Красный цветок #1

— Слепой Ткач! Я не ожидал того, что ты ничего не будешь помнить!

— Тут ты ошибаешься, — зло прошипела я. — У меня хорошая память. И тебе, папочка, — выплюнула я, — ни чего не забудется.

— Ты не можешь доверять Ищейкам! Зако*Лар верит, что пока жив хотя бы один из потомков пресловутых 'Клинков', существование людей находиться под угрозой. Он только подозревает, но когда подозрения превратятся в уверенность, не задумываясь, перережет тебе глотку. Красота его не обезоружит.

— Если я Литу*эль, как ты утверждаешь, Тьма найдет способ меня защитить.

— Забудь о Чеар*ре. Ты — больше, чем любой из них, сильнее любого мага. Ведь твоих жилах течет кровь 'Клинков'.

— О, Двуликие! Что ты заладил? Меня тошнит от одного этого слова! 'Клинки', 'клинки', 'клинки'! Я не из тех, кому интересно прошлое — эта древняя ветошь. 'Клинки' меня любопытны не больше, чем возможность открыть мифические Врата. Ясно?

Неужели они не могут оставить меня в покое!? Разве не понятно: не хочу я ничего знать о том, что я? Кто я? Каковы мои истинные возможности и предназначение? Не хочу открывать или хранить Врата и древние роковые тайны. Сила, она просто есть. Она не повод для того, чтобы невидимый круг роковым образом сжимался, не оставляя иного выбора, кроме как стать пешкой в игре чужих страстей.

Круг игроков вырисовывался неплохой, хоть и разнокалиберный: Сант*рэн, Те*и, Зако*лар Чеар*рэ, Сиоб*рян Дик*Кар*Стал, Миа*рон Монте*Рэй.

— Но, Одиф*фэ, это вовсе не древняя сказка. Это — реальность. Твоя реальность. Наша! С самого начала я ошибочно думал, что отдать ребенка демонам, значит провести нечто вроде ритуала жертвоприношения. Но все оказалось не так. Ты — воплотившееся Древнее Зло. Ты оказалась здесь. И тебя ждут, Одиф*фэ! Ждут веками. Твои поклонники, почитатели, последователи, адепты. Много раз ты приходила, и тебя уничтожали. Но не теперь! Инициация завершена. И даже Чеар*ре ничего не смогут поделать. Врата уже открываются. Во всем мире Силы магов растут. Правда, вместе с ними множится и нечисть. Люди пока этого не замечают. А маги не поняли, не связали. Да, жаль, что пророчество исполнится. Но прежде, чем наступит конец, ты станешь править миром. Безраздельно!

— Я рада, что ты высказался и надеюсь, что хоть немного тебе полегчало. Но я не намерена участвовать во всей этой бредовой истории. Если и есть тут доля истины, заключается она в следующем, — Врата необходимо держать закрытыми. Пусть потоки инферно остаются отрезанными от реальности, как это и было с древних времен. Даже если я есть воплощенная демоница, призванная из глубин Бездны свершить доблестный подвиг, мне начихать, и свои долги я оставляю открытыми. У меня нет ни грамма почтения к сгинувшим в Бездне 'Клинкам', 'Чарам' или 'Стервятникам'. И ещё меньше меня трогают твои грандиозные планы по захвату мира.

— Ты не права, — выдержав паузу, заявил Рыжий.

— Зато весьма упряма. Наш разговор закончен.

Глава 5

Дорога к Бездне

Внимание привлек шорох. Лениво покосившись в сторону входа, я взволнованно поднялась, даже не осознавая того факта, что никакие путы меня более не сдерживают.

В проходе стояла огромная черная кошка с яркими глазами. Пантера не сводила тяжелого, любопытного, оценивающего взгляда. Человеческого взгляда. Гортанное горловое угрожающее рычание заполняло пространство.

Без колебаний я ударила: горячий поток сорвался с ладони.

Кот успел взвиться в прыжок и сбить с ног. Лапа с когтями легла рядом с яремной веной, намекнув о необходимости укротить горячий нрав. Мускулистое тело, покрытое мехом, крепко, с интимной ненасытностью, прижало к полу. Угрожающе сексуально. Подобное положение с реальным зверем, — хвала Двуликим! — невозможно, потому что 'реальному' предварительно 'полежать' на потенциальном завтраке в голову не придёт.

-Миа*рон! — выплюнула я, делая безнадежную попытку выбраться из-под горы мускул и меха, игнорируя возможность оказаться растерзанной.

— Тебе не нравится?

— Сказать, что я рада тебя видеть, значит сильно погрешить против истины, — яростным шепотом проговорила я. — Но подозрения, что рано или поздно встреча станет неизбежностью, меня никогда не оставляло. Если ты не возражаешь, я предпочитаю вести переговоры с человеческой ипостасью. Ну, или, учитывая все обстоятельства, с иллюзией таковой.

Тело у оборотня после трансформации стало горячим, ни как не меньше тридцати девяти градусов. К моему смятению тяжесть не только не раздражала, но казалась приятной. Густые длинные волосы вызывали желания зарыться в них руками.

Будучи опытным и искушенным мужчиной, Миа*рон, конечно же, легко понял, что происходит. Именно подобного эффекта он и ждал. И, безусловно, остался им доволен.

— Слезь с меня немедленно! — рыкнула я.

Я ненавидела, всем сердцем, глубоко и надолго. Больше того — я его боялась до животных колик. Открытие, что тело не разделяет ненависти души, приятным не назовешь.

— А вот я рад тебя видеть, Рыжая Кукла. Мне, возьми душу Бездна, нравится, что ты повзрослела, похорошела. Налилась маленьким аппетитным яблочком, — я дернулась, стараясь увернуться от прикосновений, — стала почти женщиной.

Отворачивая лицо, я стремилась избежать прикосновения кораллово-алых губ. В отместку они коснулись уха, заставляя упрямые завитки кудряшек затрепетать и заволноваться. Затем обжигающе дыхание защекотало чувствительную кожу на шее.

— Ты помнишь? — тихий бархатный голос возбуждал куда сильнее прикосновений, — Помнишь, какого цвета моя кровь и твоя ярость? Боль — оборотная сторона любви и страсти.

Я предпочитаю угрозы, даже насилие тому, что происходило. Но Миа*рон оставался самим собой, виртуозно исполняя любимую партию: неподражаемо тонко играл на чужих слабостях.

— Твари, вроде тебя, редко оставляют боль на своем счету, предпочитая взваливать её на чужие плечи. — Я заставила себя глядеть ему в глаза: холодные, пустые, почти незрячие. — Не желаю слышать о твоих извращенных вкусах. Что бы ты там себе не думал, я не разделяю их не в малейшей степени. Заканчивай нести чушь. Лучше скажи, кто кого привел за собой: ты — рыжего, или рыжий — тебя?

— Не скажу, — ухмыльнулся оборотень.

— Зачем ты здесь?

— А ты подумай.

— Не желаю терять время попусту.

— Ну, конечно! Сей процесс всегда тебя смущал. Либо ставил в тупик. Хорошо. Можешь не напрягаться. Я здесь из-за тебя, гремучая змейка.

Закусив губу, я пыталась сообразить, каков скрытый смысл? Имеется ли ввиду, что, после бурной деятельности, произведенной мной в Бэртон-Рив, дорога туда ему заказана, если, конечно, в ближайших планах у перевертыша не стоит рыть траншею в Соленом городе и вот он, бедный и несчастный, срывается, где может? Или та интрига, всей сути которой я постичь не могла, (а скорее, не хотела), но которая с упорством продолжала закручиваться вокруг моей особы, каким-то боком привлекала этого авантюриста?

Желание посчитаться? Желание вернуть утраченные позиции?

— Красный цветок, у меня много причин желать свиданий. Но самая главная: я хочу тебя.

Миа*рон перекатился на спину, давая возможность подняться, устанавливая между нами дистанцию.

— Только не говори, что веришь в блажь с воплотившимися демонами! — предупредила я.

Монстр нарочито потянулся, поигрывая мускулами.

— Не верю.

— Хвала Двуликим!

— Я знаю, кто ты. Образование и природные аналитические способности позволяют легко сложить два и два.

Кожа покрылась холодной испариной. Сцепив руки, я пыталась унять невольную дрожь. На память приходила скульптура из Дома Теней: преклоненная фигура скотьего бога на коленях перед обнаженной богиней.

— Что тебе от меня нужно? — почти с отчаянием выкрикнула я.

В глазах Миа*рона плеснулась досада. Он пристально следил за моими хаотичными, нервными перемещениями по небольшому периметру палатки. Было ощущение, что зверь не он, а я.

— Ты изменилась, — недовольно буркнул он. — Что Чеар*рэ сделали с тобой?

— Заставляли молиться каменному идолу, убивать людей и отравляли жизнь тупыми угрозами, — не удалось удержаться от шпильки.

Человеческая рука со звериными когтями, со скучной в другой ситуации периодичностью, сомкнулась на моей шее, заставив издавать неэстетичные хрипы. Миа*рон, игнорируя слабые попытки к сопротивлению, притянул к себе:

— Красный цветок, взгляни на меня! — Против воли я окунулась в горящие безумием глаза. — Ты — огонь. Ты должна гореть! Ты же и сама знаешь это, верно? Гореть свободно, неистово и ярко. Такова твоя суть — беспощадная, страстная, яростная. Ты слишком сильна для тех рамок, в которые тебя непременно попытаются загнать эти люди.

— Я женщина. Огонь всего лишь профилирующая стихия. Я не хочу ни 'гореть', ни сжигать. Ты способен это понять?

— О, да! — презрительно дернул плечом зверь. — Огонь твоя профилирующая стихия, и только потому тебе отлично удается отыскивать в нем брод. Ты встретилась со мной и выжила. Осмелилась бросить мне вызов — и выжила. Тебе удалось окрутить Стальную Крысу, обвести вокруг пальца непобедимую Сант*рэн, заставить Зака терпеть твое присутствие. И, готов поставить на кон собственную душу, ты сумеешь пережить открытие Врат.

— Я очень на это рассчитываю.

Лицо Миа*рона зло исказилось:

— Жаль огорчать, но шансов у тебя мало. Но только дай повод желать твоей жизни больше, чем я желаю твоей смерти, и все может обернуться иначе.

— Невозможно, — усмехнулась я. — Чужая боль и кровь в твоих глазах останутся высшим наслаждением. Мне просто нечего тебе предложить.

— А ты попробуй!

— Я всегда предпочитала честную драку двуличной игре. И я не стану тебе лгать. Тебя для меня слишком много. Ты слишком взрослый, слишком темный, слишком сильный и слишком мерзкий. На тебе кровь Дэй*рэка. Я никогда не смогу принадлежать тебе. Даже ради спасения жизни.

— Не говори мне о прошлом. Для таких, как мы, Красный цветок, прошлого не существует. Как не существует морали и нравственности. Есть только игра страстей, блики желаний. Дело ведь не в Дэй*рэке. Причина твоего отказа — чеаровская марионетка, дешевая подстилка — Эллоис*Сент, не так ли? Должен заметить, ты выбрала неподходящий повод для воздыхания.

Левой рукой я изо всех сил сжимала кисть правой, стараясь скрыть обуревающие душу эмоции:

— А это уж не тебе решать.

— Я бы на твоем месте не выказывал подобной уверенности.

— Я все же хочу понять: зачем ты здесь? Чего ты от меня хочешь?

— О, Двуликие! Начинаю вспоминать, почему не любил женщин! Что, да почему, да как? Ну, если ты настаиваешь, хорошо. Я все тебе расскажу. Так сказать, открою карты. Я желаю открыть Врата и посмотреть, что из этого выйдет. Наверняка будет весело!

— Весело? — недоумение наверняка прописалось у меня на лице крупными буквами. — Ты желаешь выпустить нечто, обрекая на мучения и гибель множество людей, ставя современный миропорядок на грань уничтожения, чтобы стало весело?

— Это не так уже невменяемо, как кажется на первый взгляд. Я люблю щекотать нервы и наблюдать, как другие дергаются в щекотливых ситуациях. Очень познавательно.

— Ты безумец. Местами твое безумие почти занимательно, но это не делает его менее опасным. В любом случае играйте, во что хотите. Я постою в стороне.

— Ты не можешь стоять в стороне, Красный цветок, потому что в этой игре ты -ключевая фигура.

— Все равно.

— Правда? А если я начну тебя мучить и пытать?

Высокомерным фырканьем я выразила все, что думаю по этому поводу.

— Вот не надо так. Тебя никогда не мучили и не пытали. А я, как ты наверняка помнишь, садист, зверь и сволочь, — Оборотень закинул руки за голову. — Хотя, знаешь, есть нечто в моей натуре, запрещающее мучить женщин. Физически. Вы такие хрупкие, это лишает процесс удовольствия. Зато остается моральный террор. Тут ограничений, хвала Двуликим, нет. Я могу, к примеру, изнасиловать тебя. Эта мысль тебе не нравится?

— А тебе?

— Не смотря на некоторые мои э...вкусы, она вполне вдохновляет. Но, пожалуй, ты права. Я не стану этого делать. Не поверишь, но я никогда никого не насиловал. Все эти мальчики сами меня хотели. Что они только не вытворяли, чтобы заслужить мое внимание и благосклонность и прыгнуть в постель!

— Ага. Конечно, — парировала я. — Гиперсексуальность в их возрасте обычное явление. С девочками все сложнее.

— На любого упрямца найдется аркан. Год в горестной разлуке заставил тебя о многом позабыть, Смертоносная моя. Старые уроки полностью выветрились из легкомысленной головки? Что ж, ничего. Я заставлю вспомнить. Кажется, Сан*рэно запамятовал передать, что несравненный, прекрасный, нежный Эллоис*сент Чеар*ре находится здесь. Да, да! Совсем рядом. Его предусмотрительно захватил в плен кто-то из местных. И теперь участь мальчишки будет полностью зависеть от твоей сговорчивости.

Губы сделались непослушными и холодными, будто я к ним лед прикладывала.

-Нет, — растянулись губы мужчины, — я говорю не о твоей сговорчивости в нашей совместной любви, — ухмыльнулся мерзавец. — Я толкую о Вратах, о Силе. Если будешь умницей и скажешь своему папочке: 'Да!', — все мы поживем. Ещё немного. Оставайся хранить добродетель. Если Двуликие окажутся благосклонны, в момент вашей судьбоносной встречи тебя, может быть, не покинет желание всучить предмету воздыханий эту несравненную прелесть.

Неприятно засмеявшись, Миа*рон откланялся, оставляя меня в одиночестве.

Я смотрела на сомкнувшуюся за его спиной ткань. Оборотень и раньше не внушал симпатии, но в прошлом я его ненавидела, а не боялась. Теперь страх, парализующий до немоты, стал преобладающей эмоцией.

Раньше у меня не было ничего, что можно потерять. А теперь была семья, будущее, друзья. Я стала счастливее, и потому уязвимее. Я любила Чеар*ре, даже если они не разделяли моих чувств. Появление Миа*рона, дурацкие обещания, невнятное проклятие грозили вдребезги разбить всё, чем я дорожила.

Опасения и страхи лишали храбрости, вместе с ней уходила Силу, питаемая гневом.

Утром меня разбудило появление Сан*рэно. Выпятив вперед грудь, он нерешительно переминался с ноги на ногу. Тщетная попытка храбриться. Страх выглядывал из-за каждого его жеста.

— Какого демона? — нелюбезно вопросила я, отрывая голову от подушки.

— Солнце давно встало. Миа*рон велел готовиться к переходу. Проклятые Чеар*рэ могут напасть на наш след.

— Приятно слышать. — Отсутствие юбок есть благо. Данное открытие сделано давно и пока не потеряло актуальности.

Натянув тунику и подтянув кожаные штаны ремешком, я повернулась к папаше:

— Веди. Я готова.

* * *

Через четверть часа процессия двинулась в путь. Миа*рон возглавлял колонну. Одной рукой управляя жеребцом, другой он обнимал пленника. Я плелась в хвосте. Сан*рэно следовал за мной, замыкая группу.

Эллоис выглядел бледным и избегал моего взгляда. Я старалась не о чем не задумываться: ничего хорошего впереди ждать не могло.

Сколько времени мы неслись по бескрайним выжженным солнцем просторам, не знаю. Пейзаж не отличался разнообразием. В любом случае не долго. Вскоре перевертыш натянул поводья. Лошадь, фыркнув, встала. Сан*рэно, спешившись, угодливо подскочил к патрону, принимая заложника у того из рук.