Тропою Верности и Веры

Руки амазонки подрагивали. Пальцы Изуала мертвой хваткой впились в ее плечо.

— Не нужно, — едва слышно прошелестел он.

— Впрочем, не все так безнадежно для твоего паладина, — сказала вдруг Андариэль, внимательно за ними наблюдавшая. — Я, пожалуй... да. Я отпущу паладина Искандера. Если хочешь — прямо сейчас.

Перед лицом Уны снова возникло видение с несчастным паладином. Теперь он был гораздо дальше, и Уне даже стала видна часть залы, в которой стоял его светильник. Искандер был не один — перед ним, почти скрывая его за своими спинами, стояли две демоницы из стражи. Похоже, одна из них что-то спрашивала, а паладин молча мотал головой. Видно было, как одна из стражниц вновь спросила, а потом, не дождавшись ответа, сделала резкое движение рукой. Уна не видела, что именно сделала демоница, но тело Искандера вдруг выгнулось. Запрокинув голову, он закричал, и этот беззвучный крик был для Уны страшнее, чем весь кошмарный замок Андариэли...

— Чего ты хочешь взамен? — резко бросила амазонка, с усилием отводя взгляд.

Андариэль поднялась. Плавно прошествовала она к двум своим пленникам, и зашла за их спины. Тонкие руки легли на широкие плечи Изуала, обнимая его сзади за шею.

— Взамен отдай мне этого ангела, — проворковала она, проводя ладонью по его шее вверх, взъерошивая волосы. — Отдай мне его, мне он интересен гораздо больше, чем твой паладин. Отдай — и Искандер твой. Сейчас же!

Видение вновь подернулось рябью. Искандер бессильно уронил голову на грудь. Потеряв, видимо, к нему интерес, стражницы отправились к кому-то, невидимому для глаз амазонки.

— Ну, так что? Ты согласна, Уна? — в голосе Андариэли слышалось едва заметное нетерпение.

Решать судьбу вместо еще живого человека, стоящего напротив — нелегкое испытание. И тысячу тысяч раз Уна бы избрала нечто другое, чем взвешивать, чья жизнь для неё важнее: Искандера, отца её не родившегося ребенка, или Деймона, пришедшего вместе с нею в самое логово зла.

Многие годы назад амазонка забыла, каково это, лить слезы по павшим соратникам. Оплакивать ушедших в другой мир подруг по оружию, с которыми делила и тяготы странствий, и радость побед. Не помнила Уна, каково это — сожалеть о мужчинах, да и не было их слишком много в жизни кочевницы с берегов. Законы Берегового Народа запретили ей быть похожей на обычных женщин.

Деймон догадался. Поднял связанные руки, коснулся щеки амазонки, стирая сбежавшие капельки влаги. Улыбнулся, словно утешая.

— Не плачь, Уна, — сказал он. — Я понимаю.

Северянка стиснула его кисть, глядя в спокойные, сверкающие глаза Противника.

— Прости меня, — прошептала она пересохшими губами. — Во имя всего святого, прости меня.

Андариэль фыркнула; сцена тяготила её, вызывая презрение. Уна подняла голову, глядя в красивое, надменное лицо демоницы.

— Жизнь за жизнь, — сказала она. — Я отдам тебе Изуала за Искандера. Но не прежде, чем мы окажемся там, и я не получу своего паладина, свободного от твоего плена. Тогда я передам... тебе... душу и плоть... этого ангела.

— Что же, хорошо, — Андариэль кивнула своим демоницам. — Вы! Приведите сюда паладина Искандера!

* * *

Склонившись, те ушли. Верховная демоница вновь обняла Деймона сзади, положив голову на его плечо — она была достаточно высокой для этого.

— Тебе не придется скучать у меня, Изуал, я обещаю, — сладко проворковала она внешне бесстрастному пленнику. — Я все-все тебе припомню. И ловушку, в которую вы заманили меня и моих воинов, и твой отряд, который ты провел в мой город, чтобы вызволить отсюда нужную Свету душу, и те разрушения, которые вы учинили здесь. Но больше всего я тебе припомню вот это.

Обойдя бывшего эмиссара, она распахнула тунику на груди, демонстрируя старый и давно зарубцевавшийся безобразный шрам — как если бы человека обожгло длинным и гибким прутом.

— То был меч Тирэла, — только и молвил Деймон, глядя перед собой. — Я только выхватил оружие из его перебитой руки.

— Твоя рука обезобразила меня, — усмехнулась Андариэль, запахивая одежду. — Я долго ждала этой минуты, о, как долго. Скоро ты узнаешь, на что способны и мои руки.

Деймон пожал могучими плечами.

— Свет отправил меня сюда отбывать наказание. А где это будет происходить — не все ли равно. У тебя во дворце мне нравится гораздо больше, чем в пещерах Дуриэля.

Демоница усмехнулась.

— Так вот оно в чем дело. Что же, постараюсь тебя не разочаровать.

Боковые двери, те, куда ушли две стражницы, открылись вновь. Уна обернулась на звук. Сперва вошла вооруженная демоница, а следом человек. Вторая демоница завершала шествие.

Паладин Искандер заметно похудел и почернел с того момента, когда Уна видела его в последний раз. Теперь он очень сильно стал похож на лут голейнца. Тем более что на необычно светлых для обитателя пустыни глазах сейчас лежала тугая темная повязка. Руки паладина были скованы сзади, а из страшных ран и ожогов по всему телу непрестанно сочилась кровь пополам с суковицей. Но, тем не менее, он шел своими ногами, хоть и сильно прихрамывая.

Остановив его перед троном, в нескольких шагах от Уны, демоницы отошли. Больше всего хотелось ей броситься к нему и обнять. Но Уна понимала — сейчас не время. Стиснув зубы, она ждала, почти не глядя на Искандера, чтобы ненароком не выдать своих чувств перед лицом Андариэли.

— Паладин Искандер, — голос верховной демоницы разнесся по всему залу, — передается амазонке Уне в полную собственность в обмен на бывшего эмиссара Света Изуала, прибывшего в мой город для отбытия наказания на весь определенный Светом срок. Я согласна на этот обмен. Согласна ли ты, амазонка Уна?

Искандер вздрогнул и повел головой. Дорого бы дала сейчас Уна за то, чтобы увидеть его глаза!

Древко метательного дротика дрожало, выбивая едва слышимую дробь по плитам каменного пола. Скулы порозовели, дыхание участилось. С усилием, сцепив зубы, Уна повернулась к Изуалу. Что-то неуловимо изменилось в её лице, отчего Противник всмотрелся внимательнее в черты амазонки.

Ярость, слепая и необузданная, бушевала в груди женщины, удерживаемая последними усилиями. Изуал не стал тратить драгоценные мгновения на речь: северянка вряд ли сейчас могла услышать что-то другое, кроме песни крови, приказывающей убивать. Веревка выпала из пальцев амазонки, и паладин метнулся в сторону, скрывая своим телом Искандера.

Вкинув руку, Уна метнула дротик.

Противник видел, как сразу после броска к амазонке кинулись стражницы. Как стремительно промелькнул дротик, пригвождая Андариэль к изукрашенному черепами трону.

Услышал, как сдавленно, мучительно выдохнул Искандер, сбитый им с ног, как взвыла демоница, не сумевшая поразить дерзкую северянку, падая к ногам кипящей яростью Уны со сломанной шеей, и оставляя в руках той черный клинок. И увидел, как превратившаяся в безумную фурию амазонка бросается навстречу противницам.

Против сонма демониц у Уны не было ни единого шанса выстоять. Все они были вооружены и требовали её крови. Амазонка успела заколоть первых двух, но затем упала на колени, исчезая под массой противниц. Демоницы кололи, рвали когтями, словно сами обезумев от запаха крови; бывшие первыми, поддались под напиравшими следом рядами.

И тем бессмысленнее показалась Изуалу гортанная речь Берегового Народа, на краткий миг перекрывшая вой и проклятья.

Тяжело ворочавшаяся, полная блеска мечей живая масса вздрогнула. Крики стали еще громче, из общей битвы выпало несколько обнаженных, покрытых страшными ранами демониц.

Изуал обернулся. Уна стояла за его плечом — с побелевшим лицом, и сбитым дыханием, но невредимая. Шар из живых тел распался, являя множество посеченных и раненых демониц. Тела амазонки не было под ними.

Откинувшаяся на спинку трона Андариэль расхохоталась. Чуть подавшись вперед, так что древко дротика двинулось через пронзенную грудь, верховная демоница замка указывала на окруженных стражницами гостей.

— Оказывается у тебя сердце такое же черное, как и у моих слуг! Ты бы не смогла так сделать, если бы не дар какого-то демона! На миг я словно ощутила здесь отголоски его присутствия.

— Действительно, дар древнего демона. Хитро. Я и не заметил, — пробормотал Изуал, придерживая ничего не понимающего Искандера одной рукой, и спешно разматывая леску вокруг талии другой.

На миг верховная демоница отвлеклась — только лишь на миг. Изуал вложил бы в этот бросок всю свою душу — если б она у него была. Коготь, тот самый, что вырвал камень душ из туши Дуриэля, вонзился в грудь Хозяйки города.

Крик Андариэли огласил, казалось, все Болота. Все, включая еще до конца не оформившуюся Уну, присели от неожиданности и страха. Только Изуал остался в разуме, без слов подхватывая на руки сидевшего на полу Искандера. Паладин так и не снял повязки с глаз — он не мог сделать этого со скованными руками. Легко, словно ребенка удерживая Искандера одной рукой, уже на бегу Изуал дернул Уну за руку.

— За мной, скорее!

Демоницы вокруг опомнились. Андариэль медленно вытащила из груди острие страшного когтя и отбросила его в сторону.

— Чего встали, за ними!

Уна и Изуал уже бежали по неприметной винтовой лестнице в дальнем углу зала. К счастью для них, среди стражи Андариэли не было крылатых демониц. Сама Хозяйка, придерживая руками незаживающую кровавую рану, с ненавистью смотрела им вслед.

Изуал несся легко, словно не давила на его руки и плечо тяжесть тела взрослого человека. Уна едва поспевала за ним, прыгая через несколько ступенек. Два раза им встречалась стража, и оба раза они сметали ее, даже не останавливаясь для этого. Перед глазами амазонки мелькала бесконечная вереница ступенек, оскаленные морды и голая мокрая спина Изуала, ни на миг не выпускавшего паладина из рук. Пронзительные вопли погони резали слух, как и громогласные приказы Хозяйки, долетавшие далеко снизу...

И вдруг все закончилось. Мелькнули и пропали массивные двери, изумленные глаза какой-то скучающей демоницы на страже, и беглецы выскочили на крышу. Тут только Изуал выпустил, наконец, Искандера, неловко осевшего на жесткий камень, и они с Уной с грохотом захлопнули двери.

— Сейчас до нас доберутся, — еле дыша, выдохнула амазонка. — И убь-ют.

Искандер перевалился набок и с усилием поднялся на ноги. При этом лицо его на миг исказилось. Сквозные раны в ногах и даже две в боку, которые раньше не заметила Уна, открылись и сочились кровью беспрестанно. Но каким-то чудом воин Света стоял сам. Страшно было подумать, что он чувствовал при этом.

— Уна, — его спокойный ровный голос подействовал на обоих — ангела и амазонку, как хороший ушат ледяной воды. — Помоги мне освободить руки. И сними, наконец, эту дурацкую повязку. Я хочу тебя увидеть.

Без грязной тряпки лицо Искандера представилось Уне таким же, каким она его запомнила с последнего раза. Хотя появилось и что-то незнакомое в этом лице, незнакомое, но не чужое. Паладин моргнул на низкое багровое небо Ада и перевел взгляд на Уну. Губы, только что кривившиеся в болезненной гримасе, сложились в улыбку. Эту улыбку Уна узнала бы из тысячи — так он улыбался всегда, с самого первого мига их встречи. Уна не могла больше терпеть. На несколько мгновений фигура Искандера поплыла перед ее глазами, а потом и вовсе исчезла, когда она спрятала лицо у него в груди. Паладин дернулся, чтобы обнять ее, но руки по-прежнему были скованы у него за спиной. Вместо этого он склонился к ней, щекой касаясь ее волос.

— Я не знал, что снова увижу тебя, — прошептал он в ее макушку, до боли зажмуривая глаза. — Я не знал...

В дверь ударили чем-то тяжелым. До обернувшихся на этот звук паладина и амазонки донеслись приглушенный визг и крики стражи. Вот бухнули снова, и еще...

— Если вы закончили обниматься, может, все-таки сначала убежим?

Голос Изуала звучал издалека. Ни Уна, ни тем более Искандер не заметили, куда он отлучался. Стоя шагах в двадцати от них возле высокой, сделанной в форме маленькой башенки отдушины, опальный ангел держал на поводу двух драконов — из тех, на которых демоницы Андариэли патрулировали болота. В стороне одна на другой валялись две стражницы, очевидно, только что вернувшиеся с охоты.

— Да скорее же! Двери не выдержат, глупые вы люди!

Люди не заставили приглашать себя дважды. Изуал помог Искандеру подняться на жесткую спину, туда же прыгнула Уна. Сам он оседлал другого дракона. Было видно, что звери не обрадовались такому скорому возвращению в воздух, но все же привыкли повиноваться разумным. Тяжело хлопая крыльями, они поднялись над горячей крышей главной башни и понеслись прочь...

— Если покажутся другие драконы, пригибайте головы, — донесся до ушей Уны прерывистый голос Изуала. — В полете плохо видно, кто там на спине чудища, но лучше не рисковать!

Обжигающий воздух бил в лицо, словно все ветра этого мира устремились им навстречу. Позади возился Искандер, явно не дождавшись помощи, решивший самостоятельно избавиться от кандалов. Уна неумело, но довольно уверено сжимала в руках поводья, правя за драконом Деймона, которому едва ли приходилось легче, от того, что он нес одного седока. Опальный ангел один весил примерно столько же, сколько Уна и Искандер вместе взятые. Амазонка боялась пошевелиться, ровно как и взглянуть вниз, стараясь не думать о том, что сейчас проплывало под ними. Тем неожиданнее было услышать позади звяк железа, которое загремело вниз по драконьему боку.

— Я даже не знаю, о чем раньше спросить, — прокричал Искандер, звук голоса которого сносило назад. Судя по всему, он справился со своими кандалами и это их он сбросил вниз. Паладин придвинулся поближе к Уне и обнял ее сзади за талию. — Я до сих пор не могу поверить в то, что это произошло! Или это все сон? У меня бывали сны, даже нет, видения, когда... когда госпожа Андариэль обращала на меня особо пристальное внимание, но они были куда короче этого...

Дракон хлопнул крыльями, наклонил голову, натягивая поводья, и тяжело нырнул вслед за оливково-зеленым Изуала. Ветер выжимал у амазонки слезы из глаз, но и своих, горьких от боли за Искандера, и одновременно слез облегчения, тоже было немало. Уна не смотрела вниз, на руки, обвившие её талию: боялась не справиться с собственными чувствами. Только теперь, каждой частичкой исстрадавшейся души, поняла она, как велика её любовь к этому мужчине.

— Это не сон, — повернув голову к паладину, крикнула Уна, пытаясь улыбнуться. — Теперь ты свободен!

Дракон зарычал, вытянувшись в струну, гигантская рептилия распахнула крылья, и понеслась над темными топями. Изуал обернулся, махнул рукой, подбадривая амазонку.

Правя драконом, Уна все-таки не удержалась, и зажав поводья в правой руке, осторожно коснулась ладонью смуглой руки Искандера.

— Свободен? — Искандер рассмеялся, зарываясь лицом в ее трепещущие на ветру распущенные волосы. — Пока еще нет. Но Свет и Тьма, Уна, как же я рад, что ты снова рядом! Как проклинал я себя, когда, наконец, меня оставили в покое в Зале Трофеев Андариэли, как проклинал за то, что ушел тогда, будучи в ссоре с тобой! Одно только это наполняло тоской мое сердце, клянусь Светом внутри нас обоих!