Сравнивая "до" и "после", легко видишь различия между блеклыми картинками и красочным текстурированным плакатом, на котором появляются первые штрихи. Раньше словно смотрел через пыльное стекло. Слышал через вату, а говорил в наморднике. Осязал в толстых перчатках на руках. Теперь же...
Каждый вдох существования воспринимается, как соль на открытой ране: остро-больно-сладко-хорошо, и хочется еще и еще...
— Ты сделал все, ради чего мы приехали на острова морров? — краткий рубящий вопрос. Ничего лишнего. Альву нравилась такая Риина.
— Да, тео. Наше пребывание здесь закончено. Скоро мы отправимся назад. Тем же путем, — сообщил альв. Один момент повергал его в смятение: он собирался показать ей. Своего морра. "Как она отнесется? Как к предательству?" Сознательному заблуждению. Преодолеет ли недоверие? Откатится назад — небольшая вероятность такого исхода есть. Нельзя недооценивать толщину веревок старых привычек. Пока они ослабли, но могут натянуться снова, спеленав сознание Риины по рукам и ногам.
— Полагаю, другого способа нет, иначе ты бы сказал. Мне не понравилось путешествовать под водой, но я смогу выдержать дорогу, — безбоязненно высказала свое отношение девушка. Раньше бы промолчала из страха надерзить великому и могучему Знающему.
— Ты не на том морре каталась, — улыбнулся Сойварраш. "Повременить... Перед самым отправлением..."
— Да? Тебе видней! Предложишь более комфортную морскую лошадку? — засмеялась Риина.
— Ты оценишь этот экземпляр по достоинству. Обещаю! — поручился альв. Как же хорошо, когда нет препятствий пониманию! Душа и тело отдыхает! "Но... Но... Все конечно, а кое-что предопределено..."
Сойварраш сжал руки в кулак и прикрыл глаза, чтобы скрыть на миг проскользнувшее в них сожаление...
— Что не так? — подозрительно прищурилась девушка. "Почувствовала..."
— Узнаешь. Не проси рассказать. Всему свой черед, — Знающий отговорился. Успешно. Тео расслабилась, но запомнит. Она стала внимательной к мелочам. "Все! Хватит! Много позволяю себе в последнее время. Ненужного..."
Прощание затягивалось. Владыка вод долго и пространно излагал выводы об открытии "детишек". Косился то на Риину, то на свою дочь, презрительно поглядывающую на человечку, то на альва. Какой бы выбор приемного сына он принял? Да никакой. Все равно. Хотел понять, для чего его вообще делать, если... А, к Создателю! Им отвечать за свои поступки перед миром, а он обязательно спросит, не интересуясь: "А готовы? А знали? Подпись ставили?"
— Сойварраш, твоей шеншине нушен сопровошдаюший? — намекнул на некие обстоятельства морр.
— Нет, — обрубил веревочку альв, — я сам.
— Токта то встреши, сын, — Владыка добрался до моря, сменил форму и уже оттуда указал на тех, кто проводит альва и девушку к первому острову. Конечно, его дочери среди избранных не было. Выставлять на всеобщее обозрение линялые чешуйки Ниллеи для увеселения низкорожденных... Вот если бы он поплыл с ними...
Сойварраш снял одежду, размялся и...
— Яльнар! — яростно прошипела Риина, оскалившись.
— Тише, девочка, тише... — раздалось у нее в голове. — Так было нужно, пойми. Поверь. Прими.
Задумчивость во взгляде. Настороженность... и... раскаленные угольки приструненного зверя потухли в глазах. Девушка приняла протянутую руку.
Долина. Несколько восходов спустя.
Дриады. Дочери Природы. Призванные защищать и оберегать ее от пагубного воздействия разумных. Они присутствуют почти везде, где растет яркая зелень деревьев и трав. Незримо. Им не в тягость одиночество, ведь они пребывают в согласии с Природой. Внимают тихому шепоту изумрудных мягких полосок под ногами, вдыхают пряный аромат цветов и созерцают круги от капелек дождя по глади озер.
Восстанавливают выжженные и вырубленные места. Вычищают магическую отраву и гарь от кузниц. Охотятся... На тех, кто нарушает Договор*. На браконьеров!
О! Дриады отнюдь не бессловесные наблюдатели издевательств над почитаемой ими природой. Низкорожденные поломойки, убирающие грязь за другими сотворенными. Нет! По их велению лес выпустит когти, обнажит клыки и выдавит со своего пышного тела язву под названием "поселение" прежде, чем она разрастется в клоаку селиума. Никто нигде ничего не построит, не заключив договор.
Просителей вежливо выслушают и пообещают дать ответ. В назначенный срок зеленоволосая дива покажет то место, которое займут сотворенные или рожденные. Согласие и существование бок о бок возможно, если не переходить границы дозволенного. Не пакостить. Не нарушать обещаний.
Дриада всегда поможет вырастить поля и сады. Покажет самые вкусные ягодные полянки в лесу и водопой животных. Выведет путника из чащи и преподнесет ключевой воды напиться, но стоит мелькнуть бесхозному рыжему зверю в ее владениях — спалит весь дом. С живыми внутри.
Но хранительницы не всесильны. Осознав, что где-то поселилось неискоренимое зло, они уходят, не в силах выносить реальные только для них стоны гибнущей земли. Черных пятен мало. Пока...
В долине, затерянной среди гор, под сенью высочайших деревьев живет Великая Мать. Ее сердце бьется в унисон с восходом и закатом Звезды. Ее песню поет Небесная Стая каждую ночь. Она спит и говорит во сне... С любым, кто может услышать и ответить.
"Он идет... дрогнули губы. Ты нужна ему... затрепетали ресницы. Ты необходима мне... шевельнулись пальчики. Пришло время вернуть великий дар... взметнулась рука. Готовься..."
— Сестры, — позвал мелодичный голос, которому позавидуют кейры*. Четверо дриад соскользнули с веток и остановились подле старого клена, ожидая указаний.
— Вы, — Мать посмотрела на первую пару девушек, — отнесите меня к источнику, — велела Высокая. Тело ослабло от продолжительного сна. В последний раз она просыпалась, когда носила в себе пятую дочь. Более сорока циклов минуло.
— Вы, — вторая пара склонилась в поклоне, — приведите туда Маору, — выслушав приказание, хранительницы мгновенно растворились среди пятен тени и света.
С жадным причмокиванием отделились вросшие в позвоночник женщины крупные жилы Дерева-ложа. Нехотя оно выпустило добровольную пленницу. Дриады подхватили Великую Мать на руки, понесли хрупкое тело с выпирающими косточками к целебному ручью, насыщенному магической силой Природы.
Инали блаженно зажмурилась, едва ее иссохшей кожи коснулся звенящий радугой поток. Под голову сопровождающие принесли набитые перьями подушки и заготовленные специально для такого случая пучки ароматных трав, помогающих восстановить тонус невостребованных мышц. Аккуратно, осторожно касаясь, девушки принялись растирать тело Великой Матери.
— Вы хотели меня видеть? — ясный взгляд бледно-желтых глаз. Радостный. Восхищенный. Такая честь оказана ей, Маоре. Пусть, дочь, пусть, старшая, но, как остальные "одна из", а Высокая так редко одаривает присутствием свой народ.
— Да, присаживайся, Маора, — Инали указала на землю рядом с водой. — Обстоятельства вынуждают меня покинуть долину и отправиться в длительное путешествие, — девушка широко распахнула глаза. Невероятно! Великая Мать никогда не оставляла дом без Хозяйки. "Я знаю... Она возьмет меня с собой!"
— Вы... Я... Но как же... — запуталась в словах Маора.
— Ты займешь мое место! — прервала ее сумбурный поток слов Высокая. Непререкаемым тоном. — И ты обязана справиться в мое отсутствие. Я возлагаю на тебя большие надежды. Твердо уясни, Маора, второй попытки не будет! Ты не можешь подвести меня и всех нас! — Великая Мать не скрывала правду. Прятать зерно истины за нагромождениями фраз-паразитов, призванных отвлечь внимание и увести туман сознание собеседника. Зачем? Просто умолчи, если кто-то должен оставаться в неведении. О том, что возвращаться она не собиралась.
— Нет! — отшатнулась дочь. — Я недостойна! — девушка не была готова к такому развитию событий. Ее не раз призывали первой при пробуждении, вели подобные речи, но... За вдох неопределенное "когда-нибудь" упало сверху и сдавило острозубым капканом шею. Что ей возразить?
— Ты сомневаешься в моем решении? — с упреком и нажимом сказала Мать. "Непослушная девчонка!"
— Нет, — потупилась дриада, — в том, что готова.
— Пока я здесь и жду, мы с тобой займемся подготовкой, чтобы развеять твою неуверенность. А теперь иди, в этот восход ты свободна. Насладись им сполна! — Высокая устало откинулась на подушки.
— Могу я спросить? — нерешительно проговорила Маора с мольбой в голосе.
— Говори... — Инали приоткрыла глаза, возвращаясь к действительности.
— Каким количеством времени мы располагаем? Вернетесь ли вы назад? Я хочу знать это!
"Скажи... Скажи "да"... Заставь меня поверить в твое возвращение, и я сломаюсь... Покорюсь..."
— Мне это знать не дано! — прозвучало приговором...
— Увидимся завтра, Великая Мать, — прошептали искусанные губы.
Осыпались бутоны цветов. Опускались к земле роскошные ветви плакучих ив, роняющих пожелтевшую листву. В одно мгновение красоту южной долины на горячих источниках опалило ледяное дыхание севера.
Согбенные плечи. Впалый живот. Обвислая грудь. Такой пришла юная девушка к Дереву-ложу. Ей всегда говорили. Напоминали. Ее обучали лучше других сестер. Готовили. А хоть бы спросили... Хочет ли она! Участия в ее Нити других сотворенных слишком много, но не того... Масса разумных, набивающихся в попутчики по пути, но не тех...
Силе все равно, чей сосуд наполнить, так почему она? Четыре сестры, готовые поддержать, посоветовать, но лучше бы согласились обменяться с Маорой местами!
Быть всю жизнь прикованной к одному месту. Это претит ее непоседливой натуре. Девушка не могла сказать, откуда в ней взялась несвойственная домоседкам-дриадам тяга к перемене мест. Вечному странствию...
Желание объехать весь мир. Побывать везде. Выворачивало... Ломало все попытки терпеть. Сдерживать настоятельные порывы бежать без оглядки куда угодно!
Быть может, это частичка отца. Маора всерьез верила, что где-то по дорогам до сих пор бродит вольный мужчина. Непременно с глазами цвета янтаря.
Последний восход на свободе. Невероятно грустно. От завтрашней тоски, уже стоящей за закрытыми дверьми, щемит сердце. Изнывает душа, пересыпая пепел кощунственно спаленной в горниле долга мечты...
Маора прислонилась к дереву. Обняла его, напитываясь живительными соками. Будущая тюрьма с жесткими опилками вместо мягкого гамака среди вечнозеленого, измененного магией, леса.
Решение, словно семя внутри плода, вызрело. Раскрылось и проросло... Девушка не заметила, как жилы проводника присосались к выступающим позвонкам на спине. Как бережно и мягко уложили внутрь широкого дупла. Укрыли мягким мхом.
Ее тело все глубже погружалось в ствол дерева. Податливый и гостеприимный. Ее кожа сморщилась в глубокие борозды. Пошла серыми пятнами гнильцы...
Маору научили всему, но забыли рассказать несущественный нюанс: нельзя дриадам выпускать свою боль наружу — Природа будет страдать вместе с ними и стремиться избавиться от осколка, причиняющего страдания...
Катались по земле хранительницы у пересохшего источника, вопя от нестерпимого жара внутри — кипела кровь. Падали, подкошенные спазмами и судорогами, их сестры во всех уголках мира. Спящим уже не проснуться: кто-то выпал из гамака — разбился. Другие попытались выбраться, но запутались в сети и висели, распугивая птиц разбухшим вывалившимся языком... Утонувшие. Упавшие со скал. Угодившие в капкан и напоровшиеся на острые сучья... Они даже не предполагали, что их сила обернется против них самих...
Инали ползла к проводнику. Подтягивалась на руках. Удар, сразивший дриад, еще не коснулся ее. Все-таки полноправная Великая Мать.
— Маора, остановись! — в отчаянии кричала она, закрываясь щитами от новых толчков глухой ненависти. "За что ты наказываешь нас, доченька? Где я не досмотрела? В чем была неправа..." Запоздалое раскаяние...
Вдруг, глухой пустой голос из воздуха. Без вкуса. Прозрачный и фантомный, вгрызающийся в нервы:
— Я не хотела... Спаси меня, мама! Или... убей!
Свое дитя... Плоть от плоти... Выстраданного первенца... УБИТЬ?!
Территория эльфов. Ночь этого же восхода.
Смейся и пей, эльфийский народ... В хороводе глумливых лиц. Пой и танцуй, молодая супруга... Под хохот открытых ртов и звон хрустальных бокалов. Кружись, счастливая прелестница, в объятиях партнера с раскрасневшимися щеками и ярким блеском в карих глазах... Кружись... Пока еще держат ноги в белых туфельках с жемчугами...
Не думай о жадном взгляде... Прожигающем спину. Это нервы. Не к месту расшалившаяся фантазия. Волнение перед желанным первым разом. По любви...
Что может сотворить белокурая девчушка? Подлить отравы? Поссорить? Зачем это ей? Все правильно — незачем. Что тогда означает быстрое мелькание розового язычка меж пухлых губ? Отрешенно-нездешнее выражение лица, как будто через его черты проступает другая безобразная сущность?
— Все хорошо, милая? — новоявленный супруг прижал молодую эльфу к себе.
— Да... — неуверенно: и беспокоить не хочет, и держать сомнения при себе все труднее и труднее.
— Тогда продолжим танец! — и мужчина лихо увел ее в хоровод мельтешащих тел.
Касилла бродила среди гуляющих на празднике эльфов. Боялась. Не сдержаться и раньше времени взять принадлежащее ей по праву. Искушение так велико, но еще больше желание испить полный букет эмоций разумного существа. Прочувствовать насыщенные оттенки пьянящего аромата жизни. Воспоминания на чувственном пике будут лучше, живее, и ее собственное бытие на краткий вдох перестанет быть иллюзорным. Акварельным наброском на фоне красочных неповторимых полотен Мастеров.
Гномка, решив повременить, ушла немного в сторону, но продолжала наблюдать за основным блюдом будущего торжества — красивой эльфой в ярко-зеленом платье.
— Посмотри... Вокруг столько жизни... — рядом опустился Нан. — Ты хочешь отнять это у них?
— Не представляешь, насколько сильно мое желание... — ответила Кассила. Их давний спор. Без начала и конца. Без середины. Компромисса...
— Я предупреждал тебя...
— Я не послушалась... Ты не остановишь меня! — торжество. Чего и над чем? Они прекрасно осведомлены о пристрастиях друг друга.
— Не в эту ночь.
"Упрямый мальчишка. Когда же он поймет, перестанет стоять на пути, препятствуя, вместо того, чтобы присоединиться и разделить..."
— Опять удовольствуешь теми, кого и существом-то назвать нельзя! Огрызками! — разъярилась девушка. Для чего копаться в отходах, когда лучшее валяется под ногами, и никто на него не претендует?!
— Я беру тех, кто наименее ценен, — Нан не повышал голоса. Зная бесполезность своих попыток, он продолжал их совершать одну за другой... Он может разрешить себе потратить на это всю вечность...
