Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй

— Да! — с хищной радостью воскликнула Брунгильда.

— Попала?.. — надежда заставила мой голос прозвучать хрипло, и я даже чуть-чуть сбросил скорость, стараясь расслышать ответ. — Правда попала?! Куда? И что он?..

Телохранительница помедлила, и с досадой бросила:

— Черт, все равно едет... но я же попала...

— Я тоже вижу, вон она, пробоина в боку, — подтвердила Грегорика. — А, танк остановился!!! Пятится назад...

— Нет, они целятся! Немирович, уклоняйся!!! — крикнула Брунгильда.

— Мать мою за ногу!.. — я изо всех сил вдавил в пол педаль газа. Дизель взревел, выходя на закритические обороты и чуть не обрывая шатуны. Танк задрал нос и прыгнул вперед, разбрызгивая воду.

Дымовой завесы из разбитого прибора не получилось, и мы остались как на ладони у вражеских наводчиков, которым больше не мешало движение собственной машины. Оставалось уповать только на то, что попасть в движущуюся мишень не так-то просто... и на то, что до следующей платформы осталось всего ярдов пятнадцать. Пригнувшись и инстинктивно сжав мускулы в ожидании нового удара в спину, я давил и давил на газ, пока танк не пролетел над решеткой, куда уходила вода. Справа оказалась группа высоких металлических баков, расположенных на дисковидной платформе, тоже повисшей над пустотой на уходящей куда-то в темные подкупольные глубины решетчатой ферме-подпорке. Впереди открылся следующий пандус, ведущий наискось и ниже, примерно туда, куда мы и собирались сбежать, но продолжать движение по открытому месту было бы самоубийством. Рванув назад рычаги фрикционов, я зажал правый тормоз, заставив танк резко повернуть на 90 градусов вправо, соскочить на платформу и пойти юзом. Гусеницы завизжали по дырчатому стальному настилу, рассыпая искры. Поперечник платформы составлял всего дюжину ярдов, и возникла реальная опасность не успеть затормозить и с разгона упасть в пропасть. Еще одна манипуляция тормозом, и занос продолжился, едва не кончившись кувырком через левый борт. Правая гусеница — не слетевшая поистине чудом! — приподнялась над настилом, но танк лишь качнулся, плюхнулся обратно обеими гусеницами и замер, раскачиваясь на рессорах и развернувшись на 180 градусов, обратно в ту сторону, откуда мы двигались. В следующую секунду вразнобой громыхнули вражеские орудия, и один из снарядов заставил застонать и завибрировать высокий бак, оказавшийся прямо у меня перед носом.

К счастью, наша машина попала в мертвую зону — противники больше не могли нас видеть за массивными стальными баками. Мы чудом спаслись от участи быть расстрелянными на открытом со всех сторон желобе, и теперь можно было перевести дыхание — хотя на минуту.

Сквозь тарахтение дизеля донесся рокот башенного погона — Брунгильда быстро развернула башню вперед.

— Десять градусов влево, два метра вперед, — донесся ее холодный голос. Готовится встретить преследователей из-за укрытия? Что же, больше ничего не остается.

Я послушно довернул танк и осторожно подал вперед. Вылезать из-за прикрытия баков совершенно не хотелось, тем более что первым на открытом месте оказался бы лобовой лист и водительская будка, и уж затем — артиллерийская башня. Правда, как выяснилось, повышающийся в сторону центра купола водяной желоб скрыл большую часть обзора, и, выдвигая нос танка из-за стального цилиндра, я даже не смог рассмотреть тот поперечный пандус, по которому за нами гнался пятибашенный танк. Но преследователи, судя по всему, были настороже. Едва край башни нашего танка показался из-за баков, по ним моментально пришелся новый залп, и они закачались и загудели. Сверху посыпались искры и окалина — один из бронебойных снарядов пробил обе металлические стенки цистерны всего в полутора метрах над моей головой и ушел вправо, рассекая трассером темноту, кувыркаясь и издавая угрожающий визг. Я рефлекторно зажал тормоза и врубил заднюю передачу, уводя машину обратно, в укрытие.

— Перестань трусить, Немирович! — рявкнула Брунгильда.

— Говорю же — у сорокапяток скорострельность в четыре раза больше, чем у нашей трехдюймовки! — яростно заорал я в ответ. — В прямой дуэли нам их не перестрелять!..

— Я уже раз попала.

— Но его броня выдержала, так? Иначе бы они так не лупили. Мы ведь просто чудом уцелели — если б не ящик дымопуска, снаряд бы влетел сюда и покрошил бы всех в капусту!

— И что? Сесть и поплакать? — в голосе телохранительницы снова прорезалось презрение. Но, как ни странно, это помогло мне немного успокоиться.

— Нет. Считай меня каким угодно трусом, но сейчас нельзя кидаться вслепую на выстрелы. Одна храбрость тут не поможет, нужно думать головой и действовать расчетливо.

— Звучит привлекательно, — вмешалась Грегорика, которая вернулась из башни и снова устроилась за моим сидением, выглядывая наружу. — Но нам нужен план. А если включить второй дымовой прибор и под его прикрытием проехать по следующему пандусу? Вы его видели?

— Да, заметил, но рассмотреть не успел. Куда он ведет?

— На следующую платформу. Но от той идет второй, наклонный пандус к бетонному балкону, вроде того, с которого мы двинулись над пропастью. Посмотрите сами.

Я высунулся из будки и прищурился, вглядываясь в темноту.

— Действительно. Проклятье, мы не добрались всего ярдов пятьдесят. Если бы эти мерзавцы не выскочили так быстро!..

— И там ворота, видите? Не похоже на спуск в круговую затопленную галерею, наверное, они ведут прямо наружу!

— Но как бы быстро я ни гнал танк, мы не успеем проскочить по двум пандусам, обязательно получим несколько снарядов в корму. С неполных ста ярдов их наводчики не промахнутся. Боюсь, тут и дымзавеса не поможет — чувствуете, какой сквозняк? Ее просто снесет в сторону от пандуса.

— Да, это рискованно... но другого варианта я не вижу, — нахмурилась Грегорика. — Надо отвлечь их внимание, чтобы выгадать минуту времени, но как?..

— Госпожа, стыдно бежать, имея в руках такое мощное оружие, — вмешалась телохранительница. — Разрешите мне одной остаться в башне, вы спрячетесь под передними башенками, а Немирович по команде выскочит...

— ...И тебе мигом оторвет отважную голову, — съязвил я. — Мне бы тоже хотелось пострелять из пушки, но только, чтобы были хорошие шансы на успех. Что толку в стрельбе ради стрельбы?

Брунгильда не удостоила ответом, зато принцесса настойчиво уперла мне в грудь указательный палец.

— Вы лучше всех нас разбираетесь в артиллерии, Золтан. Сами сказали, что нужно подумать — вот и думайте скорее.

— Да я и думаю, мозги кипят... попробовать поразить их, не выходя на прямую наводку? Если бы орудие было помощнее, можно было бы выбить крепления эстакады, на которой стоит их танк...

— И она бы рухнула?.. — прищурилась принцесса.

— Наверняка. Видите те ажурные подпорки? Не такие уж они и прочные. Но дульной энергии нашей короткой трехдюймовки мало — потребуется перебивать каждую консоль отдельно. И снарядов не хватит, и времени — разбойники поймут, что творится, и удерут.

— Не годится. Думайте дальше, но скорее.

— Как будто я не знаю, что мы в цейтноте, ваше высочество!.. Можно было бы еще уронить на них что-нибудь сверху... — торопливо предложил я, вглядываясь в подкупольное пространство, где под рельсовыми путями темнели массивные гидропонные корзины. — Эти воздушные грядки весят тонн десять, наверное. Если такая грохнется на крышу, даже тяжелому танку не поздоровится...

— Над ним ни одной корзины, — безжалостно оборвала телохранительница. Показалось, или в ее голосе прозвучали садистские нотки? Нашла время!

— Вот ведь черт, не повезло... — выругался я, яростно скребя в затылке, словно стараясь стимулировать мыслительный процесс. — Но ничего больше в голову не приходит. Наверное, придется прорываться... что?..

Кто-то робко потянул меня за рукав. Всеми забытая Весна осмелилась выглянуть из левого пулеметного отсека, где пряталась все это время вместе с девочкой, и едва слышно пробормотала, глядя испуганными щенячьими глазами, увеличенными стеклышками круглых очков.

— Цэ аш четыре...

— Что?.. Извините, не до химии сейчас, — я попытался отмахнуться, но она отчаянно ухватилась за мой обшлаг двумя руками:

— ... Газгольдер!..

— Газгольдер? Который мы видели внизу? И что с ним?

— Вокруг него... стояли биореакторы для выработки метана, — страдальчески изломив брови, прошептала Весна.

— Метана? Так... погодите, метан бывает в угольных шахтах, и от него случаются взрывы... А!.. Я же сам поджигал болотный газ!

— Метан легче воздуха...

— Точно! И вы думаете, что этот самый газгольдер до сих пор заполнен метаном? Но откуда он здесь взялся?

Внимательно прислушивавшаяся к разговору принцесса вдруг воскликнула:

— Это же очевидно — замкнутый цикл! Биомасса, остатки растений и прочее, все служило сырьем для получения болотного газа, а теплая вода помогала смеси бродить — я читала об этом! Еще один способ получать энергию, совершенно естественно для сельскохозяйственного купола.

— Подождите, сельское хозяйство меня сейчас совершенно не волнует. Зато вот горючий метан... если мы пробьем газгольдер снарядом, газ пойдет наружу и загорится! А газгольдер, между прочим, где-то там внизу, довольно близко от эстакады, где сейчас поджидают разбойники! Ага!

— Метан взрывается. В шахтах, — судя по тону, эту возможность Брунгильда была готова обдумать.

— Правда, ты ведь говорила, что твой дедушка погиб в руднике! — вспомнила принцесса. — А мы сами себя не взорвем вместе с разбойниками?

— Взрыв может быть, но только в определенной концентрации, когда метан уже равномерно смешался с воздухом, — возразила Весна. — Если он загорится сразу же, получится пожар... преимущественно.

— Пожар нам подойдет, — кивнул я. — Если разбойников припечет, мы как раз успеем выскочить по пандусам наружу, а им будет не до прицельной стрельбы. Но вот тут появляется проблема...

— Опять? — разочарованно нахмурилась принцесса. — Какая же?

— Угол снижения танковой пушки слишком маленький. Вон он, газгольдер, далеко внизу, — я привстал и высунулся из люка, заглядывая через край платформы, — ...и навести орудие на него невозможно. Наехать бы задними катками на что-то, чтобы опустить нос... но ведь платформа пустая.

— Значит, не получится?

— Нет, подождите, — подняв голову, я смерил взглядом пространство купола выше платформ и пандусов. — А вот теперь нам на помощь придет та самая тяжелая стальная корзина. Она висит в стороне от танка, зато, смотрите, прямо над газгольдером. Брунгильда, попробуй прицелиться в ее кронштейн. Получается?

Башня за моей спиной без промедления повернулась, и короткий хобот пушки плавно поднялся вверх, нащупав цель.

— Он прочный, — раздался в наушниках мрачный голос Брунгильды. — Какой снаряд?

'Ага, теперь Немирович должен все объяснить, — неожиданно проснулся внутренний голос. Его интонации на этот раз оказались до невозможности сварливыми. — Сначала обольем его презрением, и лишь потом уже вспомним, что умение махать шпагой не заменит знания баллистики, номенклатуры боеприпасов и их поражающего действия. А если бы Немирович вместо военной истории и запуска самодельных ракетных снарядов увлекался чем-нибудь более безобидным? Нумизматикой или коллекционированием почтовых марок? Из кого бы тогда самонадеянная валькирия вытряхивала бы жизненно-важные сведения? Поражает это женское нахальство и беспринципность'.

'Слушай, вот совершенно не время сейчас наезжать на Брунгильду. Дело свое знает великолепно, что же теперь пенять на то, что суровая девица. На самом деле, ей идет. Как нахмурится, как полоснет взглядом... но ты только посмотри, какие красивые глаза'!

'Э-э-э-э, друг мой, я всегда говорил, что в тебе прячется латентный мазохист. Уже представил ее в кожаном корсете и с плеткой в руке?'

'Да пошел ты!..'

— Так какой снаряд, Немирович? — нетерпеливо рявкнула Брунгильда. — Прочисть уши!

— Бронебойный! Которые в нише башни. Гранатой стальную конструкцию не взять. Но это не все — если корзина грохнется и пробьет газгольдер, следующим стреляй сегментным зажигательным снарядом — вон они там, три штуки под командирским сиденьем. Трубки стоят на минимальной задержке, как и надо. Целиться можно хоть в тот самый кронштейн, но только спустя пару-тройку секунд, чтобы газ распространился. Все понятно?

Грегорика кивнула и стремительно нырнула в башенное отделение. Сзади донеслись щелчки расстегиваемых фиксаторов и звон досылаемого снаряда. Не закрывая водительскую дверцу, чтобы лучше видеть, но прикрыв ладонями уши, я приготовился, но все равно подпрыгнул, когда пушка оглушительно громыхнула.

Огненная черта трассера ушла вверх, почти сразу разбившись жгучими искрами чуть выше корзины, с которой свисала бахрома корней. Корзина качнулась, перекосившись набок — снаряд ювелирно перебил один из четырех кронштейнов, сходившихся к массивному центральному подвесу с роликами.

— Отлично! Еще три!

Брунгильда выстрелила второй раз и, конечно, снова попала в цель. Корзина еще больше накренилась, и теперь бандиты, похоже, почувствовали неладное. Двигатель многобашенного танка зарычал тоном выше, но куда тот двинулся, из-за баков рассмотреть было невозможно.

Ударил третий выстрел, и запас прочности последнего кронштейна оказался перейден — тяжелая металлическая корзина с металлическим хрустом отломилась и рухнула вниз, угодив точно на купол газгольдера. Стальной шар не выдержал и треснул, словно яйцо. Грохот разваливающейся корзины перекрыло резкое шипение, и газгольдер скрылся в белесом облаке. Колонны белесого, быстро испаряющегося пара всплыли вверх, точно танцующие на хвосте королевские кобры.

— Есть! — я радостно стукнул кулаком по броне. — Отличная работа, Брунгильда!

— Действительно сжиженный газ! — воскликнула Грегорика, снова выглянув из-за моего плеча. — А я-то боялась, что это вода — и все надежды пойдут прахом.

— Самый натуральный газ. М-м-м... на самом деле, его там много... просто до чертовой матери... э, простите за народный язык, ваше высочество.

— Золтан, оставьте эти реверансы, прошу вас. Но почему это вас беспокоит? Бандитам, конечно, придется плохо, но они ведь заслужили!

— Да вот не оказалось бы газа слишком много... Ну, все равно назад дороги нет. Заряжайте сегментный снаряд, а я поворачиваю и готовлюсь удирать по пандусу. Держитесь крепче, чтобы не наставить синяков. Весна, вы слышали?..

Корпус танка снова задрожал от набирающего обороты дизеля, и через пару секунд пушка рявкнула в четвертый раз.

Этот снаряд не был похож на выстреленные только что бронебойные болванки, больше напоминая шрапнель, с помощью которой мы расправились с панцирным гадом. Тот же самый пустотелый стакан и дистанционная трубка, но вместо свинцово-сурьмяных пуль внутри стакана были плотно уложены жестяные сегменты, наполненные белым фосфором. Картина выстрела оказалась самой впечатляющей из использованных доселе типов снарядов — вышибной заряд сработал ярдах в пятидесяти от дульного среза, выбросив вперед сноп ослепительных ярко-белых шаров, волочащих пышные дымные хвосты.