Когда по команде контр-адмирала Небогатова мы развернулись "вдруг" и легли на обратный курс, я успел развернуть башню на левый борт и сделал по японцам еще три выстрела. Однако они тоже повернули, причем последовательно. По неизвестной для меня причине оба броненосных отряда отвернули друг от друга практически синхронно.
Обратный путь во Владивосток запомнился посильным устранением огромного количества повреждений, в чем принимала участие вся команда, и печальным отпеванием погибших и умерших от ран наших товарищей. Ожидаемых ночных атак миноносцев не последовало, возможно из-за хитрости Руднева, который сначала увел эскадру на юг, и только в потом повернул к Владивостоку. Утром мы узнали, что бой закончился не всухую, оказалось, что "Варяг" добил-таки подраненную "Рюриком" "собачку".
Мы все же победили, и я внес в эту победу достойный члена семьи Тыртовых вклад, о чем имею честь тебе сообщить. В крепости нас ждало еще одно радостное известе: пока мы сражались с Камимурой, адмирал Макаров вывел из Артура свои броненосцы и напал на японцев у Эллиотов. Того был побит и удрал с поля боя потеряв броненосец "Фусо", бронепалубный крейсер и несколько миноносцев. И хотя нашим тоже от него перепало, никто, слава богу не потонул. Вскоре пришли к нам и "Ослябя" с "Авророй", "Алмазом" и "Смоленском". Броненосец был слегка поврежден: они повстречали у пролива "Адзуму".
После всех этих событий у нас на судах и в городе подъем необычайный. Много разговоров о 2-й эскадре. Вы, наверное, из газет знаете, что Безобразов идет уже в Индийским океане. У нас все силы сейчас брошены на ремонт повреждений. Поэтому в ближайшие две-три недели писем не ждите. Обними от меня маму.
И дай нам Бог совсем вышвырнуть японцев с моря, что несомненно должно произойти, коли мы сражаемся под знаменами таких адмиралов как Степан Осипович и наш Всеволод Федорович. Но так хочется, чтоб уж поскорее!
Глава 8. Из западни
Порт-Артур, июнь-июль 1904
Поздним вечером 9 июня к двери в кабинет вице-адмирала Макарова осторожно подошел флаг-офицер командующего лейтенант Михаил Александрович Кедров. Осторожно потому, что не только время было к полуночи, но и сам Степан Осипович был, мягко выражаясь не в духе. Часа полтора как закончилось его очередное бурное совещание с портовым начальством, кораблестроителями и офицерами штаба. Увы, ни Кутейников, ни Вешкурцев, ни Линдебек ничего утешительного по поводу скорого избавления эскадры от заблокировавшей проход в гавань туши японского броненосного раритета, пока не предложили.
Обследование корабля водолазами подтвердили худшие опасения — бортовые отсеки на протяжении почти двух третей длины корпуса были забетонированы, а клинкеты и вентиля клапанов затопления повреждены так, что всякая попытка их закрытия в штатном режиме исключалась. За прошедший месяц все тяжести, которые можно было снять с броненосца были уже на берегу, сейчас водолазы с помощью взрывов пытались обеспечить возможность извлечения деталей машины и котлов... Однако все до сих пор предложенные и рассмотренные способы окончательного извлечения "Фусо" упирались в необходимость потратить на это еще месяца три-четыре. Которых у артурской эскадры просто не было.
Степан Осипович прекрасно понимал: то, что случилось в итоге третьей японской брандерной атаки — это практически катастрофа. Да и итоги ночного боя у Бидзыво не выглядели утешительно. Так... Временная отсрочка приговора. Да еще "Диана" и "Бобр"... Царствие небесное всем погибшим... Надо было, все таки, ограничиться массированной минной атакой, поддержанной "Новиком" и "Аскольдом". Теперь же, получив неожиданный урок во время ночной вылазки наших крейсеров, впредь Того подобное вряд ли допустит. Стянув к Бидзыво свои главные силы, он обеспечит за эти месяцы и подвоз мощных армейских резервов и осадных гаубиц. Первые постараются отжать защитников цзиньчжоуских позиций к крепости, а вторые после этого в несколько дней безжалостно перетопят его запертые в гавани корабли. Одним словом Степану Осиповичу было от чего психануть. И ведь, по большому счету, виноват то сам, что греха таить.
Отпустив всех в очередной раз думать до утра, командующий засел за расчеты иного варианта — подрыва скального грунта в проходе и расширения его землечерпалками... Напряжение потихоньку спадало, уступая место усталости. Два варианта расчетов отправились в корзину для бумаг. Наконец можно было подводить итог: цифры опять не радовали. Как по затратам взрывчатки, так и по общему времени операции. Опять маячат те же месяца три. Не позволительно много. А что если... И в этот момент в дверь постучали.
— Степан Осипович! Простите ради бога, что беспокою, но здесь к Вам настоятельно просится лейтенант Балк. Он только что прибыл с перешейка.
— Василий Александрович?
— Так точно Степан Осипович. Он самый.
— Проси, проси... Здравствуйте, Василий Александрович! Здравствуйте, дорогой! Ну-ка, дайте-ка я на Вас сначала погляжу поближе, а то после рассказов Великого князя Михаила Александровича, я почти что уверовал — во флоте русском служит кто-то из эпических титанов древнегреческих! — приветствовал козырнувшего, и замершего по стойке "смирно" почти в дверях Балка, вице-адмирал.
Выйдя к нему из-за стола, и тепло пожав руку, Макаров внимательно оглядел несколько удивленного таким приемом Василия. А затем с улыбкой продолжил, поводя обшлагом кителя по краю стола:
— Да-с... А Вы, однако, вроде бы из обычного теста сделаны! Но, слава Богу, что такие офицеры у нас подросли... Да не смущайтесь, молодой человек, не смущайтесь. Присаживайтесь-ка поближе...
Значит прямо с поезда, с перешейка... И Кедров, конечно, стращал, что адмирал сердитый и всех разносит? — в глазах Степана Осиповича зажглась лукавая хитринка, — А и правильно сделали, что сразу зашли! Ведь по делу же? Мне Михаил Александрович рассказал, что Всеволод Федорович поручил Вам кое какие идеи мне про брандер этот передать. А это тот вопрос, который нам откладывать на потом никак нельзя. Но задержка ваша у Цзиньчжоу вполне извинительна... Кстати, из дивизии Кондратенко охотники к Вам туда уже подошли? Вот и славно.
Но перед тем, как Вы мне доложите, что там контр-адмирал Руднев предлагает нового, по сравнению с идеями Кутейникова, Щеглова, Свирского и остальных всех наших инженеров, — сделав ударение на букве "о" с улыбкой продолжал Макаров, — Хочу сначала предложить Вам с дороги перекусить чем Бог послал, я тоже пока что не ужинал. Вернее не обедал... Так что, совместим приятное с полезным. Не откажитесь со мной потрапезничать, Василий Александрович? Вот и ладно. И, пожалуй, от коньячка — понемногу — не откажетесь, верно? Вижу же — устали. Да и мне, честное слово, сейчас грамм сто не помешают. День совсем безумный выдался ... И считайте себя сегодня моим гостем, хорошо? Ночь на дворе, так что без чинов и прочего, договорились?
Степан Осипович с хитрецой прищурился и, достав откуда-то непочатую бутылку "Шустовского" пододвинул ее на середину стола. Пока Василий удивленный столь неформальным приемом, соображал, что бы это значило — все же он имел дело с адмиралом, а не с Петровичем. И вот так, запросто чокаться со ЗДЕШНИМ адмиралом — это все равно, что пить с командармом из ТОЙ жизни — Макаров успел извлечь из правой тумбочки стола маленькие граненые стаканы и вазочку с монпансье.
— Стало быть, давайте за знакомство, Василий Александрович... Закусывайте, закусывайте. Мы сейчас Михаила Александровича попросим, он нам еще чего-нибудь вкусненького принесет. И хлебушка ржаного обязательно.
Заглянувший на вызов адмирала Кедров понимающе кивнул и выскользнул за дверь...
— Так, значит, Ваш список грехов перед японцами еще и сухопутной викторией обогатился? — с приветливой хитринкой в глазах улыбнулся Василию Макаров, — Мне Великий князь в подробностях все про эти дела поведал. И, конечно, то, что с вами в Артур прибыл образ Святой — дело великое. Эх, чуток бы пораньше, — Макаров вздохнул, перекрестился и Балк последовал его примеру, — Да поможет нам, грешным, царица небесная!
А у меня к Вам ведь немало вопросов скопилось, знаете ли! Хотя, глядя на Вас, про то, как удумали броненосные крейсера абордировать, спрашивать не буду. После Чемульпо, да еще с задором, с удалью... Молодцы, одним словом. Но вот идея с бронепоездом... С бронепоездами... Это Ваша все же, или Всеволод Федорович самолично задумал такое, а?
— Так мы же только учли английский опыт и наши владивостокские возможности, Степан Осипович! На нашем месте любой бы...
— Ага... Любой бы... Нет, сынок. Не любой. Ох, не любой! Дай-ка я Тебя расцелую, голубчик ты мой! Ведь вы же с Великим князем этим перешейком и крепость, и флот спасли! Спасибо вам и поклон земной. Ну, да за нами и Царем не пропадет...
Адмирал почти неслышно вздохнул, и продолжил:
— Слава Богу, что вы успели. Я ведь, глядя на то, как наши сухопутные воевать начали, уже готовить начал приказ о немедленном снятии части команд на подмогу местному воинству... Да, чует мое сердце, с такими генералами мы много не навоюем... Это ж надо! Иметь два свежих полка, один в пяти верстах всего, и вместо того, чтобы выручать Третьякова... Да... А потом сутки искали его. Фока этого. Ох, зла не хватает!
Кстати, Василий Александрович, а где это вы так лихо драться научились, а? — Вдруг вновь просветлев лицом, ошарашил Василия очередным вопросом адмирал, — И с оружием управляться? Я, признаться, не очень-то во все эти россказни молодежи про Вас верил. Но, когда уж сам наследник престола подтвердил, да еще кое-что новенькое порассказал, пришлось. Ну-ну! Не смущайтесь, мне теперь про Вас все знать хочется!
Макаров рассмеялся, жестом руки остановил дернувшегося было Балка, и сам вновь наполнил стаканчики до половины...
— Степан Осипович, говорят, что у меня это наследственное. Прадед рубака, драчун и дуэлянт был. Отец говорил, что я еще в младенчестве, двух недель от роду, няньке нос до крови разбил. Стыдно, конечно, но сам не помню...
Родители разрешали мне некоторые вольности, с кем гулять, с кем дружить — особо не ограничивали. От общества сверстников не ограждали, считая, что детство есть время без сословных условностей. Поэтому первые синяки и шишки я довольно рано заработал...
Но, есть и специфика, конечно. У деда была книжица потрепанная, на французском. Без названия даже, потому что обложки, первых и последних страниц не было у нее. Записи одного французского путешественника по Кохинхине. Он долго жил в одном местном монастыре и даже учился их умениям самообороны без оружия. В диких местах, сами понимаете, важно... Это моя первая книга по французскому и оказалась. Так вот, уча иностранный язык, изучал попутно и приемы схватки без оружия. Наверно, отсюда и интерес родился. Потом все, что попадалось на эту тему, впитывал уже как губка, запоем... И, что уж греха таить, благодаря некоторым особенностям характера, быстро проверял на практике...
Ну, и тренировка регулярная, конечно. Тело должно работать на рефлексах. Мышцы и суставы необходимо регулярно и правильно нагружать. Минут сорок в день — это самый минимум. Без этого никак.
— Ну, мой дорогой, тогда за Ваш характер еще по одной! И за отца с дедом! — Макаров улыбнувшись, поднял свой стаканчик, после чего продолжил:
— А Вы как свою особую роту, ту, что на Хамамацу водили, по этим же принципам тренируете, или просто отобрали народ позадиристее?
— Степан Осипович, я ведь на эту тему, как раз хотел предложить Вам...
— Знаю. Мне Руднев телеграфировал, когда Вы еще в тылу у Оку были. Тут и обсуждать нечего, друг мой, считайте, что я на вашей стороне всецело. Готовьте предложения по этим вашим специальным частям. Я прочитаю, да и подумаем, как людей подобрать, как все ускорить и правильно оформить... Пока нас всех тут не перетопили как слепых котят в ведре... — Макаров вдруг помрачнел и тяжело вздохнул, — Мы вот сами-то здесь опростоволосились. Сидим теперь и всем флотом и крепостью удумываем, как эту кость железную из глотки вытащить. Но и японцы молодцы, надо отдать им должное...
Будь он неладен этот "Фусо"! И мал ведь кораблик, но как бы все ваши геройства напрасными не оказались. Без флота их у Нангалина не удержать. Высадят еще дивизий пять, а то и поболее, и не выстоять вам, даже если все что у Фока и Кондратенко есть на перешеек двинем, даже если с кораблей часть народа снимем. Задавят числом. А на то, что Куропаткин ударит, лучше и не надеяться. Они там, в Ляояне да Мукдене не верят, что мы крепость удержим. По секрету говорю... Короче, никто из этой клетки нас не вытащит, кроме нас самих. А получается пока плохо...
— Степан Осипович, извините, что перебиваю, но можно я сразу доложу свое поручение от Всеволода Федоровича, в том числе и касаемо этого японского утопленника. Этот момент контр-адмирал Руднев счел особо секретным, поэтому телеграфу доверить не мог. Расскажу Вам все сразу, чтоб не забыть ничего. Но сначала, вот... Всеволод Федорович Вам бумаги кое какие передал. Простите — помялись, но обстоятельства доставки этой корреспонденции, — освоившийся уже Балк чуть усмехнулся, — Были немного хлопотными...
* * *
Помимо надлежащих письменных рекомендаций от контр-адмирала Руднева, пропахший потом, дымом и машинным маслом поздний гость привез эскиз проекта расчистки фарватера. И плюсом к тому — устное предложение провести совместную операцию артурской и владивостокской частями флота. Идея неожиданного одновременного удара по японцам с двух сторон выглядела столь заманчиво, что не дожидаясь результатов расчистки фарватера, Степан Осипович в личном порядке, не издавая особого приказа по эскадре, уже утром следующего дня приказал командирам запертых во внутреннем бассейне броненосцев форсировать чистку котлов и ремонт машин.
Сам же проект работ на фарватере нашёл в лице вице-адмирала не просто квалифицированного и заинтересованного слушателя: в ходе своей службы на Балтике он был посвящён в подробности эпопеи по подъёму "Гангута". И хотя главная задача — возвращение броненосца из царства Нептуна — в тот раз не была решена, в ходе самой операции была продемонстрирована способность тысячетонной баржи в прилив поворачивать и перемещать по дну шеститысячетонный броненосец. Макаров даже в сердцах хлопнул себя по лбу, как только взглянул на чертеж! Такой вариант ни ему, ни кронштадским инженерам в голову почему-то не пришел.
"Да, видать и на старуху бывает проруха. Или что? Не дай Бог, и в правду старею?" — невесело отметил про себя Макаров...
Однако главным было то, что ребус по имени "Фусо", похоже, переставал быть неразрешимым. Пока что на бумаге, дело — за работой!
На следующий день лейтенанту Балку были временно подчинены все водолазы эскадры с кавторангом Колбасьевым и лейтенантом Яновичем во главе, а также их коллеги с портовой спасательной станции вместе с ее начальником — капитаном по адмиралтейству Генрихом Горстом. Ни заводной одессит Колбасьев, ни педантично-скурпулезный остзеец Горст по поводу такого подчинения младшему по званию не возмущались. Во-первых, приказ Макарова. А во-вторых, — война. А у нее, как известно, свои законы целесообразности. Уровень же специальных знаний Балка поразил артурских офицеров с самой первой беседы о том, что им вместе предстоит сделать.
