
— Сейчас она подходит уже, — произнес Сергей. — Эрин!..
— Я уже здесь! А это — переводчик, — объяснила жрица, указывая на волшебницу. — Я говорить. Она переводить. Так будет куда хорошо.
— Мы вас внимательно слушаем.
Ливия с интересом покосилась на рацию и вообще на стоящую на обочине дороги «Гиену», а затем начала переводить бодрый говор апостола.
— Ее Святейшество двенадцатый апостол богини Эмрис Эрин Меркурий… — монотонно забубнила Ливия.
— Это мы уже знаем, это можно пропустить, — заметил Сергей.
— Тебе неинтересно — так не слушай! — не согласился Кравченко. — Продолжайте, мисс переводчик.
— … Эрин Меркурий предлагать соглашение. Воины Федерации Россия сопровождать подданных Новоримской империи до города Илион, обеспечивать их безопасность. Взамен Ее Святейшество выступить пос… посредником в переговорах между Федерацией Россия и Империей Людей.
Жрица что-то произнесла с довольной улыбкой.
— Но только в том случае, если переговоры будет вести старший ле… лейтенант Сергей Вяз… Вязь…
— Вяземский, — подсказал разведчик.
— Вяземский, — повторила Ливия.
— Стесняюсь спросить, но тем не менее, — недовольно произнес Кравченко. — А на хрена это Ее Святейшеству?
— Майор, ты обалдел, что ли!.. — послышался где-то на заднем фоне недовольный рык.
— Таково условие двенадцатого апостола, — невозмутимо перевела Ливия ответ Эрин. — О причинах такого условия она говорить не желать.
— Вяземский, я же не серьезно тебе говорил ее охмурять!..
Жрица тем временем пришла в откровенно веселое распоряжение духа. Ее все происходящее, похоже, весьма забавляло.
— Вы не хотите говорить это моему командованию, — нахмурился Сергей. — А мне? И правда — с чего такой интерес и такое условие? И что, если это не примут не только мои командиры, но и я?
Эрин моргнула, но улыбаться не перестала. Однако ее глаза неожиданно потемнели в прямом смысле этого слова — из фиалкового они изменили свой цвет на темно-лиловый. Девушка что-то быстро произнесла.
— Ее Святейшество согласиться ответить, — бесстрастно, как заправский переводчик, произнесла магичка. — Она говорить, что убить дракона — это не только по… подвиг, но и… стигма? отметина? А, нет, знак. Ее Святейшеству неинтересны раздоры людей. Раздоры людей любых миров. Она за мир и равновесие. Но ей интересны сами люди. Она находить вас интересным, старший лейтенант Вяземский.
— Зашибись, — с чувством произнес Кравченко, слышавший все. — Но ни хрена. Никакие девки, будь они хоть трижды инопланетянками и жрицами, не будут диктовать… ЭТО НЕ НАДО ПЕРЕВОДИТЬ, ГРАЖДАНКА ПЕРЕВОДЧИК! А?.. Тарщ гене… Но… Так точно, но… Есть!..
— Старший лейтенант Вяземский. — В эфир вклинился незнакомый низкий рыкающий голос.
— Я! — непроизвольно вытянулся разведчик.
— Выключить громкую связь.
— Есть! — Сергей прижал наушник к уху и щелкнул парой кнопок.
— Готово? Хорошо. Слушай сюда, старлей. С тобой говорит представитель лично… гм… Скажем так — я от товарища Иванова, который, как ты понял, самый наш главный товарищ. А меня можешь называть товарищ Первый. И как представитель товарища Иванова говорю: ты, старлей, теперь — врио начальника российской дипмиссии на Светлояре. Но только до тех пор, пока не успокоятся тараканы в головах местных баб. Каждый свой шаг согласуешь с нами, каждый свой шаг докладываешь. Никакой самодеятельности — тебе там надо просто дождаться прибытия компетентных людей. А там можешь просто рядышком стоять, раз уж ты там зачем-то местным нужен. Справишься — не обделим, не справишься… Тоже не забудем. Все понял?
— Так точно, товарищ Первый!
— Добро. До связи.
Вяземский положил наушник и вытер вспотевший лоб. Вокруг него как-то спонтанно собрались не только магичка и жрица, но и все остальные разведчики и даже местные.
— Ее Святейшество спрашивать — каков окончательный ответ? — перевела вопрос апостола Ливия. — Она велика и терпелива, но ее терпению есть предел.
— Ответ — да, — лаконично ответил Сергей. — Мы поможем.
— Хорошо, — кивнула Эрин. — Добрая весть.
— Командир, флаг поднимаем? — распахнул заднюю дверь командирской «Гиены» Эриксон и начал рыться внутри. — Без флага никак. О! Да тут разнообразие просто! Российский, российский с гербом, имперский, советский, новоросский… Эээ, пиратский? А флаг «Зенита» вообще откуда взялся?!
— Зенитовский мне Смирнов из второй танковой подогнал по дружбе, — охотно сообщил старшина. — А пиратский…
— Не мудрить — поднять обычный триколор, — немного подумав, решил Вяземский, признавая, что хоть какой-нибудь узнаваемый опознавательный знак требуется. — С гербом.
— Вы поднимать знамя? — деловито осведомилась Эрин, наблюдая за манипуляциями разведчиков. — Логичность. Разведка кончаться — переговоры быть. Нужен знак. О!..
Апостол неожиданно оживилась, увидев в руках Эриксона красный флаг.
— Хотеть, — категорично заявила девушка. — Я не иметь знак — нет надобность. Но пусть римляне видеть, что я идти, раз нужно сразу внимание. Поднимать красный флаг — я так хотеть. Будет мой знак.
— Чего она там говорит-то? — поинтересовался Эриксон.
— Говорит, что хочет поднять красный флаг в качестве собственного знамени, — хмыкнул Вяземский. — Ирония, однако… Жрице богини смерти нравится советский флаг…
— А… что делать будем?
— Да по фиг — поднимай, — решил Сергей, а затем обратился к магичке: — Сира Ливия, скажите всем, чтобы садились в наши машины… самоходные телеги… Ммм… Понимаете, что я имею в виду?
— Да, ваши железные самоходы, — невозмутимо произнесла девушка. — Но безопасно ли это? Должна ли я передать людям, чтобы выполнять какие-нибудь ритуалы или обряды?
— Я расскажу подробно, как и что можно делать, а что — нет. Пока пусть соберут вещи. Самый минимум — не больше пары килогра… фунтов. А затем мы двинемся в путь.
Афина Октаво
— …Фураж и припасы, — уже привычно перечисляла принцесса. — Всех всадников, что могут выдержать длительный марш.
— Ох, сира, ну какие всадники-то? — Барон горестно всплеснул руками. — Сезон неурожайный выдался, крестьяне налогов заплатили самый минимум, припасов, считай, нет… Мне, сира, даже обычное-то ополчение пришлось почти полностью распустить — держу только десяток увальней деревенских, чтобы разбойники не шалили, и все…
Афина почувствовала уже привычное раздражение. Еще один барон нагло и безбожно врал. Ей! Багрянородной принцессе!
Что сезон выдался не блестящим — Афина знала. В это и в низкие поступления она верила. А вот в то, что барон распустил свою дружину — ни на медяк. Скорее просто не хочет отдавать своих людей невесть кому, пусть даже и под императорским знаменем.
Первым желанием Афины было захватить замок, жадного барона-лгуна судить и обезглавить, а его имущество и людей реквизировать в пользу обороны Отечества. Это было бы вполне в духе Железного Мария — деда принцессы, прославившегося способностью преподать урок-другой чванливым нобилям как по отдельности, так и в ходе полномасштабной Конгрегации.
Однако Афина с такими порывами тщательно боролась. Импульсивная и агрессивная по натуре (ох уж это дедово наследие…), принцесса эти свои черты недолюбливала и пыталась сохранить спокойствие и рассудительность в любой, даже самой сложной ситуации.
Поэтому Октаво ограничилась лишь забором припасов и после короткого отдыха вместе со своими бойцами продолжила марш на восток.
Тем более что размениваться на каждого барона всего лишь с сотней всадников было не слишком разумно… Если уж корчевать вольнодумных нобилей, то с добрым войском и одобрением столицы.
Личная Ее Высочества принцессы Афины кавалерийская сотня шла ходко и представляла собой зрелище хоть и не особо внушительное, но прекрасное. Наконечники пик, латы и кольчуги начищены до блеска, на ветру развеваются знамена Империи и личная сигна принцессы, трепещут перья на «крыльях» ударной алы, колышутся алые плащи и попоны боевых коней.
Решившись действовать, Афина долго не колебалась в своем намерении дать отпор неизвестным захватчикам. Пока ее гонцы летели к тем нобилям, что могли выставить войска, она взяла свою первую центурию и решила выдвинуться к ключевому городу региона — Илиону. Закрепиться в крупнейшей крепости, накопить силы, в случае чего — провести разведку боем, в случае чего — отойти.
По-хорошему, конечно, стоило бы дождаться приказов и одобрения из столицы… Но принцесса посчитала, что это займет слишком много времени. Весть в столицу о вторжении она отправила, также оповестив и о собственном решении возглавить оборону Восточного предела, но и только. Афина по личному опыту знала, что такие решения обычно даже в самых серьезных ситуациях рассматриваются многие дни, если не недели — бюрократический аппарат позволял управлять громадной Империей Людей, но при этом обладал чудовищной медлительностью.
Конечно, сотня всадников вряд ли бы что-то решила там, где полегли легионы и крупные силы ополчения. Однако Афина резонно рассудила, что в первую очередь стоит организовать хоть какое-нибудь руководство обороной и стать ядром вновь формируемых вооруженных сил. А учитывая особенности Восточного предела, абы кому местные нобили подчиняться не станут. Здесь сильно вольное крестьянство, которое в том или ином поколении состоит из потомков отставных легионеров. Это не какой-нибудь покорный землепашец из центральных провинций — местные и так себя считают нетитулованными нобилями, а уж какой-нибудь мелкий барон по заносчивости вообще даст фору любому столичному графу.
Первым делом принцесса решила не допустить традиционной грызни по поводу старшинства командования. Вторым делом — сосредоточить оборону в своих руках. Однако, трезво оценивая собственные полководческие таланты, Афина отнюдь не рвалась лично руководить войной. Ее дело как полководца — организовывать, направлять и вдохновлять. Тактика — удел более опытных генералов. И тут наибольшие надежды принцесса возлагала на сира Кастора, который должен был уже выступить из Ориенталя вместе со второй сотней, дополнительными припасами, вспомогательными подразделениями и мобилизованными ополченцами.
Свой же отряд Афина вела без обоза, пользуясь заводными лошадьми да припасами со складов хранения и деревень. Время было слишком дорого — требовалась скорость, а не дешивизна снабжения. Тем более фуражом занимался не кто попало, а лично имперская принцесса, что сразу же снижало уровень недовольства и чинимых препонов.
Вообще, учитывая тяжесть сложившейся ситуации, Афина предпочла бы действовать по всем правилам большой войны, а не локальных конфликтов. А значит — разведка и штурмовка драконьими всадниками, магическая разведка и так далее. Однако с магами у принцессы было туго, драконы Восточного предела были (немыслимое дело!) уничтожены, а на переброску подкрепления из центральных провинций требовался приказ чуть ли не самого Верховного штаба Имперских войск.
Так что приходилось воевать по старинке.
Что неприятно удивило Афину в пути, так это воцарившийся в регионе хаос. Вместо того чтобы объединиться перед непонятной и страшной угрозой вторжения неизвестных восточных варваров, дабы защитить Отечество и народ Нового Рима, многие нобили пытались отсидеться в стороне или свести счеты между собой. Не говоря уже о том, что подкрепление ей обещали, но говорили, что пришлют его позже — после сбора и некоторой подготовки.
Резон в подобных словах был — этого Афина отрицать не могла. Однако более вероятной причиной такого дипломатичного отказа было простое нежелание нобилей отдавать своих людей невесть кому, пусть даже под императорским знаменем. Особенно если этот кто-то — молодая девушка, возглавляющая отряд таких же дам.
Все-таки, несмотря на всю свободу нравов Восточного предела в плане воинского ремесла, женщинам здесь полагалось в первую очередь оборонять дом, а не идти в атаку.
Однако Афина считала, что лучшая оборона — это наступление.
Вообще же без присутствия регулярной армии немедленно из нор повылазили самые разные разбойники и инсургенты, мигом почуяв, что дать укорот им сейчас просто некому. Пару разграбленных деревень принцесса уже видела, но, скрепя сердце, приказала двигаться дальше и не отвлекаться на поимку разбойников.
Потому как если враг прорвется в глубь Восточного предела, то вместо сожженных деревень будут сожженные города…
Хотя, конечно, тут еще имело очень большое значение, кто именно разгромил имперские силы.
Удар пришелся с юго-восточного направления, но там никаких сильных государств не имелось в принципе. И вообще, чего ради граф Туллий вообще повел туда войска? По словам барона Клевия, неофициальный Страж Предела обещал им богатую добычу и земли. Но ведь юго-восток Предела — это леса и степи, населенные лишь немногочисленными племенами нейтральных нелюдей. Туда надлежало слать колониальные экспедиции, но уж никак не военные.
