Утром господин Онур явно пытался вести себя тише, чтобы не разбудить меня, но это не помогло: за тот малый оборот, что прошёл с расставания с Чичилином, я просто отвыкла от присутствия посторонних поблизости, и меня выдернул из сна сам факт появления мужчины в комнате.
— Я тебя разбудил? Извини, — с сожалением проговорил Леста, когда я завозилась и потянулась за халатом, брошенным на спинку дивана. Сам мужчина находился где-то в окрестностях кухни, но движение моё заметил.
— Нет, сама проснулась. Я же говорила, выспалась впрок. Лучше расскажите, что за странная у вас манера — не строить стены? Экономите стройматериалы? — мрачно пошутила я. В семь утра шутить по-другому я чисто физически не способна.
— Традиции, — неопределённо отозвался он. — Мы любим простор. Во вторую трансформацию некоторые не переходят годами — если климат на острове тёплый и никуда не надо летать, она в общем-то бесполезна, это не ваша постоянная жизнь на вулкане, где без защиты не выжить, — но предпочитают, если вдруг смена облика взбредёт в голову, не цепляться крыльями за мебель.
— Кстати, о защитной трансформации свелов, — поддержала я тему, одновременно отыскивая в своих вещах небольшую сумочку с предметами личной гигиены вроде зубной щётки. — Мне всегда было непонятно, как у вас устроены крылья? С нами всё понятно, наше строение тела не меняется, а у вас — это же дополнительные конечности! Откуда-то ведь берутся новые мышцы, кости...
— Увы, в те давние годы, когда я учился в школе, давали там почти исключительно грамоту и счёт, — с иронией отозвался Леста. — Во всяком случае, в той школе, куда занесло меня. Я полюбил чтение, но с тех пор, увы, не приобрёл глубоких знаний ни по одному предмету. Так, нахватался по верхам. А анатомия вообще никогда не входила в круг моих интересов! Такие вопросы лучше задавать докторам.
— Пожалуй, — вынужденно согласилась я. Один такой у меня даже имелся на примете, но о Мухе и Тринде я старалась лишний раз не думать. Стоило представить, где они и чем занимается, как в голову лезли мрачные и тяжёлые мысли, и картины развязки рисовались самые удручающие.
Помочь им я ничем не могла, могла только извести себя, поэтому избрала другую тактику. Каждый раз, когда в голове всплывал вопрос: "Как они там?" — отвечала себе — "Отлично!" — и насильно заставляла сосредоточиться на каком-то другом предмете. Наличие настроенного на общение собеседника в этом смысле здорово помогало. И, наверное, отчасти поэтому я с вечера так надолго засиделась в компании Лесты.
Но появления утренней газеты (а эта традиция здесь тоже соблюдалась, и хозяин дома прессу почитывал регулярно) ждала с нетерпением. Если за вчерашний день на соседнем острове случилось что-то серьёзное, об этом непременно расскажут в сегодняшней газете. А вечером можно ждать ночных новостей — если вдруг мои коллеги по заговору натворили что-то под покровом темноты.
Пресса, впрочем, шокирующими заголовками не пестрела и ни о каких потрясениях не сообщала. Обычная газета, обычная жизнь, при ближайшем рассмотрении мало отличающаяся от жизни на Тёмной стороне. По интересующим меня вопросам — тоннелям, Первому арру и его потенциальным наследникам — почти ничего не писали. Лишь небольшая заметка в углу передовицы, что состояние Верды Аото, увы, остаётся неизменным и надежды на улучшение не осталось. Не удивлюсь, если эту заметку без исправлений перепечатывают из номера в номер уже который день.
А ближе к середине дня на пороге появилась моя вчерашняя знакомая, Иридо Инур, с предложением прогуляться по городу. Она смотрела на меня очень выразительно, и усомниться в том, что всё это не просто так, не осталось ни единого шанса. Пришлось придержать удивление и вопросы при себе, одеться и продемонстрировать туристический энтузиазм.
— Ты хотела что-то сказать? — спросила в лоб, когда мы вышли на улицу.
Идею с маскировкой я оставила ещё вчера. Это в компании Тринды было целесообразно прикинуться бессловесным ребёнком, а сейчас... Во-первых, в одиночестве в таком виде я привлеку едва ли не больше внимания, чем без личины, а во-вторых, просто не сумею сыграть это достоверно: говорить-то мне придётся, и вот тут проявит себя во всей красе и акцент, и характерные интонации, и прочие особенности. Кроме того, в отсутствие рядом "старшего родственника" те, кто предпочитал не заострять внимания на дочке грозного родителя, непременно начали бы проявлять неумеренное любопытство, заметили другие странности — сложение, походку — и, главное, могли попытаться это любопытство удовлетворить.
В общем, вуаль осталась дома, вместе с ней — одежды благородной свелы, и я с удовольствием облачилась в привычный наряд. И с искренним удивлением обнаружила, что теперь в самом деле мало выделяюсь из толпы. Может, я вчера недостаточно внимательно смотрела по сторонам, а может, свою роль сыграла погода, но тенсов на улице попадалось достаточно много. Отнюдь не столько же, сколько местных жителей, но и экзотикой, как на том же Диком, не назвать. А вот "скромных дочек строгих родителей" в обозримом пространстве не наблюдалось.
Сегодня небо затянули облака — во всяком случае, логика подсказывала, что именно так называется здесь эта серая пелена, — поэтому свет не слепил, оказавшись более мягким и привычным для глаз. Не удивлюсь, если моих сородичей выманило на улицу именно это обстоятельство.
— Я передала твои слова дедушке, — Иридо тоже не стала ходить вокруг да около. — Он... заинтересовался.
— И? — подбодрила я.
— И вечером вам надо поговорить, — продолжила девушка вполголоса. — Я покажу тебе, откуда можно добраться до места встречи, и объясню, как туда пройти. А пока мы сделаем вид, что гуляем и любуемся видами.
— Зачем? — уточнила с оттенком обречённости. — У твоего дедушки паранойя?
— Всех мастеров, работающих с искрами, контролируют, — пожав плечами, спокойно ответила собеседница. — Отслеживать абсолютно все контакты и знакомства — слишком хлопотно, этим, конечно, никто не занимается до появления серьёзных подозрений, но на определённом этапе обучения мы даём согласие на наблюдение за собственной жизнью и привыкаем к мысли, что живём под постоянным контролем. Очень полезное обстоятельство.
— Что же в нём полезного? — Я нахмурилась.
— Не даёт забыться и увлечься, заставляет взвешивать каждый шаг и поступок. Поговоришь об этом вечером с дедушкой, а пока — сменим тему, мой наблюдатель уже заинтересовался темой разговора.
И Иридо спокойно, легко и уверенно переключилась с вопроса тотальной слежки на архитектуру. Я так быстро последовать её примеру не сумела, украдкой огляделась, но так и не поняла, как и в ком спутница распознала следящего.
Весь день мы действительно гуляли по городу, изображая из себя типичную пару "турист — экскурсовод". Любовались пейзажами и историческими памятниками, но не забывали, что являемся молодыми особами женского пола, так что с удовольствием заворачивали в разные лавки. Иридо сильно уступала в разговорчивости своему старшему родственнику, и на поверку показала себя весьма серьёзной, собранной и целеустремлённой девушкой, и об острове рассказывала со знанием дела. Но сладкое и яркие наряды любила вполне искренне, как и положено в её возрасте.
За время прогулки я узнала много интересного о Дырчатом и его обитателях, обзавелась несколькими бесполезными сувенирами и неплохо размяла ноги, которые за последний малый оборот, проведённый в дороге, совершенно отвыкли от какой-либо нагрузки.
Между делом мне действительно сообщили и точку начала пути, и маршрут, всё — в лучших традициях детективных романов. Иридо показала несколько магазинчиков, имеющих два выхода, способных помочь избавиться от слежки (если таковая всё же появится), потом — спуск в подземную часть города. В конце концов через примерочную в одном из магазинов свела передала мне подробный план с описанием, как добраться до подвала дома мастера Бинды, не поднимаясь на поверхность.
Почему нельзя было передать письмом всю информацию, я так и не поняла, но уточнять не стала: хватало других размышлений. Вся эта странная ситуация с положением в обществе мастеров, работающих с искрами, вызывала массу вопросов. Правда, вскоре я прекратила гадать и решила для начала дождаться вечера, а пока принялась составлять в голове список вопросов. Надеюсь, хоть что-то по существу мастер Олем расскажет.
Расстались с Иридо мы в небольшом ресторанчике, где остановились поужинать. Она "вдруг" вспомнила, что уже поздно, дедушка встревожится, извинилась и убежала домой. Я же спокойно закончила трапезу, расплатилась и так же спокойно двинулась по ранее намеченному маршруту. Первое время, пока шла под покровом опустившейся на остров ночи, не могла понять, что изменилось в окружающем мире за время ужина, но вскоре сообразила: пошёл дождь. Мелкие холодные капли оседали на щеках и одежде, собирались на волосах, превращая их в неопрятные сосульки, и к концу дороги я уже скучала по оставленной у господина Онура шляпе. А ещё — по какой-нибудь более тёплой одежде. Увы, за время прогулки с Иридо светлая мысль о покупке чего-то подобного в голову не пришла.
Если не считать знакомства с этим малоприятным природным явлением, до места я добралась без приключений. Не знаю, следил ли за мной кто-нибудь или нет, но все рекомендации свелы я выполнила аккуратно. Так что, надо надеяться, "хвост" отстал.
Вблизи спуск на подземные уровни выглядел вполне респектабельно и аккуратно: просторный навес в виде крыши на нескольких колоннах, под которым прятались две широких винтовых лестницы. Над одной из этой пары висела кованая стрелка, направленная вниз, над второй — вверх.
Подземная часть города по понятным причинам понравилась мне больше. Не рекомендованная к посещению, криминальная часть пещер явно располагалась где-то в других местах, а здесь царила чистота, порядок и почти домашний уют. Разнообразные пещеры, соединённые частью рукотворными тоннелями, составляли почти такой же город, как наверху, а слабый искусственный свет заставлял с ностальгией вспоминать родной Доменный. Здесь тоже имелись свои площади, улицы и перекрёстки, разве что дома прятались от посторонних глаз в стенах, как норы.
Впрочем, особенно густонаселённой эту часть города назвать не получалось. Со слов Иридо я знала, что в основном пещеры использовались под склады и разные производственные объекты, так что для свободного посещения жителями отводилась лишь малая часть верхних пещерных ярусов. Да и существующие дома, подозреваю, особым спросом среди местных не пользовались.
План оказался подробным и точным, так что сориентировалась я без труда, без труда же нашла нужную дверь, никак не обозначенную, пробралась через совсем узкий тоннель, похожий на нору, и поднялась по лестнице, чтобы уткнуться в тяжёлый закрытый люк. Не придумав ничего другого, постучала кулаком и прислушалась. На звук никто не отреагировал, я постучала громче, отшибла кулак, но сверху вновь ответила тишина. Мрачно выругавшись себе под нос, я посетовала на отсутствие каких-либо тяжёлых предметов под рукой, раздражённо стащила ботинок и забарабанила в люк каблуком.
Только не говорите, что обо мне благополучно забыли, и весь этот путь я проделала напрасно!
Но в этот раз сук услышали и над головой лязгнул засов. Я запоздало сообразила, что промедление могло служить очень нехорошим признаком, и открыть люк может совсем не тот, кто нужен. Даже почти шарахнулась прочь, но по счастью в этот момент опознала в склонившейся над проёмом фигуре Иридо.
— Здравствуй. Извини, что так долго: проверяли, всё ли в порядке.
— Параноики, — проворчала я, обувая ботинок на место, и поднялась в комнату, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении чем-то вроде моей мастерской. Пока я оправляла одежду, свела аккуратно вернула на место деревянный настил, закрывавший люк, и стоявшие прежде на том месте ящики.
— А что ещё остаётся, когда нарушаешь закон? — весело уточнил присутствовавший здесь же мастер Олем.
— Не нарушать закон? — иронично предложила я, кивком поздоровавшись.
— Во-первых, это ужасно скучно, а во-вторых, я бы тогда не сумел ничем помочь лично вам, — улыбнулся Бинда. — Садитесь, Фириш, нам предстоит долгий и, вероятно, не очень приятный разговор. Что случилось? Ида всё рассказала, но хотелось бы выяснить подробности.
— Подробностей почти нет, — пожав плечами, заверила я и принялась за рассказ. — Моя работа отчасти состоит в проверке прибывающих со Светлой стороны кристаллов памяти, и в одной партии, поставленной "Искрой разума", попался очень странный образец. Для начала меня удивил внешний вид, потом... появился некто Ванза Алот и очень интересовался странностями и браком в этой партии. Причём выглядел он при этом весьма неуверенно, как будто и сам не знал, существует ли в природе то, что он ищет. Благодаря особому стечению обстоятельств эту искру он не нашёл, и собственное любопытство не позволило мне расстаться с оной добровольно. Позже выяснилось, что машинат, в которого вставлена эта искра, не просто ведёт себя странно, а проявляет признаки наличия полноценного человеческого разума. Опять же, волей случая рядом оказался человек, сумевший опознать эту личность: увы, она лишена большой части памяти, и назвать своё имя не способна, пришлось вычислять по косвенным признакам. Дальнейшие события с вашего позволения опущу, скажу только, что мы намерены вернуть господину Аото его мозги — если это, конечно, возможно.
— Я могу взглянуть на искру? — пристально глядя на меня, уточнил мастер.
Куда девалась вся его горячность и безалаберность? Сейчас передо мной находился человек серьёзный, собранный и увлечённый своей работой, настоящий профессионал. Иридо же сидела на стуле в стороне и с огромным вниманием прислушивалась, не делая, впрочем, попыток поучаствовать в разговоре.
— Только в том случае, если согласитесь помогать, — предупредила его.
— А вот это всё на согласие не тянет? — весело уточнил мастер и широко развёл руками. Но, видя моё упрямство, подтвердил на словах: — Да, я помогу, если это возможно. Но для того, чтобы оценить возможности, мне нужно взглянуть на кристалл.
— На предмет? — уточнила я, но часы из кармана потянула.
— На предмет отсутствия повреждений как внешней структуры, так и внутренней, — отозвался он, жадно следя за моими руками.
Тёмно-синий кристалл выпал из мешочка мне на ладонь и тускло сверкнул гранями. Не отрывая взгляда, Бинда на ощупь нашарил на столе широкий пинцет с мягкими накладками, из кармана достал монокуляр и аккуратным точным движением — всем бы сохранять в таком возрасте такую твёрдость руки — забрал кристалл с моей ладони.
Некоторое время в повисшей тишине мастер Олем внимательно изучал кристалл, потом тяжело вздохнул, прикрыв глаза, и протянул камень мне.
— Что-то не так? — уточнила встревоженно, пытаясь по лицу мужчины прочитать вердикт.
